добраться до Северного Бервика, как у Тома началась сильная горячка. Он
пролежал все лето. И кто же, вы думаете, приходил, как добрый сосед,
спрашивать о его здоровье? Лис Лэпрайк! Люди потом говорили, что, когда
Лис подходил к дому, горячка начинала трепать Тома еще пуще. Я-то этого
не помню, зато хорошо помню, чем все кончилось.
Как-то раз, примерно об эту пору, мой дед собрался ловить сигов, и
что бы я был за мальчишка, ежели б не увязался с ним. Помню, улов был
большой, мы плыли вслед за рыбой и очутились неподалеку от скалы Басе, а
там повстречали лодку Сэнди Флетчера из Каслтона. Он не так давно умер,
а то он бы сам рассказал. Сэнди нас окликнул.
- Что это, - спрашивает, - там на Бассе?
- На Бассе? - тоже спрашивает дед.
- Ну да, - говорит Сэнди. - на зеленом откосе.
- Что же там такое? - говорит дед. - На Бассе ничего нет, одни овцы.
- Как будто бы человек, - говорит Сэнди; его лодка была ближе к ска-
ле, чем наша.
- Человек! - удивились мы, и нам это что-то не понравилось. Откуда бы
ему взяться, лодки у скалы не видать, а ключ от тюремной калитки висел у
нас дома, в изголовье складной кровати, где лежал отец.
Мы подвели лодки ближе друг к другу и стали грести к скале. У деда
была подзорная труба, он прежде был моряком и плавал капитаном на рыбо-
ловном судне, а судно потом затонуло возле Тэйских мелей. Мы посмотрели
в трубу - верно, там был человек. Вон там, где на зеленом откосе есть
впадина, чуть пониже часовни, он, совсем один, прыгал, приплясывал и вы-
делывал коленца, как полоумная побирушка на свадьбе.
- Это Лис, - говорит дед и дает трубу Сэнди.
- Да, он самый, - говорит Сэнди.
- Либо кто-то обернулся Лисом, - говорит дед.
- Разница невелика, - отвечает Сэнди. - Дьявол то или оборотень, поп-
робую-ка стрельнуть в него из ружья. - И Сэнди вытаскивает охотничье
ружье, которое всегда носил при себе: он был лучшим стрелком в нашей
местности.
- Постой-ка, Сэнди, - говорит дед, - надо еще раз посмотреть, а то
как бы нам с тобой не нажить беду.
- Вот еще, - говорит Сэнди, - это божий суд, и бог его покарает.
- Может, и так, а может, и не так, - говорит мой дед; разумный был
человек. - Только не забывай окружного прокурора, ты, кажется, с ним уже
познакомился.
Дед попал не в бровь, а в глаз, и Сэнди немножко смешался.
- Ладно, Энди, - говорит он, - а что, по-твоему, делать?
- А вот что, - говорит дед. - У меня лодка побыстрее твоей, и я сей-
час вернусь в Северный Бервик, а ты стой тут и не спускай глаз с Того.
Если Лэпрайка нету дома, я вернусь, и мы вместе потолкуем с ним. Если же
он дома, я подыму на пристани флаг, и тогда можешь пальнуть в То из
ружья.
Вот так они и уговорились, а я, постреленок, поскорее перелез в лодку
Сэнди: мне думалось, что отсюдато я увижу самое любопытное. Дед дал Сэн-
ди серебряный шестипенсовик, чтобы зарядить ружье вместе со свинцовой
дробью: против оборотней это самое верное средство. Потом одна лодка
пошла в Северный Бервик, другая осталась на месте, и с нее мы следили за
чудищем на зеленом откосе.
Все время, пока мы там стояли, оно скакало, металось, подпрыгивало и
кружилось, как юла, порой еще и визжало. Мне случалось видеть, как де-
вушки, словно одержимые, отплясывают всю зимнюю ночь напролет и не могут
угомониться, даже когда наступает зимний день. Но тогда кругом полно на-
роду, и девушек подзадоривают молодые парни, а это чудище было одно-оди-
нешенько. Там, возле очага, пиликает смычком скрипач, а тут оно плясало
безо всякой музыки, разве что под крики бакланов. Там девушки были моло-
дые, кровь у них играла в каждой жилке, а тут плясал большой, жирный и
бледный увалень уже, как говорится, на склоне лет. Вы как хотите, а я
скажу, что думаю. Это чудище скакало от радости, может, то была и сата-
нинская радость, но все равно радость. Я часто думаю, зачем же колдуны и
колдуньи продают дьяволу самое дорогое, что у них есть, - свои души,
ежели все они либо сморщенные, оборванные старушонки, либо немощные,
дряхлые старики? А потом я вспоминаю, как Лис Лэпрайк один-одинехонек
плясал немало часов кряду оттого, что темная радость била в его сердце
ключом. Спору нет, всем им гореть в адском огне, да зато здесь, прости
меня господи, они порой бывают счастливее всех на свете.
