были затянуты занавесками, двухспальная кровать полуоткрыта.
Жаннина отбросил свой халат и осталась в кружевной рубашке. Она не
выглядела смешной, как Элен. О нет, не выглядела смешной!
Они бурно предавались любовным ласкам, как и накануне. Молодая
женщина была полна страстью, как никогда. Когда он пришел в себя, Жаннина
спросил:
- Ты придешь сегодня после обеда?
- Постараюсь.
Только на улице он вспомнил, что сегодня суббота и что фабрика после
полудня закроется. С тех пор, как появился вымогатель, Жак потерял
представление о времени. Дни тянулись бесконечно долго, как месяцы, затем
снова казались ему минутами. Так было и сегодня. Он первым уехал из
Монтефло и последним приехал на фабрику.
Элен обрушила свой гнев на работниц. Когда Жак зашел в кабинет жены с
результатами вчерашних работ, то услышал ее голос из швейной мастерской.
Он положил бухгалтерские книги на стол и хотел уже уйти, когда она
стремительно вошла в дверь.
- Ах, это ты! - воскликнула она, - где ты был?
Он оправдывался неисправностью машины и медлительностью механика.
Элен почти не слушала его, и указывая на швейную мастерску заявила:
- Я только что уволила младшую Шалю.
Он перехватил инициативу, обрадовавшись изменением темы.
- Маленькая Шалю - наша лучшая работница!
- Это не извинение для наглости. Я сделала замечание по поводу ее
работы, а она ответила мне наглым тоном. Теперешняя молодежь совсем не
имеет уважения!
- А ты уважаешь молодых?
- Не спорь со мной, в конце концов, я здесь начальница.
- Ты уверена, что это нельзя уладить?
- Заботься лучше о своих делах! - коротко заметила она.
Он часто слышал эту фразу. Это случалось всякий раз, когда он пытался
выйти из своей роли простого исполнителя и высказывать свои соображения в
ведении производства. Он не стал возражать и изменил тему.
- Я принес тебе счета.
- Хорошо.
Она села за свой письменный стол.
- Пока я посмотрю их, позаботься о маленькой Шалю. Выдай ей за неделю
зарплату, она должна сейчас уйти. В понедельник я не хочу ее здесь видеть.
Работница уже ожидала в соседней комнате, жалуясь безучастной мадам
Кац. Она была довольно толстая и темноволосая, с лукавыми глазами и
матовым цветом лица. Она, видимо, за словом в карман не лезла. Появление
Жака ни в коей мере не смутило ее.
- Мадам Меллерей желает, чтобы я с вами рассчитался...
У нее был настоящий марсельский акцент.
- Выдайте мне недельную зарплату и частично оплатите отпуск...
Пока он заполнял соответствующие бумаги, она говорила, обращаясь к
стенам:
- Не она меня выгоняет, а я сама ухожу. Я не рабыня.
Секретарша продолжала невозмутимо стучать на машинке.
- Мы не рабыни, - повторила работница.
Она права, - думал Жак, - мы не рабы. Но я - раб. Я стал рабом с того
дня, как подписал в муниципалитете брачную бумагу.
- Я могу вам дать характеристику.
Он написал похвальную характеристику. Вскоре лицо ее прояснилось.
- Спасибо, мсье.
Она немного помедлила, затем тихо добавила:
- Вас здесь все любят.
Он выслушал ее с улыбкой и пошел на первый этаж. Закройщик разорвал
блестящую кожу, которая, как утверждал он, была плохого качества. Несмотря
на то, что мужчина был прав, Жак счел нужным установить ущерб, предоставив
окончательное решение Элен.
Находясь на складе, для организации срочных отправок, Жак увидел
через окно мадам Смук за рулем ее Ситроена. Тотчас у него возникла идея,
которая больше не оставляла его. Мадам Смук служила промежуточным звеном
между фабрикой и надомницами, живущими в близлежащих деревнях. Она
распределяла работу, собирала деньги для выплаты жалования надомницам.
