пальцах, и Вудворт нервно теребил кольцо, зацепив его указательным
пальцем.
Ну, парень, давай, начни.
Ему удалось сделать несколько достаточно уверенных шагов, на случай,
если... Джи-эр'74 видит и оценивает его поведение. Для унисола все долж-
но быть естественным. Ничего не произошло. Все нормально. Все, как и
раньше.
- Джи-эр'74, - твердо и четко начал доктор и, сделав паузу, произнес
ту самую решающую фразу, - сержант Скотт издал приказ. Вы выполните его?
- Да, сэр, - ответил унисол, не раздумывая.
Все. Идея уничтожения Джи-эр'13 руками солдат провалилась. Плохо было
не то, что они готовы выполнить приказ этого монстра, а то, что "семьде-
сят четвертый" ПОМНИТ ИМЯ сержанта. Ведь согласно программе, универ-
сальный солдат не имеет права ВООБЩЕ реагировать на посторонние имена
без специального кода-фразы. Джи-эр'74 повел себя вопреки программе. Он
уже начал обретать индивидуальность. Ну, а все остальное - следствие.
- В таком случае, Джи-эр'74, слушайте меня внимательно, - решительно
продолжил он. - Сержант Эндрю Скотт отдал приказ. Вы должны взять это, -
Вудворт разжал пальцы, показывая гранату, - досчитать то... тридцати, а
потом бросить на пол. Вам ясен приказ, рядовой?
- Так точно, сэр.
Огромная рука поднялась, и доктор увидел лопатообразную ладонь. В эту
секунду он и допустил ошибку. Вместо того, чтобы положить Ф-1 на ладонь
унисолу, дождаться, пока сомкнутся пальцы, а уж затем выдернуть кольцо,
Вудворт САМ рванул проволочный кругляш и, зажав гранату в кулаке, вложил
ее в руку солдата.
Он забыл, что унисол думает не как человек.
Пальцы "семьдесят четвертого" сжали Ф-1 вместе с кулаком доктора, и
тому показалось, что сомкнулись стальные тиски. Он попробовал высвобо-
диться из этого смертельного захвата, но ничего не вышло. Хватка была
прочной, словно медвежий капкан.
- Раз, два, три... монотонно начал считать унисол, и доктор понял,
это не секунды, это ЕГО ЖИЗНЬ вытекает по капле. Это не счет. ЭТО ШАГИ
СМЕРТИ.
Но он не боялся. Вудворт испытал даже какое-то облегчение от того,
что скоро все кончится.
И он засмеялся. Диким сумасшедшим смехом.
- Я знаю, знаю! - орал Трепач, подвешенный вниз головой, глядя в чер-
ный ствол "пустынного орла". - Я знаю, куда они поехали! Я покажу! У те-
бя карандаш есть?
Сержант разжал кулак, и парень грохнулся о землю, подняв облако пыли.
- Конечно, - спокойно произнес Скотт, убирая пистолет за пояс.
- Смотри, - Трепач торопливо поднялся, отряхивая грязь с джинсов и
белого "стетсона". После того как он повалялся на шляпе спиной, она име-
ла явно непотребный вид, и Трепач вздохнул с сожалением. - Ну, давай
свой дерьмовый карандаш и лист.
- Сэр, ослиная задница, - ухмыльнулся сержант, - когда ты, ублюдок,
тварь, выродок вьетконговский, обращаешься к сержанту Вооруженных сил
США, добавляй "сэр". Или я оторву тебе ср...к) тупую голову.
- Ну ладно, ладно, как скажешь... сэр, - добавил Трепач под прис-
тальным взглядом чужака.
И в это мгновение за спиной Скотта грохнул приглушенный взрыв. А сле-
дом еще один, более сильный, резкий. Сержант обернулся.
Трайлер окутало клубами сероватого дыма, рваные клочья которого, под-
гоняемые ветром, плыли в сторону танцзала. И был он едкий, горький.
Скотт быстро пошел к грузовику.
Доктор, мать его. Ублюдок. И ведь знал, что нельзя доверять гуку, да-
же раненому. Но у него не было другого выхода. Не было! Не было!!! Сукин
сын! Что этот выродок натворил?
Он быстро забрался в окутанную дымом лабораторию, которая представля-
ла из себя груду обломков. От первого взрыва сдетонировали гранаты в
оружейном отделении, превратив холодильную камеру в руины. Кресла оказа-
лись перевернутыми. Крепления вырваны с корнем, стекло вылетело, аппара-
тура превратилась в хлам, но самое главное...
