Я нахмурился.
- А я думал, тролли никого не боятся...
- Вот этого они сильно боятся. Только этого.
- А ты все же уничтожил это чудище, чародеи! - восхищенно проговорил Жильбер, глаза которого были слегка навыкате от пережитого ужаса. - О, это правда, ты расчистил нам дорогу! Интересно, ты их всех огорошил или нет?
- Ты хотел сказать - укокошил? - поинтересовался я. - Надеюсь, ты не станешь настаивать, чтобы я сходил и посмотрел, так ли это?
- На надо уходить! - воскликнула Анжелика. Она выглянула из-за плеча Унылика, широко раскрыв глаза. - Но что же это был за чудовищный призрак, которого ты напустил на наших врагов, господин Савл?
Ясное дело. Она, сама будучи призраком, проявляла к делу профессиональный интерес.
- Это долгая история, - вздохнул я. - И очень странная. Как-нибудь расскажу. Сейчас же самое время заняться починкой заколдованного круга. Унылик разорвал его, когда бросился ко мне на помощь. Кстати, спасибо тебе, дружище-чудище!
- Тебе на помощь? - вскрикнула Анжелика.
- Это другая история, - поспешно проговорил я. - Ты хотела услышать легенду о чудовищном призраке, пока мы будем ждать рассвета?
- Это верно, но...
- Тогда нам лучше поторопиться, - объявил я, вынул из кармана баночку с тальком и подошел к тому месту, где Унылик растоптал черту.
Анжелика поспешила за мной. Но когда она меня нагнала, я уже закончил заклинание и, весело улыбнувшись, сказал:
- Ну вот, все в порядке. Хотите послушать историю?
Протесты Анжелики утонули в одобрительных выкриках Фриссона и Жильбера. Оглянувшись, я обнаружил, что даже тролль, похоже, несколько заинтересован. Я вздохнул, собрался с духом, и...
- Ну, вот, значит, так... Давным-давно за тридевять земель жил-был герой по имени Хродгар. Он выстроил себе палату для пиров и назвал ее "Хеорот" - палата оленя...
Все расселись у костра и до самого рассвета, широко распахнув глаза, слушали чудесную историю о герое Беовульфе...
С утра мы оказались не в самой лучшей спортивной форме, для того чтобы трогаться в путь. До полудня мы сворачивали лагерь и гасили костер. И только теперь в ярком свете дня мы разглядели великолепный замок, стоящий на холме посреди равнины. Замок был поистине чудесен! Из бойниц его башен свисали яркие знамена, солнце весело освещало белую крепостную стену - нет, устоять было просто невозможно...
- Ну, сделаем небольшой крюк, - уговаривал я друзей. - Попросим приюта и, если нам не откажут, отдохнем спокойно.
- Верно, - согласилась Анжелика. - Ведь в таком чудесном замке не может обитать Зло.
Однако Жильбера ее заявление не убедило. Фриссон же выразил общее сомнение словами:
- Да может ли вообще тот, кто не служит Злу, иметь в Аллюстрии собственный замок?
А Унылик, улыбаясь от уха до уха, бросил свое любимое слово:
- Жр-р-рать!
- Хорошо, - сказал я строго, - но там ты получишь только зерно и ничего больше. Не вздумай лопать лошадей в конюшне, а то нас быстренько оттуда вышибут.
- Унылики вести себя хорошо, - пообещал тролль.
Воспрянув духом, мы весело зашагали к манящей нас цели.
Мы уже поднимались по крепостному холму, когда я вдруг заподозрил неладное.
- Странно. Опускной мостик на месте, знамена выпущены - и ни души не видно.
- Может, все зачем-нибудь собрались во дворе? - высказал предположение Фриссон.
- Тогда должны были дозорных на стенах выставить, - возразил Жильбер.
- Ну ладно, сейчас все выясним, - заключил я.
Мы подошли к подъемному мостику, и я крикнул:
- Эй, есть кто-нибудь дома? В одном из окошек караульной башни показалась голова в стальном шлеме.
- Чего надо?
А я, оказывается, задержал дыхание - надо же. Выдохнув, я ответил:
- Мы странники, ищущие ночлег. Мы люди благородные.
Тот, кто смотрел из окна, перевел взгляд на тролля и сказал:
- Только не этот.
Я обернулся.
- Вы про Унылика? Да он ручной.
- Пусть побудет у ворот, пока не распорядится хозяин замка. А вы все можете войти.
Несколько мгновений я молчал, потом шепнул друзьям:
- Быть может, нам стоит поискать другое место.
