- Черт тебя побери, Сердик. У меня чуть сердце не остановилось. Какое
твое дело?
- Меня послали смотреть за тобой.
- Лишь потому, что я взял тебя с собой. Последнее время тебя никто не
обязывал присматривать за мной. Или обязывали? - Я пристально посмотрел на
него. - Ты ходил за мной до этого?
Он улыбнулся.
- По правде говоря, никогда. С чего бы?
Я продолжал настаивать.
- Тебя просил кто-нибудь следить за мной сегодня?
- Нет. Но разве ты не видел, кто это был, Вортигерн и твой дед.
Представляю себя на твоем месте, если бы пошел за ними следом.
- Я не собирался этого делать, - солгал я, - просто осматривал
окрестности.
- На твоем месте я бы занялся этим подальше отсюда. Они специально
приказали охране ждать внизу. Я пришел проверить, где ты. Приказ
исполнялся.
Я снова сел.
- Ладно, считай, что проверил. Теперь уходи. Потом можешь вернуться и
сказать, когда мы будем уезжать.
- Чтобы ты в ту же минуту смылся отсюда?
Я почувствовал, что краснею.
- Сердик, я же тебе сказал.
- Подожди, - настаивал он. - Я хорошо знаю тебя. Что бы ни было у
тебя на уме, когда ты так смотришь, обязательно случается что-то
нехорошее. И всегда с тобой. Надо что-то делать.
Я рассердился.
- На этот раз случится с тобой, если не сделаешь, как я сказал.
- Только без королевских ноток, - ответил он. - Я же хочу спасти тебя
от порки.
- Знаю. Забудь обо мне. У меня есть свои соображения.
- Скажи мне. Я же вижу, в последнее время тебя что-то мучает. В чем
дело?
- Ни в чем, - ответил я искренне, - нет ничего, чем бы ты мог мне
помочь. Забудь об этом. Короли сказали, куда пойдут? У них хватало времени
в Сегонтиуме или по пути сюда, чтобы обговорить все.
- Они пошли на вершину скалы. За хребтом есть место, откуда
просматривается вся долина. Там стояла старая башня - Динас Бренин.
- Королевский форт?
- От него ничего не осталось, кроме груды камней. Зачем тебе знать?
- Просто интересно, когда мы поедем домой.
- Через час, они сказали. Послушай, почему бы тебе не спуститься? Я
бы обыграл тебя там в кости.
Я улыбнулся.
- Благодарю покорно. Оторвал тебя от игры? Извини.
- Ничего. Я все равно проигрывал. Ладно. Оставайся один, но и не
думай высовывать отсюда голову. Попомни, что я рассказывал тебе о
голубе-вяхире.
В это же мгновение, легок на помине, стрелой промчался голубь.
Раздалось хлопанье крыльев, свист рассекаемого морозного воздуха. Сверху
над ним, готовясь нанести удар, пролетел сокол.
Голубь поднялся вдоль склона, огибая препятствия, подобно чайке,
скользящей над волной. Птица стремилась скрыться в чаще. Она летела на
расстоянии фута от земли. Соколу было опасно нападать на нее. Но сокол,
видно, изголодался и рискнул кинуться на голубя, как только тот достиг
опушки леса.
Послышался писк, пронзительное "квик-ик-ик" сокола, треск веток и...
тишина. Сверху плавно опускались, качаясь в воздухе, белые перья.
Я выбежал на пригорок.
- Он догнал его!
Происшедшее было яснее ясного. Сокол, вцепившись в голубя, влетел в
заросли, и они вместе упали на землю. Судя по установившейся тишине, оба,
оглушенные, лежали там.
Чащу у основания ложбины образовывали густые заросли. Я раздвинул
ветви и зашел в лес. Перья указывали мне направление, и наконец-то я нашел
их. Мертвый голубь лежал на камнях с распростертыми крыльями. Его
белоснежная шея была в крови. Сверху покоился сокол, глубоко погрузив свои
когти в голубиную спину и наполовину вогнав в нее клюв. Он был еще жив.
Когда я наклонился над ними, сокол пошевелил крыльями и, приоткрыв
голубоватое веко, посмотрел на меня пронзительным взглядом.
Тяжело дыша, подоспел Сердик. Он взглянул из-за моего плеча.
