Ах, как хорошо, что я спровадила их в грот!
"Не мешало бы прибраться в комнате", - подумала она и начала
сгребать в кучу чулки, апельсиновые корки, какие-то диковинные камни,
куски коры. Туда же попала газонокосилка и много чего другого. В
радиоприемнике она нашла несколько губоцветных, которых Хемуль забыл
положить под пресс. Муми-мама машинально смотала их в клубок, радостно
прислушиваясь к мягкому шелесту дождя.
- Теперь все пойдет в рост! - повторила она и выронила из лап
клубок.
Он упал прямо в шляпу Волшебника, но Муми-мама этого не заметила
и пошла спать в свою комнату, потому что больше всего на свете она
любила спать, когда дождь барабанит по крыше.
А в глуби морской стоял и подстерегал добычу перемет Снорка. Он
стоял уже несколько часов, и фрекен Снорк буквально помирала от скуки.
- Все зависит от того, сколько ждать, - втолковывал ей
Муми-тролль. - Может статься, на каждом крючке что-нибудь да будет,
понимаешь?
Фрекен Снорк тихонько вздохнула.
- Да ведь и так, когда опускаешь крючок, на нем есть полуклейки,
а когда вытаскиваешь - целый окунь. Ведь и так знаешь, что на крючке
целый окунь.
- Или вовсе ничего! - сказал Снусмумрик.
- Или бычок, - сказал Хемуль.
- Словом, девчонке этого не понять, - заключил Снорк. - Ну
теперь можно тащить. Только без крика! Потихоньку! Потихоньку!
Вот показался первый крючок.
Ничего.
Показался второй.
Опять ничего.
- Это говорит лишь о том, что они ходят на глубине, - сказал
Снорк. - И что они ужасно большие. А теперь давайте потише. - Он
вытащил еще четыре пустых крючка и сказал: - Вот хитрющий попался!
Объедает у нас всю наживку. Ну и здоров же, наверно!
Все перегнулись через борт и напряженно глядели в черную глубину,
куда уходила леса.
- Как по-твоему, что это за рыба? - спросил Снифф.
- Не иначе как Панталошка, - ответил Снорк. - Смотрите, еще
десять пустых крючков!
- Э-хе-хе!.. - сказала фрекен Снорк.
- Ну ты не больно-то эхехекай! - сердито оборвал ее брат,
продолжая выбирать лесу. - Давайте потише, не то спугнете!
Крючок за крючком укладывался в ящик. Попадались пучки морской
травы и водорослей. А рыбы не было. Прямо-таки ничего-ничегошеньки.
И вдруг Снорк крикнул:
- Смотрите! Тянет! Я абсолютно уверен, что тянет!
- Панталошка! - завопил Снифф.
- Теперь самый момент проявить выдержку, - с деланным
спокойствием произнес Снорк. - Мертвая тишина! Вот он!
Туго натянутая леса провисла, и глубоко внизу, в темно-зеленой
толще воды, что-то забелело. Неужели брюхо Панталошки? Что-то
вздымалось к поверхности, словно горный хребет с таинственного
ландшафта морского дна... Что-то громадное, грозное, неподвижное.
Зеленовато-замшелым стволом гигантского дерева скользнуло оно наверх
под киль лодки.
- Сачок! - крикнул Снорк. - Где сачок?
И в то же мгновение воздух наполнился ревом и пеной. Громадная
водяная гора подняла "Приключение" на своем горбу, ящик для перемета
так и заплясал по настилу. Затем так же внезапно все стихло.
Лишь оборванная леса сиротливо свешивалась с борта, да огромные
водовороты указывали путь чудо-рыбы.
- Ну теперь-то ты видишь, что это за окунь? Такой рыбы мне
больше не попадется. И настоящей радости мне уже тоже не испытать.
- Он сорвался вот тут, - пояснил Хемуль, поднимая конец лесы.
- У меня такое ощущение, что нитка была слишком тонка.
- Иди купайся, - сказал Снорк, закрыв лапами лицо.
Хемуль хотел что-то ответить, но Снусмумрик вовремя толкнул его
ногой. Воцарилось молчание. Затем фрекен Снорк осторожно сказала:
- Может, попробуем еще разок? Фалинь-то наверняка выдержит.
Снорк лишь презрительно фыркнул.
