замечали. Верно или нет?
Жак подумал над ответом, подвигая столик-бар к тому креслу, на ручку
которого он сел. Он поставил на него бутылку и два стакана.
- Нет, спасибо, - отказался незнакомец, - не во время службы...
- Тогда... Вы считаете себя все еще на службе?
- Более, чем когда-либо. В нашей профессии...
- Прекрасная профессия, - вокликнула Жаннина.
Ее вспыльчивось вызвала у незнакомца смех.
- Недавно вы спросили кто я, как видно вы знаете это.
Молодая женщина хотела ответить, но Жак остановил ее быстрым жестом.
Она замолчала и села на стул, дрожа от возмущения.
- Я слежу за вами уже восемь дней, мсье Меллерей, - снова начал
незнакомец, откинув голову на спинку стула. Восемь дней записываю я час за
часом, минуту за минутой, как вы проводили время.
Кончиком пальца он аккуратно стряхнул пепел своей сигареты в
пепельницу на подставке, которую Жаннина по привычке хозяйки дома
поставила возле него.
- И я полагаю, вы знаете точно, почему я слежу за вами, особенно
сегодня вечером, когда вы пытались от меня скрыться.
Приготовляя себе выпивку Жак попытался иронически спросить
незнакомца:
- И почему же я пытался ускользнуть от вас?
Но это не вышло. Его ирония звучала фальшиво. Свое посещение Жаннины
он не мог объяснить, не компрометируя себя.
- Мсье Меллерей, оказывается вы хороший игрок, - сказал его
преследователь.
Эту фразу, произнесенную укоризненным тоном, без резкости, можно было
понять так: "Ведь вы не ребенок!"
Раздраженный, недовольный своей реакцией, Жак не мог удержаться от
негодующего жеста.
- Прошу вас, ближе к делу!
- Я иду к нему, - ответил его конвоир. - Девять лет назад вы были
неприметным лыжником среди многих других в Вильс-де-Лан...
- Стоит ли начинать с Адама и Евы, - хотел насмешливо сказать Жак,
однако, закусил губу, предоставив противнику первому показать свое оружие.
- В Вильс-де-Лан вы познакомились с Эллен Шаррле. Ей было 36 лет. Вы
были на 10 лет моложе ее. Разница в возрасте сглаживалась разницей в
состояниях. Вы женились на м-ль Шаролл - или она вышла за вас замуж, как
вам будет угодно. Тогда она уже была шефом, обладательницей перчаточной
фабрики Шоролле...
Он окончил свою речь с комическим пафосом.
- Фирма основана в 1890 году, имеет золотые медали на международных
выставках... Короче говоря, это была сделка, верно?
- Ну, дальше, - с улыбкой сказал Жак, не показывая своих чувств.
- М-ль Шаролле - извините, мадам Меллерей - не была спортсменкой. Она
ни разу не каталась на лыжах. Ваша же любовь к снегу, мсье, напротив,
осталась такой же. Вас часто можно было видеть по воскресеньям в
окрестностях, занимающегося скоростным бегом на лыжах в то время, как жена
ваша оставалась в Гренобле.
Это была одна небольшая уступка, которую дала ему эта тиранша,
которая мало помалу прибирала его к рукам, и которая подавляла его
характер и его индивидуальность.
Это были короткие моменты настоящей свободы, внушаемой им в
одиночестве, когда он бешеным темпом мчался независимый ни от кого.
Он забывал о своем положении "мсье при мадам", как называли его
работницы перчаточной фабрики, не подозревая, что он их слышит. Он
реабилитировал себя в борьбе с природой, становился опять мужчиной без
комплекса неполноценности.
- Пять месяце назад вы познакомились с присутствующей здесь м-ль
Жанниной Тусси...
Он мчался по тяжелой трассе, как вдруг перед ним появился неловкий,
шатающийся лыжник. Очевидно начинающий, которому захотелось ехать по
трассе, предназначенной для опытных гонщиков.
Столкновение было неизбежно.
