была школьной учительницей. Я много лет терпела, просто жила день за днем,
пока не увидела объявления об этом конкурсе. И я решила, что должна
выиграть. У меня будет красивый дом и автомобиль, даже два, у меня и у
мужа, я куплю себе немного одежды и смогу послать мужа учиться, он сможет
получить высшее образование, если, конечно, у него окажутся способности, и
получит повышение... В тот день, когда я узнала об этом конкурсе, я
приняла твердое решение. С тех пор я живу только этим. Вы понимаете, что я
хочу сказать?
- Да-да, - пробормотал Вульф.
- Так что, когда мне стало трудно, мне не к кому было обратиться за
помощью, да даже если бы и было, мне бы тогда пришлось поделиться частью
выигрыша. Последние семь недель первого тура я почти не ела и не спала, но
самое плохое началось тогда, когда нам дали пять стихов и всего неделю
срока, это был полуфинал. Помню, я все боялась, что неправильно ответила,
и не решалась отправить, а потом, уже в полночь, побежала на почту и
потребовала, чтобы они при мне поставили штемпель. И вы думаете, что после
всего этого я позволю кому-нибудь победить нечестным путем? Когда на
кого-то уже работают триста человек, а тебя даже не пускают домой?
После того как я наблюдал этот номер с истерикой, я уже нисколько не
сомневался, что если уж она на что-то нацелилась, то никому не позволит
себя обойти, вне зависимости от того, честными или нечестными приемами
собирался воспользоваться ее соперник.
- Конечно, это несправедливо, - согласился Вульф, - но все-таки
нечестным, во всяком случае с юридической точки зрения, это назвать
нельзя. И потом, если уж говорить о нечестных методах, то нельзя забывать,
что кому-то в голову пришла еще более дерзкая идея, чем та, что
осуществила мисс Фрейзи, - я имею в виду того, кто убил мистера Далманна,
чтобы получить у него готовые ответы.
- На эту тему я ничего говорить не буду, - заявила она. - Я так
решила.
- В полиции, конечно, с вами этот вопрос уже обсуждали?
- Да. Разумеется, обсуждали. Несколько часов подряд.
- Понятно, они спрашивали у вас, что вы подумали вчера вечером, когда
мистер Далманн показал вам какую-то бумагу и сказал, что в ней содержатся
ответы. Что же вы им на это ответили?
- Я не хочу говорить на эту тему.
- Именно так вы ответили и в полиции? Что не намерены обсуждать эту
тему?
- Нет. Тогда еще я так не решила. Я приняла это решение позже.
- После того, как с кем-то проконсультировались?
Она помотала головой.
- С кем же мне консультироваться?
- Ну, не знаю... Может быть, с адвокатом или с мужем по телефону.
- У меня нет адвоката. И я не стала бы звонить мужу, я и так знаю,
что бы он мне сказал. Он считает, что я сошла с ума. В любом случае я бы
не смогла заплатить адвокату, ведь у меня совсем нет денег. Они оплачивают
проезд и проживание в гостинице, но ничего не дают на карманные расходы. Я
опоздала на встречу с вами, потому что села не на тот автобус. Нет, я ни с
кем не консультировалась. Я приняла это решение самостоятельно.
- Значит, полиции вы сказали, что подумали, когда мистер Далманн
показал вам эту бумагу?
- Да, сказала.
- Почему же тогда не сказать это и мне? Уверяю вас, мадам, что у меня
нет иных интересов в связи с этим делом, кроме как постараться от имени
моих клиентов обеспечить честное и справедливое присуждение призов. А
этого, согласитесь, будет весьма трудно добиться, если один из
конкурсантов взял у мистера Далманна бумагу, в которой действительно были
ответы. Вы согласны?
- Да.
- Правда, мои клиенты считают - более того, с полной уверенностью
утверждают, - что никаких ответов в этой бумаге не было и Далманн просто
блефовал. Отсюда следует, что тайна ответов по-прежнему не раскрыта.
Оспариваете ли вы это утверждение?
- Нет.
- Вы с ними согласны?
- Да.
