мала.
Между тем Наполеон снова готовился к войне. В июне, образовав
Рейнский союз, он прямо объявил Законодательному корпусу, что у него
есть армия в 450 тысяч человек и есть средства, позволяющие содержать ее
без займов и без дефицита. Около 200 тысяч войск Наполеон стал сосредо-
точивать по обоим берегам Рейна, в Эльзасе, Лотарингии и в государствах
новосозданного Рейнского союза. Ходили зловещие слухи о готовящихся но-
вых захватах французского императора.
6 июля в Париж приехал русский дипломат Убри. Александр послал его
под предлогом специальных переговоров о бухте Каттаро, но на самом деле,
чтобы осмотреться и удостовериться, насколько серьезны шансы на мир меж-
ду Англией и Францией. Талейрану очень искусными маневрами удалось до-
биться подписания прелиминарных условий мира с Россией. Это случилось
через какие-нибудь две недели после приезда Убри в Париж. Теперь все за-
висело от исхода переговоров между Талейраном и лордом Ярмутом, потому
что Александр решил, в зависимости от их исхода, ратифицировать или не
ратифицировать договор, подписанный в Париже его представителем Убри. Но
мир с Англией был невозможен. И экономические, и политические интересы
правящих классов Англии никак не мирились с диктатурой Наполеона на по-
ловине континента. А Наполеон при переговорах не шел в сущности ни на
какие уступки, но предъявлял новые и новые требования, говорил о Египте,
о Сирии...
И вдруг Европу облетела весть, что 13 сентября скончался британский
министр иностранных дел, единственный в Англии могущественный поборник
мира с Францией-Фокс.
Партия в Пруссии, требовавшая решительного противодействия наполео-
новским захватам, сразу подняла голову; было ясно, что теперь ни Англия,
ни, конечно, Россия мира с Наполеоном не заключат. Уже с начала сентября
Фридрих-Вильгельм переходил от ярости к трусости и не знал, на что ре-
шиться. Но для него было очень большой радостью узнать, что снова воз-
росли шансы на образование коалиции. В самый день смерти Фокса, еще не
зная о фатальном исходе его болезни, прусский король решил двинуть войс-
ка в соседнюю с ним Саксонию. Спустя три недели оказалось, что в Испании
очень склонны примкнуть к готовящейся вновь коалиции, если таковая будет
победоносна, и между испанским двором и Фридрихом-Вильгельмом III завя-
зались тайные сношенья.
В Пруссии среди дворянства и среди части буржуазии царили волнение и
раздражение. Короля обвиняли в трусости, Гаугвица - в измене. Дворянство
ненавидело Наполеона, видя только в нем прямого виновника разрушений,
которым подверглись стародавние феодальные отношения и помещичье-кре-
постной быт: прусская буржуазия с беспокойством видела, как деятельно
воздвигает Наполеон таможенные и иные стены между своими вассальными
владениями и Пруссией, как планомерно ведет он работу на пользу фран-
цузской промышленности в ущерб всякой иной. Среди офицерства и генерали-
тета Пруссии царили задор и стремление отплатить за обиды, обманы и за
то презрение, которое Наполеон откровенно и повсюду выражал. Королева
Луиза (жена Фридриха-Вильгельма III) была главой этой дворянско-офицерс-
кой партии. Из Англии и России - хотя и Англия и Россия сами вели в это
время бесплодные переговоры с Наполеоном - шли всяческие подбадривания и
обнадеживания... Главное, что побудило короля к решительным шагам, зак-
лючалось в том, что Наполеон все равно начнет войну, сколько ему ни ус-
тупай. Решено было послать Наполеону просьбу объясниться по поводу своих
намерений относительно Пруссии. Император ничего не ответил.
Прусская армия двинулась. Полки за полками с пением патриотических
песен проходили через Берлин и Магдебург, направляясь к западу, и коро-
лева Луиза выходила навстречу и делалась центром манифестаций. Король
Фридрих-Вильгельм выехал к армии, которая сосредоточивалась в Магдебурге
и дальше к западу. Наполеону он послал новую ноту: он требовал отвода
французских войск от границ Пруссии. В ответ на это требование Наполеон
во главе своей армии перешел через границу Саксонии, где стояли прусса-
ки.
