Это "Данилофф".
- Нет, благодарю.
Она никогда ничего не брала у объектов своих репортажей, чтобы не по-
пасть в психологическую зависимость от человека. Это золотое правило в
нее вдолбил ее преподаватель в университете, обучающий тонкостям журна-
листского искусства. "Не давайте людям взнуздать вас. Ни малейшего пово-
да. Никаких поблажек. Иначе вас укатают быстрее, чем успеете моргнуть,
ребята". И Ронни всегда следовала этому правилу, и никогда не жалела о
сделанном.
- Я так и думал, что вы не курите, - улыбнулся Грегор. - Так вот,
мисс Робертс. Мне придется объяснить вам кое-что из нейрохирургии. Я на-
деюсь, что не успею надоесть. Так вот, - он аккуратно стряхнул пепел в
изящную серебряную пепельницу. - То, что вы называете "зомби" или "по-
лутрупом", получить достаточно легко. Подобная операция делается посто-
янно, в течение, по крайней мере, тридцати лет, и вовсе не является
преступлением. Она носит название ЛОБОТОМИЯ. Конечно, для того, чтобы
человек стал послушным, как овечка, и мог действовать самостоятельно -
хотя бы какое-то время - пришлось бы вживить в мозг специальные раздра-
жители, но, в общем-то, при современном уровне нейрохирургии это не сос-
тавляет большого труда. Не знаю, совершал ли кто-нибудь что-то подобное
или нет. В последнее время я мало читаю такого рода литературу.
- Им сделали лоботомию? - резко спросила Ронни.
- Конечно же, нет, - покачал головой Грегор. - В чем же тогда было бы
открытие? Немного терпения, мисс Робертс. Так вот. Однажды, проведя опы-
ты с животными, я заметил интересный факт. Резко увеличивая температуру
тела и все жизненные процессы, можно заставить животное двигаться. Мне
пришлось наблюдать это несколько раз при различных обстоятельствах. И
тогда я начал проводить исследования в этом направлении. И через год ще-
нок, с которым я экспериментировал, двигался в течение пяти-шести часов.
Но... но... это все происходило при очень высокой температуре, и нужно
было все время охлаждать тело, охлаждать мозг, иначе, в конце концов, он
прекращал функционировать.
- Как Джи-эр'44?
- Да. Кстати, его зовут Люк Девро, мисс Робертс.
- Люк?
- Да. Люк Девро. Возможно, ему поможет, если вы будете называть его
по имени, а не этой идиотской кличкой.
- Хорошо. - Ронни кивнула и, не давая разговору уйти от темы, быстро
спросила. - И что же было дальше? Насколько я понимаю, до сих пор неко-
торые умудрялись заставлять животных двигаться без помощи хирургии.
- Ах, да. Простите, я совсем забыл упомянуть. Это было мертвое живот-
ное.
- Что значит "мертвое"?
Ронни растерялась, и Грегор не замедлил вернуть "укол".
- Мертвое, значит мертвое, мисс Робертс. Труп. Знаете?
- Да. Простите, доктор. Я не хотела вас обидеть.
- А я и не обиделся. Так вот, как я уже успел сообщить вам, это было
мертвое животное. Оно нормально функционировало, если его вовремя охлаж-
дали. Это продолжалось год. А затем на моем горизонте возник полковник
Уильям Перри. Тогда, правда, он еще не был полковником. Он-то и предло-
жил мне испробовать мое открытие на людях. На американских солдатах.
- Значит, это все-таки солдаты...
- Разумеется. Здесь же армейский госпиталь. - Грегор потер подбородок
и взглянул в сторону окна. - Знаете, мисс Робертс, когда ты молод, то
кажется, весь мир у твоих ног. Ты еще силен и полон благих намерений.
Думаешь, что, делая свое открытие, ты можешь осчастливить мир. Сделать
его добрее и лучше. Хотя, как правило, впоследствии выясняется, что этим
открытием воспользовались вовсе не те люди, о которых ты думал, и совсем
в других целях. Вам, должно быть, знакомо это ощущение.
- Да.
- Избитая, старая, как мир, истина насчет благих намерений и дороги,
куда они ведут.
- Я помню, - Ронни кивнула.
Доктор покачал головой, словно говоря: "Мы все помним до поры". Он
достал еще одну сигарету, снова закурил и продолжал:
- Я мечтал о том, что смогу сделать человека бессмертным. Смешно,
верно? - Грегор настороженно взглянул на Ронни.
- Ну почему.
