дальнем закутке его отдельной пещеры. Но через два месяца случилось
страшное несчастье: листки с рисунками животных сдуло сквозняком в очаг,
где они и сгорели без следа. В общине был объявлен глубокий траур. Шалопай,
Ягодка, Одноухий и все-все-все неоднократно пытались вызвать антаресиан...
подолгу, старательно и безуспешно. Это была подлинная катастрофа. Без
картинок Камень-Скликающий-Зверей категорически отказывался работать. Тогда
сметливая Ягодка предложила восстановить утраченные изображения, нарисовав
их на стенах пещеры. Вот так начался второй артистический штурм! Но на этот
раз все до единого члены племени рисовали не покладая рук под влиянием
могучего стимула, породившего впоследствии подавляющую часть шедевров
земного искусства: это было мучительное желание плотно и вкусно
пообедать...
И оказалось, что с наскальными копиями инопланетное устройство
функционирует ничуть не хуже, чем с оригиналами! К сожалению, команда
серебристого овоида, пребывавшего в тот момент в гиперпространстве, так
никогда об этом и не узнала...
Шалопай с Ягодкой жили долго и счастливо и народили кучу детей. И все
их потомки - дети, внуки, правнуки и дети правнуков - процветали благодаря
антаресианскому эксперименту, который все еще продолжался. Со временем
гнездившееся в меловом массиве племя настолько размножилось, что на
повестку дня крайне остро встал квартирный вопрос. Тогда от пещерной
деревни начали отпочковываться колонии, а от них - другие колонии и так
далее, и каждая из них распространяла по белу свету три основных результата
эксперимента по искусственному сдвигу экологического равновесия.
И это были, во-первых, каменные орудия, которые пещерные люди с
превеликими трудами выучились в конце концов изготовлять своими
собственными руками. А во-вторых, искренняя вера в то, что приманивать
съедобных животных для последующего забоя - несложное дело, было бы хотение
да картинка (подлинный аппарат пришельцев, хранившийся в дальнем закутке
Шалопаевой пещеры, через каких-нибудь два поколения был завален кучей
отбросов и окончательно забыт даже раньше, чем иссякла его долговечная
атомная батарейка). И, наконец, в-третьих - родившееся от мимолетного
контакта первобытных дикарей со сверхцивилизацией Антареса великолепное
искусство кроманьонских графиков и живописцев, коим человечество до сих пор
восхищается от души.
Эксперимент по-прежнему продолжался, и те люди, что пошли по оружейной
линии, заменили кремень на бронзу, бронзу на железо, холодное оружие на
огнестрельное, порох на атом... и так далее, и тому подобное. Другая часть
человечества, избравшая линию изобразительного искусства, также достигла
выдающихся успехов, подарив нам Праксителя и Микельанжело, Родена и
Пикассо... и многих, многих других!
Тем временем за эпохой Шалопая и Ягодки минуло еще тридцать тысяч лет,
и население многочисленных колоний Антареса настолько размножилось, что
чужаки ощутили настоятельную нужду в морях и океанах нашей родной планеты.
К сожалению, исследовательские отчеты об этом в высшей степени
перспективном мире оказались неполными, но и наличествующей в них
информации было более чем достаточно, чтобы без всяких опасений отправить
на Землю полномасштабный десант антаресианских колонистов.
В должный срок весь десантный флот Антареса был готов к дальнему
путешествию. Два миллиона колонистов погрузились на многочисленные
транспортные суда со скотом, скарбом, чадами и домочадцами. Перед самым
отбытием члены Антарасианского научного общества, роясь в отчетах первой
экспедиции на перспективную планету, по чистой случайности наткнулись на
упоминание о крайне любопытном эксперименте по искусственному смещению
экологического равновесия... и без особой надежды на успех направили в
адрес Главы десанта официальное требование расследовать обстоятельства
столь фамильярного обращения с законами природы, изложив добытую информацию
в форме отчета с приложением достоверных данных о конечных результатах
эксперимента, буде таковые обнаружатся.
