который, размахивая кулаками, рвался в бассейн. - Говорун, вы же там
утонете... Спиридон, я вас прошу, извинитесь... Вы действительно были
бестактны! Вы же знаете, как Говорун относится к таким намекам...
Спиридон возразил, что он только констатировал очевидный факт и что
он готов дать удовлетворение любому, кто будет утверждать, будто он сказал
неправду. Говорун лягался, брызгал слюной и орал. Тогда я разозлился и
потребовал, чтобы они немедленно прекратили склоку, иначе я упеку Говоруна
на двое суток в спичечный коробок, а в бассейн накидаю марганцовки. Это
подействовало. Буяны, конечно, утихомирились не сразу и некоторое время
продолжали оскорблять друг друга, но в конце концов Спиридон процедил
сквозь зубы что-то вроде "Виноват, переборщил", Говорун всплакнул, сказал,
что в последнее время он что-то совсем изнервничался, и они пожали друг
другу руки в знак примирения.
- Ну вот и прекрасно, - сказал просиявший Федя. - А теперь, я думаю,
мы можем пойти пройтись. Все вместе. Правда?
Выяснилось, что все "за". Федя тут же сбегал за тачкой и напихал в
нее мокрого сена. Мы с Говоруном поднатужились, выволокли Спиридона из
бассейна и свалили его в сено, а сверху прикрыли мокрым мешком. Спиридон
смущенно кряхтел и торопливо извинялся, когда ему наступали на щупальца. В
тачке он устроился поудобнее, прикинул, каково ему будет озирать
окрестности, и сообщил, что вполне готов.
В дверях павильона нас встретил сторож, свояк коменданта товарища
Зубо. Он направлялся к бассейну, волоча за собой по земле дохлую собаку.
Лицо у него было красное до багровости, он пошатывался, пахло от него
водкой и луком.
- Спиридон Спиридонович! - прохрипел он. - Куда же это вы не евши?
Комендант заругается!
Спиридон сунул ему в руку небольшую жемчужину.
- Это тебе за беспокойство, голубчик, - сказал он. - А ужин занеси и
оставь там где-нибудь, я вернусь и поужинаю.
- Это можно, - прохрипел сторож, разглядывая жемчужину, покачиваясь и
непроизвольно приседая, чтобы сохранить равновесие. - Это пожалуйста...
Оч-чень мы вами бла-адарны, Спиридон Спиридонович...
По дороге к набережной мы встретили Эдика, и я познакомил его со
Спиридоном. Вежливый Эдик сказал спруту несколько комплиментов, и они
разговорились было о необычайных размерах гигантских мегатойтисов и о
прирожденной властности их взора, но тут ревнивый Говорун подхватил Эдика
под руку и с криком: "Пардон, товарищ Амперян! Одну минуточку, небольшая
консультация!.." - увлек его вперед. Тем не менее Спиридон развеселился,
овладел общим разговором и рассказал несколько забавных историй из жизни
спрутов. Очень смешной получилась у него история о том, как несколько
молодых, неопытных мегатойтисов выследили подводную лодку и сговорились на
нее напасть, приняв за большого кашалота; как они долго ползали по
железной палубе и все подбадривали друг друга мужественными возгласами:
"За дыхало его, братва! За дыхало!" Мы много смеялись над этой мастерски
рассказанной историей, пока не выяснилось, что смеемся мы все по разным
причинам. Я смеялся над глупыми мегатойтисами, Эдик - тоже; Спиридон
хохотал, представляя себе, как перепугалась команда подводной лодки; Федя
смеялся от радости, что всем весело и никто ни с кем не ссорится (Федя
истории не понял, он решил, что подводная лодка - это просто затонувшая
рыбачья шлюпка); Говорун же смеялся потому, что его осенила гениальная
идея, не имеющая никакого отношения к рассказу. Он отказался сообщить нам
эту идею, но я понял, в чем дело: полчаса спустя, когда мы шли по главной
улице и возле гостиницы задержались, чтобы проститься с утомившимся Эдиком
и заодно полить Спиридона из шланга, Говорун безразличным тоном попросил
меня напомнить, в каком номере проживает этот дурак Хлебовводов. Я
напомнил, и Клоп тотчас же распрощался, сказавши, что у него, к сожалению,
неотложное свидание.
