денег. То приходилось мне жить с тещей, то с соседями, так как денег на
съем отдельной квартиры не хватало, то топали слонопотамы над головой,
то появлялся во дворе индо-пакистанский детский сад на прогулке, оглашая
пространство истерическими криками... Азиатского происхождения соседи
мои, например, вели ярко выраженный ночной образ жизни. Днем их не было
ни видно ни слышно, зато ночью в квартире за стенкой гремела нацио-
нальная китайская музыка, к соседям заваливались шумные компании, приез-
жали рычащие грузовики, что-то погружали и разгружали. А самое неприят-
ное, что застенные сожители эти выкидывали на свой балкончик разложивши-
еся овощные очистки, и вывешивали гнить на солнце куриные тушки, подобно
тому, как рыболовы-любители в России вялили на веревочках пойманную рыб-
ку.
Во многом благодаря протухшим куриным тушкам, нервы мои дошли в этой
чертовой Калифорнии до предела, и пришлось мне линять из квартирного
комплекса, и снимать двухкомнатный домик с небольшим, но уютным садиком
за совершеннно сумасшедшие деньги.
Снял я домик в конце января, когда голубые Калифорнийские небеса
вдруг набрякли легким дождиком, вызвавшим панику у местных жителей. Ни-
когда не думал, что обычный моросящий дождик способен вызвать сбои в по-
даче электроэнергии десяти миллионам жителей, массовые оползни и феде-
ральную помощь потерпевшим бедствие аборигенам.
Ну, да ладно. До поры- до времени все было хорошо, а главное - тихо.
Рано утром, часов в пять утра, я напивался кофе, и писал переполненную
формулами книжку, которую требовало с меня уважаемое издательство. Вече-
рами, приходя с работы, я подкреплялся стимулирующими душу напитками,
опять-таки запивая их крепким кофе, и заканчивал давно задуманный мной
роман.
И все было спокойно, пока не наступила весна. А в особенности, месяц
апрель, когда расцветает земля.
Если в уездном городке Симбирске в апреле набухали почки, и оконча-
тельно сходил снег, то у нас в Калифорнии, в этом роковом месяце стано-
вилось совсем тепло, и происходили всяческие знаменательные события,
как-то: выплод гремучих змей и весенний бег тарантулов по асфальтирован-
ным и покрытым гравием дорогам. В этот месяц школьники и студенты одева-
ли шортики и короткие юбочки, шалея от запаха роз. По статистике, на ап-
рель месяц приходилось также рекордное количество подростковых беремен-
ностей...
Как на грех, в середине апреля я получил из издательства гранки
только что подготовленной ко всеамериканскому изданию книги, и я понял,
что я на самом деле тихо схожу с ума.
Даже в России в старые добрые времена редакторы не позволяли себе то-
го, что сделало со мной весьма уважаемое американское издательство, наз-
вание которого я благоговейно чтил со времен своей тревожной молодос-
ти... Тем более, что в наш электронный век я предоставил этому уважаемо-
му издательству весь текст, не говоря уже об иллюстрациях, в неповтори-
мо-электронном виде.
Каждая строчка, каждое слово, каждая формула были неузнаваемо искаже-
ны чьей-то дьявольской рукой. Придя в ярость, я звонил в Бостон, издате-
лю, нарвался на его секретаршу, и выяснил, что текст, написанный моей
слабеющей рукой, был в целях экономии американских долларов отослан ку-
да-то на Филлипины. Телефон на Тихоокеанских островах не отвечал...
Осознав, что плод моих стараний окончательно изгажен, я почувствовал
себя уставшим, и взял пять дней отпуска. Кстати, для тех, кто не в кур-
се: в благословенной стране Америке отпуск составляет десять рабочих
дней в году.
Отпуск... О, блаженство. Я проснулся в девять утра, заварил себе ко-
фе, сел за компьютер, и, только начал править текст, как...
- Дин-дон... - Ласково предупредил меня входной звонок.
- Кого еще черт несет, - выругался я, приоткрывая входную дверь.
- Купите скаутское печенье, - за порогом стояли три пионера уже забы-
того мной скаутского образца со связкой подозрительного вида коробочек,
обвернутых липкой лентой. Почему-то все пионеры были азиатского проис-
хождения.
