- Да, спасибо.
Она приложила палец к губам, когда он появился на пороге.
- Хелло, это Жаннина Тусси... Прошу извинения, мадам... Да, к
сожалению, задержалась. Я позвоню вам потом... До свидания, мадам.
Она положила трубку и объяснила ему.
- Клиентка. Мы договорились встретиться к восьми часам. Я не знала,
что ты придешь.
- Комната 34, это в отеле, не правда ли?
- Вернее, в меблированных комнатах.
Она снова повеселела, пропала вся ее неловкость, появившаяся при его
неожиданном приходе.
- Пойдем к столу, я вижу гусиную печенку.
Он обнял ее.
- Сначала аперитив.
Обнимая ее теплое, упругое тело, которое игриво поворачивалось в
попытках освободиться, он почувствовал сильное властное желание. Словно
какое-то эротическое море затопило его, подняло на волны и понесло далеко,
далеко... Женнина нежно вздыхала от его ласк.
Много позже вернулись они к действительности на приведенной в
беспорядок постели. Их удовлетворенные тела лежали на смятой простыне.
Одежда и подушки валялись разбросанными на ковре.
Жак нежно поцеловал в щеку молодую женщину. Она положила свои
оголенные руки за голову.
- Так хорошо еще никогда не было, - робко прошептала она. Затем, как
бы стыдясь своего признания, она вскочила с кровати и воскликнула:
- Я голодна как волк.
Жак оделся, она же накинула только красный халат. Вскоре ее домашние
туфли зашлепали по плиткам кухни.
- Разве это не настоящее счастье?
В данный момент Жак только мог согласиться с этой фразой. Но нужно ли
было ему такое счастье без всех дополнений? Без милой квартиры, без
удобств, хорошей еды и материального обеспечения? Так же ли он себя бы
чувстовал в убогой комнате отеля, в бедности, в нужде?
- Есть, есть!
Стол был накрыт на кухне. Только Жаннина на кухонный стол постелила
скатерть. Чтобы поднять настроение Жак выстрелил пробкой из бутылки
шампанского.
Как эхо зазвонил телефон.
- Я подойду, - сказала Жаннина.
- Хелло!
Из трубки послышался женский голос так ясно и отчетливо, словно
говорящая была в комнате.
- Хелло! Это говорит мадам Меллерей.
9
У Жака был огромный аппетит. Он взял кусок гусиной печенки и свежего
хлеба, затем приложил губы к пенящемуся шампанскому.
Вдруг он вспомнил, что Роджер должен вечером звонить по поводу
"часового распорядка дня" и, так как Жаннина не возвращалась, пошел к ней
в комнату. Она только что положила трубку, ее пальцы еще касались
телефона.
- Это звонил Роджер?
Жаннина покачала головой. Она была смертельно бледна. С трудом она
еле слышно проговорила:
- Это была твоя жена!
Словно невидимый репродуктор повторил последние слова в тишине,
наполнившейся каким-то странным резонансом:
- Она тотчас явится сюда. От этого я потеряла самообладание.
- Что она хотела?
- Она хотела говорить с тобой. Дословно она сказала: "Я хочу говорить
со своим мужем".
- А что ты ответила?
- Что она звонит не по тому номеру. И затем я положила трубку.
- Значит, этот подлец Роджер...
- Думаю, что нет.
Быстрота ответов приводила к новым вопросам.
- Почему ты в этом уверена?
- Для него нет никакого смысла сообщать твоей жене. Тогда он уже не
сможет держать тебя в руках, - сказала Жаннина.
- Возможно, он думает по-другому.
- Это меня удивило бы.
- Если это не он, так кто же? Кроме...
Новая мысль пришла ему в голову: "Если моя жена наняла частного
детектива, значит она уже раньше начала меня подозревать. Возможно, до нее
дошли слухи или она получила анонимное письмо, где указывалось, что я
регулярно бываю здесь..."
- Нет, - сказала Жаннина, которая вдруг усиленно занялась
распутыванием шнура телефонного аппарата. - Я этому не верю.
- Она тоже этому не поверила. Поэтому и обратилась в частное
агентство, чтобы не скомпрометировать себя.
