въехал в г. Иену и, смотря с высот окружающих гор, увидел крупные силы,
отходившие по дороге в Веймар. Князь Гогенлоэ знал, что французы вошли в
Иену, но он понятия не имел, что и сам Наполеон с несколькими корпусами
находится тут же. В ночь с 13-го на 14-е Гогенлоэ остановился по дороге
и неожиданно для Наполеона решил принять бой.
Еще перед рассветом Наполеон объехал ряды своей армии. Он говорил
солдатам, что наступающее сражение отдаст всю Пруссию в руки французской
армии, что император надеется на их обычную храбрость, и объяснил солда-
там, как он это всегда делал, в самых общих чертах, главное содержание
своего плана на предстоящий день.
Наконец рассвело. Наступило 14 октября 1806 г.- день, решивший участь
Пруссии. Бой начался в первые же часы после рассвета; он был долгий и
упорный, но уже в начале французам удалось добиться такого успеха, что
никакие усилия неприятеля не могли вырвать победу из их рук. Сначала
пруссаки и саксонцы отступали медленно, упорно обороняясь, но, искусно
сосредоточив и введя в бой лучшие части корпусов маршалов Сульта, Ланна,
Ожеро, Нея и кавалерию Мюрата, Наполеон в точности осуществил свой план.
Когда прусская армия дрогнула и ударилась в бегство, преследование ока-
залось еще более губительным для побежденных, чем под Аустерлицем. Ос-
татки прусской армии бросились к г. Веймару, преследуемые до города и в
самом городе кавалерией Мюрата. Здесь их пало особенно много; разгоря-
ченные французские всадники рубили, не слушая криков о пощаде, не беря в
плен сдающихся. Прусская армия была разгромлена полностью. Ничтожные ос-
татки спаслись и сохранили вид солдат, остальные были перебиты или взяты
в плен, или (огромное большинство) пропали без вести.
Гогенлоэ с толпой бегущих успел уйти и стремился попасть к Наумбургу,
где рассчитывал найти нетронутую главную часть армии, единственную, на
которую теперь можно было рассчитывать. При этой второй части армии,
шедшей под командованием герцога Брауншвейгского, находился и сам король
Фридрих-Вильгельм. И вдруг к беглецам, убегающим из-под Иены, вечером и
ночью совсем неожиданно стали присоединяться другие беглецы, рассказы-
вавшие о том, какое новое несчастье обрушилось на Пруссию. Оказалось,
что герцог Брауншвейгский, не дойдя до Наумбурга, остановился близ Ау-
эрштедта, в двух с небольшим десятках километров от Иены. Здесь и прои-
зошло столкновение с маршалом Даву, и сюда во время битвы до сражавшихся
все время долетали отдаленные, тогда еще непонятные во всем их значении,
звуки артиллерийской пальбы. Несмотря на недостаток сил (Даву имел всего
один корпус, так как поддержки Бернадотта он не получил), главная часть
прусской армии была наголову разбита. Сам герцог Брауншвейгский пал,
смертельно раненный, в разгаре боя. Так остатки этой армии, как сказано,
смешались в своем бегстве с беглецами первой армии, убегавшими из-под
Иены и Веймара.
Король узнал, таким образом, от беглецов из-под Иены, что в один этот
день, 14 октября, разгромленная в двух сражениях Наполеоном и маршалом
Даву, почти вся прусская армия перестала существовать. Этого решительно
никто в Европе, даже из злейших врагов Пруссии, не ожидал так скоро -
через шесть дней после вторжения Наполеона.
Совсем неслыханная и никогда ранее не испытанная паника овладела бег-
лецами, когда они, поделившись вестями, узнали теперь, что все погибло и
что никакой армии больше нет.
Бегство остатков прусской армии происходило в еще большем смятении.
Французы продолжали преследование и собирали по пути громадные обозы с
провиантом, экипажи, лошадей, артиллерию, вполне годную к употреблению,-
все, что беглецы бросали по дороге. Наполеон шел прямо на Берлин. По пу-
ти он приказал занять герцогство Гессен-Кассель, объявил тамошнюю динас-
тию, низложенной, занял Брауншвейг, занял Веймар и Эрфурт, Наумбург,
Галле, Виттенберг. Князь Гогенлоэ уходил от него на север, собрав под
своей командой около 20 тысяч солдат разных корпусов, почти безоружных,
деморализованных, не повинующихся офицерам.