В субботы, которые совпадали с днем выплаты зарплаты, в письменном
столе у Элен находилось много денег. По субботам банк был закрыт и деньги
лежали там уже с пятницы в ящике с обычным запором. Даже для новичка взлом
был детской игрой.
В первой половине дня, когда Жак выполнял свою обычную работу, эта
мысль не оставляла его. К середине дня она превратилась в навязчивую идею.
Он радовался, что первой ушла жена, держа в руках расчетную книгу. Но
когда он прибыл в Монтефло, то к своему удивлению нашел виллу пустой.
Элен явилась домой без четверти час и была видимо, в хорошем
настроении.
- Ты хорошо поработал, - сказала она, хлопнув по книге. - Я только
что из банка. Все в порядке.
Этим могло объясниться, как и ее опоздание, так и ее хорошее
настроение. Но Жак спросил себя, нет ли другой, более важной причины.
Может быть она ездила в детективное агентство? Наверно она там не
была. Насколько я ее знаю, она не допустила бы неосторожности получить
сообщение дома или на фабрике.
Она ходила в агентство и там прочитала сообщение Роджера. Он говорил
Жаннине, что снял с меня подозрения. И он больше, чем когда-либо ощутил
необходимость быть связанным с вымогателем.
- Хорошие известия надо спрыснуть, - сказала Элен и принесла из кухни
два бокала, в которых звенели кусочки льда.
Он охотно согласился и они дружно чокнулись. Она даже
поинтересовалась:
- Ты завтра пойдешь на лыжах?
Он забыл, что в это время года посвящал все свои воскресенья поездкам
на лыжах, - с тех пор как познакомился с Жанниной. Они выезжали ранним
утром на машине, но не в то место, которое он называл Элен. Может быть
сегодня это было вызовом с ее стороны?
Но чем я рискую, имея Роджера на своей стороне? Почему бы мне не
воспользоваться этим воскресным днем, может последним?
- Если ты ничего не имеешь против...
Она указала на расчетную книгу, лежащую на пианино.
- Мне нужно поработать, я работаю лучше, если остаюсь одна.
Не следует ей возражать. Пусть она сохранит хорошее настроение и во
время обеда, когда он сообщит ей, что поедет к матери.
Против обыкновения она не возражала и не сделала ему никаких других
неприятных замечаний. Она дала Жаку, как он в таких случаях говорил:
"зеленый свет".
Около трех часов дня он постучал в дверь маленькой квартирки на
Сент-Лауренс. Мадам Меллерей вязала для своих "бедных". М-ль Матильда со
счастливым видом сидела у телевизора и следила за матчем по регби, в
котором ничего не понимала. Жак прежде всего хотел успокоить мать по
поводу своих "проигранных денег".
- Все в порядке, мама.
- Я об этом все время думала.
И с безмятежным спокойствием слепой веры, она пояснила:
- Я перебирала четки, молясь за тебя. Святая дева меня услышала.
Затем она стала болтать, перескакивая с пятого на десятое. Когда Жак
нашел приличным, он попрощался с обоими старыми дамами, которые остались
очень недовольными, одна краткостью его визита, другая отсутствием конфет.
Он не мог предупредить Жаннину о своем приходе, так как у матери не было
телефона.
- Это неважно, - сказала молодая женщина, - Я ждала тебя. Я была бы
разочарована, если бы ты не пришел.
В своем кукурузно-желтом платье для дома она выглядела замечательно.
В ее взгляде была какая-то меланхолия, придававшая ей романтический
оттенок.
- К утру выпадет снег, - сказал Жак.
Лицо Жаннины озарилось улыбкой, которая тотчас исчезла.
- Ты чем-то недовольна?
- Наоборот, довольна. Но я думаю о будущем.
Она, казалось, потеряла надежду.
- Я думаю о тридцати тысячах франков. Я хочу тебе сказать...
Она смутилась и покраснела.
- Если тебе это поможет... Кольцо и меховая шуба, которые ты мне
подарил... Я могу продать их...
- Об этом не может быть и речи. И потом, сколько можно за них
получить?
- Шуба стоила около двух тысяч франков, а кольцо около ста
пятидесяти. У меня еще тысяча франков в банке.