- В таком случае вы, должно быть, сказали в полиции, что, когда
мистер Далманн показал вам бумагу, вы восприняли это просто как шутку, и
отсюда следует совершенно очевидный вывод: было бы абсурдным подозревать
вас в том, что вы отправились к нему на квартиру и убили его, чтобы
завладеть этой самой бумагой. Таким образом, разумно было бы предположить,
что вы находитесь вне подозрений... Арчи, помнишь, ты звонил мне из будки
на углу? Ты кого-нибудь заметил?
- Да, сэр. Арта Уиппла. Помните, он еще был здесь в связи с делом
Геллера.
- Расскажи об этом миссис Уилок.
Я встретился с ней глазами.
- Когда вы пришли, я прогуливался по улице и заметил, что за вами
следил сыщик из уголовной полиции. Я даже перебросился с ним парой слов.
Если вам захочется узнать его, когда вы будете уходить. Дам вам его
приметы. Он примерно моей комплекции, слегка волочит ноги при ходьбе, одет
в темно-серый костюм и серую шляпу с загнутыми полями.
- Он следил за мной?
- Совершенно верно.
Она перевела взгляд с меня на Вульфа.
- Это что, правда? Они действительно следят именно за мной?
Левая рука у нее задрожала, она поймала ее правой и крепко сжала.
Вульф на всякий случай закрыл глаза, возможно, опасаясь повторной
экзекуции с языком. Но она вдруг резко встала и спросила:
- Можно мне воспользоваться вашей... ванной?
Я ответил утвердительно, встал и открыл ей в ванную дверь,
отгороженную в дальнем углу комнаты, слева от моего стола. Она
приблизилась, прошла мимо меня и закрыла за собой дверь.
Она пробыла там не меньше пятнадцати минут, и за все это время оттуда
не доносилось ни единого звука. Как и все внутренние стены первого этажа,
стены ванной были звуконепроницаемы, но у меня очень тонкий слух, и даже я
не расслышал ни малейших звуков. Помню, я сказал что-то Вульфу, но в ответ
он только нахмурился. Через некоторое время он поднял голову и посмотрел
на стенные часы: они показывали без двадцати четыре. Затем он повторял это
каждые две минуты, ведь ровно в четыре он должен был отбыть в оранжерею.
До его ухода оставалось всего девять минут, когда дверь из ванной
открылась, и она снова вернулась к нам.
Она вошла и остановилась у стола Вульфа, прямо напротив него.
- Прошу меня извинить, - проговорила она своим низким ровным голосом.
Мне надо было принять таблетки. В гостинице кормят вполне сносно, но я
просто не в состоянии ничего съесть. Я уже давно почти ничего не ем. Вы
хотите сказать мне что-нибудь еще?
- Молочные гренки, - мрачно произнес Вульф. - Мой повар, Фриц
Бреннер, делает их просто потрясающе. Присядьте.
- Я не в состоянии проглотить ни кусочка. Правда.
- Хорошо, тогда горячий бульон. Домашний, по особому рецепту. Он
может быть готов через восемь минут. Я должен буду вас покинуть, но мистер
Гудвин...
- Я действительно не могу. Я хочу вернуться в гостиницу и увидеться с
остальными, поговорить с ними насчет мисс Фрейзи... думаю, мне следует это
сделать... я еще обдумаю все как следует в автобусе. Все-таки это
нечестно.
Она потянулась, чтобы снять со спинки кресла свое пальто, я подошел и
помог ей одеться.
Зная, какая в этот час давка в автобусах, я решил, что "ЛБА" не
разорится, если я дам ей доллар на такси, но она ни за что не соглашалась
его взять, пока мне не удалось убедить ее, что это за счет фирмы. Когда я,
уже выпустив ее и заперев на цепочку дверь, обернулся, то заметил в
прихожей Вульфа, открывавшего дверь своего лифта.
- Ответы вы положили в сейф, - констатировал он.
- Да, сэр, во внутреннее отделение. Я уже говорил вам по телефону,
что там были Бафф, О'Гарро и Толбот Хири, но не успел сообщить, что он
подвез меня на такси и воспользовался этим, чтобы предложить мне двадцать
долларов за возможность немедленно с вами увидеться. Я сказал ему...