- Хмм... - Я проявил секундное замешательство. Не то, чтобы я испыты-
вал предубеждение к выходцам из Азии... Даже наоборот. Каюсь, грешен.
Вот уже полгода я встречался с симпатичной девушкой, рожденной в Японии.
Нет, тут дело было в другом.
Когда-то, лет двенадцать назад, в сердце Лондона я волею судеб провел
несколько ночей в доме лорда Баден-Пауэлла, основателя скаутского движе-
ния. С тех пор я испытываю легкую, перерастающую в умеренную, неприязнь
к скаутам, а иногда даже тоскую по исчезнувшим с лица земли советским
пионерам. Не говоря уже о том, что периодически я задумываюсь о возмож-
ной связи между Баден-Баденом, Тургеневым и одноименным британским лор-
дом.
Итак, я был дезориентирован: испытывать ли к этой разновидности скау-
тов такую же неприязнь, как к их Британским сотоварищам, или....
- Всего пять долларов девяносто девять центов! - Младшенький скаут
совершил марш оловянного солдатика по крыльцу дома.- И печенье - Будет -
Ваше. - Да - здрав-ству-ют - ска-уты!
Отдавать деньги мне решительно не хотелось. Дело в том, что стоило
мне вселиться в этот дом, как всяческие общественные и религиозные орга-
низации начали буквально разрывать меня на части. Кому только я не пла-
тил, не в силах отбиться от навязчивых агентов: голодающим детям, церкви
адвентистов седьмого дня, лесбиянкам, и даже добровольной пожарной дру-
жине. Теперь еще и скауты до меня добрались... Ну уж нет, ребята доро-
гие, этот фокус со мной не пройдет!
- Извините, - я принял защитную позу, - Я не люблю печенье. Я вообще
не ем сладкого.
- Как вам не стыдно! Как вы смеете! - Это перешла в наступление мама-
ша- родительница, до сих пор скрывавшаяся в тени моего гаража. - Какой
пример вы подаете молодежи... И такие люди вселяются в наш район! Позор!
- Позор, - взвизгнул толстенький китаенок с очках с выпуклыми линзами
и захлопал глазками.
- Вы в чем-то правы, - невольно согласился я. Здесь я был необъекти-
вен. Вспомнил я в тот момент Володю Чумакова, с которым учился в школе.
Убейте меня, но он был вылитый этот американский китаенок. Толстенький,
монголоидный и в очках, над ним в школе издевались, словом, проникся я
вдруг к этому очкарику сочувствием. - Шесть долларов. Сдачи не надо.
Спасибо. Боже, храни Америку. - И захлопнул дверь.
Работа не клеилась, трудовой энтузиазм куда-то пропал, а вместе с ним
испортилось настроение. К тому же, кофе за время моих объяснений со ска-
утами остыл и стал невкусным. Я рассеянно перевернул несколько страни-
чек, закурил сигарету, и начал раздражаться.
- Черт бы их побрал, - я раздосадованно потер лоб. Самое противное в
работе, требующей сосредоточения - отрываться. Бывает, только включился,
проник в спрятанную от смертных суть, летит страничка за страничкой,
приоткрывается небесный астрал, а тут появятся вот такие... Позвонят в
дверь...
И пришлось мне идти на кухню, кипятить чайник, заваривать свежий кофе
и нервно курить. Наконец, творческий процесс снова запустился. Впрочем,
продолжалось мое счастливое состояние весьма недолго - каких-нибудь пол-
часа. Мой хрупкий, но постепенно становящийся гармоничным внутренний
мир, был безжалостно разрушен возбужденными детскими криками, которые
проникали в комнату через окно. Я прислушался, что еще мне оставалось
делать?
- Левее. Еще левее! Натягивай веревку - в голосе руководителя проры-
вались басовые нотки.
- Да не могу я, - чуть не плача отвечал ему тоненький, совсем детский
голосок.
- У скаутов не бывает такого, чтобы они чего-нибудь не смогли! Тяни
сильнее, вместе с друзьями.
- Тяну, не получается...
- Значит, ты недостоин быть младшим скаутом.
- Я достоин! - детский голосок начал всхлипывать.
- Это что еще за сопли в наших рядах? А ну-ка, взялись! Старайся
всегда, пытайся везде, до последнего дня. Тяни, и никаких проблем...