Оба лыжника упали, но пушистый снег смягчил их падение. К счастью,
Жак все же успел замедлить свою скорость. Легко мог произойти несчастный
случай, однако дело ограничилось забавным происшествием. Между поднятым
воротнком лыжной куртки и многокрасочной шерстяной шапочкой показалось
девичье лицо, неотразимое в своей молодости и свежести и раздался
заразительный смех. Жак помнил, что он смеялся тоже, как никогда,
счастливый от всей души. Они долго смеялись оба, Жаннина и Жак, сидя на
снегу друг против друга...
- В то время м-ль Тусси жила в меблированных комнатах. Вы подыскали
для нее эту квартиру и с тех пор...
Жак почувствовал, что после этого длинного вступления, этой так
сказать психологической подготовки, должно начаться главное наступление.
Он постепенно успокаивался.
- Вы хорошо информированы.
- За это я получаю деньги.
- Конечно, от моей жены.
Незнакомец сделал жест возражения.
- Мадам Меллерей платит моему шефу. Я лишь колесико в машине,
неприметный служащий частного детективного агентства в Гренобле. Вы знаете
его вероятно?
В это время он показал свою деловую карточку и проговорил медоточивым
голосом:
- Частное детективное агентство - расследования и розыски всякого
рода.
4
Откуда у Эллен возникли подозрения, что я имею любовницу, спросил
себя Жак. Как могли эти подозрения так разрастись, что она обратилась в
детективное агентство?
Сплетни? Анонимные письма? Неосмотрительность с моей стороны.
Она не устроила ему ни одной сцены ревности, не сделала даже
малейшего намека. В отношении к ней он не изменился, и все же она призвала
на помощь профессионального сыщика. Но разве не было это в ее характере?
Разве не всегда, не постоянно она была такой холодной, расчетливой,
методичной во всем?
Показав Жаку свою карточку, незнакомец протянул ее Жаннине.
- Это касается и вас, м-ль.
- Что, собственно, вы хотите? - спросила Жаннина Тусси.
Она совершенно вышла из себя, почти выкрикнула свой вопрос
прерывающимся голосом.
- Вы... вы...
Слова застряли у нее в горле и она закончила довольно забавной
фразой:
- Вы еще даже не сказали своего имени.
- Какое для вас значение имеет мое имя?
- Почему же вы скрываете его?
Эту словесную перестрелку Жак использовал, чтобы обдумать ситуацию.
Если этот мужчина просто пришел, чтобы выболтать свои секреты... Кажется,
он сказал, что его зовут Роджером. Нет, он не утверждал этого, он только
предложил так его называть, чтобы удобнее было обращаться друг к другу.
Он хотел оставаться анонимным.
- Как для вас и также для меня будет лучше, если вы не будете знать,
кто я.
Теперь он обратился прямо к Жаку.
- Вы можете обронить при мадам Меллерей одну только фразу, одно слово
и она сделается недоверчивой: и мне будет очень жаль.
- Будет жаль? Кого? - насмешливо спросил Жак.
- Вас и меня. Также и меня.
Роджер - Жак решил так его именовать, хотя это могло быть и фамилией,
обратился к Жаннине.
- Вы правы, м-ль, моя профессия не очень привлекательная и никаким
образом не доходна. Я мечтаю, знаете ли...
Он меланхоличен, подумал Жак.
- Я мечтаю о своей гостинице, очень маленькой гостинице на берегу
Сены. Место встречи рыболовов. Там будет готовиться рыба и по воскресеньям
танцы под музыку небольшого оркестра...
С мечтательным видом он оборвал фразу.
- Вы понимаете теперь, чего я хочу? - прямо спросил он.
- Нет, еще не знаю, - ответил с улыбкой Жак, принуждая его все
сказать.
- Поможете мне купить эту гостиницу и мадам Меллерей получит от
нашего агентства заверения, что имеет самого верного в мире мужа.
- Вымогательство! - воскликнула Жаннина.
- Это обычный бизнес в подобных случаях, - поправил ее Роджер не
теряя самообладания.
- Сколько? - спросил Жак, уже прикидывая свои возможности.
- Я уже немного скопил, - ответил Роджер, - и мне требуется для
начала только...