- А крючок? - немного погодя спросил он.
- Твой складной нож, - ответила фрекен Снорк. - Если выпустить
разом лезвие и штопор, отвертку и шило, уж на что-нибудь он непременно
подденется!
Снорк отнял лапы от лица и спросил:
- Ну допустим. А наживка?
- Оладья, - ответила сестра.
Снорк задумался. Все ждали затаив дыхание. Наконец он сказал:
- Да будет известно каждому: если только Панталошка ест оладьи,
охота продолжается!
Складной нож крепко-накрепко привязали к фалиню куском стальной
проволоки, оказавшейся у Хемуля в кармане, на лезвие насадили оладью и
нож бросили в море.
Охотничий азарт разбирал фрекен Снорк не меньше других, и она
даже попискивала от волнения.
- Ты вылитая Диана, - сказал Муми-тролль, любуясь ею.
- Кто это? - польщенная, спросила фрекен Снорк.
- Богиня охоты! - сказал Муми-тролль. - Красивая, как
деревянная королева, и умная, как ты.
- Гм!.. - отозвалась фрекен Снорк.
В это мгновение "Приключение" сильно качнуло.
- Тсс! - произнес Снорк. - Он клюет!
Последовал еще более резкий толчок, а за ним сильнейший рывок, от
которого все попадали на стлани.
- Караул! - завопил Снифф. - Он нас всех слопает!
"Приключение" зарылось носом в волну, выровнялось и с бешеной
скоростью понеслось в открытое море. Перед его носом, натянутый как
струна, уходил в воду фалинь, распуская по сторонам усы белой пены.
Оладья явно пришлась Панталошке по вкусу.
- Тишина! - крикнул Снорк. - Тишина на борту! Каждый на своем
посту!
- Только бы он не нырял! - крикнул Снусмумрик, забравшись на
нос.
Но Панталошка плыл прямо вперед и уносил их все дальше в море.
Вскоре берег превратился в узенькую полоску на горизонте.
- Как по-вашему, надолго его хватит? - спросил Хемуль.
- В случае чего обрежем веревку, - сказал Снифф. - А не то за
все ответите вы!
- Ни за что не обрежем! - тряхнув челкой, воскликнула фрекен
Снорк.
Тут Панталошка взмахнул в воздухе своим огромным хвостом,
развернулся и направился к берегу.
- Теперь идем чуть помедленней! - объявил Муми-тролль, который
стоял на корме на коленях, наблюдая кильватерную струю. - Он
выдыхается!
Панталошка и вправду приустал, зато не на шутку разозлился. Он
дергал трос и рыскал из стороны в сторону так, что "Приключение"
валило на борт с риском для жизни его пассажиров.
Время от времени Панталошка приостанавливался, подманивая их к
себе, а потом припускал с такой силой, что волны перехлестывали через
борт. Тут Снусмумрик достал свою губную гармошку и заиграл охотничью
песню, а остальные принялись отбивать такт ногами, да так, что стлани
заходили ходуном. И вот на поди же! Панталошка вдруг перевернулся и
выставил из воды свое огромное брюхо.
Другого такого не было в целом свете.
С минуту все молча разглядывали рыбину, затем Снорк сказал:
- Поймал-таки я его!
- Да! - гордо сказала его сестра.
Панталошку взяли на буксир и пошли к берегу. Тем временем дождь
усилился. Хемуль вымок до нитки, шляпа Снусмумрика потеряла всякий вид.
- В гроте-то сейчас, должно быть, мокренько, - сказал
Муми-тролль, сидевший на веслах. Он озяб. - Да и мама, наверно,
волнуется, - добавил он немного погодя.
- Ты хочешь сказать, мы вроде как можем прямо сейчас отправиться
домой? - спросил Снифф.
- Ну да, и показать нашу рыбу, - сказал Снорк.
- Возвращаемся! - сказал Хемуль. - Всякие необыкновенности
хороши, но только на время. Страшные истории, промокания, одиночество
и все такое прочее. Но в конечном счете они не дают ощущения уюта.
Под Панталошку подвели доски и сообща поволокля его по лесу.
Разверстая пасть рыбины была до того велика, что ее зубы цепляли за
ветки деревьев, а весу в ней было столько сот килограммов, что
приходилось давать себе передышку на каждом повороте дороги. А дождь
поливал все пуще и пуще. Но добравшись до Муми-дола, они не увидели
своего дома за сплошной завесой дождя.
