какой стати вам волноваться, что кто-то их пытает или убивает! Полно, ваше
величество, уймитесь! Мы найдем и победим этого колдуна!
Король Бонкорро устремил на канцлера угрюмый взгляд.
- Постарайся, лорд-канцлер, постарайся! Начни со слуг, допроси всех до
единого, но никаких пыток, не забывай. Каждого вызывай в отдельную комнату и
допрашивай с пристрастием, а потом сравни ответы и посмотри, нет ли в них
согласия! Если же ты такое согласие обнаружишь, дай мне знать об этом прежде,
чем предпримешь какое-либо действие. Совпадение - это еще не доказательство!
Это может означать всего-навсего, что слуги кого-то недолюбливают. А
поскольку многие из них служат здесь со времен моего деда, тот самый, кого
больше всех не любят, как раз и может быть больше всех достоин доверия!
- Ваше величество, все будет исполнено, как вы велите, - с поклоном
пообещал канцлер. - Позвольте поздравить вас с тем, какое мужество вы
выказываете, как вы решительно пытаетесь отстоять свои реформы перед лицом
опасности, грозящей вам со стороны сил Зла.
Бонкорро отмахнулся от этого комплимента.
- Нет никакой опасности, канцлер. Силам Зла нет особых причин быть мною
недовольными. Какую бы цель я ни преследовал, уж во всяком случае, я не творю
добро ради добра. Я пытаюсь обрести власть и богатство, только и всего.
- Это точно, и ради этого вы пытаетесь обогатить всю страну.
- Мое богатство приходит ко мне от народа, так или иначе. Я понял это,
когда увидел, как сервы пашут землю и собирают урожай. И если я желаю больше
богатства, я прежде всего должен воодушевить народ на создание этого самого
богатства, дабы я мог черпать процветания из создаваемых моими подданными
источников.
- Да, вы мне это много раз говорили, - вздохнул Ребозо. - Однако этим вовсе
не объясняется ваша решимость следить за справедливостью, за тем, чтобы не
винные были защищены от незаслуженного наказания или преследований.
- Неужели? Люди трудятся более старательно и усердно, канцлер, если
чувствуют себя в безопасности, если больше думают о своих прямых
обязанностях, если их постоянно не угнетает страх, если они все время не
думают о том, что на их шеи в любое мгновение может опуститься карающий меч
или что их добро будет отнято у них по прихоти их господина. Когда они
уверены, что им будет позволено сохранить львиную долю того, что они вы
ращивают, крестьяне, конечно же, будут стараться вырастить как можно больше.
Когда сервы уверены, что их не накажут за то и за это, они будут в поте лица
"k/.+-obl ту работу, за которую их не накажут.
- И это вы мне тоже часто говорили, - кивнул Ребозо. - И еще вы думаете,
будто бы уверенность в безопасности и благосостоянии должна сподвигнуть людей
тратить свои новообретенные сбережения на то, чтобы купить себе всяческие
радости.
- Вот именно, этим они и занимаются, - подхватил Бонкорро и махнул рукой в
сторону придворных. - Посмотри на них - все очевидно! Они одеты лучше, чем
раньше, они толпами валят в мой замок, чтобы развлечься, и большей частью
молодежь! А на каждого из тех, кого тут ты видишь, Ребозо, приходится по
тысяче сервов, которые теперь купаются в вине и покупают услуги блудниц.
Порок процветает, так что Дьявол должен быть не только спокоен, но даже
доволен.
- Тогда с какой стати этот самый Дьявол дает какому-то колдуну силу
действовать против вас?
Бонкорро пожал плечами:
- Чем больше волнений и страха, тем больше радуется Дьявол. Найди того, кто
ни о чем, кроме злого колдовства, думать не желает, Ребозо. Того, кто верит,
что человек ни в коем случае не может быть счастлив, если это счастье не
вызвано болью и страданиями других, найди его - и мы найдем моего возможного
убийцу.
- Ваше величество, - торжественно проговорил канцлер, - я так и сделаю.
- Вот-вот, сделай. Ступай. - И король жестом отослал канцлера прочь. - Будь
непреклонен, Ребозо, делай свое дело, но запомни: никаких пыток! Ну, или...
совсем немного, - поправил себя король.
