всего лишь чипсы.
Глава 12
Принадлежащие мне снаряжение и припасы были аккуратно сложены у входа
в мою хижину. Я был весьма удивлен качеством постройки, когда увидел
свое новое жилище внутри. Войдя в хижину, я внимательно изучил интерьер,
не переставая удивляться изобретательности и мастерству фиджийцев. Стены
хижины до половины были сделаны из дерева, а верхняя часть представляла
собой густую решетку из стеблей молодого бамбука, накрытую сверху
широкими зелеными листьями пандана, образующими легкую прочную крышу.
Позади хижины, на пригорке, окруженный огромными папоротниками и
невысокими кустами, сплошь усеянными благоухающими розовыми цветами,
напоминающими цветы олеандра, бил родник. Вода была очень вкусная и
подавалась на кухню, а также в душевую по сооруженному из толстых
стеблей бамбука водопроводу. Над дверями дома висел добродушный тотем. Я
приветствовал его каждый раз при входе в жилище. На полу, кроме
красивого яркого ковра с изображенной в центре пестрой птицей, лежащего
посреди гостиной, были разостланы циновки. Одна - у входа в спальню,
другие - у стен жилища. Они также привлекали внимание яркостью красок и
совершенством работы. На одной из циновок при помощи очень сложного,
замысловатого плетения были изображены узорчатые листья и экзотические
цветы, на другой - райские птицы на ветвях деревьев. По самому краю
циновки извивалась рельефная стилизованная змея, изящно обрамляя этот
плетеный шедевр. Две другие циновки отличались более простым плетением,
однако были расписаны сложными замысловатыми узорами и таинственными
ритуальными знаками. Ослепительно яркие краски привлекали внимание,
однако не раздражали глаз. Все было выполнено с чувством меры и
безукоризненным вкусом. Даже индейцы моего родного Вайоминга не
создавали столь потрясающих изделий. Гостиная была обставлена мебелью,
сработанной местными умельцами. Мебель тоже отличалась изяществом,
создавая комфорт и уют в доме. У низкой тахты стояло молочного цвета
опахало, приводимое в движение веревкой и предназначенное для
проветривания помещения в жаркую погоду. Вся мебель была местного
производства, за исключением светильников для работы в ночное время,
плиты с тремя горелками, керамической раковины в просторном туалете и
переносного радиоприемника, передающего легкую музыку из Гонолулу. Кроме
радиоприемника в комнате был видеомагнитофон, работающий на батареях.
Особого внимания заслуживала искусно вырезанная из розового дерева
причудливая решетка, на которой стояли бутылки с разнообразными
спиртными напитками, а также ниши для шампанских вин, которых было более
чем достаточно.
Вторая комната представляла собой уютную спальню с широкой,
королевских размеров кроватью на коротких ножках, покрытой полинезийской
тканью из древесной коры. Рядом находились два туалетных столика,
сделанных из бамбука, а также деревянный шкаф с красивыми резными
дверцами. Дверь из спальни вела в ванную комнату, откуда доносился плеск
воды.
Сложив пожитки, я быстро снял влажную от пота белую рубашку и светлые
брюки, взял полотенце и ринулся под душ, намереваясь освежиться. Однако,
когда я откинув занавес из полинезийской ткани, вошел внутрь, то от
неожиданности застыл на месте, как вкопанный, не веря своим глазам...
... В центре ванной, под сверкающими струйками кристально чистой
воды, низвергающейся из бамбукового душа, стояла обнаженная Мелисанда
Кинкэйд. Не замечая меня, девушка продолжала наслаждаться теплой, мягкой
водой, грациозно изгибаясь под душем. Струйки прозрачной влаги бежали по
ее гибкому стройному телу, переливаясь алмазными каплями на плотных,
вздернутых сосках ее упругих грудей и светлых волосках венериного
холмика.
Вдруг она резко повернулась и увидела меня. Все это произошло
настолько быстро, что я даже не успел прикрыться полотенцем.
Несколько мгновений мы молча и пристально рассматривали друг друга.
Наконец, я смущенно пробормотал:
- Извините, я не знал, что здесь кто-то есть и был абсолютно уверен,
что нахожусь в собственном доме. Очевидно, это ваш дом.
