ческая сигара. По верхнему гребню ее плясали огненные язычки. Она нес-
лась наклонно вниз, оставляя за собой светящийся хвост, и, вся охвачен-
ная пламенем, упала за горизонтом.
Через полчаса один из гидропланов донес, что снизился около горевшего
дирижабля и расстрелял из пулемета все, что на нем и около него остава-
лось живого.
Победа дорого обошлась американской эскадре: погибли четыре самолета
со всем экипажем. Отравлено газами насмерть двадцать восемь офицеров, в
том числе адмирал эскадры, и сто тридцать два матроса. Обиднее всего при
таких потерях было то, что великолепные линейные крейсера с могучей ар-
тиллерией оказались на положении бескрылых пингвинов: противник бил их
сверху каким-то неизвестным газом, как хотел. Необходимо было взять ре-
ванш, показать действительную мощь морской артиллерии.
В этом духе контр-адмирал в ту же ночь послал в Вашингтон донесение о
всех происшествиях морского боя. Он настаивал на бомбардировке острова
Негодяев.
Ответ морского министра пришел через сутки: идти к указанному острову
и сровнять его с волнами океана.
- Ну, что? - вызывающе спросил Гарин, кладя на письменный стол науш-
ники радиоприемника. (Заседание происходило в том же составе, кроме ма-
дам Ламоль.) - Ну что, милостивые государи?.. Могу поздравить... Блокады
больше не существует... Американскому флоту отдан приказ о бомбардировке
острова.
Роллинг сотрясся, поднялся с кресла, трубка вывалилась у него изо
рта, лиловые губы искривились, точно он хотел и не мог произнести ка-
кое-то слово.
- Что с вами, старина? - спросил Гарин. - Вас так волнует приближение
родного флота? Не терпится повесить меня на мачте? Или струсили бомбар-
дировки?.. Глупо вам, разумеется, разлететься на мокрые кусочки от аме-
риканского снаряда. Или совесть, черт возьми, у вас зашевелилась... Ведь
как-никак воюем на ваши денежки.
Гарин коротко засмеялся, отвернулся от старика. Роллинг, так и не
сказав ничего, опустился на место, прикрыл землистое лицо дрожащими ру-
ками.
- Нет, господа... Без риска можно наживать только три цента на дол-
лар. Мы идем сейчас на огромный риск. Наш разведочный дирижабль отлично
выполнил задачу... Прошу почтить вставанием двенадцать погибших, в том
числе командира дирижабля Александра Ивановича Волшина. Дирижабль успел
протелефонировать подробно состав эскадры. Восемь линейных крейсеров но-
вейшего типа, вооруженных четырьмя броневыми башнями, по три орудия в
каждой. После боя у них должно остаться не менее двенадцати гидропланов.
Кроме того, легкие крейсера, эсминцы и подводные лодки. Если считать
удар каждого снаряда в семьдесят пять миллионов килограммов живой силы,
залп всей эскадры по острову, в круглых цифрах, будет равен миллиарду
килограммов живой силы.
- Тем лучше, тем лучше, - прошептал наконец Роллинг.
- Перестаньте хныкать, дедуля, стыдно... Я и забыл, господа, - мы
должны поблагодарить мистера Роллинга за любезно предоставленное нам но-
вейшее и пока еще секретнейшее изобретение: газ, под названием "Черный
крест". Посредством его наши пилоты опрокинули в воду четыре гидроплана
и вывели из строя флагманский корабль...
- Нет, я не предоставлял вам любезно "Черный крест", мистер Гарин! -
хрипло крикнул Роллинг. - Под дулом револьвера вы у меня вырвали прика-
зание послать на остров баллоны с "Черным крестом".
Он задохнулся и, шатаясь, вышел. Гарин стал развивать план защиты
острова. Нападения эскадры нужно было ожидать на третьи сутки.
"Аризона" подняла пиратский флаг.
Это совсем не означало, что на ней взвилось черное с черепом и берцо-
выми костями романтическое знамя морских разбойников. Теперь разве
только на бутылочках с сулемой изображались подобные ужасы.
Флага, собственно, на "Аризоне" не было поднято никакого. Две решет-
чатые башни с гиперболоидами слишком отличали ее профиль от всех судов
на свете. Командовал судном Янсен, подчиненный мадам Ламоль.
