жестов, языками племени кроу и племени шошонов, немного говорит на
испанском, французском и суахили..."
- А вот я суахили и вовсе не знаю. Это сложный язык?
- Самый легкий язык в мире, - заверил меня Мак-Кэйб. - Он возник из
жаргона арабских работорговцев и поныне служит средством межэтнического
общения во всей Восточной Африке. А теперь скажи какими языками владеешь
ты?
- Языками шошонов, сиу, немного языком чейеннов - весьма крутым,
нужно сказать, владею индейским языком жестов, но самый трудный - это
язык племени кроу...
- Вот как раз этот язык тебе и не понадобится, - перебил меня
МакКэйб. - Кинкэйд владел еще испанским и французским. Как у тебя с
этими языками?
- Здесь все о'кей, мне только не понятно откуда Кинкэйд мог знать
язык шошонов, если его мать была из племени кроу?
- Его нянька была из племени шошонов, - ответил Мак-Кэйб и сделал
нетерпеливый жест. - Остальное изучишь сам. О самых же интимных
особенностях и пикантных чертах натуры Саймона Кинкэйда, которых нет
даже в нашем досье, тебе поведает на досуге миссис Мелисанда Кинкэйд. -
Адмирал Мак-Кэйб сделал командору Сэмпсону условный знак и властно
кивнул Большой Воде. - А сейчас мы займемся более важным делом -
хирургией. Пока же шаман приготовится, пусть Большой Джон угостит
молодоженов сухим мартини. Лично я предпочитаю "бурбон" с родниковой
водой.
Командор Сэмпсон распахнул дверь и тут же на пороге появился шаман
сабу в сопровождении двух своих кровожадных ассистентов, непроницаемые
лица и полуобнаженные мускулистые тела которых были сплошь раскрашены в
самые дикие кричащие тона. На их головах плавно покачивались,
переливаясь неземными цветами, великолепные головные уборы из перьев
райских птиц. В руках они держали большие перламутровые раковины с
дымящимся огнем. Шаман сабу приблизился ко мне вплотную. Лицо его
скрывалось под белой глиняной маской, а полуобнаженное жирное тело было
увешано шкурами кускуса и акульими зубами. В центре на груди висел
огромный черепаший череп. Из хирургических инструментов я заметил только
кривой нож, висящий на поясе в кожаных ножнах. Голову его украшал султан
из переливающихся всеми цветами радуги хвостовых перьев нескольких
десятков видов редчайших райских птиц, стоимостью по тысяче долларов за
каждое перышко. Судя по всему, столь пышное убранство должно было
подчеркивать полную компетентность шамана во всех вопросах колдовского
врачевания и каннибальского культа.
Мне стало не по себе, но когда я увидел, как сняв свою маску и
головной убор, зловещий шаман оказался всего лишь белобрысым,
голубоглазым мужчиной интеллигентной наружности, я и вовсе потерял дар
речи, заметив краем глаза, как взволнованная Мелисанда залпом осушила
бокал сухого мартини, любезно предложенного Большой Водой. Я с трудом
перевел дух, не догадываясь, что настоящие жуткие испытания еще впереди.
- Доктор Джэйсон Бернсайд, - приветливо представился незнакомец и
крепко пожал мне руку. Затем, оглянувшись на своих двух спутников,
добавил: - Браун и Джилли - санитары с авианосца "Китти Хоук".
Я вопросительно покосился на Мак-Кэйба.
- Не потей! - рявкнул мне адмирал. - Мы всего лишь имплантируем тебе
за ухом специальный микроприбор. Это безвредная, но крайне болезненная
процедура, так что придется применить наркоз.
- Ясно... А какой код?.. - спросил я сдавленным голосом, чтобы
потянуть время, поскольку понимал, что имплантация "жучка" всего лишь
предлог для применения наркоза.
- Секретный экспериментальный, - раздраженно ответил Мак-Кэйб. - Ты
не знаешь.
- Экс - Ю-Си-Эс? - догадавшись спросил я. - Спусковой
приемник-передатчик? Я ведь принимал участие в его разработке, пока не
оказался в Антарктиде! Адмирал извлек из своего кейса миниатюрный футляр
и положил его на стол. Я осторожно открыл футляр. Внутри помещался
крохотный платиновый "жучок", размером не больше булавочной головки.
