кофе, который был подан в двух гостиных. В двух, потому что
Лоренц Кейн растянулся на диване в маленькой, а Кейч и Леон
Бланк уселись рядом с ним. Я всегда лучше чувствую себя после
обеда, когда нахожусь на ногах, и поэтому бродил из комнаты в
комнату.
Я нигде не видел Дины Ланцио. Куда она могла деваться?
Возится ли где-нибудь с ядом или просто пошла в свою комнату,
находящуюся в левом крыле, за содой? Или, возможно, помогает
мужу? Я рискнул проверить это. На кухне ее не было. Ланцио
был в переднике и что-то прожаривал на большой сковородке с
двумя местными помощниками, стоявшими по обе стороны в
ожидании очередной команды. Я вернулся через подсобное
помещение обратно в гостиную.
Кстати, я нигде не видел и Констанции, но вскоре она
появилась, обежала глазами гостиную и уселась рядом со мной,
вызывающе закинув ногу на ногу. Я внимательно посмотрел на
ее лицо и наклонился к ней, чтобы увериться в своих
подозрениях.
- Вы плакали?
Она кивнула.
- Конечно! Сейчас в отеле танцы и мы договорились
встретиться там с мистером Толманом, а отец не пускает меня!
Вот тебе и Америка! Ну, я заперлась в своей комнате и ревела.
Мы довольно мило провели час, злословя о недостатках
нашего маленького мира.Вошла Дина Ланцио.В руках она несла
рюмку с ликером. Она подошла к маленькому столику с
радиоприемником и маленькими глотками отпила из рюмки. Через
минуту или две Вукчич тоже направился к этому столику и
уселся на стул возле него. Ее улыбка указывала на то, что он
говорил ей какие-то комплименты. Кейн, Кейч и Бланк также
вскоре появились в маленькой гостиной. А около десяти часов к
нам явился посетитель - это был сам директор Канавинского
курорта мистер Клей Ашлей. Ему было около пятидесяти, но в
черных блестящих волосах его не было ни одной сединки. Он был
предельно любезен и разразился речью. Он хотел довести до
нашего сведения, что Канавинский курорт польщен честью
принимать у себя таких прославленных мастеров, можно сказать,
артистов своего дела. Серван указал ему на Ниро Вулфа, как на
почетного гостя, и тому пришлось вылезти из своего кресла и
произнести в ответ несколько слов благодарности мистеру Ашлею
за любезность и прием. К чести Вулфа, он удержался от
комментариев, связанных с поездкой в поезде и колбасками.
После того, как мистер Ашлей покинул нас, была произнесена
еще одна речь. На сей раз Луисом Серваном. Он сообщил, что
все готово к дегустации, и объяснил, как это будет
происходить. В столовой на большом столе сервировано по всем
правилам девять одинаковых блюд. Из каждого блюда можно взять
только одну пробу. Перед каждым блюдом стоит карточка с
номером. Каждый дегустатор должен иметь при себе бумагу, на
которой он запишет свое мнение, указав, какие приправы
отсутствуют в блюде под тем или иным номером. Ланцио, который
готовит соуса, будет также находиться в столовой. Запрещается
советоваться и обсуждать результаты дегустации до того
момента, как все будет закончено. Каждый член общества
пройдет в столовую согласно своей очереди по списку. Серван
прочитал этот список:
1. Мондор
2. Кейн
3. Кейч
4. Бланк
5. Серван
6. Берин
7. Вукчич
8. Валенко
9. Росси
10. Вулф
После того, как Серван закончил, произошло небольшое
осложнение. Леон Бланк покачал головой и сказал Сервану
извиняющимся, но твердым тоном:
- Нет, Луис. Я сожалею. Я не хочу, чтобы мое мнение
ставило в неудобное положение вас перед Филиппом Ланцио, но
принимая во внимание определенные обстоятельства, я не хочу
есть ничего, приготовленного им. Ведь он... все вы знаете...
но я лучше помолчу...
Он повернулся и вышел в холл.
Наступившее вслед за этим молчание было нарушено только
ворчанием Джерома Берина, который в этот момент изучал
список.
