карточки, водительское удостоверение и тому подобное.
Упоминание о кармане будто бы навело его на какую-то мысль. Он залез
в свой нагрудный карман, вынул оттуда сигару и зажал ее между пальцами.
- Так вот, - проговорил он, - я и думаю, что вы могли бы ответить нам
на один вопрос. А теперь, когда я знаю, что именно интересует лично вас, я
надеюсь на это еще больше, чем раньше. Ради бумажника его убили или нет?
Если это так, то убил его один из конкурсантов, и мы можем, во всяком
случае сейчас, пока забыть обо всех остальных. Но это все упирается в
конкурс, вы же, как я уже говорил, находитесь в их лагере. Нет, я не прошу
у вас записей Гудвина о ваших беседах с клиентами и с этим адвокатом. Я
только хочу узнать ваше мнение, считаете ли вы, что его убили ради
бумажника?
- Повторяю вам, мистер Кремер, я не занимаюсь расследованием этого
убийства.
- А кто, черт возьми, говорит, что занимаетесь?! Ну, как вы еще
хотите, чтобы я сформулировал вопрос?
Вульф поднял и опустил плечи.
- В сущности, это не имеет значения. Вас ведь интересует только мое
мнение. Я сильно склонен полагать, что ваш человек, то есть убийца, и мой
человек, то есть вор, одно и то же лицо. Отсюда, казалось бы, следует
утвердительный ответ на ваш вопрос. Вас это устраивает?
Судя по выражению лица Кремера, его это явно не устраивало.
- Мне не нравится это ваше "сильно склонен полагать", - возразил он.
- Вы чертовски хорошо знаете, что я имею в виду. И еще этот фокус с
доверительными отношениями. Скажите, почему все это не могло происходить
примерно так: после встречи вчера вечером сотрудники Далманна обсудили все
между собой и решили, что ему опасно оставлять этот листок в своем
бумажнике; тогда кто-то из них отправился к нему, чтобы взять его или
уничтожить. Когда он явился туда, дверь была не заперта, он вошел и
обнаружил на полу Далманна, мертвого. Он вытащил у него из кармана
бумажник и тут же смылся. Только не спрашивайте у меня, почему он не
сообщил об этом в полицию, задайте лучше этот вопрос ему самому, он мог
думать, что попадет под подозрение. Так или иначе, он этого не сделал, но,
конечно, все рассказал своим компаньонам, после чего они все вместе
кинулись к своему адвокату и сообщили обо всем ему, а потом, обсудив все
между собой, решили обратиться к вам.
- С какой целью?
- Чтобы найти способ выйти из положения так, чтобы этот конкурс не
поднял на воздух всю их лавочку. Ведь конкурсанты обязательно узнают не
только об убийстве Далманна, но также и об исчезновении бумажника, и
начнут подозревать друг друга в использовании готовых ответов, и вот
тут-то и начнется настоящий цирк. Но я вовсе не собираюсь влезать во все
эти дела, это уж их проблемы - и ваши. Моя проблема здесь заключается в
том, что если все произошло именно так, как я только что сказал, то
конкурсанты вовсе не моя забота, потому что в таком случае его убили не
ради бумажника. А вы можете указать мне причину, по которой все не могло
происходить именно так?
- Нет, сэр.
- Сюда неплохо ложится и этот адвокатский трюк, насчет того, что все,
что бы он вам ни сказал, носит доверительный характер. Что, разве не так?
- Пожалуй, - согласился Вульф. - Но даже если все это произошло
именно таким образом, я, во всяком случае, в это не посвящен. И это уже не
мое соображение, а факт. Мне сказали, что никто из сотрудников Далманна
вчера ночью у него на квартире не был, и у меня нет никаких оснований
подозревать, что они водят меня за нос. Если бы они это сделали, они были
бы просто скопищем идиотов.
- Значит, вы утверждаете это как факт.
- Да, утверждаю.
- Что ж, хотелось бы вам верить, - уступил Кремер. - В любом случае
такое вранье не в вашем стиле. - Внезапно осознав, что это не слишком-то
любезно по отношению к хозяину дома, он несколько заволновался и тут же
прибавил: - Ну, вы ведь понимаете, что я имею в виду.
Он сунул сигару в рот и принялся ее жевать. Раз уж было не по зубам
сжевать Вульфа, то на худой конец сойдет и сигара. Во всяком случае, я
никогда не видел, чтобы он ее зажигал.
- Да ладно, - примирительно проворчал Вульф, - знаю я, что вы имеете
в виду.
Кремер тут же вынул сигару изо рта.