- Руками не прикасаться, стерильно! - резко сказал Мак-Кэйб,
предупредив движение моей руки.
Мелисанда с опаской разглядывала микроприбор, словно в футляре лежало
яйцо черной вдовы каракурта. Ее беспокоили недобрые предчувствия.
- Каков мой код, адмирал? - повторил я свой вопрос.
- Эн-Ти-Эйч, - ответил он.
- Эн-Ти-Эйч. Ди-Эй-Эйч. Ди-Ай-Ти. Ди-Эй-Эйч.
Ди-Ай-Ти-Ди-Ай-Ти-Ди-Ай-ТиДи-Ай-Ти, - выпалил я.
- Жутковато, - передернула плечами Мелисанда.
- Ничего особенного, - бодрился я. - Этот "жучок" будет
функционировать, используя тепловую энергию моего тела...
- Пока ты жив! - перебил меня Мак-Кэйб и задумчиво добавил: -
Придется пометить тебя невидимой магнитной татуировкой, дабы можно было
опознать твой труп, если он будет обезображен до неузнаваемости.
Мелисанда была в отчаянии, но я старался не терять присутствия духа.
- Хотелось бы узнать, где именно мне будет нанесена магнитная
татуировка?
- На твоем краснокожем заду! Где же еще?! Ведь как иначе мы сможем
опознать труп, если будут отрезаны конечности и голова?
Пока я собирался с мыслями, Мак-Кэйб вручил мне фотографию Саймона
Кинкэйда. Некоторое время я пристально изучал черты лица человека,
двойником которого мне предстояло стать. Мы с ним были очень похожи, за
исключением того, что у меня был орлиный нос, а у Кинкэйда - римский.
Почуяв неладное и утвердившись в мысли, что одним лишь платиновым
"жучком" данное хирургическое вмешательство не ограничится, я вскочил с
места как ужаленный и заорал не своим голосом:
- С каким носом я родился, с таким и умру! Принимайте меня таким как
есть, либо я выхожу из игры!
Мак-Кэйб раздраженно поморщился.
- Как скоро, Пол? - задал он командору Сэмпсону тот же вопрос, что и
в день нашего первого знакомства, когда мы стояли в ледяном склепе у
гроба с медной обшивкой.
- Прямо сейчас, - ответил командор Сэмпсон, и он был мертвецки прав.
Ночью я видел во сне людей, рывших мне могилу. С тех пор этот сон
преследует меня постоянно.
Глава 14
Я очнулся от нежного прикосновения. Лицо Мелисанды было в слезах и
выглядело трогательным как никогда прежде. Я страстно обнял ее, и
безудержное единение любви поглотило нас всецело, без остатка...
Неожиданно я ощутил дьявольскую боль в паху.
- Боже всемогущий! - вскрикнул я, приподнявшись.
Нестерпимая боль разлилась по всему телу, гулом отдаваясь в голове.
Огнем горело лицо. Нос ломило так, словно я прошелся ним по непокрытым
ковровой дорожкой мраморным ступеням негостеприимного бара. Мое
забинтованное лицо на поминало теперь жуткую ритуальную маску.
- Мак-Кэйб! - пронзительно закричал я, превозмогая адскую боль.
- Сэм, ради всего святого, не делай резких движений... У тебя пойдет
кровь! - пыталась меня унять Мелисанда.
- Мак-Кэйб! - яростно ревел я, не в силах встать с постели.
- Сэм, любимый, не кричи так... Тебе нельзя волноваться.
- Мак-Кэйб! - не унимался я.
На мой крик сбежались командор Сэмпсон, Джон Большая Вода и доктор
Бернсайд.
Я был вне себя от ярости и бессилия. Удерживаемый командором
Сэмпсоном и Большой Водой, я отчаянно вырывался в то время как доктор
Бернсайд делал мне укол снотворного. Но прежде чем отключиться, я успел
им сказать еще многое. "Ослиное дерьмо, поганый ублюдок, подлый
живодер..." - были самыми невинными словами из тех, которыми я наградил
адмирала.
- Мак-Кэйба нет, - спокойно сказал командор Сэмпсон. - Он в отъезде.
Не помню сколько прошло времени, но когда я очнулся мне было уже
лучше. Мелисанда находилась поблизости и казалась очень усталой.
Заметив, что я проснулся, она приблизилась ко мне и улыбнулась. Я
приложил палец к губам и поманил ее еще ближе. Она склонилась надо мной,
касаясь своими локонами моих губ.
