Уже весной 1804 г. можно было сильно надеяться, что в новой коалиции
примут участие Англия, Австрия, Неаполитанское королевство (так думали
тогда), Пруссия, которая тоже была жестоко обеспокоена действиями Напо-
леона на Рейне. Не ясно ли, что лучшего случая для вступления России в
войну против французского диктатора нельзя было ожидать? Не хватит у На-
полеона тогда средств и сил справиться с этой тьмой врагов.
Когда произошел расстрел герцога Энгиенского, во всей монархической
Европе, и без того готовившейся к выступлению, началась бурная и успеш-
ная агитация против "корсиканского чудовища", пролившего кровь принца
Бурбонского дома. Решено было вовсю использовать этот кстати подвернув-
шийся инцидент. Сначала все советовали Баденскому великому герцогу про-
тестовать против вопиющего нарушения неприкосновенности баденской терри-
тории при аресте герцога Энгиенского, но великий герцог Баденский, люто
перепуганный, сидел смирно и даже поспешил окольным путем справиться у
Наполеона, вполне ли он доволен поведением баденских властей при этом
событии, исправно ли они исполняли все, чего от них требовали французс-
кие жандармы. Другие монархи тоже ограничились негодованием вполголоса в
узком семейном кругу. Вообще храбрость их выступлений по этому поводу
неминуемо должна была оказаться прямо пропорциональной расстоянию, отде-
лявшему границы их государств от Наполеона. Вот почему наибольшую реши-
тельность должен был проявить именно русский император. Александр про-
тестовал формально, особой нотой, против нарушения неприкосновенности
баденской территории с точки зрения международного права.
Наполеон приказал своему министру иностранных дел дать тот знаменитый
ответ, который никогда не был забыт и не был прощен Александром, потому
что более жестоко его никто никогда не оскорбил за всю его жизнь. Смысл
ответа заключался в следующем: герцог Энгиенский был арестован за учас-
тие в заговоре на жизнь Наполеона; если бы, например, император Алек-
сандр узнал, что убийцы его покойного отца, императора Павла, находятся
хоть и на чужой территории, но что (физически) возможно их арестовать, и
если бы Александр в самом деле арестовал их, то он, Наполеон, не стал бы
протестовать против этого нарушения чужой территории Александром. Более
ясно назвать публично и официально Александра Павловича отцеубийцей было
невозможно. Вся Европа знала, что Павла заговорщики задушили после сго-
вора с Александром и что юный царь не посмел после своего воцарения и
пальцем тронуть их: ни Палена, ни Беннигсена, ни Зубова, ни Талызина и
вообще никого из них, хотя они преспокойно сидели не на "чужой террито-
рии", а в Петербурге и бывали в Зимнем дворце.
Личная ненависть к жестокому оскорбителю, вспыхнувшая в Александре,
находила живейший отклик в общедворянских и общепридворных настроениях,
о которых уже шла речь.
Пытаясь расширить классовую базу своих воинственных предприятий и
привлечь симпатии либеральных слоев общества, Александр, готовясь войти
в третью коалицию, начал выражать громогласно и в письмах свое разочаро-
вание по поводу стремления Наполеона к единодержавию и по поводу гибели
Французской республики. Это было плохо прикрытое лицемерие: Александр
никогда и ни в какой степени не интересовался судьбой Французской рес-
публики, но он тонко и правильно уловил, что превращение Франции в само-
державную империю есть тоже обстоятельство, подрывающее моральный прес-
тиж Наполеона и во Франции и в Европе среди некоторой части общества,
среди людей, для которых революция сохранила свое былое обаяние. Либе-
ральное порицание обладателя и деспотического хозяина крепостной империи
по адресу Наполеона за то, что Наполеон - деспот, это один из курьезов
времени, предшествовавшего окончательной подготовке к военному выступле-
нию третьей коалиции против новой Французской империи.
Вильям Питт без колебаний согласился финансировать Россию, а еще
раньше дал понять, что будет финансировать и Австрию, и Неаполь, и Прус-
сию, и всех, кто захочет поднять оружие против Наполеона.