Убегая на север, армия с каждым днем уменьшалась в числе - за нею
гнался Мюрат с кавалерией. За Пренцлау, на дороге в Штеттин, Гогенлоэ
был окружен со всех сторон и должен был капитулировать. За несколько
дней до того маршалу Ланну без сопротивления по первому требованию сда-
лась сильная крепость Шпандау с огромными военными припасами, а спустя
несколько дней после сдачи Гогенлоэ генерал Ласаль во главе гусар подо-
шел к Штеттину, грозной крепости с прекрасной артиллерией и большим гар-
низоном (больше 6 тысяч человек), причем съестных припасов в крепости
было в изобилии. Могучая твердыня, защищаемая обильной артиллерией, без
единого выстрела сдалась по первому требованию гусарскому генералу, при
котором не было ни одной пушки. Паника, самая беспросветная, как-то сра-
зу и повсеместно овладела генералитетом, офицерами, солдатами погибающих
остатков прусской армии. От хваленой дисциплины не осталось и следа,
прусские солдаты тысячами шли сдаваться французам. Но и генералы и офи-
церы проявили такой упадок духа, который даже их победителям казался
чем-то совсем небывалым. Как будто это были не те люди, которые всего за
две недели до этого так гордо и самоуверенно собирались покончить с На-
полеоном.
27 октября 1806 г., через 19 дней после начала войны и через 13 дней
после битвы при Иене и Ауэрштедте, Наполеон в сопровождении четырех мар-
шалов, конных гренадер и гвардейских егерей торжественно въехал в Бер-
лин. Бургомистр города сдал Наполеону ключи от столицы и просил пощадить
Берлин. Наполеон приказал, чтобы магазины были открыты и чтобы жизнь шла
нормально. Население встречало императора боязливо, с почтительными пок-
лонами и оказывало беспрекословное подчинение.
Водворившись в Берлине, Наполеон прежде всего стал уничтожать послед-
ние остатки разбежавшейся во все стороны прусской армии. Оставался,
собственно, еще только отряд генерала Блюхера, наиболее энергичного из
прусских военачальников. Блюхеру удалось собрать около 20 тысяч солдат и
офицеров из разбежавшихся и разгромленных частей, и с ними он бежал к
северу, преследуемый маршалами Бернадоттом, Сультом и Мюратом. Он вошел
в Любек. Дальше была датская граница, но Дания, панически боявшаяся На-
полеона, категорически воспретила Блюхеру перейти границу. Да это и не
спасло бы, потому что маршалы немедленно перешли бы границу вслед за
ним. 7 ноября маршалы вошли в Любек и тут, на улицах города, напали на
отряд Блюхера. Произошла отчаянная резня: около 6 тысяч пруссаков были
изрублены французами или взяты в плен. Блюхер с 14 тысячами человек ус-
пел вырваться из города, но к вечеру на равнине за Любеком, настигнутый
и окруженный маршалами, Блюхер сдался на капитуляцию со всеми 14 тысяча-
ми солдат, офицеров и генералов, какие у него еще оставались, со всей
артиллерией и запасами.
В это же время французы подошли к крепости Кюстрин на Одере. Они уже
до такой степени привыкли теперь пользоваться полнейшей, совсем небыва-
лой, невообразимой деморализацией, охватившей всю Пруссию после Иены,
что к крепости Кюстрин подошли просто четыре роты пехотинцев без артил-
лерии, и командир этого ничтожного отряда потребовал (даже и для виду не
приступая к осадным работам) капитуляции крепости. И крепость Кюстрин
капитулировала по первому требованию с 4 тысячами прекрасно вооруженного
гарнизона, с прекрасной артиллерией, с громадными складами провианта.
Эта серия панических, неслыханных в военной истории сдач могучих крепос-
тей без малейшей попытки сопротивления завершилась любопытнейшей истори-
ей с Магдебургом, историей, которой Наполеон не сразу поверил, когда ему
впервые о ней доложили.
