задать ряд вопросов, чтоб потом не было недоразумений. Вы извините, пус-
тая формальность, - он достал записную книжку. - Курите, пьете?
- Не курю, пью слегка, по настроению.
Вениамин Петрович поставил галочку.
- Готовить постное умеете?
- В общем да, но у меня человек в магазине, так что хорошие продукты
всегда будут и возиться не надо.
- М-да, - Бунин поставил вопросительный знак. - Жилплощадь ваша мне
по душе. Район хороший. Горячая вода регулярно или когда как?
- Регулярно.
- Ставим галочку. Ну, личные сбережения, конечно, имеются?
- Вы же видите! - Лидия Михайловна обиженно поджала губы.
- Виноват, пошутил. И у меня на черный день накопилось. Если сло-
жим...
- Получится славный черный денек! - Лидия Михайловна захлопала в ла-
доши, отчего халат разошелся, но она не стала поправлять, ободряюще улы-
баясь Бунину.
Вениамин Петрович попробовал отвести глаза от вполне приличных коле-
ней, но не мог, точно также как от бородавки Ирины Сергеевны. Вроде и
смотреть неудобно, но и глаз не отвести.
- Ну что сказать про себя, - он скромно потупил глаза, чтобы не ви-
деть ноги невесты. - Как честный человек скажу правду. Я храплю.
- Знаю, птенчик мой, знаю. Храпите на здоровье, я сама этим балуюсь.
- Вы тоже храпите? - обрадовался Вениамин Петрович.
- Слегка, - Лидия Михайловна кокетливо повела плечами. - К тому же
многие мои мужья похрапывали, я привыкла. Даже соскучилась по этому.
- Прекрасно! - Бунькин поставил жирную галочку. - Я сразу почувство-
вал в вас что-то родное!
- Когда свадьбу сыграем и кого позовем?
- Сначала узнаем друг друга поближе, а там глядишь...
- Ах! Узнаем друг друга поближе! Мне кажется, я знала тебя всю жизнь!
- Лидия Михайловна пересела в кресло и ее рука обвилась вокруг шеи Буни-
на.
- Я имею в виду, надо сверить наши привычки! Что-то совпадает, а
что-то нет. Уберите руку. Давайте начистоту. Вы сколько сахара кладете в
чай?
- Три ложки, дорогой, три ложки! - Лидия Михайловна положила голову
Бунькину на плечо.
- А я две! - Вениамин Петрович высвободился. - Вы будете по привычке
сыпать три, а я люблю две! Скандал! Развод!
- Буду класть две. Могу вообще не класть, - пальцы Лидии Михайловны
поползли по лицу Бунина. Вениамин Петрович что-то хотел спросить про
форточки, но тут губы Лидии Михайловны коснулись его шеи. Бунин выронил
записную книжку, забыто обхватил будущую супругу, и та прижалась так,
что Бунину стало страшно. Он вскочил и, задыхаясь, сказал:
- На сегодня достаточно. Дадим нашим чувствам окрепнуть. Я пошел.
- Как пошел?! Куда это ты пойдешь из дому? Венечка, оставайся! Не пу-
щу! - Лидия Михайловна встала в дверях. - Только через мой труп!
Бунин попробовал протиснуться, не тут-то было!
- Лидия Михайловна, вы странная! Другие меня провожали с хлебом и
солью, а вы предлагаете через ваш очаровательный труп! Позвольте уж мне
пройти!
- Хоть один поцелуй!
- Где один, там второй! Я не привык целоваться в первый же вечер! К
тому же в нашем возрасте не надо этим злоупотреблять!
- Нет, нет! Наоборот! Будем злоупотреблять! Сколько нам еще осталось!
- Лидия Михайловна попыталась схватить Бунина, но тот увернулся.
- Если выпустите - поцелую, - Вениамин Петрович решил схитрить.
- Ладно. Только по-честному! - Лидия Михайловна набрала воздуха и
впилась таким поцелуем, будто всю жизнь томилась в монастыре. Бунькин
стал постукивать по спине, наступил на ногу, наконец, начал сжимать ее
шею, только тогда она оторвалась от его губ.
- Ах! - вздохнула Лидия Михайловна, - какая сладость!
Бунин привалился к стене, хватая ртом воздух: "Воды! Воды!" Лидия Ми-
хайловна принесла бокал шампанского: "За наше счастье!" Очухавшись, Ве-
ниамин Петрович поспешно надел ковбойскую шляпу и попытался открыть за-
мок.
- На себя и влево, - направляла Лидия Михайловна, поглаживая его спи-
ну. - Какой ты крепенький! Так я могу надеяться?