Что в это время делал французский император? Он знал, конечно, о дип-
ломатической игре своих врагов, но так как коалиция сколачивалась, нес-
мотря на усилия Питта, медленно и так как Наполеону до самой осени 1805
г. казалось, что Австрия еще не готова к войне, то оставалось, с одной
стороны, продолжать готовиться к десанту в Англии, а с другой - действо-
вать так, как если бы кроме него в Европе никого не было. Захотел присо-
единить Пьемонт - и присоединил; захотел присоединить Геную и Лукку - и
присоединил; захотел объявить себя королем Италии и короноваться в Мила-
не-и короновался (28 мая 1805 г.); захотел отдать целый ряд мелких гер-
манских земель своим германским "союзникам", т. е. вассалам (вроде Бава-
рии) ,- и отдал.
Германские князья, владельцы западноевропейских земель, после Люне-
вильского мира 1801 г. и полного отстранения Австрии чаяли себе спасения
только в Наполеоне. Они гурьбой теснились в Париже во всех дворцовых и
министерских передних, уверяя в своей преданности, выпрашивая кусочки
соседних территорий, донося друг на друга, подкапываясь друг под друга,
шныряя около Наполеона, осыпая просьбами и взятками Талейрана, доходя до
низкопоклонства. С некоторым удивлением сначала (а потом уже перестали
удивляться) царедворцы Наполеона наблюдали при Тюильрийском дворе одного
из этих маленьких немецких монархов, как он, стоя за креслом Наполеона,
игравшего в карты, время от времени изгибался и на лету целовал руку им-
ператора, не обращавшего на него при этом никакого внимания.
Наступила осень 1805 г. Наполеон заявлял своим адмиралам, что ему
нужно даже не три, а два дня, даже всего один день спокойствия на
Ла-Манше, безопасности от бурь и от британского флота, чтобы высадиться
в Англии. Приближался сезон туманов. Наполеон давно уже приказал адмира-
лу Вильневу идти из Средиземного моря в Ламанш и присоединиться к ла-
маншской эскадре, чтобы совокупными силами обеспечить переправу через
пролив и десант в Англии. И вдруг чуть не в один день пришли к императо-
ру, находившемуся среди своих войск в Булони, два огромной важности из-
вести: первое - что адмирал Вильнев не может в скором времени исполнить
его приказ, и второе - что русские войска уже двинулись на соединение с
австрийцами и австрийцы готовы к наступательной войне против него и его
германских союзников и что враждебные войска двигаются на запад.
Разом, без колебаний, Наполеон принимает новое решение. Увидев воо-
чию, что Вильяму Питту все же удалось спасти Англию и что о высадке не-
чего и думать, он немедленно позвал своего генерального интенданта Дарю
и передал ему для вручения корпусным командирам обдуманные заблаговре-
менно диспозиции новой войны: не против Англии, а против Австрии и Рос-
сии. Это было 27 августа.
Конец Булонскому лагерю, всем двухлетним работам над его организаци-
ей, всем мечтам о покорении упорного, недосягаемого за своими морями
врага! "Если я через 15 дней не буду в Лондоне, то я должен быть в сере-
дине ноября в Вене",- сказал император еще перед самым получением извес-
тий, круто изменивших его ближайшие намерения. Лондон спасся, но Вена
должна была заплатить за это. Несколько часов подряд он диктовал диспо-
зиции новой кампании. Во все стороны полетели приказы о новом рекрутском
наборе для пополнения резервов, о снабжении армии во время ее движения
по Франции и Баварии навстречу неприятелю. Помчались курьеры в Берлин, в
Мадрид, в Дрезден, в Амстердам с новыми дипломатическими инструкциями, с
угрозами и приказами, с предложениями и приманками. В Париже царили сму-
щение и некоторая тревога: Наполеону докладывали, что купцы, биржа, про-
мышленники потихоньку жалуются на его страсть к аннексиям и на его не
считающуюся ни с чем внешнюю политику, что именно ему самому приписывают
вину в новой грозной войне всей Европы против Франции. Ропот был тихий,
осторожный, но он уже был.
