ромождая дорог, а когда настал нужный момент, они все оказались вокруг
Ульма, где, как в мешке, и задохся Мак с лучшей частью австрийской ар-
мии.
24 сентября Наполеон выехал из Парижа, 26-го он прибыл в Страсбург, и
тотчас же началась переправа войск через Рейн. Начиная эту войну. Напо-
леон тут же, на походе в Страсбурге, дал армии окончательную организа-
цию. Здесь уместно сказать о ней несколько слов.
Войско, шедшее на Австрию, было названо официально великой армией в
отличие от других частей, стоявших гарнизонами и оккупационными корпуса-
ми в отдаленных от театра войны местах. Великая армия была разделена на
7 корпусов, во главе которых были поставлены наиболее выдающиеся генера-
лы, возведенные после коронации Наполеона в чин маршалов.
В общей сложности в 7 корпусах было 186 тысяч человек. В каждом из
этих корпусов была и пехота, и кавалерия, и артиллерия, и все те учреж-
дения, которые бывают при армии в ее целом. Мысль Наполеона заключалась
в том, чтобы каждый из 7 корпусов сам по себе был как бы самостоятельной
армией. Главные артиллерийские и кавалерийские массы не зависели от ко-
го-либо из маршалов, не входили ни в один из этих 7 корпусов, а были ор-
ганизованы совсем особыми частями великой армии и были поставлены под
прямое и непосредственное командование самого императора: например, мар-
шал Мюрат, которого Наполеон назначил начальником всей кавалерии, состо-
явшей из 44 тысяч человек, являлся только его помощником, передаточной и
исполнительной инстанцией его повелений. Наполеон имел возможность в
нужный момент по своему усмотрению бросить всю свою артиллерию и всю ка-
валерию на помощь одному из 7 корпусов.
Отдельно и от 7 корпусов, и от артиллерии и кавалерии существовала
императорская гвардия. Это были отборные 7 тысяч человек (потом их стало
больше, я говорю лишь о 1805 г.); гвардия состояла из полков пеших гре-
надер и пеших егерей, из конных гренадер и конных егерей, из двух эскад-
ронов конных жандармов, из одного эскадрона мамелюков, набранных в Егип-
те, и, наконец, из "итальянского батальона", так как Наполеон был не
только императором французов, но и королем завоеванной им северной и
средней Италии. Правда, в этом "итальянском батальоне" гвардии было
больше французов, чем итальянцев. В императорскую гвардию брали лишь
особо отличившихся солдат. Они получали жалованье, пользовались хорошей
пищей, жили в непосредственной близости к императорской главной кварти-
ре, носили особенно нарядные мундиры и высокие медвежьи шапки. Наполеон
очень многих из них знал в лицо и знал их жизнь и службу. Наполеон вни-
мательно приглядывался к командному составу и без колебаний давал гене-
ральский "диплом" людям, не достигшим 40-летнего возраста. А были у него
маршалы, ставшие таковыми в 34 года. Молодость являлась в наполеоновском
военном чинопроизводстве признаком положительным, а не отрицательным,
как во всех без исключения тогдашних армиях.
Своеобразна была дисциплина, введенная Наполеоном. Телесных наказаний
в армии он не допускал. Военный суд приговаривал в случае больших прос-
тупков к смертной казни, к каторге, в более легких случаях - к военной
тюрьме. Но был один особо авторитетный институт - товарищеский суд, ниг-
де не обозначенный в законах, но при молчаливом согласии Наполеона вве-
денный в великой армии. Вот что по этому поводу говорят очевидцы. Прои-
зошло сражение. В роте заметили, что двух солдат никто во время боя не
видал. Они явились к концу и объяснили свое отсутствие. Рота, убежден-
ная, что виновные просто спрятались со страха, сейчас же выбирает трех
судей (из солдат). Они выслушивают обвиняемых, приговаривают их к смерт-
ной казни и тут же, на месте, расстреливают. Начальство все это знает,
но не вмешивается. На том дело и кончается. Ни один офицер не должен был
не только участвовать в суде, но даже и знать (официально, по крайней
мере) о происшедшем расстреле.
