имеется. Поймать его не удалось, очень обрадованная Рада показала Гаю
язык. "А каково удельное демографическое давление в устье Голубой Змеи?" -
спросил Гай. Мак назвал цифру, назвал погрешность и не преминул добавить,
что понятие демографического давления кажется ему смутным. Во всяком
случае, он не понимает, зачем оно введено. Гай принялся было ему
объяснять, что демографическое давление есть мера агрессивности, но тут
вмешалась Рада. Она сказала, что Гай крутит и хочет уклониться от
дальнейшего экзамена, потому что понимает, что дела его плохи.
Гаю страшно не хотелось идти к дяде Каану, и он, чтобы затянуть
время, вступил в пререкания. Мак некоторое время слушал, а потом вдруг ни
с того, ни с сего заявил, что Раде не следует ни в коем случае снова
поступать в официантки; ей надо учиться, сказал он. Гай, обрадованный
переменой темы, вскричал, что он уже тысячу раз говорил ей то же самое и
уже предлагал ей похлопотать о приеме в женский гвардейский корпус, где из
нее сделают по-настоящему полезного человека. Однако нового разговора не
получилось. Мак только покачал головой, а Рада, как и раньше, отозвалась о
женском гвардейском корпусе в самых непочтительных выражениях.
Гай не стал спорить. Он бросил учебник, полез в шкаф, достал гитару и
принялся ее настраивать. Рада и Максим сейчас же отодвинули в сторону стол
и встали друг перед другом, готовые оторвать "да-да, нет-нет". Гай выдал
им "да-да, нет-нет" с подстуком и перезвоном. Он смотрел, как они танцуют,
и думал, что пара подобралась отменная, что жить вот только негде, и если
они поженятся, то придется ему совсем перебраться в казарму. Ну что же,
многие капралы живут в казармах... Впрочем, по Маку не видно, чтобы он
собирался жениться. Он относится к Раде скорее как к другу, только более
нежно и почтительно, а Рада, надо понимать, втюрилась. Ишь, как глаза
блестят... Да и как не втюриться в такого парня! Даже мадам Го, старая
ведь карга, за шестьдесят, а туда же, как Мак идет по коридору, так она
откроет дверь, выставит свой череп и осклабляется. А впрочем, черт его
знает, Мака весь дом любит, и ребята его любят, только вот господин
ротмистр к нему странно относится... но и он не отрицает, что парень -
огонь.
Пара утанцевалась до упаду, Мак отобрал у Гая гитару, перестроил ее
на свой чудной манер и начал петь странные свои горские песни. Тысячи
песен и ни одной знакомой. И каждый раз - что-нибудь новое. И вот что
странно: ни одного слова не понять, а слушаешь и - то плакать хочется, то
смеешься без удержу... Некоторые песни Рада уже запомнила и теперь
пыталась подпевать. Особенно ей нравилась смешная песня (Мак перевел) про
девушку, которая сидит на горе и ждет своего дружка, а дружок никак не
может до нее добраться - то одно ему мешает, то другое... За гитарой и
пением они не услышали звонка в парадную дверь. Раздался стук, и в комнату
ввалился вестовой господина ротмистра Чачу.
- Господин капрал, разрешите обратиться! - рявкнул он, косясь на
Раду. Мак перестал играть. Гай сказал: "Обращайтесь". - Господин ротмистр
приказали вам и кандидату Симу срочно явиться в канцелярию роты. Машина
внизу.
Гай вскочил.
- Ступайте, - сказал он. - Подождите в машине, мы сейчас спустимся.
Одевайся, быстро, - сказал он Максиму. Рада взяла гитару на руки, как
ребенка, и встала у окна, отвернувшись.
Гай и Мак торопливо одевались.
- Как ты думаешь, зачем? - спросил Мак.
- Откуда мне знать? - проворчал Гай. - Может быть, учебная тревога
будет...
- Не нравится мне это, - сказал Мак.
Гай посмотрел на него и на всякий случай включил радио. По радио
передавали ежедневные "праздные разговоры деловитых женщин".
Они оделись, затянули ремни и Гай сказал:
- Рада, ну, мы пошли.
- Идите, - сказала Рада, не оборачиваясь.
- Пошли, Мак, - сказал Гай, нахлобучивая берет.
