Англия и Австрия решительно выступают против России и Пруссии и по воп-
росу о Саксонии и по вопросу о Польше. Прежнего единства действий евро-
пейских держав, положившего в 1814 г. конец великой империи Наполеона,
ожидать было нельзя...
В декабре 1814 г., гуляя около своего дворца в Порто-Феррайо (главном
городе острова Эльбы), Наполеон вдруг остановился около гренадера, сто-
явшего на часах. Это был солдат из того батальона старой гвардии, кото-
рый последовал с разрешения союзников на Эльбу за императором. "Что,
старый ворчун, тебе тут скучно?" - "Нет, государь, но я не очень развле-
каюсь". Наполеон вложил ему в руку золотую монету и отошел, вполголоса
сказав: "Это не всегда будет продолжаться".
Дошло ли до кого-нибудь известие об этом случае или о двух-трех выр-
вавшихся у Наполеона аналогичных словах,- мы не знаем. Знаем только, что
и Меттерних, и Людовик XVIII, и английский кабинет очень забеспокоились
по поводу слишком близкого пребывания Наполеона у берегов Франции. Были
разговоры о переводе его куда-нибудь подальше. Он продолжал казаться
страшным даже и на своем маленьком острове. Ходили слухи, что к нему хо-
тят подослать убийц. Чем больше нелепостей делали Бурбоны и их сторонни-
ки во Франции, тем больше беспокоились государи и дипломаты в Вене. Но с
острова Эльбы стали приходить одновременно также и самые успокоительные
известия, противоречившие тревожным слухам. Император почти не выходит
из своих комнат, он очень спокоен, он вполне примирился со своей
участью, он разговаривал очень милостиво с английским представителем
Кемпбелем и сказал ему, что его теперь ничто не интересует, кроме его
маленького острова.
Вечером 7 марта 1815 г. в Вене в императорском дворце происходил бал,
данный австрийским двором в честь собравшихся государей и представителей
европейских держав. Вдруг в разгаре празднества гости заметили какое-то
смятение около императора Франца: бледные, перепуганные царедворцы пос-
пешно спускались с парадной лестницы; было такое впечатление, будто во
дворце внезапно вспыхнул пожар. В одно мгновение ока все залы дворца об-
летела невероятная весть, заставившая собравшихся сейчас же в панике ос-
тавить бал: только что примчавшийся курьер привез известие, что Наполеон
покинул Эльбу, высадился во Франции и, безоружный, идет прямой дорогой
на Париж.
Уже к началу февраля 1815 г. у Наполеона стало складываться решение
вернуться во Францию и восстановить империю. Он никогда и никому не
рассказал, как он пришел к этому решению. Может быть, только в самом
конце 1814 и в первый месяц 1815 г. в нем созрело убеждение, что вся ар-
мия, а не только его гвардия, к нему относится по-прежнему и что рядом с
маршалами, которые его убеждали в апреле 1814 г. в необходимости отрече-
ния, существуют маршалы вроде Даву, генералы вроде Эксельманса, офицеры,
как отставные, так и на действительной службе, которые с презрением и
ненавистью смотрят на Бурбонов и вполне разделяют чувства солдатской
массы. Убедился он и в том, что даже многие из тех маршалов, которые
жаждали покоя и были утомлены непрерывными войнами и с готовностью стали
служить Бурбонам, теперь раздражены и недовольны королем Людовиком
XVIII, его братом и его племянниками. Знал он и хорошо учитывал настрое-
ние крестьян, всю ту тревогу, которая росла в деревне. Одно сообщение
ускорило его решение.
В середине февраля ему пришлось побеседовать с одним молодым чиновни-
ком еще наполеоновских времен, Флери де Шабулоном, явившимся на Эльбу с
информацией от проживавшего во Франции бывшего наполеоновского министра
иностранных дел Марэ, герцога Бассано. Герцог Бассано поручил Флери де
Шабулону подробно рассказать императору о росте всеобщего недовольства,
о безобразиях дворян-эмигрантов, вернувшихся в свои деревни, о том, что
армия почти сплошь считает в душе своим законным государем только Напо-
леона, а короля Людовика XVIII и прочих членов бурбонской семьи и знать
не хочет. Доклад был обстоятельный. Наполеон очень много знал, впрочем,
еще до прибытия этого эмиссара от герцога Бассано. Так или иначе, но
после этого разговора он решился.
