считает?! Лишь бы человек был хороший: умел готовить, стирать и слушать.
Вера Павловна когда-то была интересной женщиной и не скрывала этого, на-
оборот, аккуратно помечала косметикой то, что когда-то в косметике не
нуждалось.
Она подала руку для поцелуя. Вениамин Петрович не спеша целовал
пальцы, разглядывая камни и оправу кольца. Некоторое время вокруг воз-
бужденно галдела стайка пенсионеров, потом как по команде они стали про-
щаться, подмигивая кто как мог.
Бунин взял Веру Павловну под руку, и они стали прогуливаться. Шли
мелким расслабленным шагом людей, которым спешить некуда да и незачем. С
непривычки Вениамин Петрович смущался, казалось, все на них смотрят: она
такая большая, а он такой небольшой. Но как было сказано выше, лицо Веры
Павловны бережно хранило следы былой красоты, и Бунин решил, что прохо-
жие думают: "Этот хорошо сохранившийся мужчина в молодости завоевал
сердце когда-то необыкновенно красивой женщины! Вот уж верно был Дон-Жу-
ан!"
Вениамин Петрович довел Веру Павловну до парадной и стал прощаться,
поскольку со школьной скамьи помнил: в первый же вечер входить в дом де-
вушки непозволительно. Но Вера Павловна, властно взяв за локоть, предло-
жила зайти на чашку чая.
Невеста жила на пятом этаже без лифта, поэтому пока отдуваясь на каж-
дой площадке добрались до квартиры, Вера Павловна успела вкратце расска-
зать биографию, в которой фигурировало около четырех мужей, и все воен-
ные. Первый был адъютантом то ли у Буденного, то ли у Кутузова.
Квартирка была однокомнатная, тесноватая, но обставленная добротно,
на стенах мужественно блестело оружие: сабли, пистолеты, кинжалы. На
тумбочке стоял пузатый аквариум с рыбками неизвестной породы размерами
превосходившими тех, что Бунин видел в продовольственных магазинах.
"Значит, любит животных," - отметил он.
Вера Павловна пошла на кухню хлопотать над ужином, продолжая развора-
чивать панораму своей богатой военными событиями жизни.
Вениамин Петрович разглядывал помещение, в котором предстояло жить,
поскольку считал, если вошел в квартиру, то как честный человек должен
жениться. В целом ему тут нравилось, а из кухни еще пахло чем-то страшно
съедобным, и есть хотелось как никогда, а вернее, как всегда.
Вера Павловна внесла на подносе ужин. Дымилась жареная с луком кар-
тошка. На тарелке в зеленом горошке разлеглась ветчина. Легкие пончики!
Пироги! Бледнорозовый, но отчаянный хрен! Что-то еще, но желудочный сок
туманил глаза и Вениамин Петрович уже плохо видел.
- Вера Павловна! - ахнул Бунин, смахнув слезу. - Вы собираетесь все
это съесть за ночь?
- Нет. Пополам! Теперь у нас все будет пополам, - сказала Вера Пав-
ловна, накладывая на тарелку картошку, туда же салат, кусок ветчины, го-
рошка, кучку хрена, который тут же вцепился в глаза и нос Бунькина.
- Но на ночь же! - простонал Вениамин Петрович, густо намазывая масло
на свежий хлеб. - Вы не думаете о желудке!
- Что о нем думать! Пусть лучше обо мне кто-нибудь подумает! - Вера
Павловна разлила из графинчика водку и зажгла папиросу: - Ну, за зна-
комство!
- Вера Павловна! В нашем возрасте пить и курить - это уже, простите,
ни в какие ворота! - Бунин хотел что-то добавить, но Вера Павловна чок-
нулась, выпила и так расхрустелась огурчиком, что Вениамин Петрович не
выдержал - забытым движением опрокинул рюмочку в рот и накинулся на еду
так, что Вера Павловна перестала жевать и, подперев голову, нежно уста-
вилась на него.
- Кушай, Веня, только жуй хорошенько! Ишь как изголодался! Сколько же
лет не обедал-то?
Бунин пробурчал что-то, продолжая жевать, испытывая жуткое удо-
вольствие от того, что ест много, ест вкусно, хотя на ночь такие оргии
устраивать нельзя! Нельзя! Но до чего вкусно то, что нельзя!
Наполовину опустошив поднос, Вениамин Петрович пришел в себя и отва-
лился от стола:
- Вы меня убиваете, Вера! Это ужасно!