Глава IX РАЗГРОМ ПРУССИИ И ОКОНЧАТЕЛЬНОЕ ПОДЧИНЕНИЕ ГЕРМАНИИ.
1806-1807 гг.
Наполеон 8 октября 1806 г. отдал приказ о вторжении в Саксонию, союз-
ную с Пруссией, и великая армия, сосредоточенная до этого в Баварии со
времени Пресбургского мира, тремя колоннами стала переходить границу.
Впереди в центральной колонне шел Мюрат с кавалерией, за ним Наполеон -
с главными силами. В действующей великой армии было в тот момент около
195 тысяч человек - всего лишь несколько больше половины всех военных
сил Наполеона, так как он должен был оставить в своих итальянских владе-
ниях до 70 тысяч и около такого же количества в других своих огромных
владениях. Правда, эти 195 тысяч должны были пополняться новобранцами,
которых пока усиленно готовили в тыловых лагерях. Против армии Наполеона
Пруссия выставила несколько меньшее число бойцов - около 175-180 тысяч.
Чтобы понять ту неслыханно быструю, молниеносную и непоправимую ка-
тастрофу, которая последовала в ближайшие дни, мало, конечно, указать на
этот незначительный численный перевес великой армии над прусской, мало
даже вспомнить о совсем исключительных военных дарованиях французского
полководца и о блестящем подборе маршалов и генералов, которыми он себя
окружил. Тут столкнулись два социально-экономических уклада, два госу-
дарственных строя, две обусловленные разницей социальных систем военные
тактики и две военные организации. Типично крепостнический, фео-
дально-абсолютистский строй, отсталый в промышленном отношении, владею-
щий совсем примитивной техникой, столкнулся с государством, которое пе-
режило глубокую буржуазную революцию, уничтожило у себя феодализм и кре-
постнические порядки.
Об организации армии Наполеона мы уже говорили. Прусская армия в точ-
ности отражала в себе, как в зеркале, всю крепостническую структуру го-
сударства. Солдат - крепостной мужик, перешедший из-под розог помещика
под фухтеля и шпицрутены офицера, осыпаемый пощечинами и пинками со сто-
роны всякого, кто выше его, начиная с фельдфебеля, обязанный рабски по-
виноваться начальству; он знает твердо, что и речи быть не может об
улучшении его участи, как бы храбро и исправно он ни сражался. Офицер
только потому офицер, что он - дворянин, и были офицеры, которые хвали-
лись жестокостью своего обхождения с солдатами, именно в этом видя ис-
тинную дисциплину. Генералами люди становились либо уже под старость,
либо по протекции и знатности своего происхождения.
Еще в середине XVIII в., когда эти старорежимные порядки существовали
во всех армиях, а не только в прусской, Фридрих II мог побеждать в Семи-
летнюю войну и французов, и русских, и австрийцев, хотя терпел время от
времени и сам страшные поражения. Фридрих II понимал, что только неслы-
ханной жестокостью он может заставлять угнетенных и озлобленных солдат
идти в бой. "Самое для меня загадочное,- сказал он однажды одному приб-
лиженному генералу,- это наша с вами безопасность среди нашего лагеря".
Со времени войн Фридриха II прошло 40 лет, а в Пруссии осталось все
по-прежнему, с одним только изменением: самого Фридриха уже не было, а
вместо него командовал бездарный герцог Брауншвейгский и другие убогие в
умственном отношении титулованные генералы.
Что сделалось с прусскими правящими верхами в эту роковую для них
эпоху, в конце лета и ранней осенью 1806 г.? Как Фридрих-Вильгельм III,
боявшийся выступить против страшного императора за год до того в союзе с
Англией, Австрией и Россией, осмелился выступить теперь? Больше всего
тут с его стороны было смелости отчаяния: убеждение, что никакой покор-
ностью не спасешься, что все равно Наполеон нападет. Но офицерство, ге-
нералитет, все высшее дворянство были решительно в восторге и вслух пох-
валялись, что проучат корсиканского выскочку, убийцу герцога Энгиенско-
го, предводителя санкюлотов. Кого, вопрошали, побеждал Наполеон до сих
пор? Трусливых, разноплеменных австрийцев? Варваров - турок и египетских
мамелюков? Слабых итальянцев? Русских, которые почти такие же варвары,
как турки и мамелюки? Не разлетится ли его слава дымом, когда он столк-
нется с войском, созданным еще Фридрихом II?
