золотой оправой. Вот только глаза смеются...
- Ну, есть еще один способ, правда, менее эффективный. Заяви всем,
что ты голубой и очень любишь мальчиков. И скаутов в особенности. Скажи,
что хочешь с ними поиграть, например. Или стать их вожатым.
- Привет, - поморщился я. - Я их потише попросил быть, а они уже чуть
было полицию не вызвали. Представляшь, что будет, если я... Сразу же в
тюрьму упекут.
- Ты ничего не понимаешь.. - Патрик снисходительно растянул губы. -
Это - самая безопасная афера, которую ты можешь провернуть. Дискредита-
ция меньшинств, да ты что, телевизор не смотришь? Скорее ты этих своих
соседей за решетку отправишь, чем они тебя. Вот увидишь, с этим проблем
не будет. Если только...
- Что? - Я внутренне напрягся. - Что ты имеешь ввиду?
- А вдруг они согласятся... - Патрик смутился.
- Никогда! - зарыдал я. - Уеду, я куда-нибудь, уеду. За полярный
круг. На землю императора Франца-Иосифа! Пойду искать по свету, где ос-
корбленному... Тьфу. Ты знаешь, был такой великий русский писатель...
- Поехал бы ты домой, - напутственно махнул рукой Патрик. - Запомни,
водку бери самую дешевую и противную, иначе головной боли не будет.
- Спасибо, - идея эта все же представлялась мне дурацкой, и я решил
указания Патрика проигнорировать.
Не успел я выйти из машины, приехав домой, как понял, что был неправ
и погорячился. На соседнем участке раздавались громкие автоматные очере-
ди с характерным пулеметно-электронным присвистом.
- Окружай предателей! - возбужденно визжал чей-то голосок. - Руки за-
вязывай за спиной! Молчать, презренный иностранный шпион!
- Да вы что, с ума сошли?.. Пустите меня!
- Теперь ты наш пленный. И мы будем с тобой обращаться по законам во-
енного времени.
- Руку сломаешь. Ой.... Уй. Мама! Отпусти, сломаешь! У-у-у-у...
- Брось его! - голосок был совсем детским. - Сосед вернулся!
- Та-та-та-та! - Сквозь дырку в заборе протолкнулся ствол электронно-
го ружья и раздалась окрашенная электронными трелями очередь. - Ура-а-а!
Смерть предателям!
Каюсь, злобность и жестокость овладела мной, я даже поднялся в
спальню, достал из футляра любимый мой шестизарядный револьвер, и пару
раз щелкнул барабаном. Потом я взглянул на себя в зеркало, устыдился, и,
разрядив револьвер, в отчаянии поехал в магазин за водкой и хлебом.
Самой плохой и, как ни удивительно, самой дешевой водкой, доступной
на территории штата Калифорния, являлась жидкость с ностальгичным назва-
нием "Привет", стоимостью в три доллара девяносто девять центов. Выпус-
калась эта отрава где-то на Урале.
Приехав домой, я тщательно размочил хлебную массу в водке, и, напоми-
ная самому себе сумасшедшего, разложил приманку вдоль забора, отгоражи-
вающего мой садик от соседей.
- Господи, - поднял я голову к звездам, мерцавшим в ночном небе. -
Дай мне покоя на этой земле. И прости меня за безумие мое. Это - не
жертва тебе, не пойми меня превратно, это - акт отчаяния. Если можешь,
освободи меня от скаутов всех племен и народов. Если не можешь - пошли
мне круглую сумму в твердой валюте в компенсацию морального ущерба.
Произнеся эту незамысловатую молитву, адресованную в космическую пус-
тоту, я отправился спать под становящимися привычными звуки американских
и китайских гимнов и радостную перекличку.
Разбудил меня громкий металлический скрежет и треск кустов. Потом во
дворе что-то булькнуло, снова затрещало и с грохотом свалилось.
Сердце мое забилось. Не иначе как скауты, воодушевленные военно-поле-
выми игрищами, совершили вылазку в тыл врага. Я накинул халат, вооружил-
ся карманным фонариком, потянулся было к револьверу, но смутился, и в
целях самообороны прихватил на кухне сковородку с непригорающим дном.
Имея богатый опыт общения со скаутскими следопытами и будучи готовым к
самому худшему, я вышел в садик... Нет, скаутов нигде не было видно.
