комнате, где собрались заговорщики, поднялась страшная
суматоха. Сир де Рошибон подбежал к окну и спросил:
-Кто здесь?
-Слуги короля! - ответил Крильон и приказал запереть
ворота и обнажить шпаги.
VII
Что же сталось с "приятелем" Мовпена?
Когда горожане, под председательством герцогини
Монпансье, обсудили все подробности "дня баррикад", Рошибон
торжественно провозгласил герцога Гиза вождем инсургентов. Но
герцог ответил:
-Я очень благодарен вам за честь, друзья мои, но, чтобы я
мог принять начальство над вами, надо, чтобы вы сначала
восстали, воздвигли первые баррикады и принялись настойчиво
требовать моего руководства. Тогда меня не смогут обвинить в
желании ниспровергнуть своего царственного кузена: я только
уступлю желаниям народа!
-Это правда! - согласились горожане.
-Теперь дело только за предлогом,- продолжал Гиз.- Но я
уже говорил вам, что предлог можно найти во всем. Заведите
ссору с королевским солдатом, а там уже дело пойдет само собою!
Ну, а теперь до свиданья! Мне тоже нужно отдать кое-какие
распоряжения!
Герцог вышел из зала, однако направился не к воротам,
выходившим на улицу Львы..., а в сад, дверка которого выходила
в переулок.
Сделав десяток шагов по саду, герцог вдруг остановился,
услыхав, что кто-то следует за ним по пятам. Он обернулся и
увидел, что какой-то замаскированный незнакомец поспешно
догоняет его. Гиз положил руку на эфес шпаги и, остановившись,
спросил:
-Кто вы? Что вам надо?
Вместо ответа замаскированный обнажил свою шпагу.
-Сюда! Ко мне! - крикнул герцог.
-Разве вы такой трус, герцог? - насмешливо спросил
незнакомец.- Ведь вы же видите, что я один!
-Тогда скажите, кто вы?
-А вы не будете звать на помощь? Ну, так вспомните:
десять лет тому назад мы бились с вами так же, как собираемся
биться теперь, и вы оставили меня полумертвым на пороге кабачка
Маликана!
-Генрих Наваррский! - вскрикнул Гиз.
-Он самый!
-Ну, так в позицию, черт возьми, в позицию! - и герцог
Гиз с озверением ринулся на Генриха.
-Дорогой герцог,- иронически сказал последний,- как
видите, я сделал большие успехи в фехтовании, потому что теперь
легко парировал финт, которым десять лет тому назад вы уложили
меня плашмя!
-А вот отпарируйте-ка этот! - с бешенством крикнул
герцог, делая новый выпад.
-Как видите: сделано! Зато у меня имеется для вас
хорошенький прием, которого вы еще не знаете, но я покажу его
вам лишь после того, как мы вдвоем поговорим. Согласитесь, что
положение складывается так... Ах, вам не везет сегодня! -
прервал сам себя король наваррский, парируя новый выпад Гиза.-
Ну-с, король Карл IX умер, герцог Анжуйский умер, у короля
Генриха III нет детей, и парижане хотят низложить его. У
наваррского короля - вашего покорного слуги - тоже нет детей, и
если бы он умер, то корона была бы обеспечена для вас...
-Это правда!
-Так вот-с, подумайте только, как хорошо было бы для вас,
если бы вам удалось сейчас прирезать меня! Тогда вам не надо
было бы обращаться за помощью к мятежникам- горожанам.
-Вы совершенно правы, кузен, и я постараюсь устроить свои
дела именно таким образом!
Сказав это, герцог Гиз снова пустился на один из страшных
финтов, но его шпага снова ткнулась в пустое пространство.
Теперь роли переменились. Генрих Наваррский утвердился в
позиции и повел в свою очередь такую стремительную атаку на
герцога, что тому пришлось перейти в оборонительную тактику и
отступать шаг за шагом. Три раза шпага Генриха Наваррского
обагрялась кровью герцога Гиза, и в конце концов герцог
оказался прижатым к маленькой дверке, выходившей в переулок.
-Ага! - сказал Генрих Наваррский.- Знаете что, кузен, я
пригвожу вас к этой дверке, вот как крестьяне делают с хищными
птицами!