- Женщина не может обладать таким сильным характером, - возразила
Жаннина.
- Ты ее плохо знаешь.
Об этом можно было судить, хотя бы по покупке фабрики белой кожи Брэ.
Без слов, без намеков, пока не договорилась о сделке.
- Даю голову на отсечение, что она все знала до того, как появился
Роджер.
- Нет, это была чистая случайность.
Губы молодой женщины начали дрожать и видимо она старалась сдержать
слезы.
- Извини... извини...
Жак был смущен. От волнения у него сжалось горло.
- Моя маленькая, любимая, не мне тебя прощать. Ты не виновата. Скорее
я виноват, я больше тебя виноват, ибо ты свободная, а я втянул тебя в
скверную историю.
Он взял ее лицо и принудил посмотреть на него. Потом, целуя ее в
соленые от слез щеки прошептал:
- Ты дала мне так много счастья, моя маленькая Жаннина.
- Жаннина вдруг отступила, затем отвернулась, вытирая слезы.
- Но почему сегодня вечером?
Она успокоилась.
- Почему она так долго ждала?
Он придумал объяснение. Оно было не особенно удачное, но другого он
не нашел. Когда он звонил Элен с фабрики, она догадалась, что он лжет и
потеряла свое обычное самообладание.
- Я сказал ей, что перекушу в городе. К счастью, Роджер может это
подтвердить.
Жаннина развела руками и вновь опустила их. Они пошли обратно в кухню
и без удовольствия выпили по большому бокалу шампанского. Гусиная печенка,
курочка в желе, маленький торт - все было искусно уложено на тарелочках,
но у возлюбленных пропал аппетит.
- Прости меня, - начал опять Жак, - но я лучше поеду домой. Не знаю,
что там разыграется, но я хочу, чтобы ты знала: ни при каких
обстоятельствах я не откажусь от нашей любви. Если мня придется выбирать,
то мой выбор уже сделан.
Он говорил это искренне и готов был поклясться, что его решение в тот
момент было именно таким. Перед уходом он сообщил Жаннине о своем утреннем
разговоре с Роджером и написал на листе бумаги данные, которые было нужно
передать ему. Затем он выпил еще бокал, покинул приятную и теплую квартиру
и вышел в холод ночи.
Он испытывал гораздо больше страха, чем показывал и по мере
приближения к Монтефло, его опасения возрастали. Чувствуя себя, как
приговоренный к смерти перед эшафотом, готов был скорее повернуть обратно,
чем предстать перед своей женой.
Она звонила на фабрику, это более чем вероятно. Почему же я не имею
права поесть в городе? Я даже предупредил ее об этом...
Разве отчасти это было неправдой? Разве его отсутствие не совпадало
со временем ужина? Он повторил про себя подходящие аргументы, способные
умерить строгость супруги. Сообщение Роджера подтвердит это.
Всю дорогу он бормотал про себя, как школьник, повторяющий урок.
- Я буду держать себя просто. И буду твердо упорствовать. Чем я
рискую в худшем случае... Наверняка не большим, чем если бы я поехал
домой.
Несмотря на это, он въехал на первый подъем Раше в далеко на
блестящем настроении. На авеню Торсиак оно стало падать до нуля по мере
приближения к находящемуся в конце его темного безмолвного сада, в котором
стояла спящая вилла.
- Спящая ли?
Не совсем. Через ставни гостиной пробивался на улицу голубоватый
свет. Элен сидела в своем любимом кресле против телевизора, на экране
которого двое возлюбленных разговаривали друг с другом. При появлении мужа
она чуть повернула голову.
- Ты раздевался?
- Я прямо из ресторана. Я нашел ошибку вскоре после разговора с
тобой. Я предупредил тебя, что не вернусь к ужину...
Она приложила указательный палец к губам, видимо увлеченная драмой,
разыгравшейся на экране: разговором между влюбленными, которых наверняка
преследовала роковым образом неумолимая судьба.
Жак сел и закурил сигарету. Он снова наблюдал, как хладнокровна его
жена, как велико ее самообладание. Его сердце стучало. Вместо того, чтобы
радоваться отсрочке, он вспомнил, что это плохое предзнаменование.
