красивой девушкой, высокой и стройной, загадочной и открытой
одновременно. Вследствие бронзового загара, она походила на прекрасную,
полногрудую, с тонкой талией и прелестными округлыми руками метиску.
Далси мечтала стать первоклассным археологом. Она рассказывала, что
участвовала в раскопках, проводившихся в горах Призцилли, где люди
каменного века, вероятно, добывали минералы для Круга Лазурного Камня
<Лазурный камень (лазурит) - известный с древности декоративный камень,
имеющий синий цвет, изменяющийся иногда до пурпурного, и содержащий
рассеянную вкрапленность пирита, который по цвету неотличим от золота.>
в Стонхендже, сплавляя их морем в Бристоль, откуда посуху доставляли
поделочный камень на Солсбери-плэйн.
Далси, в свою очередь, с интересом слушала воспоминания о моем
индейском прошлом. Мы проболтали всю ночь напролет и за это время
прониклись искренней взаимной симпатией. Нам не хотелось расставаться и
думать о том, что, скорее всего, мы больше никогда не увидимся. Далси
пообещала как-нибудь заглянуть ко мне в Уинд-Ривер, а я сказал, что при
случае постараюсь навестить ее в Пасадене. Но этот случай так никогда и
не представился.
Адмирал Мак-Кэйб слушал меня внимательно и терпеливо.
- Далси Куинн из Пасадены, - задумчиво повторял он, словно молитву.
- Она была очень красивой девушкой.
- По крайней мере, она американка, а это уже кое-что, -
многозначительно произнес Мак-Кэйб.
- Но женщины непостоянны, и она, возможно, давно встретила любимого
человека, бросила археологию и осела в Пасадене или в каком-нибудь ином
Богом забытом месте. Даже если я столкнусь с ней нос к носу, она все
равно меня не узнает после пластической операции.
- Но она, например, может вспомнить шрам на твоем плече, если ты,
конечно, будешь ей не только улыбаться. Или родинку на животе... Подумай
сколько всего ты сам можешь вспомнить о ней.
Я мысленно согласился со словами адмирала.
- Нужно срочно определить ее точное местонахождение, - продолжал он.
-Иначе мы рискуем упустить свой шанс. Кроме того, не упустили ли мы еще
чего-нибудь в спешке? Может, кроме мисс Куинн был еще кто-нибудь?
- Нет, только она, - твердо ответил я.
Мы выпили по рюмочке за удачу.
- Завтра утром ты должен быть на борту субмарины "Эмберджек", -
приказал адмирал. - До подводной лодки доберешься с помощью акваланга.
- Разве мой контракт не гарантирует первый класс?
- Только первоклассный акваланг. - А как я смогу тайно покинуть
судно?
- Бог мой, да хотя бы через торпедный отсек! Все остальное узнаешь из
инструкции. - Мак-Кэйб сердечно похлопал меня по спине. - Ты всегда был
славным инджуном, Сэм, но если я не увижу тебя больше в живых, то
непременно приду помочиться на твою могилку.
- О'кей, - ответил я.
- А теперь, - сказал Мак-Кэйб, - я хочу познакомить тебя с нашим
гостем. - Кто он? - спросил я.
- Он не имеет отношения к твоему заданию. Так что играй с ним в
открытую, - Мак-Кэйб на мгновение задумался. - Этот человек -
прирожденный агент. Я думаю, он лучший из всех ныне здравствующих
шпионов. К сожалению, работает против нас. Присмотрись к нему и как
следует все запомни.
Мы прошли в соседнюю комнату, где вместе с незнакомцем находились
Большая Вода и командор Сэмпсон.
- Полковник, я хотел бы вам представить мистера Ло <Ло - в мифологии
черных таи некая изначальная страна, где рисовое зерно не убирали,
поскольку оно было размером с тыкву и само катилось в амбары.>, -
торжественно произнес Мак-Кэйб и, повернувшись ко мне, добавил: - Мистер
Ло, это полковник Фриц Пейзер, познакомьтесь.
Немец поправил очки, презрительно посмотрел на меня бледно-голубыми
холодными глазами и сказал по-немецки:
- Добрый вечер, герр Ло, как поживаете?
Я ответил ему взаимной любезностью и тоже по-немецки.