Рамзей Кейч сказал:
- Все это очень нехорошо. Наш любимый старый Леон. Все мы,
конечно, знаем, но какого дьявола? Ну, да ладно. Кто первый?
Вы, Пьер? Ну, я надеюсь, вы не ошибетесь! Так что, все
готово, Луис?
Мондор пожал плечами и прошествовал к двери в столовую.
Через десять или, может быть, пятнадцать минут дверь опять
отворилась и он появился.
Кейч, который и затеял это пари с Серваном, приблизился к
Мондору и спросил:
- Ну, как?
Мондор придал своему лицу значительное выражение.
- Мы ведь получили инструкцию воздерживаться от
обсуждения. Могу сказать одно, что я буду очень удивлен, если
ошибся.
Серван улыбнулся и позвал Кейна:
- Вы следующий, Лоренц.
Седовласый старик ушел. Я понял, что дело затягивается.
Констанцию позвал ее отец. Я подумал, что, вероятно, было бы
забавно потанцевать с роковой женщиной, и подошел к Дине
Ланцио, сидящей по-прежнему около радиоприемника рядом с
Вукчичем. Она бросила на меня равнодушный взгляд своих сонных
глаз и сказала, что у нее болит голова. Ее отказ только
разжег мое упрямство, и я оглядел комнату в поисках другого
партнера. Ничего подходящего не было. Разочаровавшись в
жизни, я поудобнее уселся в большое кресло у стены.
Я вполне уверен, что не спал, потому что, несмотря на
закрытые глаза, я все время слышал говор присутствующих,
однако, состояние было дремотное. Окончательно разбудил меня
усилившийся звук радио.
Вскоре Берин появился в дверях столовой. Я заметил, что
Серван, не прерывая танца, сделал знак Вукчичу, который в
этот момент танцевал с Диной, что он следующий. Вукчич
кивнул, но было заметно, что он не собирается покинуть Дину.
Берин нахмурился. Кейн спросил его:
- Ну так что, Джером? Мы оба были там. Номер три без
петрушки? Не так ли?
Мондор запротестовал:
- Не запутывайте Вулфа. Он последний.
Берин усмехнулся:
- Я не помню номеров. Мой список у Луиса. Хотелось бы мне,
чтобы вы видели, как эта собака Ланцио глупо улыбался, глядя
на меня.
Этот разговор я слышал одним ухом. Меня занимало другое.
Серван вторично сделал знак Вукчичу, что его очередь
дегустировать, но безрезультатно. Я мог видеть, как Дина
улыбалась, глядя в глаза Вукчичу. В конце концов Серван,
поклонившись Констанции, приблизился к танцующей паре. Он был
весьма вежлив, но настойчив, и им вскоре пришлось прервать
танец. Серван сказал:
- Пожалуй, будет лучше, если мы будем придерживаться
установленной очереди.
Вукчич засмеялся:
- Знаете, мне что-то не хочется. Я начинаю понимать
чувства Леона Бланка.
Он говорил громко, чтобы перекричать радио.
- Мой дорогой Вукчич, - голос Сервана был почти нежен. -
Мы здесь не дети, а достаточно взрослые люди.
Вукчич пожал плечами. Затем он повернулся к своей
партнерше.
- Должен ли я идти, Дина?
Она подняла на него свои глаза, ее губы шевельнулись, но я
не расслышал, что она сказала. Он опять пожал плечами,
повернулся и направился к двери, ведущей в столовую. Когда он
исчез за дверью, Дина вернулась к столику с радиоприемником,
а Серван возобновил танец с Констанцией. Очень скоро
музыкальная программа кончилась, и радио начало вещать о
жевательных резинках. Дина выключила его.
Вукчич вышел из столовой и направился прямо к Дине Ланцио.
Серван сказал Валенко, что он следующий. Вукчич повернулся к
нему:
- Вот моя записка. Я попробовал каждое блюдо один раз.
Надеюсь, что все правильно? Но Ланцио там нет^
Серван поднял брови:
- Как нет? Где же он?
Вукчич пожал плечами:
- Во всяком случае, я его не видел. Может быть, он на
кухне.
Серван позвал Кейча:
- Рамзей! Филипп покинул свой пост. Остались Валенко,
Росси и мистер Вулф, Что нам делать?