Мы еще немного погуляли втроем по Колонии, и я рассказывал Феде и
Спиридону об устройстве Вселенной. Попутно выяснилось, что Спиридон
простым глазом видит Красное Пятно на Юпитере и кольца Сатурна.
Застенчивый Кузька все время шастал в кустах то справа, то слева от нас,
напоминая о себе слабым кваканьем; мы звали его, обещая лакомства и
дружбу, но он так и не решился приблизиться.
Возле склада битой летающей посуды мы неожиданно наткнулись на Романа
с товарищем Ириной. Левой рукой Роман обнимал пышные плечи любимой дочери
товарища Голого, а правой рукой вдохновенно указывал в звездную бездну -
должно быть, тоже объяснял устройство Вселенной. Мы поспешно свернули на
боковую аллею и повезли Спиридона в бассейн. Время было уже позднее, город
засыпал, и только далеко-далеко играла гармошка, и чистые девичьи голоса
сообщали:
Ухажеру моему
Я говорю трехглазому:
Нам поцалуи ни к чему -
Мы братия по разуму!
6
Когда Говоруна вызвали, он появился в комнате заседаний не сразу.
Было слышно, как он препирается в приемной с комендантом, требуя какого-то
церемониала, какого-то повышенного пиетета, а также почетного караула.
Эдик начал волноваться, и мне пришлось выйти в приемную и сказать Клопу,
чтобы он перестал ломаться, а то будет плохо.
- Но я требую, чтобы он сделал три шага мне навстречу! - кипятился
Говорун. - Пусть нет караула, но какие-то элементарные правила должны же
выполняться! Я же не требую, чтобы он встречал меня у дверей... Пусть
сделает три шага навстречу и обнажит голову!
- О ком ты говоришь? - спросил я, опешив.
- Как это о ком? Об этом, вашем... кто там у вас главный? Вунюков?
- Балда! - прошипел я. - Ты хочешь, чтобы тебя выслушали? Иди
немедленно! В твоем распоряжении тридцать секунд!
И Говорун сдался. Бормоча что-то насчет нарушения всех и всяческих
правил, он вошел в комнату заседаний и нахально, ни с кем не
поздоровавшись, развалился на демонстрационном столе. Лавр Федотович с
мутными и пожелтевшими после вчерашнего глазами тотчас же взял бинокль и
стал Клопа рассматривать. Хлебовводов, страдая от тухлой отрыжки, проныл:
- Ну чего нам с ним говорить? Ведь все уже говорено... Он же нам
только голову морочит...
- Минуточку, - сказал Фарфуркис, бодрый и розовый, как всегда. -
Гражданин Говорун, - обратился он к Клопу. - Тройка сочла возможным
принять вас вне процедуры и выслушать ваше, как вы пишете, чрезвычайно
важное заявление. Тройка предлагает вам быть по возможности кратким и не
отнимать у нее драгоценное рабочее время. Что вы имеете нам заявить? Мы
вас слушаем.
Несколько секунд Говорун выдерживал ораторскую паузу. Затем он с
шумом подобрал под себя ноги, принял горделивую позу и, надув щеки,
заговорил.
- История человеческого племени, - начал он, - хранит на своих
страницах немало позорных свидетельств варварства и недомыслия. Грубый
невежественный солдат заколол Архимеда. Вшивые попы сожгли Джордано Бруно.
Оголтелые фанатики травили Чарлза Дарвина, Галилео Галилея и Николая
Вавилова... История клопов также сохранила упоминания о жертвах невежества
и обскурантизма. Всем памятны неслыханные мучения великого
клопа-энциклопедиста Сапукла, указавшего нашим предкам, травяным и
древесным клопам, путь истинного прогресса и процветания. В забвении и
нищете окончили свои дни Имперутор, создатель теории групп крови;
Рексофоб, решивший проблему плодовитости; Пульп, открывший анабиоз.