Шпага наваррского короля с бурной стремительностью
неслась прямо к сердцу Гиза, и у последнего не было ни
времени, ни удобного положения, чтобы успеть отразить выпад.
Тогда в нем вдруг проснулась страшная жажда жизни. Умереть
теперь, когда он почти уже касался рукою короны!
В первый раз в жизни герцог Гиз почувствовал, что такое
страх. Он нагнулся немного вперед и затем с адской силой
ударился спиною о дверку. Шпага Генриха уже касалась его груди,
но от сильного удара собачка дверного замка поддалась, дверь
раскрылась, и Гиз полетел кувырком. Однако инстинкт
самосохранения удесятерил его ловкость. Он вскочил на ноги и с
силой захлопнул дверь, так что замок снова защелкнулся. Затем
он бросился бежать и остановился лишь на улице Святого Антония.
Вдруг он услыхал характерный шум, с которым обыкновенно
двигается воинский отряд. Кто это был? Горожане, совершающие
обход своего квартала? Или солдаты короля?
Герцог кинулся к ближайшему дому и приник в стенном
выступе, скрываемый тенью. Отсюда он увидел, что это был
Крильон с гвардейцами. Герцог видел далее, как Крильон разделил
своих людей на два отряда и занял ими оба выхода из дома
Рошибона. Тогда герцог понял все и пустился бежать к заставе
Святого Антония, где был пост милиции горожан, людей, всецело
преданных лиге, заклятых врагов короля.
Герцог крикнул им.
-Люди короля хотят арестовать Рошибона и вождей горожан!
Пойдемте со мною! Скорей! - и Гиз повел их на помощь дому,
который Крильон собирался взять приступом.
VIII
Услышав голос Крильона, герцогиня Монпансье вскочила с
полной решимостью и ощупала рукоятки двух пистолетов, торчавших
из-за ее пояса. Затем она приказала: "Заприте двери! Мы будем
сопротивляться!" - но тотчас же, видя нерешительность горожан,
прибавила:
-Вы искали предлога, чтобы восстать на короля? Этот
предлог теперь налицо!
Ее слова воодушевили горожан, и они принялись
баррикадировать двери. Когда это было сделано, Рошибон
высунулся из окна и спросил:
-Что вам нужно?
-Прежде всего нам нужно, чтобы вы положили оружие! -
ответил Крильон.
-Мы парижские горожане, вооруженные на защиту святой
лиги, и оружия не положим! - возразил Рошибон.
-Даже вопреки приказанию короля?
-Даже вопреки его желанию!
-Затем мы требуем выдачи герцога Гиза,- продолжал
Крильон.
-Его нет среди нас!
-И герцогини Монпансье!
-Мы отказываем!
-В таком случае,- сказал гвардейцам Крильон,- взломайте
двери, ребята! - и, взяв из рук одного из солдат аркебуз,
герцог собственноручно принялся выламывать дверь.
Сир де Рошибон скрылся из окна, но на его месте появился
другой горожанин; последний прицелился и выстрелил в Крильона.
Пуля скользнула по панцирю герцога и рикошетом убила гвардейца,
стоявшего рядом.
-Черт возьми, дело обещает быть жарким! - воскликнул
Мовпен и, выхватив из-за пояса пистолет, положил на месте
горожанина, не успевшего еще отойти от окна.
Оба эти выстрела и оба трупа послужили сигналом к началу
битвы. В то время как гвардейцы и горожане обменивались
выстрелами через окна, Крильон вооружился топором и, не обращая
внимания на град пуль, сыпавшийся на него, выламывал дверь. Та
вскоре поддалась, гвардейцы ворвались в дом и столкнулись на
лестнице с горожанами. Начался ожесточенный бой врукопашную.
Услыхав звуки выстрелов, гвардейцы, оставленные Крильоном
у другого выхода, перелезли через ограду и кинулись на помощь
товарищам. Их повел замаскированный человек, при виде которого
Мовпен радостно воскликнул:
-Слава Богу! Мы получаем знатную подмогу!