Несмотря на это, через несколько дней, пользуясь стройной военной ор-
ганизацией, созданной им, Наполеон поднял громадный Булонский лагерь,
построил в походный порядок армию, там собранную, усилил ее новыми фор-
мированиями и двинул от берегов Ламанша через всю Францию в союзную Ба-
варию.
Наполеон шел необычайно быстрыми переходами, совершая обход с севера
расположения австрийских войск на Дунае, левым флангом которых была кре-
пость Ульм.
Если третья коалиция, принципиально решенная ее главными участниками
уже в середине 1804 г., выступила на поле битвы почти через полтора го-
да, осенью 1805 г., то одной из главных причин было желание на этот раз
подготовиться особенно хорошо, обеспечить за собой максимальную возмож-
ность победы. Австрийская армия была снабжена и организована несравненно
лучше, чем когда-либо раньше. Армия Мака предназначалась для первого
столкновения с наполеоновским авангардом и на нее возлагались особенно
большие надежды. От этого первого столкновения зависело многое. Ожидав-
шийся в Австрии, Англии, России, во всей Европе успех Мака основывался
не только на подготовленности и прекрасном состоянии его дивизий, но и
на предположении вождей коалиции, что Наполеон не снимет сразу, целиком
свой Булонский лагерь и что не все свои силы без остатка он двинет от
Булони на юго-восток, а если и двинет, то не будет в состоянии так быст-
ро их привести и сосредоточить где нужно.
Мак, вступив в Баварию, твердо знал, что и Наполеон идет прямо в Ба-
варию. Нейтралитет второстепенных держав ни до, ни во время, ни после
Наполеона никогда и не существовал иначе, как на бумаге. Курфюрст Ба-
варский колебался и был в непрерывном страхе. Ему грозила, требуя союза,
могущественная коалиция Австрии, России с Англией во главе, ему грозил,
тоже требуя союза, Наполеон. Курфюрст сначала вступил в тайный союз с
коалицией, обещав австрийцам всемерную помощь в начинавшейся войне, а
спустя несколько дней, зрело поразмыслив, забрал свою семью и министров
и убежал в Вюрцбург, город, куда, по приказу Наполеона, направлялась од-
на из французских армий под начальством Бернадотта, и всецело перешел на
сторону Наполеона.
Ту же эволюцию столь же быстро проделали курфюрст Вюртембергский и
великий герцог Баденский. "Стиснув зубы, они заставили временно замол-
чать свое немецкое сердце",- скорбно выражаются об этом инциденте позд-
нейшие немецкие учебники для средней школы. В награду за это мужествен-
ное сопротивление требованиям своего немецкого сердца курфюрсты Баварс-
кий и Вюртембергский были произведены Наполеоном в короли, каковыми ти-
тулами они, а затем их потомки и пользовались вплоть до ноябрьской рево-
люции 1918 г., а великий герцог Баденский, так же как и оба эти новых
короля, получил награду территориальными пожалованиями за счет Австрии.
Просили они еще немножко и денег, но Наполеон отказал.
Путь в Баварию был открыт. Маршалам приказано было ускорить движение,
и с разных сторон они предельно быстрыми переходами спешили к Дунаю.
Маршалы Бернадотт, Даву, Сульт, Ланн, Ней, Мармон, Ожеро с корпусами,
находившимися под их начальством, и конница Мюрата, получив точные при-
казания императора, исполняли их, как выразился один тогдашний прусский
военный наблюдатель, с правильностью часового механизма. Меньше чем в
три недели, в неполных 20 дней, громадная по тому времени армия была пе-
реброшена почти без всяких потерь больными и отставшими от Ламанша на
Дунай. Наполеон среди определений, которые он давал военному искусству,
сказал однажды, что оно заключается в умении устраивать так, чтоб армия
"жила раздельно, а сражалась вся вместе". Маршалы шли разными дорогами,
предуказанными императором, легко обеспечивая себе пропитание и не заг-
