Она снова втянула голову в плечи, и тут я вспомнил. То же самое
движение я видел в зоопарке, когда смотрел там на ястреба. Конечно, кроме
этого движения никакого сходства не было, тот, в отличие от нее, не
отличался особым изяществом, к тому же был без помады, без сережек и
вообще без волос на голове.
- И все-таки, - настаивал Вульф, - согласитесь, ведь существуют же
еще и другие "я", и у них могут быть совершенно иные точки зрения. Я готов
признать правомерность вашей позиции, но ведь нельзя так просто
отмахнуться и от других. Ведь каждый из вас вложил в этот конкурс огромное
количество времени, энергии и изобретательности. Кстати, вы лично сколько
времени на это потратили, я имею в виду с самого начала конкурса?
- Даже не знаю. Наверное, сотни и сотни часов.
- Условия не запрещают помощи со стороны. Вам кто-нибудь помогал?
- Нет, никто. Одна подруга, у нее большая библиотека, разрешила мне
пользоваться ею по ночам и рано утром, до работы, но она мне не помогала.
У меня ведь у самой очень большой опыт в проведении исследовательской
работы. Когда нам дали пять стихов и неделю срока, это было двадцать
восьмого марта, при розыгрыше полуфинала, я взяла недельный отпуск за свой
счет.
Вульф кивнул.
- Но ведь и другим было не легче, им тоже приходилось приносить не
меньшие жертвы и они тоже находились в не менее напряженной ситуации. И
смотрите, в каком они оказались теперь положении. Они против собственной
воли вынуждены оставаться здесь, вдали от привычных условий работы, и в
этом нет их вины - возможно, кроме одного из них, но и это пока весьма
проблематично. Вы же находитесь у себя дома и можете спокойно продолжать
работу над конкурсом. Совершенно случайно у вас появились перед ними
огромные преимущества. Неужели вы сможете ими воспользоваться, не
испытывая при этом никаких угрызений совести? Неужели вы сможете найти
себе какие-нибудь оправдания?
- Я не нуждаюсь ни в каких оправданиях. Существует соглашение, и я
просто его соблюдаю. Кстати, ведь и я тоже лишена возможности спокойно
работать - в противном случае я была бы сейчас не здесь, а в библиотеке. Я
взяла за свой счет еще одну неделю, и вот сегодняшний день я была
вынуждена провести сперва в полиции, потом у себя в редакции на этом
совещании, а теперь вот тут с вами. Я, конечно, попробую наверстать ночью,
но ведь неизвестно, что будет завтра.
- Согласились бы вы встретиться с остальными, чтобы обсудить с ними
новые условия проведения конкурса?
- Нет. Нам нечего обсуждать.
- Вы просто восхитительно эгоцентричны, мисс Тешер, - Вульф откинулся
на спинку кресла, оперся локтями на подлокотники и сцепил пальцы. - Считаю
своим долгом рассказать вам кое-что о мисс Фрейзи, ее ситуация чем-то
сходна с вашей. Она живет в Лос-Анджелесе, где в течение всего конкурса
вместе с ней работали триста друзей, она является президентом одной лиги,
а это все ее члены. Есть предположение, хоть и ничем пока не
подтвержденное, что она уже сообщила им по телефону новые стихи, которые
раздали вам вчера вечером, и они уже ими занимаются. Не правда ли,
ситуация чем-то сходная с вашей, хоть и не совсем идентичная. Есть ли у
вас по этому поводу какие-нибудь комментарии?
Она уставилась на него, лишившись дара речи.
- Дело в том, - невозмутимо продолжил Вульф, - что хотя, возможно,
здесь и не нарушены ни первоначальные условия, ни ваше вчерашнее
соглашение, тем не менее есть основания считать это преимущество не вполне
справедливым, даже по отношению к вам. Вы вот уже потеряли целый день, и
неизвестно, как часто вас будут отвлекать от работы в последующие дни
недели, а друзья мисс Фрейзи могут беспрепятственно продолжать работу. Вам
не кажется, что здесь есть о чем поговорить?