Мовпен уже получил жестокий удар прикладом по голове, но,
хотя был весь окровавлен, все же сражался как лев.
Лестницу приходилось брать с большим трудом. На стороне
горожан была выгода позиции, так как всегда удобнее отражать
сверху атаку, идущую снизу. Кроме того, в случае нужды они
могли прятаться за двери, а гвардейцы шли открытой грудью
вперед. Тем не менее горожанам, хоть и медленно, приходилось
отступать.
Сам Крильон не счел нужным обнажить шпагу, потому что,
как он говорил, для каких-нибудь лигистов достаточно и
приклада. И действительно, мушкет, которым он с адской
быстротой вращал над головами горожан, то и дело стремительно
опускался вниз, и каждый раз один, а то и двое лигистов падали
наземь, чтобы больше не встать.
Вдруг из рядов горожан выдвинулась стройная фигура
герцогини Монпансье. Анна бесстрашно выдернула из-за пояса
пистолет, прицелилась в Крильона и спустила курок. Правая рука
герцога беспомощно повисла, а аркебуз с шумом покатился на пол.
-Промахнулись! - иронически крикнул герцогине Крильон.-
Чтобы вывести меня из строя, надо целиться в сердце, герцогиня!
А то ведь в случае нужды я могу стать и левшой! - и
действительно, неустрашимый Крильон вооружился шпагой и
принялся прокладывать ею себе дорогу вперед.
Тут на помощь подоспел замаскированный с пятнадцатью
гвардейцами, и лестница была быстро очищена. Бой перешел в
комнаты, и каждую из них приходилось брать приступом.
-Вперед, друзья мои, вперед! - кричал Крильон, подбодряя
своих людей.- Надо поскорее расправиться со всем этим сбродом!
Только не убивайте герцогини: кровь женщин приносит несчастье!
-Воину,- да,- заметил замаскированный,- но только не
палачу!
-А! - зарычала герцогиня, выхватывая второй пистолет.- Я
знаю этот голос! - и она выстрелила в замаскированного.
Но тот пригнулся, и пуля просвистела мимо. В то же время
замаскированный сделал гигантский скачок вперед, ураганом
развеял поредевшие ряды защитников герцогини, схватил
прекрасную Анну поперек тела и сказал:
-Да-с, прелестная кузиночка, теперь мы не в Анжере!
-Он, вечно он! - прохрипела с пеной у рта Анна. Из
тридцати гвардейцев у Крильона теперь осталось около
половины, но зато и горожан тоже было лишь семь-восемь. С
пленением герцогини дело было закончено. Часть горожан
сдалась, остальные были перебиты.
-Мы победили! - крикнул Крильон, однако Мовпен заметил
ему:
-Нет еще пока! Послушайте-ка! - и он показал рукой по
направлению к улице, откуда слышался глухой шум голосов.
Это была городская милиция, которую Гиз привел на помощь
лигистам, осажденным в доме Рошибона.
Пришлось думать о защите, так как Крильону с товарищами
самим предстояло теперь стать осажденными. Герцог и
замаскированный, то есть наваррский король, принялись быстро
разрабатывать план защиты. Они распорядились, чтобы гвардейцы
баррикадировали двери мебелью и трупами павших.
-Ну а я,- сказал Мовпен.- отправлюсь к королю и потребую
от него швейцарцев на помощь!
С этими словами он проворно выскочил из окна. растолкал
растерявшихся горожан, с молниеносной быстротой взобрался на
крышу по своей лестнице из простыни и вскочил в комнату Перины.
При начавшейся перестрелке Перина упала в обморок. Мовпен
оттолкнул прочь ее тело, быстро скинул камзол и кинулся на
улицу с обнаженным кинжалом, крича, что люди короля хотят убить
его. Горожане, действительно, приняли его за одного из своих и
дали пройти.
IX
В это время король занимался расквартированием
швейцарцев. Он занял для них половину Лувра, не стесняясь
того, что некоторые из занимаемых помещений принадлежали
другим. Но часть солдат все же принуждена была расположиться
прямо на дворе.
Вообще теперь все во дворе было занято швейцарцами.
Король сразу проникся к ним необычайным доверием и поручил им
