всю охрану как внешних выходов, так и личных апартаментов.
Поэтому, когда окровавленный Мовпен подошел * воротам Лувра, то
застал там швейцарцев.
Часовые имели приказ никого не пропускать. Однако Мовпену
было некогда, и потому он закатил солдату здоровую затрещину и
прошел. Подбежали другие швейцарцы, хотели арестовать дерзкого,
но Мовпен дрался как остервенелый звереныш, пуская в ход и
кулаки, и ноги, и даже кинжал. При этом он отчаянно вопил, так
что его крики наконец услышал король, бывший с Эперноном на
противоположном конце двора. Король подошел к борющимся и,
узнав Мовпена, крикнул:
-Ба, да это ты!
Швейцарцы отпустили Мовпена. Тогда тот с негодованием
сказал Генриху:
-Государь, ведь это по крайней мере странно, что надо
убить швейцарца, чтобы добраться до вас!
-Как? - грозно крикнул король.- Ты убил моего швейцарца?
-Не велика беда! - дерзко ответил Мовпен.- Скоро у вас
перебьют их много! Народ ведь строит баррикады!
На встревоженные расспросы короля Мовпен в нескольких
словах пояснил, как было дело: Король, внимательно слушавший
его, недовольно проворчал:
-Вот к чему приводит неповиновение! Крильон сам виноват,
пусть теперь разделывается как знает!
-Но, государь,- с отчаянием воскликнул Мовпен,- если я не
потороплюсь привести герцогу помощь, его убьют!
-Ну вот еще! Он такой знаменитый боец!
-Да ведь горожан не менее трехсот! Государь, государь,
неужели вы дадите спокойно прирезать такого верного слугу, как
герцог Крильон?
-Ну что же,- сказал Генрих, подумав,-поищи в Лувре
гвардейцев, и, если найдешь их, возьми с собою.
-Да где мне их искать? Дайте мне швейцарцев, двор ведь
переполнен ими!
-Да ты с ума сошел, милый мой! Чтобы я стал жертвовать
своими лучшими солдатами? Чтобы я стал подставлять их под ножи
дурацких горожан?
-Хорошо, государь,- крикнул ему Мовпен,- оставьте
швейцарцев для себя, я же пойду умирать рядом с Крильоном! - и,
растолкав часовых у входа, он снова бросился бежать туда, где
Крильон выдерживал жаркий бой.
Из пятнадцати гвардейцев осталось только десять, но и эти
десять стоили сотни, так как отчаянность положения
удесятерила их мужество. Чтобы сходить в Лувр и вернуться
обратно, Мовпену надо было по крайней мере три четверти часа. В
течение этого времени Крильон и Генрих Наваррский творили
чудеса, нагромождая горы трупов. Но численность горожан все же
давила их, заставляя постепенно отступать. Однако, отступая,
Крильон и Генрих Наваррский не, выпускали из рук герцогиню
Монпансье. Генрих поручил ее гвардейцу, сказав ему:
-Если она сделает попытку к бегству, убей ее на месте!
Мало-помалу волна взбешенных горожан вытеснила Крильона с
товарищами из первого этажа, и им пришлось укрыться во втором.
В этот момент появился Мовпен. Горожане приняли его за одного
из своих и пропустили на лестницу, а там Мовпен уже сумел
проложить себе дорогу шпагой.
-Король не дает швейцарцев, ему жаль их! - сказал он
Крильону.
-Ну что же, надо умереть или победить! - спокойно
произнес Генрих Наваррский.
-Нет, государь,- возразил Крильон,- мы должны спасти вас,
иначе трон окончательно станет вакантным! Я знаю, как нам
спастись! - и он повел Генриха и Мовпена в угол, где находилась
под охраной гвардейца герцогиня Монпансье.- Вот! - сказал он.-
Панцирь, который может предохранить от стали и свинца!
Генрих понял его мысль и схватил герцогиню на руки. Анна
вскрикнула, и горожане смущенно прекратили огонь, опасаясь
попасть в пленницу!
В тот же момент началось героическое отступление, которое
можно уподобить только классическим примерам из древней
истории. Генрих Наваррский нес герцогиню на руках, Крильон шел
рядом, держа шпагу в левой руке, Мовпен же держал кинжал у
горла герцогини и время от времени приговаривал:
-Если вы не пропустите нас, я убью ее!