Самодержец, объявленный наследственным императором, помазанник папы,
а с 1810 г. родственник австрийского царствующего дома. Наполеон сумел
внушить своим солдатам убеждение, что и он и они по-прежнему защитники
своей родины от Бурбонов, от интервентов, что он по-прежнему только пер-
вый солдат Франции. На самом деле в его глазах солдаты были "пушечным
мясом", это выражение он довольно часто повторял, но, слепо веря и пови-
нуясь ему, солдаты давали ему вместе с тем фамильярные, ласковые, любов-
ные клички. Грозный Цезарь, перед которым трепетала Европа и пресмыка-
лись цари, для них был солдат; в разговоре меж собой они называли его
"маленьким капралом", "стригунком" (ie petit tondu).
Они верили также, что слова Наполеона: "в ранце каждого солдата лежит
жезл маршала" - не пустой звук; они охотно вспоминали, в каком чине на-
чали свою службу и Мюрат, и Бернадотт, и Лефевр, и многие другие звезды
императорского генералитета.
В своих солдатах и офицерах Наполеон был вполне уверен, в генералах и
маршалах - не во всех и не в полной мере. Что касается военной роли мар-
шалов, то здесь дело обстояло так: Наполеон окружил себя целой свитой
блестяще одаренных военных людей. Они были не похожи друг на друга во
всем, кроме одной черты: они все обладали, хоть и в неодинаковой степе-
ни, быстротой соображения, пониманием условий обстановки, умением прини-
мать быстрые решения, военным чутьем, указывавшим внезапно выход из без-
выходного положения, упорством там, где оно нужно, а главное - Наполеон
приучил их с полуслова понимать его мысль и развивать ее дальше уже са-
мостоятельно. Стратегический талант Наполеона делал маршалов точнейшими
исполнителями его воли и в то же время не убивал в них самостоятельности
на поле сражения. И безграмотный рубака, добродушный Лефевр, и холодный,
жестокий по натуре аристократ Даву, и лихой кавалерист Мюрат, и картог-
раф-оператор Бертье - все они были недюжинными тактиками, обладавшими
большой инициативой. Храбрецы Ней или Ланн в этом отношении ничуть не
уступали хитрому, рассудительному Бернадотту или методическому Массена,
или сухому, сдержанному Мармону. Конечно, личное бесстрашие считалось в
их среде совершенно обязательным: они должны были показывать пример. В
этом отношении у них выработалась совсем особая военная доблесть. Когда
однажды восторгались геройской храбростью маршала Ланна, водившего
столько раз свои гусарские полки в атаку, присутствовавший Ланн с доса-
дой вскричал: "Гусар, который не убит в 30 лет,- не гусар, а дрянь!"
Когда он это сказал, ему было 34 года, а спустя два года он пал, убитый
ядром на поле сражения. Ланн был не просто удалым гусаром, а был способ-
ным полководцем. Таковы были помощники, которых выбрал себе и выдвинул в
первые ряды Наполеон.
Почти все они были еще налицо в 1805 г., когда открылась война с
третьей коалицией. Не было только Дезэ, убитого при Маренго, да не было
и еще одного, которого Наполеон ставил едва ли не выше всех: изгнанный
Моро жил в Америке. Во главе такой армии и располагая такими помощника-
ми, стоял Наполеон, бывший тогда во всем блеске своих дарований.
Корпуса Сульта и Ланна и конница Мюрата перешли через Дунай и появи-
лись неожиданно для Мака на его тылах. Видя опасность, часть австрийцев
успела проскользнуть на восток, но главная масса была отброшена Неем в
крепость. Мак был сдавлен со всех сторон. Была еще возможность уйти, но
Мака сбивали с толку подосланные Наполеоном искусные шпионы во главе со
знаменитейшим из них Шульмейстером, уверявшие Мака, что нужно держаться,
что Наполеон скоро снимет осаду, потому что в Париже вспыхнуло против
него восстание. Когда Мак выразил недоверие, шпион дал знать во фран-
цузский лагерь, и там средствами походной типографии был напечатан спе-
циальный номер парижской газеты с сообщением о мнимой революции в Пари-
же. Шпион доставил этот номер Маку, тот прочел и успокоился.
15 октября маршалы Ней и Ланн с боем взяли высоты, окружавшие Ульм.