- Немного, совсем немного, ваше величество, - согласился канцлер. - Вот
только чего мы тогда добьемся от виночерпия, слуг и поваров, не знаю. Но я
попытаюсь. Он поклонился и ушел.
Бонкорро взглядом проводил старика через весь огромный зал. Только тогда,
когда тот скрылся из глаз, Бонкорро перестал хмуриться, проверил целый кувшин
вина, сам налил себе кубок до краев и залпом выпил.
Тут от стола к нему направилась дочка одного из герцогов, строя королю
глазки. Бонкорро рассмеялся и спрыгнул с возвышения. Он крикнул:
- Эй, скрипачи! Сыграйте танец! Попляшем перед переменой блюд!
Скрипачи заиграли веселую, живую мелодию, и Бонкорро пустился в пляс с юной
красавицей, пожирая глазами ее прелести. Та стыдливо покраснела, опустила
ресницы, но нет-нет да и стреляла глазками в короля. Придворные перестали
жевать мясо и тоже пустились в пляс. Им хотелось как можно скорее задобрить
короля, развеселить его - глядишь, он их потом как-нибудь отметит.
Ребозо хлопнул дверью своего кабинета, что-то мрачно бормоча себе под нос.
ЛоКлеркки, его секретарь, изумленно взглянул на него.
- Добрый вечер, лорд-канцлер.
- Какой уж добрый, когда какой-то идиот-недоучка пытался отравить нашего
короля, - проворчал Ребозо. - А король велел мне срочно разыскать
злоумышленника.
- Ах, - сочувственно кивнул секретарь, - и вправду, вечер недобрый, что и
говорить. Только боюсь, я испорчу его еще сильнее.
- Еще сильнее? - вздрогнул Ребозо. - Это как?
- Известие. - И секретарь протянул канцлеру клочок пергамента. - Почтовый
голубь принес это на голубятню перед самым заходом солнца.
- Новости от лазутчика? - Ребозо жадно выхватил у секретаря пергамент и
принялся всматриваться в крошечные буковки. В конце концов он в сердцах
швырнул пергамент на стол. - О, чума его порази! У тебя глаза помоложе,
ЛоКлеркки. Что там написано?
Секретарь взял маленький клочок пергамента, но не стал в него заглядывать.
Ребозо понимал, что секретарь уже прочел послание.
- Это от вашего лазутчика-крестьянина, проживающего на землях герцога
Риерры, господин. Он пишет вам с ярмарки в Меровенсе - правда, это не то
чтобы очень уж далеко от границы, но...
- Не имеет значения! - рявкнул Ребозо. - О чем он пишет, если уж написал?
- Он пишет о том, что по рынку разгуливает чародей, - ответил секретарь. -
Uодит, рыскает, подслушивает разговоры. Особенно его интересуют те, кто
расхваливает жизнь в Латрурии. Наш лазутчик испытал этого человека и
предполагает, что это может быть сам придворный маг Меровенса.
Ребозо потер руки, яростно закивал:
- Так я и думал, что от него не укроются реформы нашего короля!
- Особенно тогда, когда наши подданные об этом трубят во всю глотку, стоит
им пересечь границу, - насмешливо уточнил ЛоКлеркки. - Прекрасно иметь людей,
которые работают задаром, господин, даже не подозревая при этом, что работают
на нас. Просто не представляю, как вам удалось этого добиться.
- Ладно тебе придуриваться! Ты прекрасно знаешь: я послал одного человека
по всем приграничным крестьянским хозяйствам, чтобы он подучил всех
отправляющихся торговать в Меровенс хвастаться, как хорошо нынче живется в
Латрурии. А наш крестьянин-осведомитель не сообщает, какой именно проверке он
подверг чародея?
- Нет, мой господин, он бы и не смог об этом написать: слишком мало места.
И потом, честно говоря, мне кажется, он не умеет писать быстро. Буквы у него
корявые, и ошибок хватает.
- Все равно мне не жаль денег, истраченных на его обучение грамоте - на
такое-то сообщение! Ну а теперь подождем. Пусть крестьянин вернется домой, а
там его получше допросит управляющий. И если то был действительно маг ее
величества, нам недолго придется ждать, покуда он пересечет границу и
попытается убить беспорядки в лице их источника!