- Позвоните, - сказала Рада. - Если задержитесь, обязательно
позвоните... - Она так и не обернулась.
Вестовой предупредительно распахнул пред Гаем дверцу. Сели, поехали.
Видимо, дело было срочное: шофер гнал, включив сирену, по резервной зоне.
Гай с некоторым сожалением подумал, что вот пропал вечерок, редкий,
хороший вечерок, уютный, домашний, беззаботный. Но такова жизнь гвардейца!
Сейчас прикажут, ты сядешь в танк и будешь стрелять, - сразу после бутылки
пива, после уютной пижамы, после песенок под гитару. Такова прекрасная
жизнь гвардейца, лучшая из всех возможных. И не нужно нам ни подружек, ни
жен, и правильно Мак не ищет жениться на Раде, хотя и жалко сестренку,
конечно... Ничего, подождет. Любит - так подождет...
Машина ворвалась на плац и затормозила у входа в казарму. Гай
выскочил, взбежал по ступенькам. Перед дверью канцелярии он остановился,
проверил положение берета, пряжки, быстро оглядел Мака, застегнул ему
пуговицу на воротнике - массаракш, вечно она у него расстегнута! - и
постучал. "Войдите!" - каркнул знакомый голос. Гай вошел и доложился.
Господин ротмистр Чачу в суконной накидке и фуражке сидел за своим столом.
Он курил и пил кофе, снарядная гильза перед ним была полна окурками. Сбоку
на столе лежали два автомата. Господин ротмистр медленно поднялся, тяжело
оперся на стол обеими руками и, уставясь на Мака, заговорил:
- Кандидат Сим. Ты проявил себя незаурядным бойцом и верным боевым
товарищем. Я ходатайствовал перед командиром бригады о досрочном
производстве тебя в достоинство действительного рядового Боевой Гвардии.
Экзамен огнем ты выдержал вполне успешно. Остается последний экзамен -
экзамен кровью...
У Гая радостно подпрыгнуло сердце. Он не ожидал, что это случиться
так скоро. Молодец, ротмистр! Вот что значит - старый вояка! А я-то,
дурак, вообразил, будто он под Мака копает... Гай посмотрел на Мака, и
радость его несколько поубавилась. Лицо Мака было совершенно деревянным,
глаза выкачены, все по уставу, но именно сейчас можно было бы не
придерживаться так строго уставных правил.
- Я вручаю тебе приказ, кандидат Сим, - продолжал господин ротмистр,
протягивая Маку лист бумаги. - Это первый письменный приказ, адресованный
тебе лично. Надеюсь, не последний. Прочти и распишись.
Мак взял приказ и пробежал его глазами. У Гая снова екнуло сердце, но
уже не от радости, а от какого-то тяжелого предчувствия. Лицо Мака
оставалось по-прежнему неподвижным, и все было как будто в порядке, но он
чуть-чуть помедлил, прежде чем взял перо и расписался. Господин ротмистр
осмотрел подпись и положил листок в планшет.
- Капрал Гаал, - сказал он, беря со стола запечатанный конверт. -
Ступай в караульное помещение и приведи приговоренных. Возьми автомат...
нет, вот этот - с краю.
Гай взял конверт, повесил автомат на плечо, повернулся кругом и
направился к двери. Он еще услышал, как господин ротмистр сказал Маку:
"Ничего, кандидат, не трусь. Это страшно только по первому разу..." Гай
бегом направился через плац к зданию бригадной тюрьмы, вручил начальнику
караула конверт, расписался, где нужно, сам получил необходимые расписки,
и ему вывели приговоренных. Это были давешние заговорщики - толстый
дядька, которому Мак вывернул пальцы, и женщина. Массаракш, этого только
не хватало! Женщина - это совсем лишнее... Это не для Мака... Он вывел
арестованных на плац и погнал их к казарме. Мужчина плелся нога за ногу и
все баюкал свою руку, а женщина шла, прямая, как жердь, засунув руки
глубоко в карманы жакетки, и, казалось, ничего не видела и не слышала.
Массаракш, а почему, собственно, не для Мака? Какого дьявола! Эта баба
такая же гадина, как и мужик. Почему мы должны давать ей какие-то льготы?
И почему это, массаракш, надо предоставлять какие-то льготы кандидату
Симу? Пусть привыкает, массаракш-и-массаракш!..
Господин ротмистр и Мак были уже в машине. Господин лейтенант - за
рулем, Мак с автоматом между колен - на заднем сидении. Он открыл дверцу,
и приговоренные залезли внутрь. "На пол!" - скомандовал Гай. Они послушно
сели на железный пол, а Гай - на сидение напротив Мака. Он попытался
поймать его взгляд, но Мак глядел на приговоренных. Нет, он глядел на эту
бабу, которая съежилась на полу, обхватив колени. Господин ротмистр, не
оборачиваясь, сказал: "Готовы?", и машина тронулась.
По дороге не разговаривали. Господин ротмистр гнал машину на безумной
скорости - видимо, хотел все кончить до сумерек, да и чего медлить... Мак
все время глядел на женщину, словно ловил ее взгляд, а Гай все ловил
взгляд Мака. Приговоренные, цепляясь друг за друга, ерзали по полу,
толстяк попытался было заговорить с бабой, но Гай прикрикнул на него.
Машина выскочила за город, миновала южную заставу и сразу же свернула на
заброшенный проселок, знакомый, очень знакомый проселок, ведущий к Розовым
Пещерам. Машина подпрыгивала всеми четырьмя колесами, держаться было
неудобно, Мак не желал поднимать глаз, а тут еще эти полупокойники все
время хватались за колени, спасаясь от немилосердной тряски. Гай, наконец,
не вытерпел и треснул толстого гада сапогом под ребра, но это не помогло,
- тот все равно продолжал хвататься. Господин ротмистр еще раз повернул,
резко притормозил, и машина медленно, осторожно съехала в карьер. Господин
ротмистр выключил двигатель и скомандовал: "Выходи!"
Было уже около девятнадцати часов, в карьере собирался легкий
вечерний туман, выветрившиеся каменные стены отсвечивали розовым. Когда-то
здесь добывали мрамор, а кому он сейчас нужен, этот мрамор?..
Дело подходило к развязке. Мак по-прежнему держался, как идеальный
солдат: ни одного лишнего движения, лицо равнодушно-деревянное, глаза в
ожидании приказа уставлены на начальство. Толстяк вел себя хорошо, с
достоинством. С ним хлопот, по-видимому, не будет. А вот баба под конец
расклеилась. Она судорожно стискивала кулаки, прижимала их к груди и снова
опускала, и Гай решил, что истерика будет, но волочить ее на руках к месту
казни все-таки, кажется, не придется.
Господин ротмистр закурил, посмотрел на небо и сказал Маку:
- Веди их по этой тропинке. Дойдешь до пещер - сам увидишь, где их
ставить. Когда закончишь, обязательно проверь и при необходимости добей
контрольным выстрелом. Что такое контрольный выстрел - знаешь?
- Так точно, - произнес Мак деревянным голосом.
- Врешь, не знаешь. Это - в голову. Действуй, кандидат. Сюда ты
вернешься уже действительным рядовым.
Женщина вдруг сказала:
- Если среди вас есть хоть один человек... сообщите моей матери...
Поселок Утки, дом два... это рядом... Ее зовут...
- Не унижайся, - басом произнес грузный.
- Ее зовут Илли Тадер...
- Не унижайся, - повторил грузный, повысив голос, и господин
ротмистр, не размахиваясь, ткнул его кулаком в лицо. Грузный замолчал,
схватившись за щеку, и с ненавистью посмотрел на господина ротмистра.
- Действуй, кандидат, - повторил господин ротмистр.
Мак повернулся к приговоренным и сделал движение автоматом.
Приговоренные пошли по тропинке. Женщина обернулась и еще раз крикнула:
- Поселок Утки, дом два, Илли Тадер!
Мак, выставив перед собой автомат, медленно шел за ними. Господин
ротмистр распахнул дверцу, боком сел за руль, вытянул ноги и сказал:
- Ну вот. Четверть часика подождем.
- Так точно, господин ротмистр, - машинально ответил Гай. Он смотрел
вслед Маку, смотрел до тех пор, пока вся группа не скрылась за розоватым
выступом. На обратном пути нужно будет купить водки, подумал он. Пусть
напьется. Некоторым это помогает.
- Можешь закурить, капрал, - сказал господин ротмистр.