В это время у него гостила его мать, Летиция, женщина умная, твердая,
мужественная, которую Наполеон уважал больше чем кого-либо из своей
семьи. Он открыл ей первой свое решение. "Я не могу умереть на этом ост-
рове и кончить свое поприще в покое, который был бы недостоин меня,ска-
зал он ей.- Армия меня желает. Все заставляет меня надеяться, что, увидя
меня, армия поспешит ко мне. Конечно, я могу встретиться с офицером, ко-
торый верен Бурбонам, который остановит порыв войска, и тогда я буду
кончен в несколько часов. Этот конец лучше, чем пребывание на этом ост-
рове... Я хочу отправиться и еще раз попытать счастья. Каково ваше мне-
ние, мать?" Летиция была так потрясена неожиданным вопросом, что не мог-
ла сразу ответить: "Позвольте мне быть минутку матерью, я вам отвечу
после". И после долгого молчания ответила: "Отправляйтесь, сын мой, и
следуйте вашему назначению. Может быть, вас постигнет неудача и сейчас
же последует ваша смерть. Но вы не можете здесь оставаться, я это вижу
со скорбью. Будем надеяться, что бог, который вас сохранил среди
стольких сражений, еще раз сохранит вас". Она крепко обняла сына, сказав
это.
Сейчас же после разговора с матерью Наполеон призвал своих генералов,
которые последовали за ним в свое время на остров Эльбу: Бертрана, Друо
и Камбронна. Бертран и Камбронн приняли известие с восторгом, Друо - с
сомнениями в успехе. Но сам Наполеон сказал ему, что он теперь не наме-
рен ни воевать, ни править самодержавно, он хочет сделать французский
народ свободным. Это было характерно для той новой политической програм-
мы, с которой Наполеон начинал свое предприятие если не с целью ее осу-
ществить, то с целью ее использовать в тактическом смысле.
Сейчас же он дал приказания и инструкции генералам. Он ехал не завое-
вывать Францию оружием, а просто намерен был явиться во Францию, выса-
диться на берегу, объявить о своих целях и потребовать себе обратно им-
ператорский престол. Так велика была его вера в обаяние своего имени;
ему казалось, что страна должна была сразу, без боя, без попытки сопро-
тивления, пасть к его ногам.
Следовательно, отсутствие у него вооруженных сил не могло послужить
препятствием. А для того, чтобы его не могли арестовать и прикончить
раньше, чем кто-нибудь узнает о его прибытии, и раньше, чем хотя один
настоящий солдат его увидит, у Наполеона под рукой были люди. Во-первых,
при нем находилось 724 человека, которых было вполне достаточно для бли-
жайшей личной охраны, нужной лишь в первый момент; из них 600 человек
гренадер и пеших егерей старой гвардии и больше сотни кавалеристов. За-
тем в его распоряжении оказалось больше 300 солдат расположенного здесь
с давних пор 35-го полка, посланного в свое время им же для охраны ост-
рова. Их всех-около 1100 человек. Наполеон решил взять с собой. Для пе-
реезда у него оказалось несколько небольших судов.
Все приготовления происходили в глубокой тайне. Наполеон приказал
своим трем генералам, чтобы все было готово к 26 февраля. В этот день в
г. Порто-Феррайо после полудня 1100 солдат были внезапно в полном воору-
жении направлены в порт и посажены на суда. Они понятия не имели о том,
зачем их посадили на суда и куда собираются везти, ни одного слова
раньше не было сказано, но, конечно, еще до начала посадки они догада-
лись и с восторгом приветствовали императора, когда он появился в порту
в сопровождении трех генералов и нескольких офицеров старой гвардии.
Мать Наполеона неутешно рыдала, прощаясь с сыном. Солдаты, офицеры,
генералы и Наполеон заняли свои места на суденышках, и в семь часов ве-
чера маленькая флотилия при попутном ветре отплыла на север.