Но вот мы наконец увидели, что над пристанью на шесте развернулся
флаг. Сэнди только того и ждал. Он вскинул ружье, осторожно прицелился и
спустил курок.
Бухнул выстрел, и со скалы донесся жалобный вопль. А мы терли себе
глаза и смотрели друг на друга, думая, уж не рехнулись ли мы. Потому
что, как только мы услышали выстрел и вопль, чудище точно сквозь землю
провалилось. И солнце светило по-прежнему, и ветер дул так же, а на том
месте, где секунду назад прыгало и приплясывало чудище, было пусто.
Всю дорогу домой я ревел и дрожал от страха. Взрослым было не намного
лучше: в лодке Сэнди все примолкли и только поминали господа бога, а
когда мы подошли к пристани, там на скалах было черным-черно, столько
собралось народу, и все ждали нас. Оказывается, Лэпрайка нашли опять в
беспамятстве с челноком в руке и с блаженной улыбкой. Какого-то мальчиш-
ку послали поднять флаг, остальные столпились в доме ткача. Само собой,
никому это не было приятно, но некоторые остались по долгу милосердия,
молились про себя - вслух-то молиться никто не смел - и смотрели на
страшилище, державшее в руке челнок. Вдруг Лис с ужасным воплем вскочил
на ноги и весь в крови замертво рухнул на станок.
Мертвеца осмотрели, и оказалось, что дробь от колдуна отскакивала,
как от буйвола, еле нашли одну дробинку, но дедов серебряный шестипенсо-
вик попал в самое сердце.
Едва только Энди кончил, как произошел глупейший случай, не оставший-
ся, впрочем, без последствий. Нийл, как я уже говорил, сам любил расска-
зывать страшные истории. Мне потом доводилось слышать, что он знал все
легенды горной Шотландии и потому был о себе самого высокого мнения; та-
кого же мнения были о нем и другие. Сейчас, слушая Энди, он вспомнил,
что эта история ему знакома.
- Моя знала этот рассказ раньше, - заявил он. - Это было с Уистином
Мором Макджилли Фодригом и Гэвером Воуром.
- Вот враки! - возмутился Энди. - Это было с моим отцом, да покоится
он с миром, и Лисом Лэпрайком. Что ты врешь, бесстыжие твои глаза! Дер-
жика лучше язык за своими горскими клыками!
Нетрудно убедиться, и исторические примеры это подтверждают, что
джентльмены низинной Шотландии отлично ладят с горцами, но что касается
простого люда, то приятельство с горцами для них попросту немыслимо. Все
это время я чувствовал, что Энди вотвот рассорится с тремя Макгрегорами,
и сейчас, очевидно, ссора была неминуема.
- Вы не смеет так говорить с шентльменами, - сказал Нийл.
- С шентльменами! - вскричал Энди. - Какие вы там шентльмены, вы
просто горские скоты! Посмотрели бы на себя со стороны, живо бы с вас
спесь соскочила!
Нийл выкрикнул по-гэльски какое-то ругательство, и в его руке блеснул
нож.
Раздумывать было некогда; я схватил горца за ногу, повалил на землю и
прижал его руку с ножом, не успев толком понять, что я делаю. Товарищи
бросились ему на помощь. Мы с Энди, были безоружны, вдвоем против трех
Грегоров. Казалось, спасения уже нет, как вдруг Нийл закричал
по-гэльски, приказывая остальным не трогать нас, и с самым униженным ви-
дом выразил полную готовность подчиниться мне и даже отдал нож, который
я, заставив Нийла повторить обещание, вернул ему на другое утро.
Я отчетливо понял, что, во-первых, я не должен чересчур полагаться на
Энди, который, смертельно побледнев, прижимался к стенке, пока не кончи-
лась эта стычка, а во-вторых, что я имею силу над горцами, которым,
должно быть, строго-настрого приказали заботиться о моей безопасности.