- Не трогай его. Он поранит тебя.
Я выпрямился.
- Вот так-то с твоими голубями, Сердик. Пора их забыть, не так ли?
Оставь их. Они дождутся нашего возвращения.
- Возвращения? Откуда?
Я молча указал в направлении полета птиц. За зарослями, в возвышении,
чернело квадратное отверстие, похожее на дверной проем. Сразу и не
заметишь.
- Ну и что? - спросил Сердик. - Судя по всему, вход в заброшенную
шахту.
- Да. Именно ее-то я и хочу осмотреть. Зажги свет и пойдем.
Он начал отказываться, но я резко оборвал:
- Хочешь - иди, не хочешь - не ходи, но сделай мне свет. Поторопись,
осталось мало времени.
Немного погодя я услышал, как он, недовольно ворча, начал набирать
сушняк, чтобы сделать факел.
В штольне кругом были навалены битые камни. Деревянные опоры местами
подгнили. Однако за ними открывался довольно ровный проход, шедший в самое
основание холма. Я мог шагать почти не сгибаясь, как и Сердик: он был
небольшого роста. В свете самодельного факела наши тела отбрасывали
причудливые тени. На полу виднелись углубления от тяжелых корзин, которые
волоком вытаскивали на поверхность. Стены и потолок пестрели следами кайл
и зубил, которые использовали при прокладке туннеля.
- Куда ты, к чертям, собрался? - нервно спросил Сердик, шагавший
сзади. - Пойдем обратно. Здесь небезопасно, может случиться обвал.
- Не случится. Смотри, чтобы не погас факел, - коротко ответил я.
Туннель повернул направо и начал полого спускаться вниз. Ориентация
под землей затруднялась, даже легкого дуновения ветерка не ощущалось,
благодаря которому в кромешной тьме угадывалось направление. Я
догадывался, что наш путь лежит в глубину основания холма, на котором
находилась старая королевская башня. Но нам не грозила опасность
заблудиться. Мы держались главной галереи. Начали попадаться завалы. Один
раз мне пришлось остановиться, когда мы наткнулись на груду камней,
полностью закрывавших проход. Я перебрался через них - дальше путь был
свободен.
У камней Сердик остановился. Он поднял факел и вгляделся в темноту.
- Погляди, Мерлин! Пойдем обратно, ради всех святых. Это хуже всякого
безумства! Послушай же меня. Здесь по-настоящему опасно! Мы забрались под
самую скалу. Лишь богам известно, кто здесь живет. Пошли обратно, малыш.
- Не трусь, Сердик. Тебе места хватит. Пошли быстрее.
- Нет, не пойду. Если ты сейчас же не вернешься, клянусь, я пойду
обратно и все расскажу королю.
- Погоди, - сказал я, - это важно для меня. Не спрашивай почему.
Клянусь тебе, что там не опасно. Если ты боишься, давай мне факел и
возвращайся.
- Ты же знаешь, я не могу тебя оставить.
- Да, знаю. А если ты оставишь меня и со мной что-нибудь случится,
что будет с тобой?
- Правильно о тебе говорят, что ты дьявольское отродье.
Я рассмеялся.
- Когда вернемся, называй меня как тебе вздумается, а сейчас
поторопись, Сердик. Пожалуйста. Уверяю, тебе ничего не грозит. По всем
приметам сегодня безопасный день. Ты сам видел, что на подземелье нас
навел сокол.
Конечно же, он пошел. Бедный Сердик, ему ничего не оставалось. Левой
рукой он сделал знак против нечистой силы.
- Не задерживайся, - сказал он.
Шагов через двадцать за сводом туннеля открывалась пещера. Знаком я
приказал ему поднять факел. У меня перехватило дыхание. Большое
углубление, расположенное прямо в сердцевине горы; темнота, едва
потревоженная светом факела, мертвенная спертость воздуха - конечно же,
это была та самая пещера. Я узнавал каждый след, различал путь водного
потока. Вот он, куполообразный свод, терявшийся в вышине; вот ржавые
металлические обломки насоса в углу; те же самые лужи и вода под каменным
навесом у основания стены. Приблизительно треть поверхности пола была
скрыта под водой.