Секретарь в страхе воззрился на канцлера:
- Но он же... он же может разрушить все замыслы короля Бонкорро, господин,
и ваши тоже!
Канцлер нетерпеливо отмахнулся.
- Замыслы короля - это и мои замыслы, ЛоКлеркки, как я ни увещеваю его, как
ни призываю к осторожности.
- А ваши замыслы - это также и его замыслы? - заинтриговано спросил
секретарь.
Но Ребозо покачал головой:
- Этого я не могу утверждать. Я бы не смог так быстро отказаться от
привычек старого короля. На самом деле я трепещу от страха за моего молодого
повелителя и надеюсь, что Дьявол помедлит, не разгневается на него и пока
оставит его в живых.
- И нас вместе с ним, - добавил ЛоКлеркки дрожащим голосом. - Будем
надеяться, что наш молодой король удержится на канате, который сам для себя
натянул.
- Изгороди нужны во все времена, - согласился Ребозо, - но только не для
того, чтобы через них лазили все, кто ни попадя. Между тем у нас нет иного
выбора, как либо уйти, либо следовать его замыслам. А я слишком стар для
того, чтобы искать новую работу, и слишком погряз в грехах для того, чтобы
захотеть себя переделывать. - Канцлер взглянул на своего секретаря. - Но ты
еще молод, ЛоКлеркки, если хочешь уйти - уходи.
ЛоКлеркки не мигая смотрел на канцлера, взвешивая все "за" и "против"
добродетельной жизни с неопределенным доходом и скромными запросами и
уверенности в богатстве и привилегиях, проистекавших из службы в секретарях у
канцлера. Решение он принял почти мгновенно, поскольку много лет назад он уже
выдержал битву против такого искушения и воевал с ним время от времени и
потом. Как бывает со многими молодыми людьми, он решил, что на спасение души
в его жизни еще будет предостаточно времени - после того как он сколотит
состояние.
- Я верен вам, мой господин, - сказал ЛоКлеркки.
Ребозо довольно кивнул:
- Славно, славно. А теперь давай подумаем, как нам быть с этим магом.
- Может быть, он не создаст нам особых трудностей, - с надеждой проговорил
ЛоКлеркки. - Может быть, он так и останется по свою сторону границы.
- Может быть, ЛоКлеркки, а может быть, и нет. Конечно, ему не о чем
волноваться - пока. Но я бы предпочел поволноваться заранее. Не имеет смысла
рисковать понапрасну, а мой долг перед королем Бонкорро состоит в том, чтобы
не ждать, когда этот человек станет представлять собой угрозу. Сядь и напиши
b., что я продиктую тебе.
Секретарь вытащил из ящика стола пергамент и чернила. Ребозо, расхаживая по
кабинету, принялся диктовать:
- Дорогой мой юный Камано. Надеюсь, ты теперь находишься в замке своего
отца, графа д'Аррете, у подножия Альп в Меровенсе. По моим сведениям, вскоре
у ворот вашего замка может оказаться дворянин или рыцарь, который попросит
приютить его. Он будет утверждать, что он всего лишь странствующий рыцарь,
или гонец, исполняющий поручение королевы, или еще кто-нибудь в этом роде. Не
обманись, этот человек - чародей. Очень даже может быть, что это сам
придворный маг Меровенса.
Далее Ребозо подробно до самых последних мелочей изложил, как именно
следует молодому человеку испытать чародея и как себя с ним вести. Как только
секретарь закончил писать, Ребозо взял у него перо и подписал документ. Затем
он сел за отдельный столик, посыпал письмо отвратительно пахнущим порошком,
прошептал над ним стихи на замысловатом языке и поднес к краешку пергамента
пламя свечи. Пергамент вспыхнул так ярко, что эта вспышка озарила весь
кабинет, и исчез.
Канцлер довольно кивнул.
- Он найдет мое письмо на столе у себя в комнате нынче же вечером, в ста
милях к северу отсюда. - Канцлер поежился, словно ему вдруг стало зябко. -
Какое счастье, что мне не приходится страдать от капризов тамошнего климата!
Как же там холодно, в горах! Что ж, поглядим, как юный Камано обойдется с