Первая опасность заключалась в постоянно круживших вокруг острова
Эльбы английских и французских королевских военных фрегатах. Эти суда
находились тут на всякий случай, для наблюдения за островом. Один фран-
цузский военный корабль прошел так близко, что офицер с корабля даже пе-
рекинулся несколькими словами в рупор с капитаном наполеоновского брига.
"Как здоровье императора?" - спросил офицер. "Очень хорошо",- ответил
капитан. Встреча этим только и кончилась,- солдаты были спрятаны, и с
королевского корабля никто ничего не заметил. По счастливой случайности
англичан не встретили вовсе. Плаванье продолжалось почти трое суток, так
как попутный ветер несколько ослабел.
В три часа дня 1 марта 1815 г. флотилия причалила к французскому бе-
регу, остановилась в бухте Жуан, недалека от мыса Антиб; император вышел
на берег и немедленно приказал начать высадку. Прибежавшая таможенная
стража, увидев Наполеона, сняла шапки и громко приветствовала его. Напо-
леон послал Камбронна с несколькими солдатами в г. Канн за припасами.
Припасы были доставлены немедленно, после чего Наполеон двинулся со сво-
им отрядом на север через провинцию Дофинэ, предварительно бросив на бе-
регу четыре пушки, которые он взял с собой из Порто-Феррайо. Он решил
идти горными дорогами. Одновременно он приказал отпечатать в типографии
г. Грасс свои воззвания к французской армии и к народу. И Канн и Грасс
уже были в его власти без всякой попытки сопротивления. Не задерживаясь,
он двинулся дальше через деревушку Сернон и через Динь и Гап на Гре-
нобль.
Командир войск, стоявших в Гренобле, главном городе департамента, ре-
шил было сопротивляться, но солдаты громко, не стесняясь, говорили, что
они сражаться с императором не будут ни за что. Буржуазия в Гренобде ка-
залась встревоженной и смущенной, часть дворян осаждала власти, умоляя
сопротивляться, часть же их бежала врассыпную из города.
7 марта в Гренобль пришли высланные спешно против Наполеона войска -
два с половиной линейных пехотных падка с артиллерией и один гусарский
полк.
Наполеон уже подходил к Греноблю. Приближалась самая критическая ми-
нута. О сражении против всех этих полков, снабженных к тому же артилле-
рией, не могло быть и речи. Королевские войска могли бы расстрелять его
и его солдат издали, даже не потеряв ни одного человека,- ведь у Наполе-
она не было ни одного орудия.
7 марта утром Наполеон прибыл в деревню Ламюр. Впереди в отдалении
виднелись войска в боевом строю, загораживавшие дорогу и имевшие задачу
взорвать мост у Пэнго. Наполеон долго смотрел в подзорную трубу на выд-
винутые против него войска. Затем он приказал своим солдатам взять ружье
под левую руку и повернуть дулом в землю. "Вперед!" - скомандовал он и
пошел впереди прямо под ружья выстроенного против него передового ба-
тальона королевских войск.
Начальник этого батальона поглядел на своих солдат, обратился к
адъютанту командира гарнизона и сказал ему, указывая на своих солдат:
"Что мне делать? Посмотрите на них, они бледны, как смерть, и дрожат при
одной мысли о необходимости стрелять в этого человека". Он велел ба-
тальону отступить, но они не успели. Наполеон приказал 50 своим кавале-
ристам остановить приготовившийся отступать батальон. "Друзья, не стре-
ляйте! - кричали кавалеристы.- Вот император!" Батальон остановился.
Тогда Наполеон подошел вплотную к солдатам, которые замерли с ружьями
наперевес, не спуская глаз с приближавшейся к ним твердым шагом одинокой
фигуры в сером сюртуке и треугольной шляпе. "Солдаты пятого полка! -
раздалось среди мертвой тишины.- Вы меня узнаете?" - "Да, да, да!" -
кричали из рядов. Наполеон расстегнул сюртук и раскрыл грудь. "Кто из
вас хочет стрелять в своего императора? Стреляйте!" Очевидцы до конца
дней своих не могли забыть тех громовых радостных криков, с которыми
солдаты, расстроив фронт, бросились к Наполеону.
