потер рукой воспаленные глаза. Затем он взглянул на меня.
- Я еще раз прошу вас, мистер Гудвин, подумать, не можете
ли вы что-либо добавить к тому, что рассказали мне.
Я покачал головой.
- Я сказал вам все, абсолютно все.
- Вы не помните, не происходило ли чего-нибудь в гостиной
подозрительного? Или в других местах: чье-нибудь странное
поведение, подозрительные разговоры?
Я сказал, что не заметил.
- Когда Вулф тайно позвал вас в столовую и показал вам
тело Ланцио, лежащее за ширмой, что он сказал вам?
- Во-первых, он позвал меня не тайно. Это слышали все.
- Но он позвал вас одного. Почему?
Я пожал плечами.
- Это вам лучше спросить у него самого.
- Так что же он сказал?
- Я уже рассказывал вам. Он попросил меня посмотреть,
мертв ли Ланцио, и когда я увидел, что так оно и есть, он
попросил позвать Сервана.
- И это все, что он сказал?
- Насколько я помню, он еще сказал насчет приятного
времяпрепровождения. Иногда он бывает саркастичен.
- Насколько я понимаю, он еще и хладнокровен. Не было ли у
него каких-то особых причин быть таким хладнокровным во всем,
что касалось судьбы Ланцио?
Я уселся поудобнее. Безусловно, я не собирался раскрывать
мысли Вулфа, которые мне были хорошо известны. Я прекрасно
знал, почему Вулф пригласил меня в столовую одного и сразу
заявил, что это не наше дело. Его больше всего беспокоило то,
что при расследовании убийства все осведомленные свидетели не
смогут получить разрешение на отъезд или, в крайнем случае,
им придется потом приезжать сюда, чтобы присутствовать на
суде. Все это в корне противоречило его понятию о спокойной
жизни. Такие подробности, конечно, нелегко было объяснить
этому парню, который оказался настолько глупым, что попался
на наивную удочку с имбирным пивом в клубном купе. Мне,
безусловно, было наплевать на задержку в Западной Вирджинии
или на возвращение сюда. Все дело упиралось в Вулфа.
Я сказал:
- Конечно, нет. Он никогда раньше не встречал Ланцио.
- Не случилось ли в течении дня чего-либо, что могло
касаться этого трагического происшествия?
- Ничего такого я не заметил.
- Не знали ли вы или он о предыдущих покушениях на жизнь
Ланцио?
- В отношении Вулфа вам надо спросить у него. Что касается
меня, то я не знал.
Мой друг Толман решил пожертвовать новой дружбой ради
своего дела. Он положил локти на стол и сказал тоном, который
мне не понравился:
- Вы лжете!
Я поднял брови.
- Я лгу?
- Да, вы. Что миссис Ланцио рассказала вам и Вулфу, когда
она посетила ваши апартаменты вчера днем?
Надеюсь, что на моем лице ничего особенного не отразилось.
Неважно, как он до этого докопался, но оставался только один
выход. Я сказал:
- Она поведала нам, что ее муж рассказал ей, будто
обнаружил мышьяка сахарной пудре. Она попросила Вулфа
попытаться оградить ее мужа от попыток отравления. Она также
добавила, что ее муж просил никому об этом не сообщать.
- Что еще?
- Все.
- И вы только что сказали мне, будто ничего не знали - о
предшествующих покушениях на жизнь Ланцио?
- Могу повторить это еще раз.
- Вот как? - Тон его по-прежнему был неприятен.
Я усмехнулся:
- Подумайте сами, мистер Толман. Я совсем не стараюсь
перехитрить вас. Но примите во внимание одну вещь. Во-первых,
только не обижайтесь, пожалуйста, вы еще молодой человек и
это ваше первое расследование. Ниро Вулф провел больше
расследований, чем вы даже слышали за всю вашу жизнь. Вы
знаете, кто он, и знаете его репутацию. Даже если мы и знаем
что-либо, могущее навести вас на след, а этого, я повторяю,
мы, к сожалению, не знаем, то все равно об этом будет
сообщено только в том случае, если мы найдем это нужным. Мы -
старые воробьи. Я признаю, например, только факты. Это
касается и покушения на жизнь Ланцио. Я могу повторить, что
разговор с миссия Ланцио не давал нам никаких фактов. Все,
что я знаю - это то, что ее муж, по ее словам, рассказал ей,
что он нашел что-то в сахаре. Почему это должен быть именно
мышьяк? Анализа не производили, Ланцио не был отравлен, его
закололи. Мой опыт...