- Наверное, - тихо ответил Жильбер, но невидимая Анжелика возразила:
- Вам, господа, так славно было бы провести ночь на мягких постелях, за крепкими стенами. А тролль не умрет с голоду.
- Унылики поохотится! - подтвердил тролль.
- Ну...
Глаза Фриссона зажглись.
- Настоящая кухня, настоящая еда! Ужин как ужин, не походные сухари! - Он обернулся к Унылику. - Ты же не обидишься на нас, доброе чудовище?
Унылик покачал головой - вернее, всей верхней половиной тела, - это уж как хотите, так и понимайте.
- Унылики не против.
Вот и думай: то ли он не против, чтобы мы вошли в замок, то ли он не возражает, что мы оставляем его снаружи. Последний вариант мне понравился больше.
- Ладно, Унылик, подожди тут. Можешь поохотиться на вепря или еще на кого-нибудь. Утром увидимся, а может, и раньше, если хозяин замка сменит милость на гнев.
Унылик послушно кивнул и, развернувшись, зашагал к ближайшему лесочку.
Почему-то мне было не по душе, что он от нас уходит. Однако я постарался убедить себя в том, что так безопаснее.
- Ну что ж, пускай проветрится, - пошутил я и крикнул привратнику: - Теперь нам можно войти?
- Входите. Мостик опущен, стражник вас впустит, - крикнул тот в ответ и исчез к окне. Я обернулся к спутникам:
- Войдем, друзья?
И мы вошли в ворота. В арке было сумрачно, и Анжелика тут же засветилась. А я шагал, и волосы у меня на затылке вставали дыбом - вот-вот из любой бойницы может грянуть залп. Но ничего такого не произошло, и мы вышли во двор замка.
- Красиво тут, - отметил Фриссон. Он был прав. Середина внутреннего дворика представляла собой довольно-таки обширную лужайку, где паслось несколько лошадей.
Седел на них не было - только уздечки. Лошади были крупные - настоящие рыцарские тяжеловозы. У стен примостились невысокие строения. Оттуда доносились приятнейшие ароматы стряпни. Слышался стук кузнечного молота. Звуки и запахи меня немного успокоили, но все равно казалось очень странным то, что мы никого не видели.
- Все сидят по домам, - заявил Фриссон. Он тоже уловил аппетитный аромат и причмокнул. - Пошли, братцы! Надо же нам засвидетельствовать почтение господину и его супруге!
- Да, пожалуй, так положено, - сказал я, но на сей раз решил первым пустить Фриссона.
По внутреннему двору мы подошли к высокой круглой главной башне и вошли в дверь. Внутри оказалось темно, и Анжелика снова засветилась. Фриссон ойкнул и остановился, Жильбер быстро шагнул вперед, осмотрелся и проворчал:
- Да тут же развалины!
- Ну, зря ты так, - возразил я, обойдя Жильбера и осмотрев помещение. - В принципе все цело и невредимо.
- Но здесь грязно, тут лежит вековая пыль! - возмутилась Анжелика.
Так оно и было. Дневной свет проникал в башню из маленьких окон, расположенных под самой крышей. Этого освещения вполне хватало, чтобы мы разглядели центральный зал - круглую комнату с толстыми колоннами, поддерживавшими потолок. Всюду, где только попадался прямой угол, висели клочья паутины... Кое-где сети были новые, и их обитатели деловито заделывали прорехи или закатывали в паутинки мух. Но большей частью паутина была грязная, черная, пыльная. Пол выглядел не лучше, его покрывал слой гумуса, в который превратилась сгнившая солома. На глаза попадались то сломанная скамья, то стол... Я разглядел несколько кострищ - свидетельств посещения этого места странниками.
- Но как же это? - возмутился Фриссон, которому явно не хотелось расставаться с мечтой славно закусить. - Снаружи ведь все такое ухоженное, а здесь...
- С чего бы это главная башня пришла в такое запустение? - задумчиво пробормотал Жильбер. - Наверное, господин и его супруга не живут здесь?
Ответ поразил меня словно удар грома.
- Нет, не живут. Уж лет пятьдесят, как не живут! Это место заброшено. А снаружи кто-то прибрался только для того, чтобы заманить нас сюда!
- Но кто бы стал так стараться? - испуганно спросил Жильбер.
- При чем тут старания? Всего лишь немножко колдовства. А теперь угадайте с трех раз, кто тут наколдовал? Быстро отсюда, ребята!