Но если я убедился, что Энди не хватало мужества, зато я мог рассчиты-
вать на его признательность. Он не докучал мне изъявлениями благодарнос-
ти, но стал обращаться со мной и, очевидно, думать обо мне совсем иначе;
а так как с этих пор он стал сильно побаиваться наших сожителей, то мы
постоянно бывали вместе.
ГЛАВА XVI
ПРОПАВШИЙ СВИДЕТЕЛЬ
Семнадцатого сентября, в день условленной встречи со стряпчим Стюар-
том, я взбунтовался против своей судьбы. Меня мучили и угнетали мысли о
том, что он ждет меня в "Королевском гербе", и о том, что он обо мне по-
думает и что скажет, когда мы встретимся. Ему трудно будет поверить
правде, этого я не мог не признать, но какая жестокая несправедливость -
в его глазах я окажусь трусом и лжецом, в то время как я никогда не
упускал случая сделать все, что только мог придумать. Я повторял про се-
бя эти слова, находя в них горькую отраду, и проверял ими все мои прош-
лые поступки. Мне казалось, что в отношении Джемса Стюарта я вел себя,
как брат; за все прошлое я был вправе гордиться собою, теперь оставалось
подумать о настоящем. Я не мог переплыть море и не мог полететь по воз-
духу, но у меня был Энди. Я оказал ему услугу, и он ко мне очень распо-
ложен - вот рычаг, который надобно использовать! Я должен еще раз пого-
ворить с Энди, хотя бы только для очистки совести.
День подходил к концу; море было спокойно, на Бассе царила полная ти-
шина и слышался только негромкий плеск и бульканье воды среди камней.
Четверо моих сотоварищей разбрелись кто куда; трое Макгрегоров поднялись
выше на скалу, а Энди со своей Библией примостился на солнце среди раз-
валин; я застал его крепко спящим и, едва он открыл глаза, принялся го-
рячо убеждать его, приводя множество доводов.
- Если б я знал, что вам от этого будет лучше, Шос! - сказал он, гля-
дя на меня поверх очков.
- Ведь я смогу спасти человека, - настаивал я, - и сдержать свое сло-
во. Что же может быть для меня лучше этого? Разве вы не помните, что
сказано в Священном писании. Энди? А ведь Библия лежит у вас на коленях!
Там сказано: "Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе
своей повредит?"
- Да, - сказал он, - для вас-то, конечно, так лучше. А для меня? Я
тоже должен держаться своего слова. А вы чего от меня требуете? Чтобы я
продал его за сребреники.
- Энди! Разве я произнес слово "серебро"? - воскликнул я.
- Ну, не в словах суть, - ответил он, - все и так понятно. Дело вот
как обстоит: ежели я услужу вам, как вы того хотите, значит, я потеряю
свой кусок хлеба. Понятно, вы должны будете возместить мой заработок и
даже из благородства чуток добавите. А это что, разве не подкуп? И кабы
я еще знал, что я получу ваши деньги! Так нет, сколько я могу судить, и
это еще неизвестно; и если вас повесят, что со мной-то будет? Нет, это
никак невозможно. Ступайте-ка вы отсюда, голубчик вы мой, и дайте Энди
дочитать главу.
Помнится, в глубине души я был очень благодарен ему за отказ; через
минуту я ощутил почти благодарное чувство к Престонгрэнджу за то, что он
избавил меня, пусть даже насильственно и незаконно, от всех окружавших
меня опасностей, соблазнов и затруднений.
Но чувство это было слишком мелким и трусливым, поэтому оно быстро
исчезло, и мысли о Джемсе завладели мною безраздельно. Двадцать первое
сентября - день, на который был назначен суд, - я провел в таком отчая-
нии, какое, пожалуй, испытал только еще на островке Иррейд. Большую
часть дня я пролежал на травянистом склоне, находясь в каком-то полуза-
бытьи; Я лежал неподвижно, а в голове моей бушевали мучительные мысли.
Иногда я все же засыпал, но и во сне меня преследовал зал суда в Инверэ-
ри и узник, бросающий взгляды во все стороны в поисках пропавшего свиде-
теля, и я вздрагивал и просыпался все с тем же мрачным унынием в душе и
ломотой во всем теле. Кажется, Энди часто поглядывал на меня, но я не
