указал рукой на освещенные окна зала, где Анна Лотарингская
собиралась открыть заседание.
-Вы правы,- согласился Мовпен,- будем слушать! Они оба
напрягли свой слух и зрение.
-Господа парижские горожане,- начала Анна Лотарингская,
обращаясь к шестнадцати вождям лиги,- в течение трех дней я
думала, что трон вакантен!
-Вот как! - пробормотал незнакомец на ветке.
-Но,- продолжала герцогиня,- порою божественная
справедливость запаздывает...
-Да неужели! - фыркнул в свою очередь и Мовпен.
-И так случилось, что Валуа все еще существует, продолжая
погружать королевство в океан беззакония!
Одобрительный ропот горожан покрыл фразу герцогини. Она
между тем продолжала.
-Настало время Франции восстать и расправиться по
справедливости с Лувром!
-Ей-богу,- пробормотал Мовпен,- хотел бы я, чтобы король
послушал эту прекрасную проповедь!
Поднялся один из горожан. Это был сам сир де Рошибон,
самый влиятельный вождь лиги, которому парижане подчинялись с
безграничной, слепой покорностью.
-Ваше высочество,- сказал он,- мы готовы. Нам не хватает
только вождя!
-Вот вам вождь! - и Анна указала на герцога Гиза.
-Но нам нужен еще предлог, чтобы начать бой! - продолжал
сир де Рошибон.
-Ну вот еще! - заметил другой горожанин.- Для этого
достаточно сущего пустяка - например, того, чтобы королевский
солдат задел горожанина!
Незнакомец наклонился к уху Мовпена и шепнул:
-Пока они подыскивают предлоги, недурно было бы сыграть с
ними хорошенькую штуку. Вот мы с вами сидим здесь и слушаем.
Между тем было бы совершенно достаточно, чтобы все происходящее
видел и слышал только один из нас, так как он мог бы передать
все в точности другому. А этот другой тем временем сбегал бы в
Лувр, добился бы свидания с королем и привел бы сюда герцога
Крильона с сотенкой гвардейцев, с помощью которых можно было бы
арестовать сразу всех шестнадцать вождей лиги, герцогиню
Монпансье и герцога Гиза!
-О, это было бы очень недурно! - согласился Мовпен.
-Ну, раз вы разделяете мое воззрение, то... что же мешает
вам отправиться и сделать все это?
-А, так это я должен быть "другим"?
-Ну конечно! Мне ведь не суметь добиться пропуска, и
пройдет слишком много времени, пока я разыщу кого- нибудь, кто
возьмет на себя труд известить короля о происходящем.
-Сударь! - подумав, сказал Мовпен.- Нарисованный вами
план, ей-богу, очень нравится мне, но... мне невольно пришло в
голову странное соображение...
-Странное? А ну-ка!
-Я подумал, а вдруг, в то время как я побегу в Лувр, все
эти господа спокойно разойдутся по домам?
Незнакомец рассмеялся тихим, сухим смешком.
-Господин Мовпен,- сказал он,- вы утверждаете меня в моем
мнении, что вы умный человек!
-Премного благодарен!
-Вы умеете так ловко подойти к самому тонкому подозрению,
что на вас и обидеться нельзя. Я понял вас! Но не бойтесь, с
моей стороны вас не ждет предательство: в этом вы уверитесь
сейчас же, как только я назову вам свое имя,- и незнакомец,
нагнувшись к уху Мовпена, что- то шепнул ему.
Должно быть, имя незнакомца звучало как-нибудь особенно,
потому что, услыхав его, Мовпен вторично чуть не свалился с
дерева. Затем он, не говоря ни слова, скользнул с дерева,
перебежал через двор, поспешно взобрался по веревочной лестнице
в комнату Перины, пробежал мимо пораженной гризетки и сломя
голову кинулся вниз по лестнице.
В Лувр он вошел как раз в тот момент, когда король
пригласил мать подойти к открытому окну.
Екатерина высунулась и при свете луны увидела, что по
берегу Сены, по направлению к Лувру, тянулась какая- то темная
змея, вспыхивавшая порою металлическими блестками и издававшая
глухой, размеренный шум. Это был целый полк, медленно
двигавшийся по молчаливому Парижу.