Вынырнув из гиперпространства за орбитой Юпитера, колоссальный
десантный флот с неподражаемой уверенностью устремился к Земле. И каково же
было изумление антаресиан, когда невесть откуда взявшееся крошечное
суденышко крайне воинственно приказало им немедля остановиться и дать
вразумительные объяснения касательно беззаконного, никем не
несанкционированного вторжения в Солнечную систему!
Изумление Командующего флотом быстро перешло в ярость. Так как он
твердо знал, что в этой системе нет и не может быть аборигенной разумной
расы, то приказал ударить по кораблику мощным парализующим лучом, чтобы
затем втащить его в гигантское флагманское яйцо и тщательно изучить. К
сожалению, в последовавшей за первоначальным замешательством спешке
комендоры ударили лучом слишком резко, и несчастное земное суденышко сразу
же развалилось на части.
И тогда рассеявшиеся по всей Солнечной системе отдаленные потомки
Ягодки и Шалопая - совместно с бесчисленными потомками прочих супружеских
пар, гнездившихся некогда в меловом массиве, - незамедлительно нанесли
ответный удар... Они покончили с флотом пришельцев за несколько секунд, а
после приступили к тщательному изучению его обломков. В конце концов им
удалось выловить из пространства новехонький межзвездный гипердвигатель - и
это была довольно справедливая компенсация за один погубленный земной
корабль.
Что до Антаресианского научного общества, оно так и не дождалось
ответа на свой официальный запрос о конечных результатах начатого на Земле
тридцать тысяч лет назад экологического эксперимента...
С другой стороны, эксперимент по-прежнему идет полным ходом.
Перевела с английского Людмила ЩЕКОТОВА
_______
(c) "Техника - молодежи", N8 за 1996 год.
Клуб любителей фантастики
Рудольф БАЛАНДИН
СХЕМАТИЗАТОР ПУПОВА
Ко мне ежедневно прибывают письма от простых (и сложных) жителей нашей
Малой Галактики. (По причине младенческого развития здесь разума ее
называют еще Млечным Путем.) Всех интересуют подробности схематизации
гениального Пупова.
Увы, я знал его недолго. Но запомнил навсегда.
Свой ежегодный отпуск я провожу на патриархальной Земле. В тот раз я
запланировал в Анкете Отдыха небольшое старинное кораблекрушение с
последующим пребыванием на острове вместе с двумя занимательными
спутниками.
Корабль был деревянный, белый, крутобокий. Он легко покачивался на
волнах. Крыльями хлопали паруса и вымпелы. Обслуживающий персонал весьма
правдоподобно имитировал людей. Пассажиров было немного.
На третьи сутки набросился на нас ужасный шторм - тоже достаточно
правдоподобный. Ветер в клочья разодрал крылья парусов. Свирепые волны
вгрызались в белый бок шхуны.
Рухнула мечта. Гигантской волной - как рукой - смахнуло капитанский
мостик вместе с капитаном, который вполне убедительно вопил. Среди
пассажиров началась паника. Обычное явление! Хотя каждый мог бы вспомнить,
что заказал шторм заранее.
Через пару часов вся команда с душераздирающими стенаньями канула в
пучину вод.
Шторм ощипывал корабль, как гуся. Из обшивки белыми перьями вылетали
лопнувшие доски. При каждой волне из трещин в палубе вздымались фонтаны
воды. Грузные мутно-зеленые волны нависли со всех сторон - полупрозрачные
подвижные чудовища с разверстыми пастями и белопенными гривами...
Не помню, как попал в шлюпку, вцепился пальцами в борта и рухнул
вместе с ней в бездну. Волна с непостижимой быстротой вспухла подо мной,
вознесла шлюпку под облака и там рассыпалась вдребезги. Я кубарем полетел в
пенистую пасть. Она захлопнулась. Тело мое повисло в невесомости в
пронизанном тоненькими лучиками света чреве волны - теплом и удушающем.
...Песчинки звонко, словно пустые, осыпались к моим глазам. Ветерок
сдувал пыль.
Я поднял голову, огляделся.
Сутулые дюны - белесые застывшие волны - уходили толпой за горизонт.
Справа от них лениво плескалось усталое море, слева курчавились
ярко-зеленые кусты и деревья. Над ними висели, напоминая излишне красивую
декорацию, остроконечные горы. Тропические ароматы освежали легкие.