Я быстро повернулся и хотел было выйти из ванной, как вдруг она
воскликнула:
- Сэм!
Я обернулся. Она все еще стояла в прежней позе, мокрая и
привлекательная. Неожиданно подняв руки, она произнесла:
- Это вовсе не мой дом... Это наш дом!
В ту же секунду я, не выдержав, отшвырнул полотенце в сторону и
бросился к ней под душ. Некоторое время мы в нерешительности стояли друг
перед другом, мокрые и растерянные, затем я обхватил ее за талию, прижал
к себе и поцеловал в пылающие губы. Мы опустились на плетеный пол и
предались такой горячей и страстной любви, которую невозможно описать
словами. Это был бурный незабываемый праздник чувств, и мы всецело
принадлежали друг другу. Лежа на плетеном полу, мы жадно хватали воздух,
задыхаясь от льющейся сверху воды и радостного исступления. Затем
Мелисанда поднялась и ушла в спальню.
Я лег на спину и задумался. В моем мозгу рождались десятки вопросов,
на которые трудно было найти ответ. Отбросив все сомнения, я решил
остановиться на том, что было для меня в эту минуту самым важным:
Мелисанда прелестная девушка и, похоже, влюблена в меня.
Выйдя из ванной, я увидел ее одетой в яркий полосатый саронг <Саронг
- женская и мужская одежда полинезийских народов, представляющая собой
кусок ткани или батика, обернутого вокруг бедер в виде длинной юбки.>.
Стоя ко мне спиной, Мелисанда развешивала мою одежду в шкафу. Аккуратно
повесив последнюю рубашку, она кончиками пальцев нежно разгладила ее
ворот. Заметив это, я снова не выдержал и, подойдя сзади, крепко обнял
ее за грудь. Вздрогнув от неожиданности, Мелисанда быстро повернулась и,
обхватив прохладными шелковистыми ладонями мое лицо, зашептала:
- Случилось то, что должно было случиться. Но я нисколько об этом не
жалею, а наоборот, рада, что все произошло именно сейчас и именно так...
Я с трудом понимал ее слова и почти не слушал того, о чем лепетали эти
прелестные губки. Но когда я снова попытался поцеловать ее, она закрыла
мне рот рукой, сердито наморщила лобик и вручила красную узорчатую
пеленку.
Я недоуменно пожал плечами, скептически разглядывая красную ткань и
держа ее перед собой на вытянутой руке.
- Это что еще за чертовщина?! - нахмурился я, взглянув на Мелисанду.
Она, закусив губу, тихонько посмеивалась.
- Твоя лава-лава, - объяснила моя обворожительная нимфа. - Ты должен
одеваться, как настоящий нэнгэ.
Я кивнул, хотя не имел ни малейшего понятия о том, как пользоваться
предназначавшейся мне пеленкой.
- Трудно облачиться в эту тряпку и не быть заподозренным в
эксгибиционизме! - заметил я. - Есть какая-нибудь инструкция по
пользованию данным одеянием?
- Я покажу тебе сама, - приблизилась ко мне Мелисанда.
- Не нужно, дорогая, - обнял я ее. - Лучше забери назад это одеяние.
Тогда я, ты и член Адама соединимся вместе в одной бесовской схватке.
Лукаво взглянув на меня, она сказала:
- Пожалуй, я рискну еще раз... Впоследствии, когда мы лежали на
широкой кровати, тесно прижавшись друг к другу, Мелисанда, вздохнув,
сказала:
- Все до безумия странно и невероятно. Я была уверена, что никогда не
поступлю так, пока не увидела тебя в Нанди. В ту же минуту мне стало
ясно, что это случится, и нам будет хорошо вдвоем. Ничего не понимаю.
Откуда я могла знать, что ты такой. Ведь я видела тебя впервые в жизни и
мы не обмолвились даже словом. Но ведь знала же! Знала, любила и хотела
тебя... Хотела, чтобы рядом оказался именно такой человек, как ты.