Воздух имел необычный запах - дыхание воды и живого камня. Где-то
сверху капала вода. Каждая капля отдавалась ударом небольшого молоточка по
металлу. Я взял у Сердика тлеющий пучок хвороста и подошел к воде. Свет
металлическим отблеском отражался от водной поверхности. Я подождал. Свет
искрился и терялся в темноте. В воде не виднелось ничего, кроме моего
отражения, похожего на привидение в зеркале Галапаса.
Я передал факел Сердику. Он не проронил ни слова, искоса наблюдая за
мной туманным от страха взглядом.
Я потрогал его за руку.
- Можно возвращаться. Факел догорает. Пошли.
Обратный путь был пройден в молчании. Мы обогнули спиральную галерею,
прошли каменный завал и через старый вход вышли наружу. Стоял зимний
морозный день. Небо было нежного бледно-голубого цвета. На его фоне зимние
деревья казались тонкими и хрупкими. Внизу раздался звук рога.
- Они отъезжают, - Сердик погасил факел о замерзшую землю.
Я быстренько пробрался сквозь чашу. Голубь лежал на месте уже
замерзший и одеревеневший. Нахохлившись, сокол сидел на камне рядом с
жертвой. Я поднял вяхиря и бросил его Сердику.
- Запихни его в сумку. Тебе не надо говорить о том, что следует
молчать о виденном?
- Не надо. Что ты делаешь?
- Он оглушен. Если мы его оставим здесь, то он через час замерзнет. Я
возьму его с собой.
- Осторожно! Это уже взрослый сокол и...
- Он не ударит меня. - Я взял сокола. От холода он взъерошил перья и
был похож на молодую сову. Я раскатал левый рукав своей кожаной куртки и
подставил ему. Он крепко уцепился за нее. Теперь он полностью открыл свои
черные дикие глаза и внимательно следил за мной. Сидел он, однако, тихо,
крыльями не хлопал. Было слышно, как Сердик что-то бормотал, перенося
вещи. Тут он обратился ко мне:
- Пошли, молодой хозяин.
Такого я прежде не слышал.
Сокол послушно сидел у меня на кисти. Я незаметно присоединился к
королевскому отряду, направлявшемуся домой, в Маридунум.
10
По приезде домой сокол не стал улетать от меня. Осматривая его, я
обнаружил, что у него были повреждены перья крыла. Он сломал их, когда
ринулся сквозь ветки за голубем. Я залечил их, как учил Галапас, после
чего сокол облюбовал себе грушу за окном. Он спокойно принимал пищу у меня
из рук. Когда в следующий раз я отправился к Галапасу, то взял его с
собой.
Было первое февраля. Накануне ночью мороз спал и пошел дождь. Небо
приобрело серо-свинцовый оттенок. Низко плыли облака. С дождем дул
пронизывающий ветер. Повсюду во дворце гуляли сквозняки. Люди плотно
занавешивали шторы, кутаясь в шерстяные одеяния и греясь у каминов. Мне
казалось, что весь дворец погрузился в мрачную тишину. С тех пор как мы
вернулись в Маридунум, я совсем не видел своего деда. Он часами совещался
с придворными. Когда он оставался с Камлаком, они спорили и даже
ссорились. Однажды, придя к своей матери, я через приоткрытую дверь увидел
и могу поклясться, что, склонившись перед святыми образами, она рыдала.
Мне же сказали, что мать занята молитвой и не может меня принять.
В долине ничего не изменилось. Галапас осмотрел сокола и похвалил
меня за работу. Он посадил его на выступ скалы у входа в пещеру, а меня
позвал к костру погреться, достал из кипящего котла немного тушеного мяса
и заставил отведать, прежде чем я начну рассказ. Я выложил ему все, вплоть
до ссор во дворце и слез моей матери.
- Клянусь, Галапас, это была та самая пещера! Но почему? Там ничего
не оказалось и ничего не произошло. Совсем ничего! Я расспрашивал всех
подряд. Сердик говорил с рабами, но никто не знает, о чем беседовали
короли или почему разошлись дед и Камлак. Но от Сердика я узнал одно: за
мной следят люди Камлака. Если бы не они, я приехал бы раньше. Сегодня
Камлак с Аланом и своими людьми уехал. Я сказал, что собираюсь на заливной
луг дрессировать сокола. И вот я здесь.