- Это прекрасно! - поправила Вера Павловна. - Как ты замечательно
ешь! Много. Быстро. Точь-в-точь первый муж, который был адъютантом!
Бунин покашливанием старался перекрыть икоту, с ненавистью глядя на
булочку с кремом, которую нельзя было не съесть, но и есть уже не было
сил.
- Веня, а детей у тебя, случайно, никаких нет? - спросила Вера Пав-
ловна.
- Нет никаких детей, слава Богу! А то бы тянули из меня последнее! -
Бунин злобно проглотил булочку.
- Плохо, Веня, ох плохо! Если бы из меня кто-нибудь что-то тянул, все
б отдала! - Вера Павловна глубоко затянулась папиросой, закашлялась. -
Пуговки у тебя разными нитками пришиты, Веня. Весь ты аккуратный, но не-
ухоженный. Давай пиджак.
Вениамин Петрович снял пиджак, прижал правую руку к телу, потому что
на рубашке под мышкой светилась дыра, но не слишком заметная, поэтому он
откладывал зашивать. Без пиджака и от выпитого Бунькин почувствовал себя
мужчиной. Да еще на стенах воинственно блестели сабли и пистолеты. Захо-
телось крикнуть ура и броситься на Веру Павловну. Вместо этого он ска-
зал:
- Вера, нам, очевидно, придется сочиться... счестья законным бра-
ком...
- Что значит "очевидно"?! Только законный! Хватит! Я уже не девочка!
Было тут два таких ухажера! Поматросили и бросили! Я женщина серьезная,
у меня все мужья были не ниже капитана, так что все официальным путем.
Без фокусов чтобы!
- Ты меня перебила! Естественно, если браком, то законным! Мне
по-другому не подходит! Но если и суждено стать мужем и женой, я бы хо-
тел оговорить некоторые, так сказать, условия совместного проживания.
- Ну-ну! - Вера Павловна откусила нитку, которой пришивала пуговицу.
- Во-первых, Верочка, попрошу у нас не курить!
- Здрасьте! Я начала курить, когда тебя еще на свете не было!
- А теперь потерпи до тех пор, пока меня снова на свете не будет!
Пойми, Веруня, - Бунин почувствовал, как опять жует что-то вкусное, - ты
не читала, как никотин западает некурящему прямо в душу? А я у тебя не-
курящий! Чем курить, лучше гулять по воздуху! Я покажу тебе упражнения
йоговской гимнастики и ты похудеешь в два дня! В два дня ты себя не уз-
наешь!
- Нет, Венечка, это ты себя не узнаешь, если вздумаешь тут казарму
устраивать! Поверь, у меня было четверо мужей, это хорошая школа. Я знаю
теперь, как жить. Я все поняла. Не надо лезть друг другу в душу!
- Но если не лезть, зачем жениться, объясни тогда?! - Бунин отхлебнул
компот. - Зачем? Какой это союз двух любящих сердец, когда столько саха-
ра в компот кладете!
- Ну хорошо, Веня. Ты мне нравишься, у тебя незлые глаза, хороший ап-
петит! На тебя приятно готовить. Ты мне напоминаешь одного моего мужа,
но неважно... Я знаю, у тебя приличная пенсия, так что в сумме ты как
мужчина имеешь право требовать.
- Конечно, имею, как мужчина! - Вениамин Петрович выпятил грудь.
- Я буду курить на лестнице и меньше, - согласилась Вера Павловна. -
Действительно, живем один раз и тот заканчивается. Может, ты прав. Но
мой второй муж, полковник в отставке, никогда не попрекал папиросой!
- Учти, Вера, я твой последний муж, подумай хорошенько!
- А третий муж, майор бронетанковых войск, мыл полы!
- Но я, как известно, не майор! Тем более бронетанковых войск! Так
что, извини, но пол по твоей части!
Вера Павловна схватила со стены саблю, рубанула воздух и закричала:
- Будешь мыть пол, будешь! А я о тебе заботиться стану! Заштопаю все-
го, вымою, отутюжу, откормлю - ты у меня станешь майором! - она грохнула
саблю на стол, между вилкой и ложкой. - Давай, Веня, прикинем по-хороше-
му на что будем жить. Сложим пенсии в кучку.
Сначала Бунин обиженно молчал, косясь на саблю, но когда будущая суп-
руга начала бездарно складывать, вычитать, делить, он вмешался. Они раз-
горячились, то соприкасаясь головами, то вскакивая и кружа по комнате.
Бунин кричал, что не потерпит у себя в доме этот старый шкаф, эту разва-
люху, хоть она и служила Кутузову. Надо купить стенку, сейчас в каждом
приличном доме есть стенка...