Мы опоздали всего на секунду. Послышался свирепый боевой клич, от которого чуть не лопнули барабанные перепонки. По заброшенной башне разнеслось такое эхо, какого тут, видимо, никто никогда не слыхал.
ГЛАВА 14
Из-за колонн выскочили воины. В дверном проеме показались рыцари. Они вошли и рассыпались вдоль стен, окружив наш маленький отряд.
Я и не заметил, как Жильбер выхватил меч. Он взмахнул им, и меч издал кровожадный свист. Я выставил перед собой посох. Сквайр нахлобучил на голову шлем и выбросил меч вперед, встречая приближавшегося воина. Но тут со стропил упала большая сеть и накрыла Жильбера. Юноша взревел. Ему удалось перерубить мечом несколько веревок, но сеть была крепкая и опутала меч.
Я гневно вскричал, выхватил нож и бросился на помощь другу, но меня со всех сторон обступили воины. Я еле увернулся от чьей-то алебарды и пырнул ножом ее владельца. Воин взвыл от боли и упал под ноги своим товарищам. Я отбросил нацеленную на меня пику... Что? Нападать на чародея? Наконец-то я вспомнил, кто я! Ну же! Давай стихотворение! Это было непросто - придумывать стих и одновременно исполнять странный танец между воинами, стараясь исхитриться и нанести им ножевые раны. И притом уцелеть самому. И, что того хуже, меня отвлекала Анжелика. Превратившись во что-то вроде призрачного смерча, она вертелась перед глазами какого-то вояки и мешала ему разглядеть Фриссона. А поэту этого как раз хватило, чтобы стукнуть несчастного посохом по макушке.
Наметив новую жертву, Анжелика уже вертелась перед физиономией другого воина - тот отупело вытаращился, и они принялись колотить друг дружку, при этом злобно вопя. А Анжелика уже металась перед врагом, вызывая неразбериху в его рядах.
Фриссон весело орудовал посохом, хотя мастерства ему явно недоставало.
И тут стены дрогнули от чудовищного рева. Воины в ужасе попятились, и в гущу сражавшихся вломилось какое-то косматое чудище, орудуя направо и налево клыками и когтями.
- Унылик! - радостно воскликнул я.
Видимо, наше страшилище услыхало звуки боя и ринулось нам на помощь.
Неожиданно каким-то шестым чувством я понял: надо обернуться. Ого! Рыцарь, с головы до ног облаченный в стальные доспехи, обошел меня сзади, и на голову мне вот-вот опустится тяжеленная дубинка. Я только успел набрать воздуха, чтобы разразиться стихотворением, как дубинка опустилась. Страшная боль в виске... тошнота... Я так и не узнал, как закончился бой.
Постепенно зрение вернулось ко мне. Я увидел что-то светящееся. Я поморгал, присмотрелся - светящиеся бледно-желтые зубы. Кто-то ухмылялся, склонившись надо мной. Я закрыл глаза, потряс головой и тут же пожалел об этом: от боли в голове запылал пожар. Я застонал, прижал руку к саднящей макушке и еще крепче сжал веки.
Кто-то коснулся моего плеча, и не сказать, чтобы нежно.
- Открой глаза, чародей! А не то мне придется состричь твои веки!
Тот, кто говорил, так смаковал слова, что у меня не осталось сомнений: он выполнит свою угрозу. Скрипнув зубами, я открыл глаза и увидел ту, кому принадлежала ухмылка. Конечно, это была Сюэтэ.
Я вздрогнул и отвернулся, надеясь, что в стороне увижу что-нибудь поприятнее.
И увидел. Но приятнее ли оказалось зрелище, сказать было трудно. Мы находились в сырой каменной камере, битком набитой зловещего вида инструментами. Некоторые из них мне были знакомы по описаниям: "железная дева", тиски для больших пальцев, а совсем рядом со мной - дыба, а за ней - еще одна, и еще... На первой дыбе лежал Фриссон, руки и ноги его были связаны, а дальше - Жильбер. Он был в сознании, но явно слаб, хотя не лежал, а сидел. Унылика не было. Вот странно - я ощутил что-то вроде облегчения. Хотя бы один из нас избежал мучений. В душу закралась тревога: не окажется ли тролль настолько преданным, чтобы броситься спасать нас? В конце концов, что бы он мог тут поделать?
Но куда больше меня волновала судьба Анжелики. Да, за нее я тревожился сильнее всего, потому что она была здесь, и к тому же во плоти! Правда, глядя на ее тело, я видел, что грудь ее не вздымается и не опускается, ранки не кровоточат, а кожа девушки мертвенно бледна. Мертвенно...
