- Ты абсолютно права, девочка, - подтвердил Гай Филипп.
Солдат-профессионал с головы до ног, он всегда смотрел в корень дела и
потому спросил: - По дороге сюда не видела ли ты каздов? Что ты думаешь о
положении наших войск?
- Врагов слишком много. И чем дальше на восток, тем больше, но в их
ордах нет никакого порядка. Они преследуют беглецов, как лягушки мух -
хватают всех, кто двигается. Единственное, что их сплачивало, была армия
Видессоса, но разбив ее, они разом утратили всякую дисциплину и,
разбившись на разбойничьи шайки, двигаются дальше, к плодородным равнинам
и к Видессосу, рассчитывая перейти Бычий Брод, пока его никто не защищает.
Марк подумал о западных провинциях, которые прежде были такими
зелеными и плодородными, а сейчас уже; верно, разорены кочевниками. Мирные
поля сожжены, города, не имеющие крепостных стен, превращены в руины,
пастбища вытоптаны, дымящиеся алтари залиты кровью жертв темного Бога
каздов - Скотоса... Пытаясь найти хотя бы одно светлое пятно в этой
печальной картине, он повторил вопрос Гая Филиппа:
- Что происходит с имперскими войсками?
- Большинство из них разбиты, как и Ортайяс. Я видела казда, который
один преследовал целый отряд кавалеристов, крича в спину беглецам и
издеваясь над их трусостью. Другой казд пытался преследовать меня, но мы
потеряли друг друга в каменистых холмах. - Ужас двух страшных часов погони
Неврат сжала в одну короткую фразу и закончила: - Остатки отрядов
намдалени были в полном порядке, и большинство из них находились на
расстоянии конного перехода от каздов.
- Охотно этому верю, - согласился Виридовикс. - Они прирожденные
воины, закаленные и крепкие, как гвозди.
Римляне одобрительно загудели, соглашаясь с ним. Воины с островного
княжества Намдален были в глазах Видессоса еретиками, к тому же, слишком
гордыми, но сражались они так хорошо, что Империя охотно нанимала их на
службу.
- Видела ли ты Туризина Гавраса? - спросил Скаурус. Он снова подумал
о войсках брата погибшего Императора.
- Севастократор? Нет, я не видела его и ничего о нем не слышала. А
что, Император и правда погиб? Об этом болтал Ортайяс.
- Правда. - Марк не стал вдаваться в детали и не упомянул о страшном
доказательстве гибели Маврикиоса.
Горгидас обратил внимание на одну деталь, ускользнувшую от внимания
трибуна.
- Но как Ортайяс узнал о смерти Маврикиоса? Он был так далеко от
Императора, что не мог видеть его гибели.
Римляне злобно зарычали при одной только мысли об этом.
- Вероятно, он так надеялся на это, что принял желаемое за
действительное, - предположил Квинт Глабрио. - Люди часто верят в то, во
что они хотят верить.
Это было очень похоже на Глабрио - объяснить происшедшее слабостями
человеческой природы. Марк, делавший в свое время карьеру в родном
Медиолане, был более искушен в политике и потому нашел более правильное и
не слишком утешительное предположение. Ортайяс Сфранцез принадлежал дому,
который сам по себе был частью Империи. Его дядя, Севастос -
премьер-министр Видессоса - был главным политическим соперником
Маврикиоса, и следовательно...
Гай Филипп оборвал размышления Скауруса властно и требовательно:
- По-моему, мы слишком долго болтаем. Чем раньше будем в Клиате, тем
лучше. Там мы сможем сделать нечто более полезное, чем попусту молоть
языками.
- Дай хоть немного передохнуть, а? - сказал Виридовикс, вытирая
ладонью взмокший от жары лоб. - Ты забываешь, что далеко не все здесь из
бронзы выкованы, чтобы обходиться без сна, как тот гигант, о котором
говорил грек.
Он вопросительно взглянул на Горгидаса, и тот подсказал:
- Талос.
- Во-во, - согласился кельт весело. Он был возбужден и полон энергии,
но старший центурион, да и остальные римляне, превосходили его в
выносливости и выдержке.