Придворно-офицерская среда, военачальники, генералы, великосветское
окружение, королева Луиза и ее приспешники - все они дошли до крайней
степени легкомыслия, фантазерства и хвастовства. Они не желали считаться
с тем, что Наполеон черпает свои ресурсы не только из Франции, но и из
нескольких уже покоренных им больших и богатых стран; они были уверены,
что, как только прусская армия молодецким ударом опрокинет Наполеона,
роялисты восстанут в тылу и низвергнут его во имя Бурбонов. Старый глав-
нокомандующий, герцог Брауншвейгский, тот самый, который в 1792 г. был
вождем военной интервенции и помимо своей воли ускорил падение французс-
кой монархии своим нелепым угрожающим манифестом,- всегда питал нена-
висть старорежимного крепостника-реакционера к французам, дерзким рево-
люционным смутьянам. Но он страшился непобедимого Бонапарта и не очень
поддерживал праздничное и победоносное настроение, царившее вокруг коро-
левы Луизы и принца Людвига. Пасторы в церквах Берлина и в провинции, со
своей стороны, без затруднения ручались за деятельную поддержку господа
бога, с давних пор, как общеизвестно, вполне дружески относившегося к
династии Гогенцоллернов. С горячим нетерпением ожидали первых известий с
театра войны. Никто не знал, с чьей стороны последует переход границы...
Три колонны наполеоновской армии двигались через Франконский лес к
реке Эльбе, в тыл прусской армии, чтобы отрезать ее от ее сообщений.
На другой день после вторжения Наполеона в Саксонию, бывшую в союзе с
Пруссией, 9 октября, произошел первый бой (при Шлейце). Авангард - Мюрат
и маршал Бернадотт - приблизился к прусскому отряду и по приказу Наполе-
она атаковал его. Сражение было небольшое. Пруссаки были отброшены, по-
теряв около 700 человек (из них 300 убитыми). На следующий день, 10 ок-
тября, произошел новый бой, на этот раз более серьезный. Маршал Ланн по-
дошел к г. Заальфельду, где стоял принц Людвиг, глава придворной военной
партии, с девятитысячным войском. Бой, завязавшийся немедленно, кончился
снова победой французов. Пруссаки бежали после упорного сопротивления,
потеряв убитыми и пленными около полутора тысяч человек. К концу боя сам
принц Людвиг был заколот штыком. Беглецы из-под Заальфельда присоедини-
лись к главным силам прусской армии, стоявшим близ г. Иены под на-
чальством князя Гогенлоэ. Другая часть главных сил, под начальством са-
мого герцога Брауншвейгского, отходила севернее - к Наумбургу, но ей не
суждено было туда дойти.
Когда в Берлин пришли одно за другим известия о боях при Шлейце и при
Заальфельде и о смерти принца Людвига, все были потрясены. Даже странно
было, что два первых, хотя бы и неудачных, но сравнительно незначи-
тельных, боя могли до такой степени круто изменить общественную атмосфе-
ру. Не только утихло непомерное самохвальство, но как-то слишком уж
быстро сменилось растерянностью и страхом. Только королева Луиза не па-
дала духом и восторгалась вместе с окружающими геройской смертью принца
Людвига и убеждала в том, что ожидаемое генеральное сражение сразу все
исправит.
Наполеон предполагал, что главная масса прусской армии сосредоточива-
ется в районе Веймара, чтобы продолжать отход к Берлину, и что гене-
ральное сражение произойдет у Веймара 15 октября. Он послал маршала Даву
к Наумбургу и далее на тылы прусской армии, Бернадотт получил приказ
присоединиться к Даву, но выполнить его не мог. Наполеон с маршалами
Сультом, Неем, Мюратом двинулся на Иену. К вечеру 13 октября Наполеон