Великолепное помещение Зои - спальня, ванная, туалетная, салон - за-
перто было на ключ. Зоя помещалась наверху, в капитанской рубке, вместе
с Янсеном. Прежняя роскошь - синие шелковые тенты, ковры, подушки, крес-
ла - все было убрано. Команда, взятая еще в Марселе, была вооружена
кольтами и короткими винтовками. Команде объявлена цель выхода в море и
призы с каждого захваченного судна.
Все свободное помещение на яхте было заполнено бидонами с бензином и
пресной водой. При боковом ветре, под всеми парусами, с полной нагрузкой
изумительных моторов рольс-ройс, "Аризона" летела, как альбатрос, - с
гребня на гребень по взволнованному океану.
- Ветер подходит к семи баллам, капитан.
- Убрать марселя.
- Есть, капитан.
- Сменять каждый час вахты. Дозорного в бочку на грот.
- Есть, капитан.
- Будут замечены огни, - немедленно будить меня.
Янсен прищурился на непроглядную пустыню океана. Луна еще не всходи-
ла. Звезды были затянуты пеленой. За все эти пять суток пути на севе-
ро-запад у него не проходило ощущение восторженной легкой дрожи во всем
теле. Что ж - пиратством жили прадеды. Он кивком простился с помощником
и вошел в каюту.
Когда он вошел, мускулы его тела испытали знакомое сотрясение, обес-
силивающую отраву. Он неподвижно стоял под матовым полушарием потолочной
лампы. Низкая комфортабельная, отделанная кожей и лакированным деревом
капитанская каюта - строгое жилище одинокого моряка - была насыщена при-
сутствием молодой женщины.
Прежде всего здесь пахло духами. Тысяча дьяволов... Предводительница
пиратов душилась так, что у мертвого бы заходила селезенка. На спинку
стула небрежно кинула фланелевую юбку и золотистый свитер. На пол, прямо
на коврик, сброшены чулки вместе с подвязками, - один чулок как будто
еще хранил форму ноги.
Мадам Ламоль спала на его койке. (Янсен все эти пять дней, не разде-
ваясь, ложился на кожаный диванчик.) Она лежала на боку. Губы ее были
приоткрыты. Лицо, осмугленное морским ветром, казалось спокойным, невин-
ным. Голая рука закинута за голову. Пиратка!
Тяжелым испытанием было для Янсена это воинственное решение мадам Ла-
моль поселиться вместе с ним в капитанской каюте. С боевой точки зрения
- правильно. Шли на разбой, быть может, - на смерть. Во всяком случае,
если бы их поймали, обоих повесили бы рядом на мачте. Это его не смуща-
ло, это его даже вдохновляло. Он был подданным мадам Ламоль, королевы
Золотого острова. Он любил ее.
Сколько там ни объясняй, любовь - темная история. Янсен видывал и
девчонок из портовых кабаков, и великолепных леди на пароходах, от скуки
и любопытства падавших в его морские объятия. Иных он забыл, как пустую
страницу пустой книжонки, иных приятно было вспоминать в часы спокойной
вахты, похаживая на мостике под теплыми звездами.
Так и в Неаполе, когда Янсен дожидался в курительной звонка мадам Ла-
моль, было еще что-то похожее на его прежние похождения. Но то, что
должно было случиться тогда - после ужина и танцев, не случилось. Прошло
полгода, и Янсену теперь дико было даже вспоминать, - неужели вот этой
рукой он когда-то в здравой памяти держал спину танцующей мадам Ламоль?
Неужели какие-то несколько минут, половина выкуренной папиросы, отделяли
его от немыслимого счастья. Теперь, услышав с другого конца яхты ее го-
лос, он медленно вздрагивал, точно в нем разражалась тихая гроза. Когда
он видел на палубе в плетеном кресле королеву Золотого острова, с глаза-
ми, блуждающими по краю неба и воды, у него где-то - за границей разум-
ного - все пело и тосковало от преданности, от влюбленности.
Может быть, причиной всему были викинги, морские разбойники, предки
Янсена, - те, которые плавали далеко от родной земли по морям в красных
ладьях с поднятой кормой и носом в виде петушиного гребня, с повешенными
по бортам щитами, с прямым парусом на ясеневой мачте. У такой мачты Ян-
сен-пращур и пел о синих волнах, о грозовых тучах, о светловолосой деве,
о той далекой, что ждет у берега моря и глядит вдаль, - проходят годы, и
глаза ее как синее море, как грозовые тучи. Вот из какой давности нале-
тала мечтательность на бедного Янсена.