- Смешно, - повторил он. - Но тогда мне так не казалось. Знаете, ще-
нок ведь не умеет разговаривать, а очень важно было узнать, что он
чувствует. КАКИЕ испытывает ощущения. И я согласился.
- А полковник Перри привез вам людей, - утвердительно констатировала
Ронни.
- Да, Уильям Перри доставил людей. Все прошло прекрасно. Великолепно.
Я был счастлив. Пока не понял, ЗАЧЕМ Перри все это. Вы знаете Перри? -
вдруг спросил он, внимательно глядя на девушку.
- Да. Имела возможность познакомиться, - кивнула она.
- В таком случае, вы, мисс Робертс, должны знать, ЧТО это за человек.
- Примерно представляю.
- Я уверен в этом. Чудовище, которое не остановится ни перед чем. Ес-
ли нужно идти к цели, он пойдет по костям. В частности, - Грегор кивнул
в сторону ванной, - по костям этих солдат.
- Вы о проекте? - Ронни поправила упавшую на лоб прядь.
- Да нет, не только. Хотя, разумеется, и о нем тоже. Видите ли, вре-
менами у меня появлялось ощущение, что Уил... то есть полковник Перри,
не совсем нормален.
- У меня подобное ощущение возникает регулярно, - поддержала она.
- Вот-вот. Понимаете, он бредил этими унисолами. Спал и видел, как
они, по его приказу, разумеется, совершают невозможное... - Грегор на
секунду замолчал. И когда я оживил всех десятерых, Уил забрал их, даже
не дав мне времени понаблюдать за ними. Закончить исследования.
- Простите, док. Видимо, я чего-то не понимаю. А причем здесь "ожи-
вить"?
Доктор удивленно посмотрел на девушку, словно первый раз увидел ее.
- Мисс Робертс, мне казалось... хотя ладно. Они были мертвы, когда их
доставили в эту клинику.
- Как... - Ронни почувствовала, что у нее перехватило дыхание.
- Да-да. Мертвы. Трупы. Они все погибли.
- Господи... Даже в голове не укладывается... И что... Совсем мертвы?
- Совсем, - жестко подтвердил Грегор. - Но... но... Двое из десяти
умерли гораздо позже остальных. Да. Для врача разница в три-четыре часа
означает очень много.
- И что?..
Грегор вздохнул, раздавил окурок в пепельнице, снова вздохнул и про-
должил, хотя слова давались ему с трудом.
- Эти двое... Люк и еще один парень, сержант, умерли на несколько ча-
сов позже остальных. И их быстро поместили в лед. Мозг практически не
претерпел необратимых изменений, и я надеялся, что мне удастся вернуть
их к жизни, но Перри настоял на своем... Одним словом, он забрал всех.
- Но... как же полиция, власти? Они-то что думали об этом?
- Честно говоря, мисс Робертс, я до сих пор не уверен в том, что
властям было что-то известно об эксперименте. Кроме, разве, того отдела,
в котором в то время служил Перри. Да и то вряд ли.
Ронни потерла веки, пытаясь навести порядок в собственных мыслях.
Рассказ Грегора выглядел настолько невероятным, что не укладывался в го-
лове.
- Док, - произнесла она. - Вы все время говорите "в то время", "тог-
да". В каком году это произошло? В восемьдесят восьмом? Восемьдесят де-
вятом?
Грегор улыбнулся, словно она пошутила. Впрочем, улыбка продержалась
на его губах ровно мгновение, а затем пропала.
- В шестьдесят девятом, мисс Робертс, - он покачал головой. - Ровно
двадцать пять лет назад, во Вьетнаме, погиб взвод А-356.
- О, боже.. не могу поверить... Но эти ребята так сохранились...
- Да. Это побочный эффект. И потом, они почти все это время провели в
замороженном состоянии. Пара лет, вот то, что им оставили.
- Ну надо же... Это слишком фантастично...
- Перри говорил так же, как вы, мисс Робертс, - невесело сообщил Гре-
гор. - Однако это обстоятельство не помешало ему в его планах.
- И что, они навсегда останутся такими? Унисолами? И Люк?
- Люк?.. Может быть, и нет. Вполне возможно, ему и второму парню,
сержанту, смогли бы помочь вернуться в нормальное состояние. Это доста-
точно сложно, но, теоретически, выполнимо, хотя и займет много времени.
- Много, это сколько, док?