-Что это? - спросила королева-мать.
-Это восемь тысяч швейцарцев, которые подкрепят мой
гарнизон,- ответил король.- При их помощи я сумею держать
парижан в повиновении!
-Но в таком случае у вашего величества имеется лишнее
основание немедленно захватить Гизов!
-О, у нас имеется достаточно времени для этого!
В этот момент дверь распахнулась, вошел Мовпен и
произнес:
-Государь, если вы дадите мне герцога Крильона с
несколькими десятками гвардейцев, то все эти швейцарцы вовсе не
понадобятся. Я могу указать место, где в данное время находятся
герцог Гиз, герцогиня Монпансье и шестнадцать вождей лиги,
злоумышляющие на жизнь и корону вашего величества!
V
Мовпен думал, что король сейчас же начнет расспрашивать
его. Но Генрих III отнесся к сообщению своего шута совершенно
безучастно и сказал:
-Готов держать пари, что Мовпен хочет посоветовать мне то
же самое, что и вы, государыня! - Он подошел к окну и сказал: -
Посмотри-ка, Мовпен, какие прелестные войска!
-О, да, государь, швейцарцы имеют отличный вид, это
правда, но... но все-таки не следовало бы пренебрегать угрозами
горожан взять штурмом Лувр и низложить ваше величество!
-А, так они замышляют это? - равнодушно ответил Генрих.-
Ну так, значит, они - сумасшедшие или просто еще не видели моих
швейцарцев! - и король снова стал любоваться солдатами, которые
теперь повзводно входили в Луврские ворота.
Крильон потерял терпение.
-Так что же прикажете, ваше величество? - спросил он,
подходя к королю.
-Ничего,- - ответил Генрих.
-Как ничего, государь? - воскликнул герцог.
-Милый мой Крильон, в данный момент у меня имеются более
серьезные занятия, чем забота о каких-то глупых заговорщиках.
Прежде всего надо разместить на постой швейцарцев...
-Этим займется мсье д'Эпернон, государь!
-О, да,- с радостью отозвался д'Эпернон, чрезвычайно
боявшийся, как бы ему, в силу его нового звания полкового
командира швейцарцев, не было поручено арестовать герцога Гиза.
-А затем,- продолжал Генрих,- не следует забывать, что
завтра - день похорон моего брата!
-Но это ровно ничему не помешает, государь,- заметила
Екатерина.
-Ах, господи, ваше величество! - с нетерпением возразил
король.- Кто может поручиться, что эти горожане не окажут
сопротивления? А ведь если ночью начнется бой...
-Ну, так солдаты покажут горожанам, что значит бунтовать!
-Да, но нельзя будет завтра похоронить брата!
-Государь, прежде всего надо заботиться о короне, а
потом...
-Государыня, у меня имеются швейцарцы!
-Но чего же колебаться в таком случае?
-Если бой начнется ночью, завтра нельзя будет устроить
похороны...
-Так их отложат!
-Это невозможно: я уже назначил начало печальной
церемонии на девять часов утра. Мы с отцом Василием сегодня все
решили, кающиеся готовы, монахи тоже. Поэтому оставим горожан
мирно составлять свой заговор и отложим политические заботы на
послезавтра.
Крильон и Мовпен скорбно переглянулись. Королева- мать,
не говоря ни слова, повернулась и вышла из комнаты, сделав
Крильону какой-то знак.
Тогда герцог подошел к Генриху и сказал:
-Значит, у вашего величества нет для меня приказаний на
сегодня?
-Нет никаких, добрый мой Крильон!
-Тем лучше, государь, потому что я устал и отправляюсь
спать.
-Покойной ночи, друг мой Крильон!
Герцог ушел. Тогда к королю подошел Мовпен и сказал:
-Покойной ночи, государь.
-Как? И ты тоже хочешь спать?
-У меня любовное свидание, государь!
-Ну, так надо идти... Но будь осторожен, друг мой Мовпен!
Вспомни, что случилось со мною в Шато-Тьерри!
-О, ведь я не король! Покойной ночи, государь!
-Покойной ночи, милочка!
Мовпен ушел.