Судя по выражению ее лица, больше всего на свете она хотела бы сейчас
поговорить об этом с самой мисс Фрейзи, причем желательно, чтобы при этом
ее зубы и ногти были не далее двадцати сантиметров от лица собеседницы.
Прежде чем она обрела дар речи, Кнудсен поднялся с кресла, согнутым
пальцем сделал знак мужчинам и Сьюзен идти за ним и направился к двери.
Все встали и последовали его примеру. Вульф задумчиво созерцал спины
отступающих противников. Не сразу уловив, откладывают ли они нашу встречу
до лучших времен или просто берут небольшой тайм-аут, я некоторое время
сохранял занятую позицию, но потом, увидев, как Шульц, выходивший
последним, плотно закрывает за собой дверь в прихожую, решил, что
небольшая разведка никогда не повредит. Я отложил в сторону свою записную
книжку, подошел к двери, распахнул ее и ступил за порог. Четверка тесно
сгрудилась под нашей большой ореховой вешалкой.
- Не нужна ли вам какая-нибудь помощь? - спросил я вежливо.
- Нет, - ответила Сьюзен, - мы совещаемся.
Я вернулся в кабинет, закрыл за собой дверь и доложил Вульфу:
- У них там совещание. Если пойти в соседнюю комнату и приложить ухо
к замочной скважине, то, пожалуй, можно будет кое-что и уловить. В конце
концов, ведь это же ваш дом.
- Пф-ф-ф, - брезгливо произнес Вульф и закрыл глаза. Я позволил себе
широко зевнуть, потом потянулся и посмотрел на часы. Было без двадцати
семь.
За сегодняшний день это было уже второе долгое ожидание. Без
пятнадцати семь я включил радио, чтобы узнать, как "Гиганты" сыграли с
"Филлисами", но и тут не было ничего утешительного. Хорошо было бы,
конечно, как-нибудь пробраться на кухню и подкрепиться стаканом молока,
ведь ужин обещал оказаться весьма поздним, но единственный путь туда лежал
через прихожую, а мне совсем не хотелось нарушать совещание. Без пяти семь
я напомнил Вульфу, что через пять минут ожидается появление Гарольда
Роллинса, но он в ответ только кивнул, даже не открывая глаз. В семь часов
две минуты в дверь позвонили, и я вышел из кабинета.
Они все еще жужжали под вешалкой, но при моем появлении рой сразу же
распался, они обернулись, и я увидел их лица. На крыльце стоял высокий
худой мужчина. Я прошел мимо группы под вешалкой, открыл дверь и сказал:
- Мистер Роллинс? Проходите.
Вообще-то лично у меня была мысль поместить Роллинса в соседнюю
комнату и продержать его там, пока не закончится совещание и нам не
объявят его результаты, но если бы Вульф хотел, он бы сам мне об этом
сказал, у меня же не было никакого желания вступать в противоречие с его
"я", пока оно не угрожает моему. Так что я принял у Роллинса пальто и
шляпу и провел его прямо в кабинет. Я уже вошел вслед за ним и закрывал за
собой дверь, когда послышался голос Сьюзен: "Мистер Гудвин!".
Я толкнул дверь назад и вместе с ней оказался в прихожей. Когда я
подошел, она спросила:
- Это ведь один из них? Тот, которого зовут Роллинс?
- Совершенно верно. Гарольд Роллинс из Берлингтона, штат Айова,
профессор истории в Бемисском колледже.
Она взглянула на своих дружков. Их головы пришли в движение,
повернулись на пару сантиметров влево и вновь вернулись в исходное
положение. Она посмотрела на меня.
- Мистер Вульф спрашивал, нет ли у меня комментариев относительно
того, что он рассказал мне про мисс Фрейзи. Он спросил, не считаю ли я,
что здесь есть о чем поговорить. Так вот, в данный момент у меня нет
комментариев, но они будут. Было бы просто оскорбительно ждать...
Кнудсен поспешно дернул ее за рукав, и она замолчала. Потом она
гневно стрельнула глазами в его сторону и по-ястребиному резко повернула
голову в мою сторону.
- У меня нет комментариев, - почти провизжала она и потянулась к
вешалке за пальто. То же самое сделали одновременно с ней и мужчины.