Вместо них на цементированной дорожке лежал самый что ни на есть
вульгарный енот с потешной мордой. Из глаз его катились слезы, мохнатый
бок вздымался с неправдоподобной частотой, пушистый хвост подрагивал, а
лапы совершали конвульсивные движения. Енот был вне всякого сомнения аб-
солютно пьян. Я испугался, что зверюге пришел конец и брезгливо толкнул
его носком ботинка.
- У-угх. - Зевнул енот, и, неожиданно, вполне по-человечески, повер-
нулся на бок, поджав под себя лапы. О-рх, - вздохнул он, почесав левой
лапой мохнатый бок, и вдруг посмотрел на меня совершенно осмысленным
взглядом. - У-угх, - зверь в ужасе зажмурился, помотал головой, попытал-
ся уползти в сторону, но обмяк и захрапел, приоткрыв пасть.
- Убирайся, - я схватил щетку с колючими пластиковыми усами и ткнул
ее еноту в морду. - Брысь! Черт бы все побрал, - В последний раз я видел
пьяное животное на картошке в Подмосковье, тогда однокурсники коварно
напоили ежа. Еж этот был слюнявым, слезливо-сентиментальным, и, нас-
колько я помню, представлял собой весьма жалкое зрелище. - Ах, Патрик,
Патрик... Скунсы стаями пойдут, как же! - Мне стало обидно, и, схватив
садовый шланг, я устроил еноту холодный душ.
- У-угх, - зверь посмотрел на меня вполне укоризненно, и, поднявшись
на лапы, нетвердо полез на забор, обламывая ветки на кустах и тем самым
производя жуткий треск.
- Пшел вон! Пшел!
- Ррр! - Енот кровожадно оскалился, но, уворачиваясь от струи, сва-
лился с забора к соседям.
Дрожа от холода, я обошел сад и убедился в том, что алкогольная при-
манка сожрана до остатка, опрокинуто мусорное ведро, пакеты с мусором
разорваны, а содержимое их разбросано по участку. Ни одного бесчувствен-
ного скунса в окрестности моего участка при этом категорически не наблю-
далось.
- Нет, вся эта ерунда не работает! К чертовой матери! Отравлю их! Их
же проклятым печеньем. Печенье! - осознал я. - Вот моя надежда и опора.
Когда-то смотрел я по телевизору замечательный старый американский
фильм, начала семидесятых годов. Там девушка, переночевавшая у пра-
вильного молодого человека, с утра печет ему печенье, и подмешивает в
тесто марихуану. К молодому человеку как раз приходят родители, все ссо-
рятся, чуть не убивают друг друга, но, стоит им откушать печенья, как
наступают рай и всеобщая любовь на земле...
К сожалению, розовые семидесятые, и даже восьмидесятые, и, что уж там
говорить, девяностые уже прошли. О марихуане речь идти не могла, так что
мне оставалось одно: подмешать в печенье грубое пролетарское зелье -
слабительное.
Задача, стоявшая передо мной, отнюдь не была простой. Мне предстояло
найти сильнодействующее средство, к тому же не обладающее горьким вкусом
или подозрительным запахом. Наконец, после почти целого дня попыток и
неудач, я, как мне показалось, добился удачи. Патентованное средство от
запоров "Тройного действия", судя по рекламе, могло пронести мертвеца.
На вкус оно было сладковатым, как разбавленный сахарный сироп. Мука, Яй-
цо, Какао.. Слабительные пирожные-печенья оказались пышными, и вообще
явно удались на славу.
Оставалось только найти исполнителя моего коварного плана. И, чем
больше я думал о кандидатуре, тем больше укреплялся в мысли о том, что
лучше Марика мне никого не найти.
Курчавый, похожий на библейского отрока, Марик, был сыном моих хоро-
ших знакомых, живших в нескольких минутах от моего дома. Папа его, бла-
годаря своему непутевому наследнику, стал преждевременно лыс и циничен,
мама напоминала изможденную узницу Освенцима. Словом, Марик был одним из
тех самых l'infante terrible, которые вдохновляли поэтов и писателей на
мрачные и саркастические пророчества, а учителей доводили до самоу-
бийства.
Недаром Марика за последний год выгнали подряд из пяти или шести
школ. По слухам, последней своей учительнице он подложил под стул само-
дельную бомбу, которая взорвалась ко всеобщему удовольствию во время
урока, причинив преподавательнице легкие тазовые ранения. К чести Мари-
ка, он вышел сухим из воды, доказав свое дутое алиби и избежав колонии
для несовершеннолетних.