Я перебил ее нежным благодарным поцелуем и прошептал, наклонившись к
самому уху:
- Знаешь, я никогда не соображал так туго, как сейчас, но чем больше
я узнаю тебя, тем сильнее люблю и хочу всегда быть рядом. Твое тело,
твое дыхание, бархатная кожа и мерцание огоньков в твоих глазах не
наскучат мне никогда. Я все это безумно люблю. Мне нравится твой голос и
твой поцелуй, ямочки на щеках, крошечный шрам над левой бровью,
маленькая родинка на шее и даже золотая коронка на зубе справа. А
веснушки на твоем носу всегда, с самого первого момента нашей встречи,
сводили меня с ума. Всю тебя и каждую деталь в отдельности я люблю до
безумия.
- Боже мой! - воскликнула она. - Неужели у меня не осталось больше
никаких тайн?!
- Нет, - сказал я. - Не осталось. Я заметил даже легкий шрам от
операции по удалению матки.
- О, господи! - она прижалась ко мне всем телом, уткнулась носом в
мой подбородок и прочно повисла на моих ногах, обняв меня бедрами. - Я
хочу быть счастливой с тобой, а у нас так мало времени.
- Времени всегда не хватает, - согласился я.
- Я имею в виду задание, - сказала она, закрыв глаза.
Я приложил палец к ее горячим губам.
- К черту задание!
- И в самом деле, долой задание, - прошептала она. - Забудем обо всем
хотя бы сегодня.
Я погладил ее груди.
- Мелисанда... Мелисанда... Откуда у тебя такое имя? Твоя мать, может
быть, гуляла с Ланселотом <Сэр Ланселот Озерный - один из рыцарей
Круглого стола. Прозван Озерным, потому что, по преданию, воспитывался
феей на дне озера. Ему приписывалось множество подвигов, совершенных в
честь дамы его сердца, королевы Джиневры (супруги короля Артура).> и его
парнями?
- Глупенький инджун, - ответила она. - В Мэллори нет Мелисанды. Ты,
на верное, имеешь в виду Алисанду из романа Марка Твена "Янки
Коннектикута" <В русском переводе роман известен под названием "Янки при
дворе короля Артура". (Полное название романа на языке оригинала - "Янки
из Коннектикута при дворе короля Артура").>. Отец любил эту книгу, а
матери ужасно нравился фильм "Унесенные ветром". Так в воображении моих
родителей соединились Мелани и Алисанда, а в результате получилось
Мелисанда. Но что мы все обо мне, расскажи хоть что-нибудь о себе, где
ты родился, например?
- Место моего рождения называется Джекэсс-Хоул, что между Хардскреббл
и Магфаззл-Флэтс, в штате Вайоминг. Мелисанда взглянула на меня с
недоверием.
- Это серьезно, - ответил я, заметив ее недоверчивый взгляд.
- Понимаю, ты имеешь в виду Джексон-Хоул.
- Ничего подобного. Я имею в виду именно Джекэсс-Хоул <Джекэсс-Хоул
(Jackass Hole) - в дословном переводе - "ослиный зад".>. Его нет на
карте, но это потому, что три городка объединились в один под названием
Офир <Ирония кроется в контрасте смены названий, поскольку Офир -
сказочно богатая библейская страна, откуда царь иудейский Соломон
приводил корабли, груженые золотом, драгоценными камнями и красным
деревом для Иерусалимского храма. Согласно Иосифу Флавию, Офир - это
Золотой Херсонес, находящийся на территории Индии. В настоящее время
более шестнадцати различных стран мира, претендуют на то, чтобы Офир
считался их прародиной.>, в восточной части резервации Уинд-Ривер, -
сказал я, закурив в постели.
- Тем лучше, Джекэсс-Хоул в твоем паспорте смотрелся бы довольно
странно.
- Еще бы! - согласился я. - Ведь раньше люди действительно стеснялись
того, что они родом из Джекэсс-Хоул. Отец рассказывал, что однажды
почтмейстер подрался с местным забиякой, по имени Джек Листон <Сэм
намекает, что легендарный боксер Сонни (Сыночек) Листон - его земляк.>,
и, видимо, вышел побежденным из этого поединка. Не отличаясь физической
силой, он решил взять реванш другим путем и, не долго думая, переменил
на почте имя Джек Листон на Джек Эссхоул, что значит Джек Ослиный Зад
, и сохранил это имя без изменений, пока