Варварство и невежество обоих наших племен не могли не наложить и
действительно наложили свой роковой отпечаток на взаимоотношения между
ними. Втуне погибли идеи великого клопа-утописта Платуна, проповедовавшего
идею симбиоза клопа и человека и видевшего будущность клопиного племени не
на исконном пути паразитизма, а на светлых дорогах дружбы и взаимной
помощи. Мы знаем случаи, когда человек предлагал клопам мир, защиту и
покровительство, выступая под лозунгом "Мы одной крови, вы и я", но
жадные, вечно голодные клопиные массы игнорировали этот призыв,
бессмысленно твердя: "Пили, пьем и будем пить". - Говорун залпом осушил
стакан воды, облизнулся и продолжал, надсаживаясь, как на митинге: -
Сейчас мы впервые в истории наших племен стоим перед лицом ситуации, когда
клоп предлагает человечеству мир, защиту и покровительство, требуя взамен
только одного: признания. Впервые клоп нашел общий язык с человеком.
Впервые клоп общается с человеком не в постели, а за столом переговоров.
Впервые клоп взыскует не материальных благ, а духовного общения. Так
неужели же на распутье истории, перед поворотом, который, быть может,
вознесет оба племени на недосягаемую высоту, мы будем топтаться в
нерешительности, вновь идти на поводу у невежества и взаимоотчужденности,
отвергать очевидное и отказываться признать свершившееся чудо? Я, Клоп
Говорун, единственный говорящий клоп во Вселенной, единственное звено
понимания между нашими племенами, говорю вам от имени миллионов:
опомнитесь! Отбросьте предрассудки, растопчите косность, соберите в себе
все доброе и разумное и открытыми и ясными глазами взгляните в глаза
великой истине: Клоп Говорун есть личность исключительная, явление
необъясненное и, быть может, даже необъяснимое!
Да, тщеславие этого насекомого способно было поразить самое
заскорузлое воображение. Я чувствовал, что добром это не кончится, и
толкнул Эдика локтем, чтобы он был готов. Оставалась, правда, надежда на
то, что состояние кишечно-желудочной прострации, в котором пребывала
большая и лучшая часть Тройки, помешает взрыву страстей. Благоприятным
фактором было также отсутствие обожравшегося до постельного режима
Выбегаллы.
Лавру Федотовичу было нехорошо, он был бледен и обильно потел,
Фарфуркис не знал, на что решиться, и с беспокойством на него поглядывал,
и я уже подумал, что все обошлось, как вдруг Хлебовводов произнес:
- "Пили, пьем и будем пить..." Это же он про кого? Это же он про нас,
поганец! Кровь нашу! Кровушку! А? - Он дико огляделся. - Да я же его
сейчас к ногтю!.. Ночью от них спасу нет, а теперь и днем? Мучители! - И
он принялся яростно чесаться.
Говорун несколько побледнел, однако продолжал держаться с
достоинством. Впрочем, краем глаза он осторожно высматривал себе на всякий
случай подходящую щель. По комнате распространился крепчайший запах
дорогого коньяка.
- Кровопийцы! - прохрипел Хлебовводов, вскочил и ринулся вперед.
Сердце у меня замерло. Эдик схватил меня за руку - тоже испугался.
Говорун прямо-таки присел от ужаса. Но Хлебовводов, держась за живот,
промчался мимо демонстрационного стола, распахнул дверь и исчез. Было
слышно, как он грохочет каблуками по лестнице. Говорун вытер со лба
холодный пот и обессиленно опустил усы.
- Гррм, - как-то жалобно проговорил Лавр Федотович. - Кто еще просит
слова?
- Позвольте мне, - сказал Фарфуркис, и я понял, что машина
заработала. - Заявление гражданина Говоруна произвело на меня совершенно
особое впечатление. Я искренне и категорически возмущен. И дело здесь не
только в том, что гражданин Говорун искаженно трактует историю
человечества как историю страданий отдельных выдающихся личностей. Я готов
также оставить на совести оратора его абсолютно несамокритические
высказывания о собственной особе. Но его предложение, его идея о союзе...