Несмотря на стоны Виридовикса, Марк решил, что прав Гай Филипп,
считавший, что двигаются они недостаточно быстро. Многие раненые в отряде
шли сами, более тяжелых приходилось нести на носилках. Если Клиат еще
держится, римляне должны добраться до него, прежде чем кочевники бросятся
его штурмовать. Гарнизон города не велик, и, безусловно, боевой дух его
сильно подорван вестями о разгроме.
Мысли трибуна приняли новое направление, и он спросил Неврат:
- Еще один вопрос, прежде чем мы выступим: что слышно об Авшаре?
Скаурус был уверен, что князь-колдун пытался собрать бесшабашных
кочевников и направить их на штурм города. Но девушка отрицательно
покачала головой.
- Абсолютно ничего, как и о Туризине. Любопытно, не правда ли?
Неврат знала войну не понаслышке, видела, как казды с боями входили в
Васпуракан, и ей не составляло труда следить за ходом мысли трибуна.
Когда сумерки начали сгущаться, римляне и их соратники - беглецы из
различных видессианских отрядов - находились на расстоянии дневного
перехода от Клиата. Постоянно ожидая нападения каздов, они, как обычно,
разбили хорошо укрепленный лагерь - римские оборонительные сооружения уже
неоднократно выручали отряд из беды. Солдаты сновали взад и вперед,
выкапывали рвы, возводили земляные насыпи и палисад. Кожаные палатки на
восемь человек каждая выстроились внутри укреплений аккуратными рядами.
Легионеры показывали видессианам, как правильно возводить укрепления и
ставить палатки, следили за тем, чтобы работы выполнялись без ошибок. Гай
Филипп, который хотел быть в этом уверен, носился по лагерю, вникая в
каждую мелочь и ругая кочевников на чем свет стоит. Постепенно благодаря
усилиям старшего центуриона среди легионеров стал восстанавливаться
порядок. Новички, вместо того чтобы болтаться без цели, заполняли бреши в
манипулах, занимая место погибших римлян.
Скаурус одобрил действия своего офицера:
- Первый шаг к тому, чтобы превратить их в легионеров, ты сделал.
- Это как раз то, что я задумал, - кивнул Гай Филипп. - Некоторые из
них сбегут, но немного времени и терпения, и из оставшихся мы кое-что
слепим. Когда у тебя в строю хорошие солдаты, это всегда дает себя знать.
Сенпат Свиодо подошел к Марку, насмешливо улыбаясь одними глазами:
- Я надеюсь, ты не станешь возражать, если моя жена проведет ночь в
моей палатке внутри лагеря?
Он низко поклонился, как бы покорно ожидая ответа. Скаурус покраснел.
Когда видессианская армия выступала из столицы, он следовал римскому
правилу - не допускать женщин в палатки, где жили его солдаты. Из-за этого
Сенпат и Неврат всегда разбивали свою палатку за пределами лагеря,
предпочитая общество друг друга _б_е_з_о_п_а_с_н_о_с_т_и_. Но сейчас...
- Разумеется, - ответил трибун. - После того, как мы достигнем
Клиата, рядом с ней будет множество подруг.
Он не сказал: "_е_с_л_и _м_ы _д_о_с_т_и_г_н_е_м _К_л_и_а_т_а_...",
хотя подумал именно так.
- Отлично, - Сенпат внимательно посмотрел на трибуна. - После этого
ты сможешь немного отдохнуть, верно?
- Я полагаю, что да, - вздохнул Марк, и сожаление в его голосе было
таким очевидным, что оба рассмеялись.
Что, видимо, наши жены и подруги будут всегда и везде сопровождать
нас, подумал трибун. Еще один шаг к тому, чтобы стать офицером наемного
отряда. Он посмеялся сам над собой, на этот раз беззвучно. В Империи
Видессос он может быть только наемником, и ему уже пора привыкать к этому.