Положение Мака стало совсем отчаянным. Наполеон послал к нему парламен-
тера с требованием сдачи на капитуляцию, предупреждая, что если он
возьмет Ульм приступом, то никто не будет пощажен. 20 октября 1805 г.
уцелевшая армия Мака со всеми военными запасами, артиллерией, знаменами
и с нею крепость Ульм были сданы на милость победителя. Наполеон отпус-
тил самого Мака, а сдавшуюся армию отправил во Францию на разные работы.
Спустя некоторое время Наполеон получил известие, что Мюрату удалось пе-
рехватить и взять в плен еще 8 тысяч человек из тех, которым посчастли-
вилось до сдачи крепости ускользнуть из Ульма.
В сущности после ужасающего ульмского позора война была уже проиграна
третьей коалицией, но лишь немногие из австрийского и русского штабов
это сразу поняли. Не задерживаясь в Ульме, Наполеон и его маршалы двину-
лись правым берегом Дуная прямо на Вену. Во время дальнейшего преследо-
вания французы взяли еще массу пленных, а считая с битвами до Ульма, они
взяли около 29 тысяч человек. Если присоединить сюда же взятых в Ульме
32 тысячи человек, получается 61 тысяча одними только пленными; убитые,
не взятые в плен тяжелораненые и пропавшие без вести тут не учтены.
"200 пушек, 90 знамен, все генералы - в нашей власти. Из этой армии
спаслось лишь 15 тысяч человек", - извещал Наполеон своих солдат о ре-
зультатах этих первых операций войны в особом воззвании.
Движение французов к Вене продолжалось ускоренным темпом. Но армии
Кутузова удалось все же на левом берегу Дуная, под Дюренштейном, напасть
на корпус Мортье (II ноября) и нанести ему серьезное поражение. 13 нояб-
ря, предшествуемый кавалерией Мюрата, окруженный своей гвардией, Наполе-
он въехал в Вену. Он поселился в императорском дворце в Шенбрунне, под
Веной. Бежавший из Вены австрийский император Франц перед поспешным сво-
им отъездом послал Наполеону предложение перемирия, но Наполеон не сог-
ласился.
Отныне все упования третьей коалиции были возложены на русские войска
и на русского императора, а главные упования русского императора возла-
гались на привлечение в коалицию Пруссии. Тем и другим надеждам суждено
было в самом скором времени разлететься прахом.
В октябре 1805 г., т. е. как раз в те дни, когда Мак, запершись в
Ульме, готовился сдаться и сдался в плен со всей армией, император Алек-
сандр I находился в Берлине и склонял короля прусского Фридри-
ха-Вильгельма III объявить Наполеону войну. Фридрих-Вильгельм был в та-
кой же тревоге и нерешимости, как и южногерманские курфюрсты, о которых
шла речь выше. Он боялся и Александра и Наполеона. Сначала Александр
вздумал даже угрожающе намекать на насильственный переход русских войск
через прусскую территорию, но, когда король проявил неожиданную твер-
дость и стал готовиться к сопротивлению, Александр начал действовать
лаской. Тут, кстати, подоспело известие, что Наполеон приказал маршалу
Бернадотту по пути в Австрию пройти через Аншпах, южное владение Прус-
сии. Нарушение нейтралитета было налицо, и король, оскорбленный самоуп-
равством Наполеона, с одной стороны, а с другой - еще не учитывая успе-
хов великой армии (дело было до сдачи Ульма), стал склоняться к вмеша-
тельству в войну на стороне третьей коалиции. Кончилось тайным договором
между Фридрихом-Вильгельмом III и Александром, где предусматривалось
предъявление со стороны Пруссии известных ультимативных требований Напо-
леону. После этого разыгралась нелепейшая сцена: Фридрих-Вильгельм, ко-
ролева Луиза и Александр спустились в мавзолей и тут перед гробом Фрид-
риха II поклялись в вечной взаимной дружбе. Затеяно это было в сентимен-
тальных тонах того времени, нелепость же этой выходки заключалась в том,
что в свое время Россия воевала именно с этим Фридрихом II семь лет, и
то Фридрих бил русских, то русские жестоко били Фридриха, успели занять