Его напряжение было так велико, что вопреки всякому здравому смыслу
он стал вести себя просто вызывающе.
- Недавно я пытался тебе позвонить, но у тебя было занято.
- Я разговривала.
- С кем?
Он играл с огнем, очарованный опасностью, как мотылек у пламени,
сжигающий в конце концов свои крылья.
Элен улыбнулась.
- Ты допрашиваешь меня, как полицейский.
Она выключила телевизор и сказала наполовину в шутку, наполовину
всерьез.
- Может быть, ты стал ревновать?
Какая лицемерка! Как она может с такой уверенностью лгать! Вероятно
она чувствует себя так же как я. Внутри все горит. Я тоже все скрываю.
Заметно ли это? Если она не знает, что он в курсе дел, вероятно ему будет
легче это скрывать.
- Или же, - начала она опять, но более резко, - ты уже угадал и
знаешь с кем я разговаривала.
- С кем... с кем ты... - он замолчал с глупым видом. - Конечно с
человеком, которого ты хорошо знаешь.
Удар кулаком под ложечку. Хорошенькая история, ты дурак, сказал он
себе. Да ты ничего другого и не хотел и теперь тебя загнали в тупик.
Элен ударила кулаком по ручке кресла.
- Ты действительно можешь гордиться своими знакомыми, мсье Меллерей!
Жак встал, чтобы стряхнуть пепел с сигареты в старый оловянный сифон,
служивший им пепельницей. Язык у него словно прирос к горлу. Надо налить в
стакан немного виски и побольше содовой воды. Когда он наклонил над
стаканом бутылку с минеральной водой, Элен пустила новую стрелу:
- Имя Роджер тебе ничего не говорит?
- Ровным счетом ничего.
- Но этот парень...
Презрительный тон потонул в шипении минеральной воды, поднявшейся в
стакане щекочущей пеной.
- Парень, видимо, хорошо с тобой знаком.
Не давая ему времени ответить, она неожиданно спросила:
- С кем ты ужинал?
- Со своей подругой! - прорычал он, истратив до конца свои нервные
силы. Но из-за стремительности ответа, его утверждение потеряло свою
правдоподобность.
- Мой милый друг, если бы ты проводил время с женщиной, то не стал бы
этим хвастаться.
- Но ты это предполагаешь?
- Из чего ты это заключил?
Элен сверлила взглядом своего мужа и эти часто моргающие близорукие
глаза победили Жака.
Уклонившись от ее взгляда, он словно выскочил из тюрьмы.
- Послушай, проворчал он, и так решительно приблизился к ней, что она
отодвинулась, - я не знаю, что тебе рассказывал этот Роджер. Может быть,
он рассказал тебе, что я проводил время с женщиной. Веришь ты этому или
нет, мне совершенно безразлично. Мне наплевать на это.
Бессознательно он принял правильную тактику. Элен восприняла эту
вспышку, не будучи к ней подготовленной, с некоторым смущением.
- Жак, ты напился!
Он ухмыльнулся.
- Это все, что ты нашла для объяснения?
- Но что же с тобой тогда?
- Достаточно с меня этого! - закричал он. - Хватит твоих высокомерных
ужимок, хватит твоих намеков...
Его гнев стал переходить в тупое бешенство без видимых причин. Глядя
на бледное лицо Элен, он вдруг с наслаждением обнаружил, что она его
боится. Да, без сомнения, впервые, с момента их женитьбы, она испугалась
его.
- Успокойся, - сказала она.
Неукротимое желание дать ей пощечину, без причины, только для
удовольствия - охватило его. Но он не зашел так далеко и удовольствовался
тем, что схватил ее руку и грубо потряс.
- Слушай, не ходи вокруг да около. Объясни, наконец, что он тебе
сказал?
- Что ты хочешь знать?
- О телефонном звонке.
- Ты не дал мне до конца договорить.
- Ну, так говори.
Она поспешила ответить.
- Звонил какой-то Роджер. Он хотел поговорить с тобой...