В Магдебурге, единственной еще не сдавшейся и очень сильной первок-
лассной крепости, являвшейся вместе с тем большим и богатым торговым
центром, с огромными складами боеприпасов и продовольствия, с громадной
артиллерией, был расположен большой и очень хорошо вооруженный гарнизон
в 22 тысячи человек под начальством генерала Клейста. Эти 22 тысячи че-
ловек и магдебургская крепость являлись после сдачи Блюхера последним
пунктов, где еще оставались вооруженные силы Пруссии. К Магдебургу подо-
шел маршал Ней. От поспешности и уверенности в успехе Ней не потрудился
даже взять с собой осадную артиллерию, а захватил лишь три-четыре легкие
мортиры. Он предложил Клейсту немедленно капитулировать. Клейст отказал-
ся. Тогда маршал Ней велел выстрелить из своих легких мортир. Выстрелы
не причинили (и не могли причинить) городу ни малейшего вреда, но этого
оказалось достаточным: генерал Клейст со всем своим гарнизоном сдался
Нею 8 ноября на капитуляцию, и маршал, войдя в город, нашел там огромные
военные запасы и богатые склады разнообразных товаров. Клейст объяснял
потом свое поведение тем, что, когда французы выстрелили из мортир, жи-
тели очень перепугались и просили его как начальника крепости, не теряя
времени, сдать город. Уступая этому желанию, он и капитулировал.
Получив известие о Магдебурге, Наполеон, Франция и вся Европа поняли
окончательно, что Пруссия кончена. Армия вся или истреблена, или в пле-
ну, крепости все, кроме Данцига,- в полном порядке и исправности, с гро-
мадными запасами - в руках французов, столица и почти все города - под
начальством французских властей, всюду полная покорность населения.
Прусский король, королева Луиза, их дети и двор (очень небольшой) ук-
рылись на окраине Прусской монархии, в г. Мемеле, после бедственных
блужданий по другим местам. Все надежды короля Фридриха-Вильгельма на
перемирие и мир были тщетны,- Наполеон ставил самые ужасающие условия.
Во французских газетах Наполеон приказывал печатать статьи, в которых с
жестокой иронией и ядовитой насмешкой говорилось о королеве Луизе; она
называлась главной виновницей бедствий, постигших Пруссию.
Эти злобные выходки победителя не помешали Фридриху-Вильгельму III
написать Наполеону почтительное письмо, в котором король выражал упова-
ние, что его величество император Наполеон доволен удобствами королевс-
кого дворца в Потсдаме и что все там для него оказалось в исправности.
Наполеон на это ничего не ответил.
За всю его долгую победоносную карьеру никогда, ни до, ни после, с
Наполеоном не случалось того, чего он достиг в эту осень 1806 г. В один
месяц, если считать от дня начала войны (8 октября) до дня сдачи Магде-
бурга (8 ноября), он вконец разрушил одну из четырех существовавших тог-
да великих европейских держав, с которыми до тех пор должен был счи-
таться. Его победа была на этот раз такой сокрушительной и полной, как
еще никогда. Паническая растерянность прусского правительства и прусских
генералов, полный отказ от сопротивления после первых же ударов, мгно-
венно проявившаяся и твердо установившаяся абсолютная покорность населе-
ния и всех гражданских властей - все это в таких размерах Наполеон наб-
людал впервые. Мамелюки в Египте сопротивлялись, австрийцы сопротивля-
лись, итальянцы сопротивлялись, русские очень храбро сражались, и даже
на Аустерлицком поле отдельные части вели себя так стойко, что вызвали
потом похвалу Наполеона. А тут армия, хвалившаяся традициями Фридриха
II, страна с наиболее исправной администрацией, население, по своей об-
щей культурности не уступавшее тогда никому в Европе, вдруг превратились
в инертную массу. Вся Европа была потрясена и напугана. О германских го-
сударствах нечего и говорить: одна германская страна за другой спешила
засылать в Потсдамский дворец к Наполеону изъявления полной покорности.
Вполне было естественно, что в эти октябрьские и ноябрьские дни, живя
в каком-то радужном тумане, среди ежедневно поступавших к нему в Берлин
и в Потсдам известий о сдаче крепостей и последних остатков прусской ар-