СОЛДАТЫ! ЕГО РЕБЯТА!!!
Сержант принялся торопливо разгребать обломки. Он работал, как заве-
денный механизм. Осколки, развороченные спинки кресел, расщепленные,
опаленные взрывом перегородки, все летело в стороны.
Наконец, из-под хлама появилась человеческая рука, затем плечи, голо-
ва... Дилл Уотсон. Скотт вытащил его, разгреб ногой мусор, освобождая
место, уложил тело на пол, затем принялся откапывать следующего солдата.
Эта работа заняла у него чуть больше получаса. Время, за которое ус-
пели погаснуть огни танцзала, и жители покинули площадь, оставляя трай-
лер в одиночестве, предпочитая убраться подальше от машины и ее психопа-
та-хозяина...
Он извлек из-под обломков тело второго рядового - Боба Болдуина.
- Сейчас, ребята, сейчас, - хрипел Скотт. - Все будет о'кей. Мы не
позволим вам сдохнуть только потому, что этого хотят говенные гуки. Сей-
час, парни. Я оттащу вас в холодильник, и вы оклемаетесь.
Уотсону повезло больше, чем его товарищу. Граната упала ему под ноги
и, откатившись чуть в сторону, взорвалась. Осколки, вместе с ударной
волной, отшвырнули его к стене, пробив тело, но пощадив голову. Одине-
динственный кусочек стали угодил ему в щеку, выбил несколько зубов и вы-
шел на второй половине лица, у самых губ.
Нужен холод, и раны у Дилла затянутся за минуту.
Болдуина покалечило больше. Он лежал у самого оружейного отделения.
Его продырявило целым градом осколков при первом взрыве и куда большим
при втором. Полчерепа его было снесено, словно по нему прошлись огромной
фрезой. На теле, казалось, не осталось ни одного живого места. И в до-
вершение всего, когда рухнула перегородка, стальной обломок обшивки про-
бил солдата наискосок, от груди до поясницы, задев печень. Разрезав на
две половины сердце.
Скотт пока не осознавал, насколько серьезны раны. Он знал только од-
но: холод. Холод спасает. Нужен холод.
- Сейчас, парни. Ваш сержант не бросит вас. Нет, не бросит. Говенный
докторишка думал, что убьет солдат моего взвода просто так, запросто, за
здорово живешь. Ублюдок. Тварь. Предатель. Мразь.
Могучей рукой сержант обхватил Уотсона и поволок к холодильным ван-
нам.
- Все будет отлично, Дилли! Мы с тобой еще надерем задницу этим гу-
ковским выродкам. А когда перебьем всех, уедем домой. Домой. Где твой
дом? А мой в Монтане. У нас здорово, особенно зимой.
Гранг! - бутса вышибла дверь, ведущую в ванное отделение, в котором
стояли два похожих на гробы саркофага. Сержант втащил тело внутрь.
- У нас там зимой снег. Холодно. Не нужны никакие холодильники. Там
сугробы. Здорово, Дилли?
Он подтащил тело к "гробу", откинул крышку и осторожно опустил туда
солдата. Безжизненное тело.
- Сейчас, дружище, только притащу Бобби. Ему тоже нужно отдохнуть.
Сейчас.
Скотт, пошатываясь от внезапно навалившейся усталости, поплелся на-
зад. Подхватил Боба Болдуина и потащил к ванне.
- Поваляйтесь немного в ванне, отдохните, очухайтесь, а потом мы все
надерем задницу ср..у "лягушатнику". Перебьем этих ублюдочных туков и...
когда закончится эта говенная война, поедем домой. Вместе.
Он погрузил солдата во второй саркофаг, захлопнул крышки и включил
рубильник. Но вместо зеленых огоньков, указывающих на нормальную работу
холодильных ванн, загорелся совсем другой, красный, над надписью: "Пов-
реждение!" Взрывом разворотило машинное отделение, а аварийных генерато-
ров хватило бы только на то, чтобы не дать солдатам умереть от перегре-
ва. Но чтобы восстановилась способность к регенерации, этого было мало.
Слишком мало.
И тогда сержант Скотт запрокинул голову к потолку и заорал от бес-
сильной дикой ярости.
Этот крик-вой прокатился по ночным улицам Тайлера. Была в нем жуткая
нечеловеческая тоска, боль, злость и отчаяние...
Отчаяние попавшего в смертельную ловушку дикого зверя.