Кейч сказал, что он доверяет им и, если Серван не против,
пусть Валенко идет. Через положенное время он возвратился, а
его место занял Росси. Росси уже ни с кем не ссорился целых
три часа, и я навострил уши, ожидая услышать его ядовитые
замечания в адрес Ланцио в том случае, если последний уже
появился, однако за дверями царило молчание. Когда Росси
появился в гостиной, он не удержался от заявления, что только
глупец может сыпать столько соли в этот соус; правда, никто
не обратил на него внимания. После этого Ниро Вулф выбрался
из своего кресла и, как почетный гость, сопровождаемый
Серваном, направился к двери. Я весьма обрадовался, что
затянувшаяся процедура подходит к концу и вскоре я смогу
принять горизонтальное положение.
Через десять минут дверь отворилась и появился Вулф. Он
остановился на пороге и сказал:
- Мистер Серван! Поскольку я последний, не разрешили бы вы
мне проделать этот же эксперимент с мистером Гудвином?
Серван сказал, что он не возражает, и Вулф поманил меня
пальцем. Я быстро вскочил на ноги, отлично понимая, что
случилось что-то необычное. Я имел немало опыта в
экспериментах, которые проделывал с Вулфом, но они никогда не
касались и не могли касаться гастрономии. Я пересек гостиную
и вошел следом за ним в столовую. Он плотно закрыл за нами
дверь. Я бросил взгляд на стол. Там стояло девять блюд с
пронумерованными карточками. Стаканы и графины с водой...
Тарелки, вилки и прочее.
Я улыбнулся Вулфу:
- Буду рад оказать вам помощь. На котором блюде вы
споткнулись?
Он двинулся вокруг стола.
- Подойди сюда.
Он пошел направо к большой ширме, стоящей в углу. Я
последовал за ним. За ширмой он остановился и указал на пол.
Я застыл отизумления.Я, конечно, не принимал всерьез все
эти разговоры насчет обещания убийства, да и история,
поведанная нам роковой женщиной, не подготовила меня морально
к кровавому исходу. А здесь была именно кровь, хотя и не
очень много, потому что нож, воткнутый в спину Филиппа
Ланцио, торчал плотно, так что видна была одна только
рукоятка. Он лежал немного на боку с раскинутыми ногами, в
позе спящего человека. Я наклонился над ним и слегка повернул
его голову, чтобы были видны его глаза, затем выпрямился и
взглянул на Вулфа.
Он сказал мрачно:
- Приятное времяпрепровождение! Он мертв?
- Как та знаменитая колбаска.
- Я вижу, Арчи! Не будем же препятствовать правосудию.
Здесь есть законные власти, пусть занимаются. Это не наше
дело. Позови мистера Сервана.
Глава 4
В три часа утра я сидел в маленькой гостиной "Парадиза".
Напротив за столом располагался мой друг Барри Толман. За его
спиной :тоял косоглазый громила с тяжелой челюстью, в голубом
сержантском костюме с белой перевязью, красивым галстуком и в
розовой рубашке. Его имя и занятие не составляли секрета: Сэм
Питтергрев, шериф. За этим же столом помещалась секретарша с
блокнотом для стенографии и местный полицейский, сидящий на
стуле возле стены. Дверь в столовую была отворена, и оттуда
доносился запах магния - результат фотографирования. Оттуда
же раздавалось бормотание оперативников, занимающихся
обычными делами: снятием отпечатков пальцев и тому подобное.
Голубоглазый атлет говорил, стараясь скрыть раздражение:
- Я вас прекрасно понимаю, мистер Ашлей. Вы директор
курорта, но я представляю правосудие в этом районе и не
собираюсь уверять вас, что он наткнулся на нож по несчастной
случайности! Будем считать, что я не слышал ваших инсинуаций,
будто я использую все возможное, чтобы выдвинуться.
- Все в порядке, Барри. Забудьте это. - Клей Ашлей,
стоявший рядом со мной, медленно покачал головой. - Все это
выбило меня из колеи. Простите меня, если мои слова вам не
понравились. Я пойду и постараюсь поспать. Позовите меня,
если понадобится.
Он ушел. Кто-то из столовой позвал Питтергрева. Толман