- Я не интересуюсь вашим опытом, - грубо прервал меня
Толман. - Я спросил только, не помните ли вы чего-нибудь
подозрительного, предшествующего убийству. Ну и что?
- Я уже ответил вам, что миссис Ланцио...
- Я это уже слышал. Что еще?
- Больше ничего.
Толман обратился к полицейскому:
- Приведите Обелла.
Так вот оно что. Только сейчас я вспомнил глупый разговор
с курортным детективом. Когда он вошел, боюсь, на моем лице
можно было кое-что прочитать.
Толман сказал:
- Обелл, что говорил вам этот молодой человек вчера
пополудни?
Детектив не смотрел на меня. Голос его звучал хрипло.
- Он сказал: Филипп Ланцио будет убит, а когда я спросил,
кем именно, он изменил тему разговора.
- Что еще?
- Это все, что он сказал.
Толман повернулся ко мне, но я предпочел перехватить
инициативу в свои руки.
- Ах, это! - рассмеялся я в надежде, что мой смех
прозвучит достаточно естественно. - Я помню этот разговор
около тропинки, с которой кидаются камнями. Насколько я
понимаю, он не передал вам сути всего разговора. Например то,
что я говорил, как ревнивы друг к другу эти повара и готовы
перегрызть друг другу горло из-за какого-нибудь рецепта.
Упомянул и о том, что Ланцио, считавшийся одним из лучших,
получает около шестидесяти тысяч в год и, естественно,
пошутил, что если кто-нибудь и будет убит на почве
гастрономии, то именно он.
Толман нахмурился.
- В чем дело, Обелл? Это не совсем то, о чем вы мне
говорили.
Обелл спокойно посмотрел на прокурора.
- Возможно, я не совсем правильно его понял.
Действительно, мы говорили обо всем, что он сейчас
перечислил. Может быть, моя подозрительность детектива
отметила в разговоре только упоминание о возможном убийстве.
Толман обратился ко мне.
- Почему же для своих шуток вы выбрали именно Ланцио?
Я пожал плечами.
- Я никого специально не выбирал. Очевидно, я упомянул о
нем именно потому, что он один из самых известных. Я как раз
только перед этим читал об этом в статье. Не хотите ли
ознакомиться?
- У нас нет для этого времени, - произнес шериф,
растягивая слова. - Выйди в холл, Обелл.
Детектив, по-прежнему не глядя на меня, удалился. Толман
сказал полицейскому:
- Пригласи сюда Вулфа.
Я уселся плотнее. Если откинуть в сторону небольшие
затруднения, которые я сам себе доставил неуместной
болтовней, я мог наслаждаться предстоящим зрелищем. Я
представил себе, что бы сказал инспектор из Нью-йоркской
полиции, если бы он знал, что знаменитого Ниро Вулфа
призывают маленькие судебные крючкотворы в крохотном городке
в половине четвертого утра к ответу. После этого я подумал,
что не вредно хоть немного облегчить его участь. Я встал и
подтащил к столу самое большое кресло.
Вскоре полицейский вернулся с моим боссом. Толман спросил,
не ушел ли кто из свидетелей. Полицейский ответил:
- Они все здесь. Даже дочь Берина. Они пытались отправить
ее спать, но она отказалась. Она все рассчитывает прорваться
сюда.
Толман скривил губы. Одним глазом я с наслаждением
любовался его замешательством, а другим поглядывал на Вулфа,
который, ворча, устраивался в своем кресле. Наконец Толман
сказал:
- Отправь их всех по комнатам. До утра они не понадобятся.
В остальном все в порядке?
- Да. - Шериф бросил взгляд на полицейского, - Все
остальные, ждите в холле. До тех пор, пока тут не закончится.
Нам не нужны лишние разговоры.