Мне приходилось быть осторожным - родители Марика и так находились на
грани нервного расстройства. Поэтому, пришлось сочинять целую историю,
типа того, что я в отпуске, и как раз забираю сына знакомых из школы, в
которой учится Марик, так что могу его прихватить и завезу домой...
Стоит ли говорить, как вдохновлен оказался курчавый бесенок моей иде-
ей. Он корчился от смеха на заднем сиденье моего автомобиля, но спустя
пять минут подошел к делу весьма прагматически.
- Сорок долларов на карманные расходы, - диктовал мне Марик свой
ультиматум. - Плюс, мое условие: "Плэйбой" за ваш счет, поступает в мое
личное распоряжение. Хорошо было бы еще пневматическое ружье..
- Еще одно слово, и я найду более сговорчивого помощника, - пригрозил
я.
- Дело в шляпе! - презрительно поджал губы Марик. - Сорок баксов,
"Плэйбой", бутылка Бренди "Братья во Христе", и можете на меня поло-
житься.
- Сорок баксов плюс "Плэйбой" - прорычал я. - И это мое последнее ус-
ловие.
- По рукам! - Курчавый чертенок снова начал гадко хихикать.
Несмотря на "Плэйбой" с пышной и грудастой блондинкой на обложке, и
две хрустящие бумажки по двадцать долларов, меня не оставляла тревога.
Марик исправно исчез с печеньями, вернулся налегке. Но как я мог гаран-
тировать, что мое слабительное средство не исчезло в ближайшем мусорном
баке?
У соседей явно ничего не происходило. Вернее, скауты продолжали зани-
маться бодрой строевой подготовкой. К вечеру, вдохновленный равнениями
налево, я позвонил Патрику, злорадно сообщив о полном фиаско его гени-
ального плана.
- Да, про енотов я как-то не подумал, - расстроился Патрик. - Ну кто
же знал, что скунсы к тебе этой ночью не пришли... Хотя...Слушай, у меня
для тебя есть потрясающая идея. Я только что прочел в новостях, - Пат-
рик, похоже, снова издевался надо мной. - Скунсы обожают фруктовый йо-
гурт фирмы "Йоплат". Он в таких конусообразных стаканчиках продается. К
твоему сведению, в Америке большой скандал: животные засовывают свои
мордашки в баночку, дабы вылизать остатки божественной массы, и застре-
вают. Видимости никакой, воздуха не хватает. Погибель, одно слово. Так
вот, только что по "СИ-Эн-Эн" выступал представитель фирмы, они теперь
на пластиковых стаканчиках делают выступы, чтобы скунсячьи лапки могли
найти точку опоры. Еще, на дне баночки поместили предупреждающую надпись
красным цветом.
- Ну да, - Желчь ударила мне в голову. - Дорогой Скунс! Помни, засо-
вывание головы в пластмассовую баночку нашей фирмы опасно для здоровья и
может вызвать удушье!
- Не надо надо мной издеваться, - рассердился Патрик. - Я не идиот.
Надпись не для скунса, а для человека. А написано там: "Дорогой покупа-
тель! Помни, что скунсы любят засовывать...". Да ну тебя, не веришь,
включи "Си-Эн-Эн", или залезь на Интернет.
- О, Кей, спасибо за идею, - пробурчал я.
Через пятнадцать минут я уже несся в ближайший магазин, так как ин-
формация, сообщенная мне Патриком, оказалась правдой от первого и до
последнего слова. Скандал с задыхающимися от удушья скунсами, похоже,
даже затмил разборки с сексуальными безобразиями американского президен-
та, не говоря уже о прочих малозначительных событиях, происходящих вне
границ великих и могучих Соединенных Штатов.
Йогурт в конусообразных баночках я нашел без труда. Некоторое время я
сомневался, какой именно сорт выбирают привередливые скунсы, но, отчаяв-
шись купил все имеющиеся в наличии сорта: персиковый, банановый, клуб-
ничный и голубичный. Все баночки были исправно разбавлены самой ядовитой
водкой в окрестностях Сан-Франциско, и выставлены во дворе.
Я всеми силами старался не погрузиться в сон, но увы... Разбудило ме-
ня фырканье, громкое и переходящее в хрип.