Он на пару секунд примолк и продолжал:
- Тридцать тысяч франков!
Величина суммы подействовала словно бомба, и после сильного взрыва в
комнате наступила мертвая тишина.
- Тридцать тысяч, - повторил Роджер нежным голосом.
Тишина нарушилась. Кровь ударила Жаку в голову. Он тяжело дышал.
- А если я набью вам морду, мсье? - медленно проговорил он.
- Это вряд ли поможет вашему делу.
- А если я на вас донесу?
- Это лучший способ раздуть скандал, - холодно ответил Роджер.
- Тридцать тысяч франков! - вскричал Жак. - Откуда вы полагаете, я их
возьму?
Жак Меллерей настолько обуздал свой гнев, что мог в эту минуту ясно
мыслить.
- Я не могу достать такую сумму так, чтобы не заметила жена. Вы так
хорошо информированы, что должны знать, что перчаточная фабрика
принадлежит ей.
- И что в вашем браке предусмотрен раздел имущества.
Роджер улыбнулся и показал свои волчьи зубы.
- Если мадам Меллерей разведется с вами, вы лишитесь должности и не
получите ни сантима денег.
- Вы мне противны!
Жаннина выказала Роджеру холодное презрение.
Он продолжал:
- Тридцать тысяч жалких франков, чтобы избежать такого несчастья, -
это по-моему не дорогая плата.
- А кто вам сказал, что моя жена разведется со мной, - ответил Жак, в
котором снова пробудилась воинственность из-за этого безмерного цинизма.
Роджер спокойно поднялся и положил на стол пять фото, форматом с
открытку.
- Они сделаны на прошлой неделе. Ваша совместная поездка в Марсель.
Жак ездил в крупные порты, чтобы принимать кожу из Эфиопии. Он
использовал этот счастливый случай и прихватил с собой Жаннину в
двухдневную поездку.
Все дела удалось закончить в один день, после чего они окольными
путями возвращались домой. В одной тихой деревне они переночевали в
гостинице.
Положенные в ряд фото иллюстрировали без комментарий, как они
проводили время.
Жак и Жаннина, с видом влюбленных, сидят рядом за столиком в
ресторане.
На третьем фото они прогуливаются по местности, крепко обнявшись.
На четвертом - целуются.
И наконец, на пятом, их видно в окне комнаты отеля.
С лукавой скромностью Роджер извинился.
- Они не очень резкие и не очень хорошо обрезаны, но если учитывать
обстоятельства...
- Мерзавец! - закричал Жак и ударил кулаком в подбородок вымогателя.
Роджер сделал шаг назад, ударился о спинку кресла и опрокинулся назад
через его ручку. Его тело комично согнулось, спина лежала на сиденье
кресла, а ноги торчали в воздухе, брюки скользнули по черным носкам,
обнажив тощие волосатые ноги.
Жак ни с кем не дрался, однако в ярости накинулся на своего
противника, который, находясь в неудобном положении, лишен был возможности
сопротивляться. Не помня себя от гнева, он дважды ударил его по лицу,
затем схватил за горло...
Жаннина закричала:
- Жак! Прошу тебя!
Жак почувстовал прямо-таки вдруг садистское удовольствие, сжимать
теплое обнаженное горло, в то время как противник его с багрово-красным
лицом тщетно пытался освободиться от схвативших его рук.
- Прошу тебя, Жак! - кричала Жаннина. - Не делай глупостей! Умоляю
тебя, Жак...
Жаннина схватила его за плечи и оттащила назад. Она задыхалась,
словно он душил ее.
- Ты слышал, что он говорил. Это нашему делу не поможет.
Жак опомнился и отпустил свою жертву. Роджер глубоко вздохнул и с
грехом пополам выбрался из кресла.
Жак принял оборонительную позицию, однако его противник, казалось, не
имел воинственных намерений.
Одной рукой он растирал свое больное горло, другой водил по
вздувшейся левой скуле, которая тоже покраснела. Его зрачки были не более
булавочной головки. Затем он молча налил себе бокал вина и с жадностью