Полицейский удалился. Толман опять потер глаза и,
откинувшись на спинку кресла, воззрился на Вулфа. Вулф,
казалось, пребывал в полудреме, но я заметил, как шевелились
его пальцы на рукоятках кресла и понял, что он достаточно
возбужден. Он первым нарушил молчание, доводя до сведения
Толмана следующее:
- Уже почти четыре часа, мистер Толман.
- Благодарю за информацию. Мы не задержим вас долго. Я
хочу уточнить с вами несколько моментов.
Вулф сказал:
- Один из них я представляю. Я полагаю, миссис Ланцио
повторила вам ту же историю, которую рассказала нам. Не так
ли?
- Что это за история?
- Бросьте, Толман, - Вулф привычным жестом скрестил пальцы
на жилете, - Не ходите вокруг да около. Она находилась здесь
с вами около получаса и должна была вам ее рассказать. Я
отчетливо представляю, что она могла наговорить.
- Что же, по-вашему, она наговорила?
- Это только предположения. - Голос Вулфа звучал мягко и
бесстрастно. - Убит ее муж, а она, по ее мнению, именно этого
и опасалась. Вы знаете об этом больше, чем я, поскольку вы ее
допрашивали. Что касается меня, то она сообщила о разговоре с
мужем, который предположил, что обнаружил мышьяк в сахаре,
который собирался использовать для приготовления соуса.
Несмотря на просьбу мужа, она предложила мне принять меры
против возможной опасности, но я отказался.
- Почему вы отказали ей?
- Потому что это не мое амплуа. Так я ей и сказал: я не
дегустатор и не телохранитель.
Вулф пошевелился, что свидетельствовало о его крайнем
раздражении.
- Могу ли я дать вам совет, мистер Толман? Не тратьте на
меня свою энергию, я не имею ни малейшего понятия о том, кто
и почему убил Филиппа Ланцио. Может быть, вы слышали обо мне,
я не знаю, но если так, то, может быть, воображаете, что и я
собираюсь проводить расследование и буду, возможно, скрывать
от вас известные мне факты. Я разочарую вас. Я не собираюсь
заниматься данным случаем. Он меня совершенно не интересует.
Повторяю: я абсолютно ничего не знаю о нем, и расспрашивать
меня равносильно попытке получить информацию об этом убийстве
от представителя другой планеты. И это несмотря на то, что
моя связь с этим делом тройная: вопервых, все это случилось,
когда я находился здесь. Ну, это просто мое личное невезение.
Во-вторых, именно я обнаружил труп Ланцио. Как я уже
объяснил, мне не понравилось отсутствие в комнатеЛанцио, я
подумал, не затеял ли он глупую игру в прятки, и заглянул за
ширму. Ну, и третье. Миссис Ланцио поведала мне о том, что
кто-то пытался отравить ее мужа, и попросила защиты. Итак,
все факты вы знаете; на этом я желаю вам всяческих успехов.
Толман, выглядевший после этого монолога как ребенок,
повернул голову и взглянул на шерифа. Питтергрев обернулся к
Вулфу.
- Смею вас заверить, мистер, что вы ошибаетесь. Мы ни в
коей мере не равняем вас с людьми из этой группы, хотя бы
потому, что вам лучше, чем кому-либо, известно, какую помощь
может оказать при расследовании любая мелочь. Мы, конечно,
слышали о вас. И поскольку вы целый день находились в
обществе этих людей и слышали их разговоры... Мне кажется,
что ни вам, ни кому-нибудь другому не повредит, если вы
поделитесь с нами своими подозрениями. Не так ли, Барри?
Вулф сказал:
- Вы напрасно теряете время. Я не колдун. Я могу вам
сказать, что если я добиваюсь каких-либо результатов, то
только благодаря большой и упорной работе. В данном же случае
я этого делать не собираюсь. Я уже сказал, что все это меня
не интересует.
Я усмехнулся. Толман заметил это.
- Чем скорее это дело проясниться, тем будет лучше для
всех. Вы понимаете это. Если шериф...
Вулф резко сказал:
- Очень хорошо. До завтра.
- Сейчас как раз уже завтра и я хотел бы спросить у вас
еще одну вещь. Высказали мне, что единственный человек,
которого вы до этого знали достаточно хорошо, это Вукчич.