- Я думаю, от трех месяцев до полугода стационарного лечения. Кстати,
если хотите, я могу положить его в свою лабораторию. Это было бы много
надежнее, чем в обычной больнице. Хотя, если вы настаиваете...
- Нет, док. Я придерживаюсь той же точки зрения. Другое дело, что ду-
мает по этому поводу Люк. В конце концов, он ведь человек. И не надо за-
бывать, что Люк решает, как ему поступать.
- Разумеется, - Грегор кивнул. - Право решающего голоса за ним.
- Нет, док. Не решающего. Вообще, голоса, - Ронни прямо посмотрела на
доктора. - Не думаю, что он оставит другим еще какие-то голоса, после
того, что с ним сделали однажды. И мне кажется, его нельзя будет за это
назвать эгоистом.
- Да, пожалуй, - на лице Грегора появилось неопределенное выражение,
которое, по всей видимости, должно было означать "я понимаю". Он нес-
колько секунд молчал, а затем улыбнулся. - У меня складывается впечатле-
ние, что у вас к этому парню далеко не репортерский интерес. Конечно,
это только мое субъективное впечатление.
Ронни вдруг разозлилась. Скорее всего потому, что внезапно ощутила,
НАСКОЛЬКО близок доктор к истине. Даже гораздо ближе, чем думает. Но де-
вушка не любила, когда кто-то говорил о ее чувствах. Раздражение, под-
нявшееся в ней, было подобно накипи. Оно, неприятное и мутное, вырвалось
наружу резкими злыми фразами.
- Конечно, док, вы, наверно, правы. Это уже не репортерский интерес.
Не репортерский. Он человеческий. - Ронни злилась все больше. - Потому
что мне не безразлично, как чувствуют себя родители Люка, не видевшие
сына больше двадцати пяти лет только из-за того, что какой-то заднице от
Армии приспичило наштамповать себе в качестве пушечного мяса десяток
молчаливых рабов. И мне не безразлично, кстати, что есть люди, проводя-
щие подобные эксперименты!
Она замолчала.
- Простите, мисс Робертс, - тихо сказал Грегор. - Я не хотел задеть
вас.
- Вы и не задели, - Ронни тряхнула головой, отчего светлые пушистые
волосы рассыпались по плечам. - Просто... это все как-то... слишком ди-
ко.
- Возможно, что вы и правы. Очень возможно.
Люк слышал их разговор. И то, что он услышал, поразило его. Нет, не
то, что он был мертв. Это Люк вспомнил, и подобное известие уже не могло
шокировать, но... По ходу разговора всплыла другая вещь.
"... ДВОЕ УМЕРЛИ ГОРАЗДО ПОЗЖЕ ОСТАЛЬНЫХ. ЛЮК, И ЕЩЕ ОДИН ПАРЕНЬ,
СЕРЖАНТ..."
Но он-то помнил, что они со Скоттом стреляли друг в друга через де-
сять - пятнадцать минут после того, как погиб Бейд...
"...РАЗНИЦА В ТРИ-ЧЕТЫРЕ ЧАСА ОЗНАЧАЕТ ОЧЕНЬ МНОГО..."
Этих трех-четырех часов не было. Их просто не могло быть. Люк, стоя
перед зеркалом, растерянно смотрел на свое отражение. Ему нужны эти вос-
поминания! Он имеет право знать, КАК умер.
Унисол осторожно закрыл глаза и напряг память... но ничего не увидел.
Ничего, кроме темноты. Люк вдруг испугался. Это был совершенно ничем не
объяснимый беспричинный страх. Он скопился в унисоле, застыл, замер.
Темнота... Темнота... Темнота...
Люк неожиданно понял. ТЕМНОТА - это и есть воспоминания!
Просто в тот момент была ТЕМНОТА.
Да. Лежа в жирной грязи, он слушал бушующее вокруг море звуков, ста-
раясь сообразить, что происходит. От сгоревшей - или еще горящей деревни
несло дымом и гарью. Шумели листья пальм, сухо шелестя на ветру. Начина-
ли просыпаться птицы, и Люк сделал вывод, что наступает утро, а значит,
он лежит довольно долго.
Тело затекло, но, тем не менее, чувствовало холод, который несла с
собой грязная жижа. Одежда так и не просохла после ночного ливня. С де-
ревьев срывались капли и падали вниз, звонко разбиваясь о каску. "Они
могли бы служить отличными часами", - подумал он. Капли стучали с ка-
кой-то сводящей с ума равномерностью. БАНС. БАНС.
Люк услышал еще один звук. Слабый и далекий, но нараставший с каждой