- Ничего не говори... - прошептал я ей в самое ухо. - Пусть думают,
что я еще не проснулся.
С помощью Мелисанды я размотал бинты и пристально осмотрел спальню.
Мое внимание привлек рельефный орнамент над самым плинтусом. Я шепотом
попросил Мелисанду перерезать ножом линию орнамента в нескольких местах.
Очевидно решив, что я брежу, она посмотрела на меня с беспокойством и
недоверием.
- Здесь полно "жучков", - прошипел я ей прямо в ухо, - а орнамент -
это кабель. Если ты его перережешь, мы сможем нормально разговаривать,
не опасаясь, что нас подслушают.
Мелисанда с готовностью выполнила мою просьбу и легла рядом,
прижавшись ко мне всем телом.
- Который час? - спросил я, чтобы сориентироваться во времени, счет
которому был мною полностью утрачен.
- Около полуночи, - ответила Мелисанда, вытянув губы и поцеловав меня
так крепко, что у меня снова разболелся нос.
- Сэм, - ласково сказала она, - ты самый дерзкий и неукротимый инджун
из всех, кого я когда-либо встречала в жизни. Если бы адмирал Мак-Кэйб
услышал все, что ты о нем тут говорил...
- Он обязательно все это услышит! Подслушивающие устройства записали
каждое слово, можешь не сомневаться.
Мелисанда зажмурилась от страха, а я, забыв о боли, стал жадно
целовать ее, наслаждаясь вкусом сладкого языка. Мелисанда порывисто
обняла меня бедрами, я стал самозабвенно погружаться в ее влажное лоно,
как вдруг вздрогнул всем телом и отшатнулся, снова ощутив адскую боль в
паху.
- Ты безумец, Сэм, - сказала Мелисанда отдышавшись. - Но я люблю тебя
и обожаю каждый из всех твоих недостатков. Если хочешь, я утоплю тебя в
блаженстве и самых изысканных ласках. Я могу быть твоей женой, рабыней и
любовницей одновременно. Но никогда не соглашусь принадлежать мужчине,
напрочь лишенному какой бы то ни было фантазии.
Глава 15
По мере того, как я чувствовал себя все лучше, постепенно оправляясь
от последствий вероломного хирургического вмешательства, Мелисанда
относилась ко мне все хуже. И причиной тому был мой новый облик,
внешность и манеры ненавистного ей Саймона Кинкэйда, заслонившего своей
призрачной тенью образ того славного Сэма Карсона, которого она так
горячо полюбила при первой же встрече. Перевоплощаясь в Кинкэйда, я
чувствовал как мое сознание погружается в бездонную гнетущую пустоту и
как с каждым днем усиливается отчуждение, по-прежнему любимой мною
Мелисанды.
- Мел? - обратился я к ней, когда мы перед сном неподвижно лежали в
постели, едва прикасаясь друг к другу.
- Да, дорогой?
- Что происходит?
- Боже мой! - воскликнула она. - У тебя даже голос, как у него. Ты
просто вылитый Саймон! Можешь ты хоть ненадолго стать прежним?!
- Расскажи мне о нем еще что-нибудь, - монотонно произнес я вместо
ответа.
- Я не могу больше! Мне неприятно даже вспоминать о Нем. - Как вы
познакомились? - продолжал я настаивать отрывистым тоном.
- Мы познакомились в самолете. Ему стало плохо, а я была стюардессой.
- Почему он на тебе женился?
- Он говорил, я похожа на его мать, - грустным голосом ответила
Мелисанда, откинувшись на подушки.
- Если не хочешь говорить о нем, то расскажи хоть о себе, - попросил
я несколько смягчившись.
Она приподнялась на подушках и посмотрела на меня так, словно увидела
впервые. Влажная пелена застилала ей глаза. Она переменила позу и
придвинулась ко мне поближе. Я ощутил прежнее волнение и трепет новых
ощущений. В темноте мерцающего полумрака глаза ее блестели, словно
звезды в ясную ночь.
- Ты была девственницей, когда вышла замуж за Кинкэйда?
- Это так важно? - нахмурилась она.
Я промолчал.
- Я лишилась девственности, когда мне было одиннадцать лет, -
печально сказала Мелисанда. - Спустя много лет, мне показалось однажды,