- Сразу ответ дать не могу, - Бунин злился, не справляясь с антиквар-
ным замком с ручкой в виде рассвирипевшего льва. - И замок у вас плохо
открывается! Надо все взвесить. Женитьба - серьезный шаг. Это вам не
развод.
- Пусти, - Лидия Михайловна одним движением распахнула дверь. - Тут
дело привычки. Научишься открывать в момент.
- Всего доброго, - Бунин быстро захлопнул за собой дверь.
...Он медленно шел по улице, глубоко вдыхая осенний воздух.
- Надо же! С виду приличная женщина, а вцепилась, как пиявка! Цело-
ваться лезет, как ненормальная! Женишься, а потом занимайся любовью -
нашла дурака! Я не мальчик! Пару раз поцеловаться - инфаркт!
Чем дальше он уходил от дома Лидии Михайловны, тем спокойнее билось
сердце, входя в свой неторопливый размеренный ритм.
- Но женщина, конечно, высокого класса! С такой пройти по улице или
по театру - все ахнут! А может меня так заколотило с непривычки? Если
постепенно, может, втянусь? Но приготовление пищи недолюбливает! Все из
магазина, а с моим желудком на покупном долго не протянешь! И случись не
дай Бог что - искусственного дыхания от нее не дождешься! Не то что Ири-
на Сергеевна! Любую инъекцию - пожалуйста, и все по-матерински, без по-
целуев. С таким медперсоналом жить и жить!.. Выходит, одними сухарями
питаться? Доведет до истощения, а потом витаминами колоть будет! В обед
три укола, на ужин два! Вот такое меню!.. Вера Павловна, бронетанковая
женщина, где твои булочки с кремом!..
Измученный сравнениями, Бунин добрел до дома.
Подымаясь по лестнице, он бормотал:
- Тут торопиться не стоит! Жил один и не умер! Станет худо, сам ско-
рую вызову! Пельмени поел и сыт. Телевизор есть, кот Игнат есть, плюс
полная свобода! Не надо ни с кем целоваться, наоборот, храпишь в свое
удовольствие!
Он открыл дверь, прошел на кухню, поставил чай, налил обезумевшему от
голода коту молока, включил телевизор, в котором что-то начало мелькать,
и сел за стол. Долго сидел, подперев седую голову руками. Встал, помор-
щившись от боли в пояснице, взял лист бумаги, карандаш и начал состав-
лять картотеку невест. Замерзнув, Бунин потрогал батареи - еще не топи-
ли. Он надел синий свитер с дырками на локтях и налил чаю.
От неожиданного звонка его передернуло. Бунин спросил через дверь:
- Кто там?
Стальной голос ответил:
- Открывайте! Свои!
Вениамин Петрович открыл. Отодвинув его, вошла женщина неопределенно-
го возраста.
- Снимайте! - она повернулась к Бунину спиной, высвобождаясь из
пальто.
Войдя в комнату, дама по-хозяйски огляделась, провела пальцем по бу-
фету и покачала головой:
- Грязно живете, Бунин! Здравствуйте. Я - Олеся! - женщина протянула
руку.
- Добрый вечер! А вы по какому вопросу собственно... - спросил Вениа-
мин Петрович.
Олеся отхлебнула из стакана чай:
- Плохо завариваете. Гвоздь в стену вбейте...
- Зачем?!
- Я сказала: вбейте гвоздь! Молоток на телевизоре.
- Вы из милиции? - Бунин нашел гвоздь и с пяти ударов вогнал его в
стену, отбив себе пальцы. - Больше ничего не надо вбивать?!
Олеся села на диван и покачала головой:
- Жестковато. Храпите?
- Конечно! - рассердился Вениамин Петрович.
- Придется отвыкать. Ну что, небось, одному плохо?
Бунин нерешительно пожал плечами.
- Будет в два раза лучше! Так и быть, я остаюсь - Олеся откинулась на
спинку дивана и протянула вперед ногу в коричневом сапоге:
- Сними сапоги и переключи телевизор на другую программу! Сейчас уви-
дишь, как надо заваривать чай!
Вениамин Петрович вздохнул, опустился на колени и взялся руками за
сапог.
Ковбой
Два года назад были на гастролях в Финляндии. Командировочных, сам
знаешь, хватало два раза в день сводить девушку в туалет. Но при этом и
погуляли, да еще и ценных подарков на родину привезли. У нас, как ты
знаешь, дураков нет - купить дорогую хорошую вещь, но одну. Нам барахла
давай, подешевле, но чтоб много!