Вокруг Клиата каздов было, как мух, полным-полно, и последний день
перехода превратился в сплошное сражение. Однако сам Клиат, к большому
удивлению Скауруса, не был осажден врагами, и римлянам даже не особенно
мешали войти в город. Как справедливо заметила Неврат, кочевники,
опьяненные победой, забыли собственных вождей, которые привели их к этому
триумфу. Это было большой удачей, поскольку Клиат не смог бы выдержать
настоящего штурма. Марк ожидал увидеть на стенах города сотни копейщиков,
но встретила их всего лишь горстка людей. В ужасе трибун уставился на
ворота, которые даже не были закрыты.
- Что же тут странного? - жестко спросил Гай Филипп. - Из города
бежит столько людей, что каздов собьют с ног, если они попытаются войти
внутрь.
Серо-коричневое облако пыли стлалось далеко на восток - печальный
флаг армии беглецов. В городе многие поддались панике. Толстые торговцы и
маркитанты, которые несмотря на смрад безошибочно чуяли запах денег,
предлагали за бесценок свои товары любому, кто желал их купить, - удирать
сподручнее налегке. Поодиночке и группами солдаты бродили по кривым
улочкам и аллеям города, выкрикивая имена друзей и возлюбленных в надежде,
что им ответят.
Печальное зрелище представляли женщины, столпившиеся у западных
ворот. Одни продолжали на что-то надеяться, ожидая воинов, погибших в
сражении. Другие, потеряв всякую надежду увидеть своих мужей, надели свои
последние драгоценности и лучшие платья, предлагая себя любому солдату,
который вывел бы их из города и доставил в безопасное место.
Катриши вошли в Клиат первыми. У большинства из них не было здесь
семей, так как они начали службу Видессосу с этой кампанией, оставив жен и
подруг на своей лесистой родине.
Трибун миновал крепко сложенную каменную арку и окованные железными
полосами двери, закрывавшие западные ворота. Он взглянул вверх сквозь
бойницы и покачал головой. Где же лучники, сулящие смерть любому
подступившему к городу захватчику? Где котлы с кипящим маслом и свинцом?
Скорее всего, с горечью подумал он, офицер, отвечающий за охрану стен,
сбежал, и никому не пришло в голову занять его место.
Вскоре, однако, все мысли Скауруса о городе и обороне испарились и
осталась одна только Хелвис, которая крепко прижимала его к себе, плача и
смеясь одновременно.
- Марк! О Марк! - повторяла она, покрывая нежными поцелуями его
щетинистое, огрубевшее в походе лицо. Муки ожидания и неопределенности
кончились.
Другие женщины, плача от радости, бежали навстречу своим мужьям,
чтобы обнять их. Три красивые девушки бросились к Виридовиксу, но внезапно
остановились в замешательстве и неприязненно посмотрели друг на друга,
сообразив, что бегут к одному и тому же мужчине.
- Я лучше встречу вооруженных каздов, чем попаду в такой переплет, -
заявил Гай Филипп, но Виридовикс даже глазом не моргнул. С полной
невозмутимостью великан-кельт обнимал, целовал и говорил нежные слова всем
трем красавицам одновременно. Его неотразимое обаяние, завоевавшее каждую
из них в отдельности, теперь распространилось на всех трех, как щедрое
солнечное тепло.
- Это, черт побери, просто нечестно, - завистливо пробормотал Гай
Филипп. Он не пользовался успехом у женщин, и одна из причин этого была в
том, что старший центурион относился к ним лишь как к объекту наслаждения
и не пытался скрывать это.
- Римляне! Римляне! - раздавались со всех сторон радостные крики.
Начавшись у западных ворот, клич этот прокатился по городу еще до
того, как последний легионер вошел в Клиат.
Женщины римлян радостно бросились к солдатам, и было немало
счастливых встреч и объятий. Но многие узнали, что мужья их уже никогда не
вернутся назад. Одним об этом сказали солдаты, другие догадались сами, не
увидев своих близких в строю. Немало было также римлян, которые напрасно
вглядывались в лица, выискивая в возбужденной толпе своих подруг. Они
мрачнели, хмурились, и тоска их становилась сильнее при виде радости
товарищей.
- Где Мальрик? - спросил Марк у Хелвис. Ему пришлось кричать, чтобы
она могла его услышать.
- Он с Ирэн. Вчера я сидела с ее двумя дочками, пока она стояла у