Стоя в каюте, пахнущей кожей и духами, он с отчаянием и восторгом
глядел на милое лицо, на свою любовь. Он боялся, что она проснется. Нес-
лышно подошел к дивану, лег. Закрыл глаза. Шумели волны за бортом. Шумел
океан. Пращур пел древнюю песню о прекрасной деве. Янсен закинул руки за
голову, и сон и счастье прикрыли его.
- Капитан!.. (Стук в дверь.) Капитан!
- Янсен! - встревоженный голос мадам Ламоль иглой прошел через мозг.
Капитан Янсен вскочил, - вынырнул с одичавшими глазами из сновидений.
Мадам Ламоль торопливо натягивала чулки. Рубашка ее спустилась, оголив
плечо.
- Тревога, - сказала мадам Ламоль, - а вы спите...
В дверь опять стукнули, и - голос помощника:
- Капитан, огни с левого борта.
Янсен растворил дверь. Сырой ветер рванулся ему в легкие. Он закаш-
лялся, вышел на мостик. Ночь была непроглядная. С левого борта, вдали,
над волнами покачивались два огня.
Не сводя глаз с огней, Янсен пошарил на груди свисток. Свистнул. От-
ветили боцмана. Янсен скомандовал отчетливо:
- Аврал! Свистать всех наверх! Убрать паруса!
Раздались свистки, крики команды. С бака, с юта повысыпали матросы.
Они, как кошки, полезли на мачты, закачались на реях. Заскрипели блоки.
Задрав голову, боцман проклял все святое, что есть на свете. Паруса упа-
ли. Янсен командовал:
- Право руля! Вперед - полный! Гаси огни!
Идя теперь на одних моторах, "Аризона" сделала крутой поворот. С пра-
вого борта взвился гребень волны и покатился по палубе. Огни погасли. В
полной темноте корпус яхты задрожал, развивая предельную скорость.
Замеченные огни быстро вырастали из-за горизонта. Скоро темным очер-
танием показалось сильно дымившее судно - двухтрубный пакетбот.
Мадам Ламоль вышла на капитанский мостик. На голову она надвинула вя-
заный колпачок с помпончиком, на шее - мохнатый шарф, вьющийся за спи-
ной. Янсен подал ей бинокль. Она поднесла его к глазам, но так как
сильно качало, пришлось положить руку с биноклем на плечо Янсену. Он
слушал, как бьется ее сердце под теплым свитером.
- Нападем! - сказала она и близко, твердо посмотрела ему в глаза.
Метрах в пятистах "Аризона" была замечена с пакетбота. На нем со
штурвального мостика замахали фонарем, затем низко завыла сирена. "Ари-
зона" без огней, не отвечая на сигналы, мчалась под прямым углом к осве-
щенному кораблю. Он замедлил ход, начал поворачивать, стараясь избежать
столкновения...
Вот как описывал неделю спустя корреспондент "Нью-Йорк-Геральд" это
неслыханное дело:
"... Было без четверти пять, когда нас разбудил тревожный рев сирены.
Пассажиры высыпали на палубу. После света кают ночь казалась похожей на
чернила. Мы заметили тревогу на капитанском мостике и шарили биноклями в
темноте. Никто толком не знал, что случилось. Наше судно замедлило ход.
И вдруг мы увидели это... на нас мчался какой-то невиданный корабль. Уз-
кий и длинный, с тремя высокими мачтами, похожий очертаниями на быстро-
ходный клипер, на корме и носу его возвышались странные решетчатые баш-
ни. Кто-то в шутку крикнул, что это - "Летучий голландец"... На минуту
всех охватила паника. В ста метрах от нас таинственный корабль остано-
вился, и резкий голос оттуда прокричал в мегафон по-английски:
"Остановить машины. Погасить топки".
Наш капитан ответил:
"Раньше чем исполнить приказание, нужно знать, кто приказывает".
С корабля крикнули:
"Приказывает королева Золотого острова".
Мы были ошеломлены, - что это - шутка? Новая наглость Пьера Гарри?
Капитан ответил:
"Предлагаю королеве свободную каюту и сытный завтрак, если она голод-
на".
Это были слова из фокстрота "Бедный Гарри". На палубе раздался друж-