Я, как говорится, не настолько богат, чтоб быть бедным. Пошел в уни-
вермаг и на все деньги купил вот этот магнитофончик - плеер, размером с
пачку сигарет, но ты звук выслушай! А-а?! Регулировочка! Тембр: от бар-
хата до нождачной бумаги! Согласись, ощущение, вежливо говоря, супер! А
мощность какая? Если до упора, уши трещат по швам! Оглох? То-то же! Я
говорю, супервещь!
Осталось марочек ровно на кассету магнитофонную. Я выбрал: "лав
сонгс" - песни любви! Попал в десятку! Послушай! Здесь собраны любовные
шлягеры разных лет, причем, в определенной последовательности, не иначе
составлял сексолог. От робких вздохов, через поцелуи взасос до, судя по
фонограмме, группенсекса на стадионе с омоновцами. Под рукопашный бой
девиц рвут на части к их великому удовольствию. Впечатляет, да? И так
музыка сексолизует, что первый раз, наслушавшись, чуть холодильником не
овладел!
И тут я смекнул, головушка-то вот она, на месте: а что если этой эро-
тической увертюрой дать по ушам особе женского пола! Как ее нежный орга-
низм откликнется на звучащую оргию?
Затащил в номер гримершу, в постель повалил, наушники на уши набросил
- и штепсель в розетку! Ух она шипела, царапалась, а потом затихла,
зрачки расширились, порозовела. Царапается, но уже по-другому. На
третьей песне задышала неровно. На четвертой мелодии с ней можно было
делать все, что захочешь! Зажмурилась, чтоб меня не видеть и шепчет жар-
ко: "Все снимай, только наушники не снимай!"
Я, как честный человек, так и сделал. И вижу - ей хорошо! Глаза зака-
тила к макушке, в ушах голос страстный и чудится ей, что это не я, а сам
Майкл Джексон ее обрабатывает.
Вот такая аппаратурка! Супервещь! С тех пор я без плеера ни шагу. Лю-
бая баба моя! Главное, накинуть наушники. За эти годы натренировался,
накидываю на любую с закрытыми глазами. И штепсель с розетку! Веришь,
нет - на четвертой песне делаю с ней, что хочу!
Я тут кошку поймал, наушники к ушам привязал - и та размурлыкалась,
будто приняла стакан валерьянки с сибирским котом.
Что, что? Сколько их было за эти два года? Кошек, что ли? А, дам? По-
годи, чтобы не соврать, сейчас посчитаем. За два года тут, брат, и
сбиться можно... Мурманск... второй этаж... пляж... отделение милиции...
так, так... ага... итого. За два года, если я никого не забыл, за два
года по самым скромным подсчетам было... три бабы, минимум! Честное сло-
во!
Правда, еще одна врач сорвалась. Свет вырубился, магнитофон отключил-
ся, она как меня перед собой увидела - в крик и бежать. А без музыки в
одиночку я не тяну. Зато с этой штуковиной - любая моя. Накидываю науш-
ники, как ковбой лассо на скаку - на любую кошку, собаку, коня, без раз-
ницы!
Зверь
Как тебе песик? Не смотри - неказистый, лапы разные - зверь! Что ты!
Хоть вешай на грудь череп с косточками - "не подходи, убьет!" Погладить?
Жить надоело?
Ну что, звереныш, нравится дядя? Видал, хвостом завилял - нравишься
ему, нога твоя левая. Да не бойся, видишь, морда в наморднике. Иначе,
твой до гроба! До твоего гроба. В горло вцепится, и висит, пока другое
горло не подсунешь! Что ты! Скотина редкостная! Кто посмотрел косо, шаг-
нул резко, икнул без предупреждения - все, покойник!
"Шварцнегер", ко мне! Сидеть! Видишь, лег.
Стоять! Место!.. Ушел. Во, характер. Чтоб по евоному было!
Видал палец! Нет его, верно! "Шварцнегера" натаскивал, "апорт" разу-
чивали. Зато научил. То ли тигры у него в роду были, то ли бензопила.
А ногу видал? Стой, не падай! Пять швов наложили, до кости дошел! Ко-
манду "фас" репетировали! Теперь скажи "фас", тут же ногу несет! Это я
еще штаны не снимаю! Ты бы ахнул!
Где брат, где брат... Отрабатывали охоту на медведя, где брат...
Что? Где ухо? Зайди с другой стороны - будет тебе ухо! Во прыгучесть,
да? С угла комнаты рванул, на ухе повис, чего-то в "Новостях" ему не