- Вот лозунг мой и солнца, - с ужасом произнес я, задумавшись о проб-
лемах художественной детской литературы на русском и английском языках.
- Ура!!! Получилось!
- Я же тебе говорил, - в голосе старшего, и начинающего басить, слы-
шалась какая-то фальшивая бравада, и одновременно неуверенность в
собственных словах. - У скаутов всегда все получается. Поправь сейчас-же
галстук. Тоже мне, младший брат. Мы должны быть примером. Сейчас отряд
придет, будем палатки ставить.
- А можно мне спать с тобой, в одной палатке?
- Нельзя. Младшие спят со младшими. Таков закон скаутов.
- Ну, пожалуйста... Я очень хочу. Я... Я ...
- Будешь спать с Джеком и с Шаном.
- Ну я тебя умоляю.... Ну что тебе стоит!
- Молчать! Младший кандидат в члены скаутской организации, равняйсь,
смирно!
Я с легким испугом выглянул в окно. За соседским забором, высотой мне
с грудь, в землю был вбит бамбуковый кол, напомнивший мне осиновый. Кол
был расперт бельевыми веревками, вершина его логически завершалась
звездно-полосатым американским флагом. Около древка стоял долговязый па-
рень совершенно китайской внешности в скаутской форме, а рядом с ним вы-
тянулся по стойке смирно тот самый трогательный очкарик, из-за которого
я купил ненавистное скаутское печенье.
- Ну да, ну конечно, флаги будем поднимать, - мрачно пробурчал я, еще
не подозревая, какие испытания готовит мне судьба. - Хорошо, давайте я
вам вымпел победителя социалистического соревнования на антенне подве-
шу...
Вымпел этот, запавший мне в душу, я на прошлой неделе обнаружил в ма-
газине антиквариата под названием "Бомбейская Кампания"."Победителю со-
циалистического соревнования цеха номер пять плодоовощной базы двенад-
цать Краснопресненского района города Москвы товарищу Воробьеву от пер-
вого секретаря городской партийной организации тов. Гришина".
Нет, работать в первый, один из пяти, драгоценный день отпуска, мне,
по-видимому, не было суждено.
- Правее. Вместе, вместе тяните. Забивай, забивай...
День, скорее всего, был потерян бесповоротно и окончательно. На со-
седнем участке, за забором, на моих глазах разбивался палаточный лагерь.
Человек десять в рубашечках со столь печально знакомыми мне галстуками и
пилотками, таскали металлические трубки, молотки, и, стена к стене, воз-
водили все новые палатки.
- Четыре, пять,- Черт побери! Я насчитал пять палаток, и почувствовал
предательскую головную боль.
Отряд, строиться! - неожиданно рявкнул долговязый парень. - Смирнаа!
Приготовиться к подъему флага!
- Па-ра-ра-ра - ра-ра! - пропел горн. Впрочем, флаг застрял, недоехав
до вершины, видимо, зацепился за сучок.
- Скауты... - Долговязый откашлялся. - К библии! Сегодня мы читаем
отрывки из книги Генезиса, страница пятьдесят три.
- И испепелю тебя и города народа твоего небесным огнем!
- Скаут Джаоронг!
- Я! - Толстенький мальчик в очках вытянулся по стойке "смирно".
- О каком народе идет речь?
- О ревизионистах и предателях с севера, погрязших в грехах и корруп-
ции. О тех, кто примазался к коммунистическому движению, но, на поверку
, оказался лживым шакалом.
- Правильно, скаут Джаоронг! Что говорил о них великий председатель
Мао?
И тут очкарик разразился длинной цитатой на китайском языке.
- Скауты! Равнение на знамя! - Рявкнул старший брат.
- Ра-ра-ра, ра-ра, ра-ра! - Раздалась громкая речевка, я уже не ра-
зобрал, по-английски или по-китайски. Чем угодно клянусь, она мне напом-
нила как две капли воды стихотворение "Кто шагает дружно в ряд, пионерс-
кий наш отряд".
Но когда два долговязых подростка в шортиках и галстуках с важным ви-
дом пронесли мимо стоящих под звездно-полосатым флагом и отдающих пио-
нерский салют детей красно-звездчатый китайский флаг, я потерял чувство
реальности.
- Идиоты, - я тихо застонал.