Горожане растерянно расступались, пропуская этих троих и
вместе с ними нескольких гвардейцев, единственно уцелевших из
всего отряда. Народ рычал, бесновался, неистовствовал, но все
опасались за свое божество, за свой идол, и наши герои хотя и
медленно, но неуклонно подвигались все вперед к Лувру.
На выход с улицы Львы... им понадобился целый час. На
улице Святого Антония в них выстрелили из аркебуза, и пуля
положила на месте гвардейца. Тогда Крильон быстрым движением
поднес шпагу к груди герцогини, и толпа испуганно закричала:
-Не стреляйте, не стреляйте!
До берега Сены они добрались довольно благополучно, но
тут на них опять было совершено нападение. Толпа осмелела,
заметив, что ни Мовпен, ни Крильон не собираются привести в
исполнение свою угрозу. Почти у самых ворот, Лувра толпа
сделала последнюю ожесточенную попытку отбить герцогиню, и это
удалось после отчаянного сопротивления наших героев, из которых
только один Генрих Наваррский каким-то чудом остался цел и
невредим. Зато из гвардейцев уцелело лишь три-четыре человека.
Мовпен был весь изранен, а Крильона настолько изрешетили, что,
когда калитка луврского двора с шумом захлопнулась за ними,
неустрашимый герцог без сил упал на руки Мовпена,сказав:
-По-видимому, на этот раз со мною кончено! Когда этот
великий воин сомкнул усталые очи, по Лувру глухим шумом
понеслась мрачная весть:
-Крильон умер! Умер великий Крильон!
Х
На следующее утро в Париже не видно было ни малейших
следов происшедшего в течение ночи. Вскоре после того, как наши
герои спаслись за луврской решеткой, разразился отчаянный
грозовой проливень, а ведь известно, что парижане, не боясь ни
холодного, ни горячего оружия, никогда не могли устоять против
дождя. Поэтому небесная буря смирила народную, потоки дождя
смыли следы крови, под утро полиция и стража подобрали трупы, и
с утра город имел свой обычный вид: купцы открыли свои лавочки,
ремесленники, как ни в чем не бывало, пошли по мастерским, и
все взялись за повседневный труд.
Шум дождя и раскаты грома не дали королю Генриху III
заснуть всю ночь; когда же до него дошла весть, что Крильон
умер, он уже совсем не мог заснуть, глубоко раскаиваясь, что
пожалел швейцарцев, потерял лучшую опору своего трона. Однако
известие о смерти герцога оказалось неверным. Правда,
вследствие большой потери крови Крильон впал в такой глубокий
обморок, что его долго не удавалось привести в чувство, но все
же королевские врачи объявили, что они рассчитывают спасти
пострадавшего.
Король облегченно перевел дух, когда ему сообщили об
этом, и приказал ежечасно подавать бюллетени о состоянии
здоровья герцога. Однако сам он не пошел к нему, а остался у
себя.
Утром король подошел к окну, распахнул его, вдохнул
свежий воздух и приказал пажу позвать Мовпена. Последний
явился минут через пять. Он был весь перевязан вдоль и поперек
и прихрамывал. При виде его король принял строгий вид и сказал:
-Ага, видите, куда заводит неповиновение королевской
воле!
Мовпен ничего не ответил и, подойдя к другому окну, стал
смотреть на Сену.
Король несколько смягчился и продолжал:
-А ведь между тем я достаточно ясно сказал тебе и
Крильону, чтобы вы оставили в покое горожан! Мовпен опять-
таки ничего не ответил.
-Как чувствует себя Крильон? - спросил Генрих.
-Плохо,- угрюмо ответил Мовпен.
-Как ты думаешь, выживет он?
-Я не врач, государь.
-А что говорят врачи?
-Они говорят, что у вашего величества остались швейцарцы
для защиты трона.
-Слушай-ка ты! - крикнул рассерженный король.- Да знаешь
ли ты, что позволяешь себе недостаточно почтительно отвечать
своему королю?