Вера Павловна усаживала его на место, совала в рот кусок пирога с ка-
пустой и говорила, что шкаф вместительный, а стенка - это молодым. Лучше
купить цветной телевизор, чтобы на старости лет увидеть все в цвете...
Незаметно стемнело. Вениамин Петрович спохватился лишь в первом часу.
- До завтра, дорогая, - он направился к вешалке за шляпой.
- Куда?! - Вера Павловна ловким маневром перекрыла дорогу. - Ос-
танься!
- Нет, нет, нет! - Бунин покраснел и надел шляпу задом наперед, отче-
го стал похож на ковбоя, сидящего на лошади задом. - Не в моих правилах
оставаться у женщины в первый же вечер! Руку поцеловать могу!
- Руку целуй себе сам! Уже не вечер, а ночь. И дождь идет. Оставайся,
- Вера Павловна сняла с него шляпу, потом пиджак. - Да не бойся, не тро-
ну! Я лягу там, а ты на диване. Иди, почисть зубы перед сном, помойся и
бай-бай! Полотенце твое висит. Ну, не ломайся!
Идти с полным желудком в дождь не хотелось. Поэтому поломавшись для
приличия, Бунин остался. Пошел в туалет, почистил зубы, ополоснул лицо.
Когда вернулся в комнату, ему было постелено. Вера Павловна уже лежала
на кушетке, небрежно прикрывшись одеялом.
- А мой капитан третьего ранга перед сном раздевал меня собственно-
ручно, - вздохнула Вера Павловна. - Спокойной ночи, Веня. Будем спать.
Вениамин Петрович погасил свет, сам себя раздел и лег на хрустящую
простыню.
Утром он проснулся свежим и отдохнувшим, желудок не беспокоил. Вера
уже хлопотала на кухне. Вениамин Петрович подкрался к ней сзади, долго
выбирал место, по которому бы ее шлепнуть и решил, что уместно коснуться
плеча.
- Ап! Вот и я, товарищ генерал! Как спалось?
- А вот хамить не надо! - зло ответила Вера Павловна. - Я думала, ты
честный человек! Чего ж не предупредил, что храпишь?!
Бунин побледнел:
- Возможно, я и храплю, но будучи в поездах дальнего следования, до-
мах отдыха и в санаториях, я спал с разными людьми - никогда жалоб не
было! Тем более многие мужчины, особенно богатыри, испокон веков храпели
по-богатырски! Неужели твой майор бронетанковых войск...
- Ты Василия не трогай! - Вера Павловна двинулась на Бунина с кухон-
ным ножом. - Василий никогда себе такого не позволял в присутствии жен-
щин! Так что, если желаете вступить со мной в брак, будем менять мою
квартиру и вашу на двухкомнатную, чтобы вы храпели отдельно!
- Вряд ли мне подойдет ваш вариант! - рассердился Вениамин Петрович.
- Вы тут курите, пьете, наедаетесь на ночь, меня скармливаете и еще "не
храпи", "не ходи"! Нет! За ужин большое спасибо, но на всю оставшуюся
жизнь я себя связывать с вами не намерен! Неизвестно, сколько осталось!
- Такому как вы осталось немного! Тоже мне, подарочек! Да вы, навер-
ное, и в армии-то не служили! Сачок! - Вера Павловна ножом рубанула реп-
чатый лук.
- Я не привык скандалить с женщинами, Вера Павловна, я выше этого!
Прощайте! Ухожу, кухонная вы баба!
- Дуй, дуй! - Вера Павловна двинулась в прихожую, не выпуская из рук
ножа. Вениамин Петрович нахлобучил шляпу, хотел презрительно оглянуться,
но не успел и вылетел из квартиры...
Получив боевое крещение, Бунин стремительно шел по улице и думал: "На
кой черт это надо! Зарежут на старости лет и вся любовь! Да пошли они к
черту! Один не проживу, что ли?..
Через неделю ему позвонили и сказали: есть человек. Сначала он наот-
рез отказался, но когда услышал, что это бывшая санитарка и двадцать
пять лет отработала в популярной больнице, он согласился взглянуть. Тем
более у нее двухкомнатная.
- Ты же ничего не теряешь, - сказали ему, - не понравится, ушел и
все!
- Не понравится, все и ушел! - бормотал он, направляясь по указанному
адресу. - Будет выпендриваться, тут же уйду! Надо еще проверить, что она
за санитар такой, небось, шприц в руках не держала.