Тогда король обратился к д'Эпернону и сказал ему:
-Удивительно, как все они - и королева, и Крильон, и
Мовпен - в один голос хотят, чтобы я арестовал герцога Гиза!
-Но, может быть, они не совсем неправы, государь? -
осторожно заметил тот.
-Нет, они неправы. Когда располагаешь восемью тысячами
швейцарцев, не к чему арестовывать герцога Гиза. Его просто
надо вытурить из Парижа, только и всего. Кроме того, я раздумал
судить герцогиню; я просто попрошу ее выехать в Нанси, только и
всего.
-А если она откажется, государь?
-Ну, так у меня имеются мои швейцарцы! Пойдем-ка,
посмотрим на них во дворе!
В это время королева-мать увлекла в соседней комнате
Крильона в амбразуру окна и сказал ему:
-Герцог! На моего сына опять нашел приступ слабости,
когда надо рискнуть навлечь на себя его гнев ради пользы
монархии. Надо отважиться на крупную игру...
-Я очень люблю крупную игру,- заметил Крильон.
-Надо сделать то, чего не хочет государь...
-Вашему величеству угодно...
-Мне угодно, чтобы вы последовали за мсье Дюзесом,- она
показала рукой на Мовпена,- и арестовали всех заговорщиков!
-Ну что же, это очень просто! - ответил Крильон.- Вы
покажете мне дорогу, мсье Мовпен?
-Да я только за этим и пришел,- ответил шут короля и тут
же подумал про себя:
"На кой черт быть королем Франции, если тебя не слушают?"
VI
Мовпен довел Крильона с тридцатью гвардейцами до начала
улицы Львы Святого Павла и здесь остановился.
-Ну-с, где это? - спросил Крильон.- Которую дверь надо
высадить?
-Никакую,- ответил Мовпен.- Прежде всего обратите
внимание на то, что я вам скажу. Из дома ведь имеются два
выхода, так что стоит нам начать ломиться в один, как все
птички упорхнут через другой. Значит, первым делом надо
разделить наш отряд на две части и занять оба выхода. Затем нет
никакой нужды ломать дверь, раз ее можно открыть. Я опять
заберусь туда и без шума впущу вас. Кроме того, в доме сира де
Рошибона находится мой приятель, и если мы поднимем шум, то
горожане могут обнаружить его присутствие и расправиться с ним
по- свойски. А этого человека следовало бы поберечь!
-Да? Кто же это такой?
Мовпен наклонился к уху Крильона и шепнул ему что- то.
Крильон вздрогнул, подавил радостное восклицание и сказал:
-Ну, значит, наше дело выиграно! Он один стоит целой
армии!
-Теперь подождите меня! - сказал Мовпен и пустился вверх
по лестнице дома, где жила Перина.
Гризетка сидела на кровати и лила горькие слезы по поводу
неожиданного исчезновения милого дружка. Увидев его, она
вскочила с возгласом радости и сказала, обвивая его шею руками:
-Ну, теперь уж ты не уйдешь, нет!
-А вот посмотрим! - ответил Мовпен, проворно высвободился
из ее объятий и выскочил на крышу.
Перед тем как спуститься во двор, он прилег на край крыши
и заглянул в окна надворного флигеля. Двор по- прежнему был
пустынен, в окнах надворного флигеля по-прежнему виднелся свет,
и по-прежнему герцогиня Монпансье вела заседание. Только
герцога Гиза уже не было видно.
-Черт возьми! - пробормотал шут.- Уж не ушел ли он? А
я-то представлял себе, как уютно и спокойно будет герцогу Гизу
в Венсенской крепости!
Затем Мовпен скользнул по веревке вниз во двор и
подкрался к дереву, на ветке которого остался его "приятель".
Однако последнего уже не было здесь. Напрасно Мовпен озирался
по всем сторонам - нигде не было видно характерного силуэта
незнакомца. Но искать его ему было некогда, так как из дома
донесся голос герцогини, произнесший:
-Ну, господа, раз все готово, то разойдемся теперь и
будем завтра каждый на своем посту.
Мовпен подбежал к воротам, поднял железный брус,
распахнул створки и крикнул:
-Сюда!
Тогда Крильон и гвардейцы вошли во двор. В то же время в