- Я, конечно, прошу прощения, джентльмены, - проговорил я как можно
дружелюбней, - но моя бабушка из Огайо любила спрашивать меня, не
проглотил ли я язык. Меня это всегда очень удивляло. А сейчас я думаю,
может, с вами как раз и произошло такое несчастье?
Ни ответа, ни привета. Я сдался, открыл дверь и выпустил их на улицу.
8
Вернувшись в кабинет, я, не подходя к своему столу, сразу же занялся
освещением. В кабинете было восемь осветительных средств различного вида и
назначения. Одна лампа была вделана в потолок; это была огромная
перехваченная обручем алебастровая чаша восточного происхождения, которая
приводилась в действие с помощью стенного выключателя, вторая размещалась
на стене прямо за креслом Вульфа, третья стояла на его столе, четвертая -
на моем, пятая призвана была освещать наш большой глобус, и еще три лампы
предназначались специально для освещения книжных полок. Та, что
размещалась на столе Вульфа, была зарезервирована исключительно для
деловых занятий - таких, как, например, разгадывание кроссвордов. Лампа на
стене за его спиной служила для чтения. Все остальные мне, идя навстречу
пожеланиям Вульфа, надлежало держать одновременно включенными. Обойдя все
выключатели, я взял свою записную книжку и удостоил взглядом Роллинса.
- Они ушли? - спросил Вульф.
- Да, сэр. Никаких комментариев.
Роллинс непринужденно, будто у себя дома, развалился в нашем
краснокожем кресле, хотя, честно говоря, ему за глаза хватило бы и кресла
половинного размера. При этом он, в отличие от Кэрол Уилок, отнюдь не
производил впечатления человека, страдающего от недоедания - все, что от
него осталось, выглядело вполне здоровым. На лице при беглом осмотре можно
выло заметить только широкий подвижный рот да очки в массивной темной
оправе. Правда, если хорошенько приглядеться, можно было заметить еще нос
и подбородок, но для этого уже надо было сконцентрироваться.
Конечно, при таких очках трудно что-нибудь утверждать наверняка, но
мне показалось, что он ответил на мой взгляд.
- Вас ведь зовут Гудвин, не так ли? - спросил он.
Я признался.
- Значит, это вы натравили на меня этого Янгера? Надеюсь, вы не ждете
от меня благодарности? Я во всяком случае ее не испытываю, - он
переключился на Вульфа. - Ну что ж, не будем терять времени. Должен
признаться, что я пообещал прийти сюда и выполнил свое обещание, только
чтобы убить время. Я, знаете ли, оказался в жутко тяжелой ситуации, даже
не вижу, как выбраться из нее, сохранив честь и достоинство, так стоит ли
еще отказывать себе в удовольствии лично познакомиться со знаменитой
ищейкой? - он улыбнулся и потряс головой. - Нет-нет, я вовсе, не хочу
никого обидеть. Мне ли в моем положении еще кого-то обижать. Так о чем же
мы с вами будем говорить?
Вульф внимательно разглядывал собеседника.
- Мне кажется, мистер Роллинс, вы слишком уж предаетесь отчаянию.
Моим клиентом является фирма "Липперт, Бафф и Асса", но во многих
отношениях ваши интересы здесь совпадают, и их честь и достоинство
затронуты в этом деле не меньше, чем ваши. И все это еще можно спасти. Вы
же вдобавок к спасенной чести можете получить еще и приличную сумму денег.
Значит, вам пришлось не по вкусу предложение мистера Янгера?
Он продолжал улыбаться.
- Разумеется, я знаю, что мне следует проявлять снисходительность.
- Вы имеете в виду мистера Янгера?
- Да нет, вас всех. Ведь мы с вами мыслим совершенно различными
категориями, у нас разные системы ценностей. Для меня эта ситуация в
высшей степени унизительна, но мне некого винить, я оказался в ней только
из-за своего же собственного безрассудства. Я сам вырыл себе могилу, все
это правда, но понимать и признавать это вовсе еще не значит не испытывать
отвращения при виде могильной плесени и кишащих червей. Вы можете вернуть