На вид это был крупный и сильный мужчина средних лет. Я обратил
внимание на его не совсем обычные кисти рук, которые казались такими
плоскими и широкими, словно их кто-то расплющил. Немец положил свою
тяжелую лапу мне на плечо и перешел на чистый английский.
- Неужели язык американцев настолько себя исчерпал, что вашим агентам
дают прозвища книжных дикарей? - проницательно осведомился немец и тут
же процитировал слова из одной религиозной пьесы:
"Ло, бедный индеец, твой неискушенный ум ищет совета под облаками у
Бога, надеясь расслышать Божье слово в шуме ветра!"
- Я не дикарь, - возразил я с негодованием. - Я чистокровный
американец. Полковник Пейзер взглянул на меня с любопытством.
- Так, значит белый человек?
- Я различаю только цвет одежды! - ответил я.
- Не желаете ли чего-нибудь выпить, герр полковник, - вмешался
Большая Вода.
- Весьма кстати, - ответил Пейзер, раскованно добавив, что в этом
райском уголке Земного шара, куда его сегодня доставили, для полного
счастья не хватает лишь нескольких милых фройлен. Пейзер был уже в
достаточной мере пьян, однако продолжал рассуждать довольно здраво.
Безразлично взглянув на меня, он облизал губы и спросил, обращаясь к
Мак-Кэйбу. - Меня интересует, когда будет произведен обмен?
- Без комментариев, - сухо ответил адмирал.
Пейзер усмехнулся.
- Вы отправите меня в Пекин, а они отпустят на свободу шестерых ваших
янки. Только без фокусов. - В настоящее время, - пояснил мне Мак-Кэйб, -
полковник Пейзер является платным агентом Красного Китая. Он успел уже
поработать на многие страны, поскольку меняет свой окрас чаще чем ты
одежду.
Глаза Пейзера налились кровью, и он разъяренно процедил:
- Я до вас доберусь еще!.. Очень скоро мы поменяемся местами!
Мак-Кэйб едва сдержался, чтоб не ответить тем же, а я, вытащив из
ножен свой обсидиановый <Обсидиан - вулканическое стекло красного и
черного со всевозможными оттенками цветов, используемое в древности для
изготовления предметов мирного и военного обихода.> кинжал, сказал
Большой Воде:
- Слушай, Большой Джон, дай этому ублюдку какой-нибудь нож, чтобы я
мог с ним сразиться.
- Командор Сэмпсон, выведите полковника на прогулку, - решительно
вмешался Мак-Кэйб. - Пусть подышит свежим воздухом и немножко остынет.
Сэмпсон и Большая Вода подхватили полковника Пейзера под руки и
увели. При этом полковник не сводил с меня горящих негодованием глаз.
Мы с Мак-Кэйбом остались наедине. Адмирал спокойно посмотрел мне
прямо в глаза.
- Ну, что скажешь?
- Кусок дерьма.
- Я хотел лишь, чтоб ты понял, если этот джентльмен окажется на нашем
месте, то не задумываясь заставит нас сожрать собственные гениталии, а
затем будет делать постоянное переливание крови, чтобы перед смертью мы
как можно дольше помучились. На этот счет у тебя не должно быть никаких
иллюзий.
- Но он рассчитывает, что его обменяют!
- Это исключено. Мы не должны ни обменивать его, ни даже
перевербовывать на свою сторону, хотя это и не сложно. Дело в том, что
этот сукин сын выкрал главный код АНБ. Хотелось бы верить, что он не
успел передать его своим. В любом случае, код придется полностью
заменить, а для этого нужно выиграть время, продержав его хозяев в
неведении как можно дольше. Словом, Вануа-Леву - неплохая тюрьма, где о
нем никто ничего не узнает.
Адмирал Мак-Кэйб лукавил. Полковника Пейзера ждала гораздо более
жестокая участь, чем пожизненное заточение на райских островах Фиджи.
Мак-Кэйб прекрасно понимал, что лучшая тюрьма - могила. Но сказать, что
Фриц Пейзер должен был стать покойником, значило бы сказать очень мало.
Главная и совсем незавидная роль была уготована мне. Оставаясь в
счастливом неведении, я активно участвовал в этом кошмаре пока,
открывшаяся моим глазам, ужасная истина не поразила меня, как гром среди
ясного неба.