-Не знаю,- ответил Мовпен.- Я так страдаю от ран, что не
могу взвешивать свои слова. Вашему величеству угодно приказать
мне что-нибудь?
-Нет.
-В таком случае, ваше величество, извините меня! - Мовпен
прихрамывая направился к двери.
-Куда ты?
-Пойду лягу спать. Я провел всю ночь у кровати герцога
Крильона.
-Ты очень страдаешь?
-Господи! Ведь у меня кожа не так толста, как у
швейцарцев, и я не герой.
-Мовпен!
-И раны заставляют меня настолько страдать, что я прошу
разрешения удалиться в отцовский замок.
-Как? Ты хочешь покинуть меня?
-Мне надо вылечить свои раны, государь.
-Но ты можешь с полным успехом вылечить их в Лувре!
-Нет, государь, луврский воздух нездоров для раненых.
Кроме того, во дворце нет больше для меня места! Я даже в своей
собственной комнате застал швейцарца!
-Но все это временно... Швейцарцы будут расквартированы в
Париже!
-О, это будет большой ошибкой со стороны вашего
величества! В конце концов, восемь тысяч человек вовсе не
много для защиты осажденной крепости...
-Ты бредишь? Какой крепости?
-Да Лувра!
-Но кто же будет осаждать мой дворец?
-Граждане Парижа, государь.
-Ты с ума сошел, Мовпен!
-Возможно, что уже сегодня начнется потеха, и вы сами
понимаете, что в осажденной крепости такие слабые и
беспомощные, как мы с Крильоном, только мешают...
-Мовпен! - строго сказал король.- Довольно шуток!
-Да я вовсе не шучу, государь, тем более что я перестал
быть шутом!
-Как? Ты... перестал?
-Ну да! Я уступаю дурацкий колпак любому из швейцарцев.
На этот раз король вместо того, чтобы рассердиться,
только расхохотался и сказал:
-Послушай, Мовпен, ты вовсе не так уж ранен, как
представляешься, и отлично мог бы сесть на лошадь, чтобы
сопровождать меня в Сен-Дени.
-Зачем?
-Да разве ты забыл, что сегодня похороны моего брата?
-А, так вы отправляетесь туда? Ну, так не забудьте
позавтракать хорошенько, а то ведь от Сен-Дени до Сен-Клу
очень далеко.
-Да я вовсе не собираюсь в Сен-Клу. Я вернусь в Лувр!
-Ко времени возвращения вашего величества Лувр будет
взят! - холодно заметил Мовпен.
-Да ты с ума сошел, совсем с ума сошел! - раздраженно
крикнул король.
В этот момент на улице послышался сильный шум, и король с
Мовпеном, выглянув из окна, увидели, что к воротам Лувра
подъехал отряд всадников человек в тридцать. На кирасах
всадников ярко сверкали лотарингские кресты, впереди них ехал
герцог Гиз.
-Ого! - сказал король.- Что это понадобилось кузену так
рано в Лувре?
Подъехав к воротам, герцог повелительно заявил дежурному
офицеру:
-Я хочу видеть короля!
-Король спит! - ответил офицер.
-Ну, так что же? - презрительно возразил Гиз.- Пусть его
разбудят!
-Черт возьми! - пробормотал Мовпен.- Ручаюсь, что когда
герцог Гиз станет королем, то не захочет, чтобы его будили в
такую рань!
-Какой же страны королем станет он, по-твоему? -
насмешливо спросил Генрих.
-Да, разумеется, Франции! - ответил Мовпен и, хотя король
сделал гневливый жест, продолжал: - Однако раз вы не спите,
государь, и пока еще правите Францией...
Генрих III высунулся из окна и крикнул:
-Войдите, кузен, я готов принять вас! Тогда ворота
распахнулись, и герцог со спутниками въехали во двор.
-Государь,- сказал тогда Мовпен,- разрешите мне выйти в
соседнюю комнату.
-Зачем?
-Я хочу послушать ваш разговор с герцогом Гизом и узнать,
действительно ли вашему величеству угодно продолжать
царствовать или вы предпочтете за лучшее отказаться от трона в
пользу своего милого кузена Гиза?
И, не давая королю времени ответить, Мовпен скользнул в
соседний кабинетик, тогда как король приказал ввести герцога.