Он поцеловал ее, растроганный до слез ее великодушием.
- А у меня идея.
Он тотчас упрекнул себя, что слишком много говорит. Но потребность
кому-то довериться была сильнее желания сохранить тайну. А кому как не
Жаннине может он довериться.
- В определенные субботы в конторе на фабрике лежат большие деньги.
И чем дальше он развивал свою идею, тем мрачнее становилось лицо
Жаннины.
- Я приношу эти деньги в пятницу вечером. Если я их потеряю, или если
у меня украдут портфель с деньгами... Можно также ночью произвести
взлом... Симулировать взлом детская забава, никто меня не заподозрит.
В этот момент Жаннина не нашлась что сказать, но позже, когда они
лежали усталые и расслабленные, она сказала:
- Ты все-таки этого не сделаешь, не правда ли?
- Ты так думаешь?
- Взлом?
- Это единственный выход.
- Когда?
- В ближайшую субботу, когда все условия будут благоприятны.
Отсрочка на неделю, видимо, успокоила Жаннину. Она до вечера больше
не говорила об этом, но как только Жак ее покинул, бросилась к телефону.
- Хелло! Отель "Империя"? Пожалуйста, комнату 34.
Случайно Роджер бездельничал на своей постели.
Я должна с тобой сейчас же поговорить, - сказала Жаннина. -
Где-нибудь. Это очень важно.
- Он рехнулся, совсем спятил! - крикнул Роджер. - Его так быстро
схватят, что он не успеет оглянуться!
Он энергично расхаживал по своей комнате. Жаннина приехала к нему в
отель.
- У него в носу полно полипов. Они не хитрецы, но проныры. Быстро
пронюхают, что у него есть любовная связь... Сообразят, что он тратил
много денег... Тебя допросят. Насколько я его знаю, он расколется, как
только за него возьмутся. Он выругался.
- Проклятие, нужно помешать ему влезть в эту историю.
- Поэтому я и пришла, чтобы предупредить тебя.
- Да, но как ему помешать?
- Если ты, наконец, мог бы отказаться...
Вдруг он недоверчиво взглянул на нее.
- Не имеешь ли ты намерения рассказывать мне сказки?
Она возмущенно спросила:
- Почему ты так думаешь?
- Чтобы отстранить меня не одним, так другим методом. Уговорами,
угрозами, страхом.
- У тебя есть основания бояться.
- Я только боюсь, что ты чрезмерно подгоняешь его и это может
кончиться роковым образом для всех троих.
Она схватила Роджера за руку, уставилась на него и добавила твердым
голосом:
- Это правда?
Он, видимо, был потрясен и начал снова ходить взад и вперед с
задумчивым видом.
- А твой знаменитый хитроумный прием, что с ним? - спросила она.
Роджер ответил другим вопросом:
- Куда отправитесь вы завтра?
- На лыжную прогулку.
- Куда именно?
Она возмутилась.
- Не хочешь ли ты следовать за нами и злить нас?
- Немножко терпения, черт возьми!
Он плутовски подмигнул.
- Если мой прием не сработает, я перестану действовать вам на нервы.
12
Со скоростью около восьмидесяти километров в час, упиваясь солнцем и
чистым воздухом, мчался Жак по трассе с пушистым снегом. Благодаря своему
учителю и любви к лыжным гонкам, которую она с ним разделяла, Жаннина
сделала большие успехи. Она ехала хорошо, но не так быстро, как ее учитель
и из-за этого начала свой спуск раньше него. Но Жак обошел ее и дожидался
внизу, чтобы опять подняться и начать все сначала.
В середине дня они сделали перерыв, отдохнули в ресторане и опять
продолжали свои упражнения до часа дня. Каждое воскресенье они так
проводили время.
Солнце уже заходило и трудная трасса была уже покинута всеми
лыжниками. Мчались полным ходом. Жак издали увидел знакомый силуэт,
который казался большим. Он узнал Жаннину издали по ее осанке и, не снижая
скорости, настиг ее и затормозил.
Глаза Жаннины блестели, щеки и нос порозовели, она часто дышала. Она