Мак-Кэйб на прощание пожал мне руку.
- Теперь мы увидимся не скоро, - сказал он со вздохом. - Завтра утром
субмарина "Эмберджек" доставит тебя в залив Папуа, к берегам Новой
Гвинеи. Самое гиблое место во всей Океании. Родина казуаров <Казуары -
отряд бескилевых птиц. Два семейства: эму и собственно казуары, высота
которых достигает в среднем 1,8 метра.>, дюгоней <Дюгонь - водное
млекопитающее отряда сирен, длиной около 2,5 - 3,2 метра.> и райских
птиц. Так что смотри не попадись на ужин крокодилу. По нашим данным
именно там, во время охоты за черепами, был съеден Саймон Кинкэйд, попав
в каннибальскую западню. - Мак-Кэйб собрался было уходить, но вспомнив
нечто важное, повернул голову и небрежно бросил через плечо: - Чуть не
забыл, когда ты с большой помпой вернешься в Вайоминг, тебя встретит
преданный телохранитель Саймона Кинкэйда, который будет следовать за
тобой повсеместно, выполняя также функции колотушки.
- Кто же это? - обомлел я.
- У него индейское имя - Вилли Мало Неба, - невозмутимо изрек
Мак-Кэйб и, сделав короткую паузу, строго добавил: - И запомни, все твои
либо его послания ко мне должны быть под грифом "Лично для Президента".
Глава 20
Большая Вода разбудил меня, когда на небе появилась луна. Я
почувствовал запах жареного мяса и ощутил нестерпимый прилив зверского
аппетита. Ароматные запахи проникали в комнату через открытую дверь
вместе с ночным туманом.
- Пойдем, брат! - сказал Большая Вода, и его белые зубы сверкнули в
отблесках костра. - Сегодня ты будешь посвящен в нэнгэ. Пусть отныне у
тебя под ногами не треснет ни один сучок, не зашуршит ни один сухой
лист. Скользи по земле неслышно, как змея, и ты застанешь врага
врасплох! А теперь иди за мной и да поможет нам Нденгей!
В свете пылающих факелов перед нами предстала довольно причудливая
картина. Над каждым из десяти, расположенных по кругу, костров жарился
на вертеле молочный поросенок. В центре горел самый большой костер, над
которым висела громадная туша необычного существа. Под ней помещался
довольно вместительный глиняный сосуд. Жир, стекавший с туши, попадал
прямо в него. В этом сосуде кипела, залитая салом, поросячья печенка.
Стоял умопомрачительный запах. Со всех сторон раздавалось пение, шум,
гам, крики. Странные, причудливой формы огромные барабаны из необъятного
дуплистого ствола, туго перетянутые кожами животных, производили
поистине адский шум, заглушая даже раскаты грома надвигающейся бури.
Огромная черная, как смола, туча, окаймленная зловещей огненной
полоской, поднималась на горизонте и все больше приближалась. Ее несла
на своих крыльях буря. Валились деревья, ломались ветви, рвались лианы.
Раскаты грома и барабанный бой сливались в один сплошной гул. Молнии
сверкали непрестанно, образуя ослепительное пламя, в свете которого всю
ночь продолжалась дикая оргия. Казалось, все вокруг горит, невзирая на
разверзшиеся небесные хляби.
Поскольку нэнгэ не употребляли спиртного, предпочитая наркотическое
опьянение алкогольному, Джон Большая Вода передал мне небольшой,
снабженный краном бочонок прекрасного датского пива. Закончив свои
ритуальные песни, туземцы попросили спеть меня. Однако я не смог ничего
припомнить, кроме похоронной шошонской песни. Я попробовал ее спеть, но
песня оказалась слишком печальной для безумной каннибальской оргии.
Перед тем, как приступить к трапезе, я был торжественно препровожден
в храм Нденгея, куда меня внесли на руках. Настоящий мистический трепет
испытал я оказавшись в мрачном, освещенном лишь несколькими факелами,
помещении. Фиджийские индийцы положили меня на жертвенник и стали вокруг
таким образом, чтобы мерцающий свет факелов позволил Большой Воде
исполнить обряд посвящения. В руках Большого Джона сверкнуло длинное