Мои живописные лохмотья и несколько ссадин довершали картину
счастливого избавления от смертельной опасности.
С удовольствием я прошелся по плотной отмели. Волны услужливо волокли
к моим ногам какие-то коробочки, пластиковые бутылки, доски.
Повернув к горам, я углубился в лес. Вскоре на полянке среди цветов и
мотыльков увидел невысокого худенького круглоголового человечка с крупными
ушами и глазами неспокойными, темными, блестящими. Голова его
поворачивалась резко, как у птицы. Возле него покоился аппарат,
напоминающий микроскоп.
Мы познакомились. Пупов (так он отрекомендовался) чрезвычайно
обрадовался, узнав, что я - не искусственный спутник, смоделированный по
Анкете Отдыха. То же чувство испытал и я.
На песчаном пляже, впитывающем волны, как губка, мы подобрали
снаряжение, приладили между двух песчаных холмов - будто меж горбов -
самостройный коттедж, загрузили продуктами кухонные комбайны и отправились
наслаждаться дикой природой.
Остров выглядел вполне первобытно. Пестрые птицы выписывали в небе
радуги. Дикие козы при виде нас сбивались в кучу, стеклянно блестя глазами.
Где-то рыкал хищник (или натыкался издали на холмы гром?). Деревья легонько
пошлепывали листьями, аплодируя нашему выходу на эту роскошно
декорированную сцену в пустыне моря. Звуки леса нанизывались на тонко
дрожащие струны бесчисленные ручьев.
- Хорошо организованный отдых,- сказал я Пупову.
- Стабильный биоценоз с саморегуляцией,- охотно поддержал он
разговор.- Занятная штука.
- Как удобно,- сказал я, - пользоваться Анкетой Отдыха. Просто
удивительно, какое все натуральное: и эти деревья, и облака, и Солнце, и
вы, и остров.
- Солнце, пожалуй, натуральное,- согласился он.- А зачем?
Излучение видимого спектра целесообразно рассредоточить по всему небу.
Дозу других излучений разумнее регулировать самому. Эта люстра -
излишество.
И тотчас дневное светило превратилось в скучную и понятную вещь, вроде
электрической лампочки.
- А деревья и зверьки? - Пупов резко кивал головой, словно птица,
клюющая зерна.- Кислород проще вырабатывать самим. Пищу дешевле
синтезировать.
И лес в моих глазах поблек и оскудел: не листья - сухо шуршат листы,
усыпанные формулами.
- Простите, - поинтересовался я.- Если вас не устраивает подобная
обстановка, зачем вы запланировали ее?
Он вдруг вскочил и взмахнул руками, как крыльями:
- Аппарат! Схематизатор Пупова!
Он покатился со склона, быстро перебирая ногами. Я поспешил следом.
Пупов местался по острову до тех пор, пока я, сообразив в чем дело, не
привел его на ту поляну, где мы впервые встретились. Аппарат торчал из
травы, уставясь в небо своим фиолетовым окуляром, в котором плавало
крохотное белое облачко.
Счастливый Пупов бережно перенес свое детище домой и до самой ночи
мурлыкал веселые песенки, перебегая из комнаты в комнату.
...Утро было прекрасное. Солнце всплывало из моря и, как цветок,
раскрывало свои ослепительные лепестки. От него протянулась по воде ровная
золотая дорожка. Солнце выкатилось на нее и собиралось было направиться к
нашему дому, но, передумав, на мгновение замерло, чуть касаясь горизонта,
и, легко оттолкнувшись, взмыло в небо.
Тут я заметил Пупова. На его волосатой и хилой груди, словно амулет
дикаря, болтался на ремешке аппарат, излучающий густое фиолетовое сияние.
Пупов подошел к пальме на берегу. Она вспыхнула фиолетовым пламенем.
Она темнела и коробилась до тех пор, пока не превратилась в тонкую трубку с
округлой пластинкой на верхушке. Пупов сломал ее, подпрыгнул и по-козлиному
затрусил в лес. Путь его там высвечивали фиолетовые факелы. А вместо
растений оставались только их скудные и скучные подобия.
Опомнившись, я бросился догонять его сквозь фиолетовый туман:
