надеждой взглянул на часы, но нужное ему время еще, по-видимому, не
приспело. И не то, чтобы спор был ему непонятен, он слышал тысячи
таких споров - и когда сидел, обливаясь потом, за рулем вездехода,
идущего через заросли, и здесь, в столовой, и в мастерских Базы, и
даже на танцевальной веранде. Просто все это было ему бесконечно
чуждо, Он любил конкретности своего времени: ощущение микронных
зазоров в кончиках пальцев, спокойный и правильный гул могучих
двигателей, блеск приборов в качающейся кабине. И он всю жизнь с
кротким недоумением следил за тем, как эти конкретности теряют смысл
на Земле, оттесняются на периферию Большой Жизни, уходят на далекие
планеты, и он отступал и уходил вместе с ними, любя их по-прежнему, но
постепенно теряя уверенность в их (и своей) нужности, потому что, если
на этих диких мирах и нельзя обойтись без его искусства и его
вездеходов, то люди, кажется, намереваются обойтись без самих этих
миров. Таких, как инженер-водитель Алик Кутнов, было много, гарнизоны
инопланетных баз комплектовались теперь в основном из них. Это были
очень способные люди (неспособных людей вообще не бывает), но области
приложения их способностей неумолимо уходили в прошлое, и большинству
аликов еще предстояло понять это и искать выход.
- Вы безобразно самоуверенны, - говорил Турнен. - Вы воображаете,
что оседлали наконец историю человечества. Но вы никак не можете
понять, что не нужны никому, кроме самих себя, и не нужны уже давно...
- Человечество тоже никому не нужно, кроме самого себя. Вы ничего
не утверждаете, вы только отрицаете...
Алик Кутнов мастерил второй кораблик. С мачтой.
В том-то и беда. Человечество никогда никому не было нужным,
кроме самого себя. Да и самому себе оно стало нужным не так уж давно.
А дальше? Дальше была равнина, и по равнине пролегали широкие дороги,
и петляли едва заметные тропинки, и все они вели за горизонт, а
горизонт скрывала мгла, и не видно было, что в этой мгле. Может быть,
все та же равнина, может быть, гора. А может быть, и наоборот, И не
видно было, какие дороги сузятся в тропинки, и какие тропинки
расширятся в дороги...
- Алик, - сказал Леонид Андреевич, - что вы делаете, когда по
незнакомой дороге вы подъезжаете к незнакомому лесу?
- Снижаю скорость и повышаю внимание, - ответил Алик не
задумываясь.
Леонид Андреевич посмотрел на него с восхищением.
- Вы молодец, - сказал он. - Все бы так.
- Да, - оживился Алик. - Вот в прошлом году...
Снизить скорость и повысить внимание. Очень точно сказано. А за
рулем восседает молодой широкоплечий парень, ему весело мчаться по
прямой дороге, а лес все ближе, и парню кажется, что вот там-то и есть
самое интересное, и он влетает в лес на полной скорости, не
потрудившись узнать, по-прежнему ли пряма дорога в лесу, или она
обернулась там тропинкой, или оборвалась болотом.
- И после этого, - сказал Алик, - мы больше туда никогда не
ездили. - Он посмотрел на часы. - Вот теперь я пойду, - сказал он.
- И я тоже, - сказал Леонид Андреевич.
Физик посмотрел на них незрячими глазами, не переставая говорить.
Турнен опять резал хлеб.
Когда они вышли из столовой, Леонид Андреевич спросил Алика:
- Неужели все, что вы говорили этому физику, выдумка?
- А что я ему говорил?
- Про русалок, про чешуйчатых людей...
Алик ухмыльнулся.
- Да как вам сказать... По-моему, все это вранье. Куроде никто не
верит, а Ларни болел. Да вы сами, Леонид Андреевич, бывали в лесу. Ну
какие там могут быть люди? И тем более русалки...
- Я так и подумал, - сказал Леонид Андреевич.
Кабинет Поля Гнедых, директора Базы и начальника Службы
индивидуальной безопасности, находится на самом Верхнем ярусе Базы,
Леонид Андреевич поднялся к нему на эскалаторе.
Кабинет Поля с экранами и селекторами межзвездной, планетной и
внутренней связи, с фильмотеками, с информарием, с планетографическими
картами олицетворял на Пандоре то же, что здание Мирового Совета на
Земле: здесь было сосредоточено управление планетой. Но в отличие от
Мирового Совета, директор Базы реально мог управлять только ничтожным
кусочком территории своей планеты, крошечным каменным архипелагом в
океане леса, покрывавшего континент. Лес не только не подчинялся Базе,
он противостоял ей со всеми ее миллионами лошадиных сил, с
вездеходами, дирижаблями и вертолетами, с ее вирусофобами и
дезинтеграторами. Собственно, он даже не противостоял. Он просто не
замечал Базы.
- Иногда мне хочется взорвать там что-нибудь, сказал Поль, глядя
в окно.
- Где именно? - сейчас же спросил Леонид Андреевич.
- В самой середине.
- Тогда бы мы даже не увидели взрыва, - сказал Леонид Андреевич.
- А уехать вам отсюда иногда не хочется?
- Иногда хочется, - сказал Поль. - Когда много туристов. Когда на
всех не хватает егерей и они начинают бунтовать и требовать права на
самообслуживание.
- Вы им не разрешайте, - попросил Леонид Андреевич. - Я вот тут
пошел без егеря, чуть не заблудился.
- Знаю, - мрачно сказал Поль. - А почему вы не берете с собой
карабина, когда выходите, Леонид Андреевич?
- Какого карабина?
- Любого!
Леонид Андреевич поморгал.
- Боюсь, - сказал он.
- Не понимаю.
- Боюсь, - пояснил Леонид Андреевич. - Вдруг выстрелит.
- Ну?
- Ну и попадет в кого-нибудь...
Некоторое время Поль смотрел на него. Потом вынул из шкафа свой
карабин и подошел к Леониду Андреевичу.
- Вот здесь в прикладе, - сказал он терпеливо, - встроен
маленький радиопередатчик. Где бы вы ни находились...
- Да нет, я это знаю, - сказал Леонид Андреевич.
- Так в чем же дело?
- Хорошо, - Леонид Андреевич взял карабин и отсоединил приклад. -
Так? - спросил он. - Теперь я буду брать эту деревяшку с собой. Буду
носить ее в своем... ядг... ягд... в охотничьей сумке. - Он вставил
приклад на место и вернул карабин Полю. - Вы довольны, Поль?
Поль пожал плечами
- Не понимаю. Вы что, кокетничаете?
- Нет, - сказал Леонид Андреевич. - Я капризничаю.
- Когда мы с Атосом писали о вас сочинение... это было очень
много лет назад... мы изображали вас совсем не таким.
- А каким же? - спросил польщенный Леонид Андреевич.
- Вы были велик. У вас горели глаза...
- Всегда?
- Практически всегда.
- А когда я спал?
- В наших сочинениях вы никогда не спали. Вы вели корабль сквозь
магнитные бури, сквозь бешеные атмосферы. Руки у вас были, как сталь,
и вы были стремительны...
- Так я и сейчас такой! - вскричал Леонид Андреевич. - Где здесь
корабль?
Он вскочил, выхватил у Поля карабин, приложился, прищурив один
глаз, и закричал:
- Тра-та-та-та! ..
Потом он опустил карабин и спросил:
- Ну как?
- Не то, - сказал Поль, безнадежно махнув рукой.- Интеллекта нет.
- Очень мне нужен интеллект, - обиженно сказал Леонид Андреевич.
Он снова лег в кресло и спросил:
- Я вам не мешаю?
- Нет, - сказал Поль, пряча карабин в шкаф. - Я только все
удивляюсь: что вы у нас на Базе делаете?
- А вы никому не расскажете? - спросил Леонид Андреевич.
- Если не хотите, нет, не расскажу.
- Я ухаживаю, - сказал Леонид Андреевич.
Поль сел.
- Это за кем же? - спросил он. - Неужели за Ритой Сергеевной?
- А что, заметно?
- Да есть такое мнение.
- Так вот я не за ней ухаживаю, - оскорбленно сказал Леонид
Андреевич. - Я ухаживаю совершенно за другой женщиной. Она уже давно
улетела.
- Ага, - сказал Поль. - А вы, значит, остались на медовый месяц.
- Вы циничны, - сказал Леонид Андреевич. - Мы не поймем друг
друга. Расскажите мне лучше, что сегодня новенького.
- Рита Сергеевна застрелила тахорга, - сказал Поль значительно.
- Молодец. А еще?
- На вверенной мне Базе за истекшие сутки ничего не случилось,
все в порядке, недостатка ни в чем не испытываем, - сказал Поль.
- А на базах, которые вам не вверены?
- Какие имеются в виду?
- Земля, например. Или, скажем, Радуга.
- На Земле тоже недостатка ни в чем не испытывают. Испытывают
избыток. А на Радуге... Знаете что, Леонид Андреевич, сводки уже в
типографии, через полчаса прочтете сами.
- Нет, - сказал Леонид Андреевич. - Я хочу узнать что-нибудь
первым. Ведь вы же про меня сочинение писали, Поль. Расскажите мне
что-нибудь особенное. Чего нет в сводках.
- Вас интересуют сплетни? - осведомился Поль.
- Очень, - сказал Леонид Андреевич.
- Жаль. Сплетен у меня нет. По Д-связи сплетен не передают. По
Д-связи нынче передают черт знает что.
Леонид Андреевич сейчас же вытащил записную книжку и приготовил
авторучку.
- Нет, серьезно, - продолжал Поль. - Сегодня ночью вдруг прервали
передачу ядерного прогноза и выдали нам какую-то шифровку на имя
Мостепаненко. Без имени адресанта. Это уже третий случай. На прошлой
неделе была шифровка некоему Герострату, а на позапрошлой - Пеккелису.
На мой запрос не ответили. Идиотство какое-то.
- Да, - сказал Леонид Андреевич. - Но зато интересно.
Он нарисовал в записной книжке женскую головку и написал под ней
печатными буквами: ИДИОТСТВО; ИДИОТСТВО; ИДИОТСТВО...
- Герострат... - сказал он. - Какой же это Герострат? Не тот ли?
Вообще, в свете современной физической теории вполне можно
предположить...
- Кто-то идет, - сказал Поль, и Леонид Андреевич замолчал.
В кабинет вбежал человек.
Леонид Андреевич не знал его, но было видно, что это человек из
леса и что он взволнован, и Леонид Андреевич сел прямо и сунул
записную книжку в карман.
- Связь! - сказал человек, задыхаясь. - Когда будет связь, Поль?
Он был в комбинезоне, отстегнутый капюшон болтался у него на
груди на шнурке рации. От башмаков до пояса комбинезон щетинился
бледно-розовыми стрелками молодых побегов, правая нога была опутана
оранжевой плетью лианы, волочащейся по полу, и казалось, что это
щупальце самого леса, что оно сейчас напряжется и потянет человека
обратно, через коридоры, управления, вниз по эскалатору, мимо ангара и
мастерских, и снова вниз по эскалатору, и через аэродром, к обрыву, к
башне лифта, но не в лифт, а мимо, вниз...
- Выйди отсюда, - сердито сказал Поль.
- Ты ничего не понимаешь, - задыхаясь, сказал человек. Лицо его
было в красных и белых пятнах, глаза выкачены. - Когда будет связь?
- Курода! - железным голосом сказал Поль. - Выйдите вон и
приведите себя в порядок!
Курода остановился.
- Поль, - сказал он и сделал странное движение головой, словно у
него чесалась шея. - Честное слово, мне срочно нужно!
Леонид Андреевич снова лег. Поль подошел к Куроде, взял его за
плечи и повернул лицом к двери.
- Формалист, - сказал Курода плаксиво. - Бюрократ.
- Стой, не двигайся, - сказал Поль. - Шляпа! Дай пакет.
Курода снова сделал странное движение головой, и Леонид Андреевич
увидел на его тощей подбритой шее, в самой ямочке под затылком
коротенький бледно-розовый побег, тоненький, острый, уже завивающийся
спиралью, Дрожащей, как от жадности.
- Что там, опять подхватил? - спросил Курода и полез в нагрудный
карман. - Нет у меня пакета... Слушай, Поль, ты мне можешь сказать,
когда будет связь?
Поль что-то делал с его шеей, что-то уминал и массировал длинными
пальцами, брезгливо оскалившись и бормоча что-то неласковое.
- Стой смирно, - прикрикнул он. - Не дергайся! Ну что ты за
шляпа.
- Вы поймали чешуйчатого человека? - спросил Леонид Андреевич.