Клинтон, штат Юта. Армейский госпиталь для ветеранов.
Армейский госпиталь больше походил на частный пансионат. Уютные ма-
ленькие домики разместились прямо посреди огромного парка. Белые двухэ-
тажные строения прятались в густой зелени. Широкие пешеходные дорожки
сплели паутину лабиринтов в этом сонном царстве спокойствия. Никаких ма-
шин, никаких механизмов, напоминающих о другом, лежащем за воротами гос-
питаля, мире. Перед каждым домиком раскинулась небольшая полянка, окру-
женная со всех сторон живой изгородью, подстриженной в форме животных.
Высокие пальмы покачивали головами-шапками. Вдоль дорожек выстроились
белые фонари.
Медперсонал госпиталя, приветливые спокойные люди, мелькали то здесь,
то там, однако это не создавало ощущения лечебного заведения, скорее
гостиничного сервиса.
Все здесь было направлено на то, чтобы люди, попавшие в госпиталь,
ощущали себя максимально комфортно, забывали о том, что им пришлось пе-
режить.
Не было здесь только места Люку, Эндрю, Диллу, Бобу и еще шести пар-
ням. "Хотя, - подумала Ронни, - они тоже были здесь. Какое-то время на-
зад. Только не видели этой зелени, этих домиков, этой приятной обслуги.
Ничего этого для НИХ не было. Лишь человек по имени Кристофер Грегор".
Аккуратная вывеска с белой надписью: "Административная часть" указы-
вала куда-то в глубь парка. Ронни и Люк свернули на широкую, выложенную
мраморной плиткой дорожку и пошли по ней в направлении, услужливо подс-
казанном табличкой.
Девушка смотрела на зеленые ряды изгородей, выложенные красной чере-
пицей крыши коттеджей, песчаные дорожки, убегающие к дверям домиков,
разноцветные витражи и думала, что...
"Вот и все. Конец твоего "самого забойного репортажа". Через час-пол-
тора доктор Кристофер Грегор расскажет нам то, что знает об унисоле, и
вы разъедетесь каждый в свою сторону. Он домой, ты - в Лос-Анджелес,
поднимать рейтинг программы новостей.
Немного жаль. Немного ли? Только не надо себе-то сказки рассказывать.
Признайся честно, тебе ведь нравится этот парень, а?
Господи, мысленно возразила Ронни невидимому оппоненту, мало ли кто
мне нравился в жизни. Таких ребят и в Лос-Анджелесе завались.
Ну, ну, ну... Кому ты врешь-то? Этот парень волнует тебя куда больше,
чем хлыщи, что слоняются по Большому Городу. И потом, он нуждается в те-
бе. Представь себе, в какую передрягу может попасть "сорок четвертый",
если отпустить его одного. Господи, он - ребенок, ничего не понимающий в
жизни. Даже не знающий, что такое деньги.
И что теперь делать мне по этому поводу? Наступать ему на пятки и ды-
шать в затылок? Или что?
Ладно, дождемся встречи с Грегором, а там решим, как быть дальше.
Но бросать... расставаться с ним, действительно, не хочется. Признай-
ся, а?
Хорошо, что этот парень мысли читать не умеет, - с облегчением поду-
мала девушка. - То-то повеселился бы".
Им пришлось свернуть на еще одну боковую дорожку, ведущую в "адми-
нистративный "квартал" госпиталя, где кроме построек, выполняющих чисто
административную функцию, стояли еще и жилые коттеджи для медицинского
персонала.
Ронни пыталась представить, как будет выглядеть дом доктора и внеш-
ность его самого. В ее воображении возникал сухой, жилистый старик с ху-
дыми нервными руками. Седой до такой степени, что смотрелся альбиносом.
И дом должен быть полным его подобием. Аскетичный, со спартанской обста-
новкой - только самое необходимое - никаких излишеств, никаких мелочей,
придающих жилью теплый приветливый облик.
Человек, проводивший ТАКИЕ эксперименты на ЛЮДЯХ, не может выглядеть
иначе. Только неприступным, вечно молчащим, мрачным... ну и так далее.
Девушка вздохнула.
Но, как бы там ни было, а она разговорит доктора, заставит выложить
его все об этой страшной истории. Истории, в которой людей бросили в мя-
сорубку военной машины. Искалечили, превратив в покорно подчиняющееся
приказам стадо скота. Ради несчастного парня. Ради того, чтобы остальные
люди могли узнать об этом и понять, что же такое настоящий страх. И за-
помнить.