- Дословно, пожалуйста.
Я пересказал наш разговор дословно, что было сущей ерундой по
сравнению с тем, что мне еще предстояло: ведь он попросит меня дословно
пересказать ему все послеполуденные беседы с пятью или шестью людьми и не
успокоится, пока этого не получит. В конце я добавил: "В качестве
примечания хочу заметить, что Хири нипочем не выбить из меня мозги, если,
конечно, он не найдет кого-нибудь, кто бы меня подержал. Кстати, не пора
ли выжать из этого фрукта немного сока?"
- Нет, - ответил он, - с Хири можно подождать, - вошел в лифт и
закрыл за собой дверь, а я вернулся в кабинет. Меня ждали кое-какие мелкие
повседневные делишки, к тому же надо было еще отпечатать беседы с мисс
Фрейзи и миссис Уилок. Хотя честно говоря, у меня не сложилось
впечатления, что в них содержатся какие-нибудь факты исторического
значения. Я ясно понимал, что Вульф только еще готовит удочки и для начала
баламутит воду, надеясь поднять со дна рыбку покрупней; в прошлом этот ход
не раз уже приводил к потрясающим результатам, но на сей раз, прикинул я,
наш гений может и оскандалиться. Ведь их было пятеро, и вся эта процедура
потребует уйму времени, а именно его-то у нас и не хватает. Все надо было
закончить не позднее полуночи двадцатого апреля.
Я уже наполовину покончил с записью беседы с мисс Фрейзи, когда меня
прервал телефонный звонок. Когда я сказал: "Контора Ниро Вульфа, у
телефона Арчи Гудвин", мужской голос ответил: "Мне нужно поговорить с
мистером Вульфом. Это Патрик О'Гарро".
Они явно нарушали все каноны. По правилам ему полагалось дать
соответствующее распоряжение своей секретарше, та бы связалась со мной и
потратила бы минут пять, пытаясь уломать меня позвать к телефону Вульфа.
Единственное разумное объяснение, с моей точки зрения, было в том, что это
дело приняло для них настолько серьезный оборот, что они пытаются скрыть
даже от персонала, что обратились к услугам Ниро Вульфа.
- Он сейчас занят, - ответил я, - и если я оторву его ради
телефонного разговора, то из этого ничего хорошего не получится. Если
хотите, я могу сыграть роль передаточного механизма.
- Я хотел спросить у него, есть ли какие-нибудь результаты.
- Если и есть, то только у него в голове. Он же сказал вам, что будет
докладывать о результатах сегодня поздно вечером. Он уже встретился с мисс
Фрейзи и миссис Уилок. Как там насчет остальных?
- Да-да, я как раз поэтому и звоню. Сьюзен Тешер будет у вас в шесть.
Гарольд Роллинс в семь, а Янгер прийти не сможет. Он сейчас лежит в
постели, в гостинице, у него что-то с сердцем. Они отправили его на
"скорой помощи" прямо из районной прокуратуры. В больницу он не захотел.
Его смотрел мой врач, сказал, что ничего серьезного, но он полежит до
завтра, пока его снова не посмотрит врач.
Я пообещал передать все Вульфу и спросил, в каком номере остановился
Янгер. Повесив трубку, я взял внутренний телефон и набрал номер оранжереи.
Через минуту послышался голос Вульфа:
- Ну что еще?
- Только что звонил О'Гарро. Одна придет в шесть, другой в семь, а у
Филиппа Янгера прямо в кабинете у следователя начались перебои с сердцем,
так что он сейчас в гостинице, лежит в постели. Не посидеть ли мне у его
изголовья?
- К шести часам ты должен быть здесь.
Я пообещал вернуться к этому времени, и связь прекратилась.
Прежде чем уйти, мне предстояло решить для себя небольшую проблему.
Дело в том, что вот уже много лет, как я после одного пикантного инцидента
дал себе слово никогда не ходить без оружия ни на какие экскурсии,
связанные с расследованием дел об убийствах. Строго говоря, если следовать
букве нашего соглашения, это не было расследованием убийства. Наша работа
состояла в том, чтобы найти вора. В конце концов, я решил не быть