- Оставим его здесь на немножко, - предложил Снифф.
- Ни за что на свете! - горячо возразил Муми-тролль.
И они садом двинулись к дому. Внезапно Снорк остановился и сказал:
- Мы заблудились.
- Ерунда какая! - отозвался Муми-тролль. - Вот дровяной сарай,
а вон там мост.
- Да, но где же сам дом? - спросил Снорк.
Странное, очень странное дело: Муми-дом исчез. Пропал начисто,
целиком. Они положили Панталошку на золотой песок перед крыльцом. То
есть, собственно говоря, крыльца-то тоже не было. Вместо него...
Но сперва надо объяснить, что произошло в Муми-доме за время
охоты на Панталошку.
Когда мы в последний раз упоминали про Муми-маму,она ушла спать в
свою комнату. А перед этим она машинально скомкала губоцветные Хемуля
и уронила комок в шляпу Волшебника. Ах, не следовало ей в этот раз
прибираться!
Ибо, пока дом был погружен в послеобеденный сон, губоцветные
принялись расти на волшебный лад. Мягко извиваясь, поднялись они из
шляпы Волшебника и расползлись по полу. Их побеги и усики стали ощупью
взбираться по стенам, карабкаться по портьерам и шнуркам от вьюшек,
пролезать во все щели, форточки и замочные скважины. С фантастической
быстротой распускались во влажном воздухе цветы, созревали плоды.
Огромные пучки листьев заполонили крыльцо, вьющиеся стебли оплели
ножки стола, наподобие змеиных гнезд свешивались с потолка. Растения с
мягким шелестом заполняли дом; изредка слышался приглушенный хлопок -
это распускался какой-нибудь гигантский цветок или падал на ковер
плод. Но Муми-мама решила, что все это дождь, и, повернувшись на
другой бок, спала себе и спала.
А в соседней комнате сидел Муми-папа и строчил мемуары. С той
поры как он построил причал для "Приключения", не произошло ничего
интересного, что стоило бы поведать потомству, и он стал описывать
свое детство. При этом он до того расчувствовался, что чуть не пустил
слезу. Он с рождения был необыкновенным, одаренным ребенком, которого
никто не понимал. Но и подросши, он оставался непонятым, и ему во всех
отношениях было так тяжело, так тяжело. Муми-папа строчил и строчил,
представляя себе при этом, как все будут раскаиваться, когда он
прочтет мемуары вслух. Это вновь привело его в веселое расположение
духа, так что он даже воскликнул:
- Так им и надо!
И в то же мгновение на его рукопись шмякнулась слива и сделала
большущее синее пятно.
- Клянусь своим хвостом! - вскричал он. - Муми-тролль и Снифф
снова дома!
И он обернулся с решимостью как следует намять им холку. Но не
тут-то было: его взгляд уперся в буйные заросли каких-то кустарников,
обсыпанных желтыми ягодами. Муми-папа так и подскочил на месте, и тут
уж на его письменный стол обрушился целый дождь синих слив. Весь
потолок был наглухо заткан сплетением веток, они росли прямо на глазах
и тянули свои зеленые руки к окну.
- Эй! - крикнул Муми-папа супруге. - Проснись! Поди сюда!
Муми-мама села в кровати и в глубоком изумлении обвела взглядом
комнату, которая была полна мелких белых цветов. Они на тоненьких
нитях свисали с потолка в виде изящных розеток.
- Ах, какая прелесть! - сказала Муми-мама. - Уж не Муми-тролль
ли это устроил, чтобы порадовать меня?
И, осторожно раздвинув тонкую занавесь из цветов, она встала с
кровати.
- Эй! - кричал за стеной Муми-папа. - Открой! Я не могу выйти!
Муми-мама попробовала отворить дверь, но тщетно. Дверь была
безнадежно забаррикадирована мощными стеблями вьющихся растений. Тогда
Муми-мама выбила стекло в двери на крыльцо и с величайшим трудом
протиснулась в проем. Крыльцо сплошь заросло фиговыми деревьями,
гостиная превратилась в дремучие джунгли.
- Охохонюшки! - сказала Муми-мама. - Разумеется, опять эта
шляпа.
И она присела, обмахиваясь пальмовым листом.