- Вы вот еще в начале нашего разговора спросили меня, считаю ли я,
что тот, кто убил Далманна, взял и его бумажник, и я вам ответил "да", но
мне, пожалуй, следовало сказать "возможно". Ведь имеет смысл посмотреть на
все это и под другим углом зрения. Если бы у меня были хоть какие-то
основания думать, что кто-то один или несколько сотрудников Далманна
ходили вчера вечером к нему на квартиру, это бы коренным образом изменило
для меня всю ситуацию, ведь это объясняло бы исчезновение бумажника, и я
бы тогда мог перестать заниматься конкурсантами. Но должен сказать вам
откровенно, таких оснований у меня нет. Ни один из них - ни Бафф, ни
О'Гарро, ни Асса, ни Хири, ни этот адвокат Хансен, - ни один из этой шайки
не в состоянии доказать, что он в какой-то момент прошлой ночью не ходил
на Перри-стрит, но, с другой стороны, у меня нет никаких оснований с
уверенностью утверждать, что они там были. Надеюсь, вы понимаете, что я
вовсе не собираюсь шить им дело об убийстве - как я уже говорил, они могли
найти Далманна уже убитым и просто взять бумажник. В этом случае это как
раз и будет тот человек, который интересует вас, а у меня будут развязаны
руки, чтобы заняться поисками убийцы.
- При полном взаимном удовлетворении... - сухо заметил Вульф.
- Да, именно так. Вы вот сказали, что если кто-то из них и ходил туда
вчера ночью, то вам об этом ничего не известно, и я вам верю, но что если
они это от вас скрыли? Могли они так сделать? Почему бы и нет?
- Нет, если они хотят, чтобы я честно заработал свой гонорар, - Вульф
поднял голову и посмотрел на часы. - Уже полночь, мистер Кремер. В
заключение могу только повторить, что полностью отвергаю вашу версию. И не
только по некоторым соображениям конфиденциального характера - вы ведь
сами заметили, что я в данном случае нахожусь в их лагере, - но также и по
другим причинам. Уж если один из них действительно ходил туда вчера ночью
и обнаружил тело Далманна, то зачем ему понадобилось делать такую глупость
и брать этот бумажник, ведь он не мог не понимать, что пропажа рано или
поздно обнаружится и в результате под угрозой окажется конкурс?
Разумеется, этот листок ему был нужен, ведь если бы он его оставил, его бы
непременно обнаружили полицейские, а возможно, и репортеры тоже... Но
почему бы ему не ограничиться только этим листком и не оставить на месте
бумажник?
- Видит Бог, - проговорил Кремер, - вы все-таки лжете.
- Я? Почему вы так решили?
- Потому что такой вопрос может задать только идиот, а вы, как мне
известно, этим не страдаете. Он вошел, обнаружил труп и, естественно,
занервничал. Людям, знаете ли, свойственно немного нервничать, когда они
находят трупы. Больше всего на свете ему хотелось повернуться и удрать ко
всем чертям, именно так обычно и делают, особенно если у них есть хоть
малейшие основания оказаться под подозрением, но он заставляет себя
вытащить из кармана у мертвеца бумажник. Возможно, он даже сперва
намеревался взять только листок, а бумажник положить обратно в карман,
может, он даже начал уже искать этот листок, но тут ему в голову пришла
мысль об отпечатках пальцев. Он мог бы, конечно, обтереть его, прежде чем
положить в карман, но отпечатки все равно могли остаться. Даже при этом
условии он все-таки мог бы попробовать, если бы спокойно взвесил все
последствия исчезновения бумажника, но в том-то и дело, что он вовсе не
был спокоен, у него не было времени и ему надо было как можно скорее
смываться. Вот он и смылся - вместе с бумажником. Прошу извинить что занял
своими детскими рассуждениями ваше драгоценное время, но вы сами этого
хотели.
Он встал, посмотрел на зажатую в пальцах сигару, выбросил ее в мою
мусорную корзину и проводил прощальным взглядом, скорбя об утраченных
иллюзиях. Потом перевел взгляд на Вульфа.
- Если это все, чем вы можете мне помочь, то я, пожалуй, пойду, -
произнес он и отвернулся.
- Как я понимаю, - бросил ему в спину Вульф, - вы отказываетесь
верить утверждениям мистера Хансена и прочих, будто они сочли этот фокус
Далманна с листком просто блефом?
- Сказки! Может, вы в это верите?! - прорычал, обернувшись уже в
дверях, Кремер.
Когда, проводив его, я вернулся в кабинет, Вульф все так же сидел за
столом, уставясь в пустоту и пощипывая пальцами мочку уха. Я поставил
пустой стакан из-под молока на один из пивных подносов, отнес все это на
кухню, вымыл и вытер стаканы, выкинул бутылки и убрал подносы. Фриц, если
не было специальных указаний, уходил спать ровно в одиннадцать. Когда я
вернулся в кабинет, массаж уха продолжался. Я заговорил.
- Если на завтрашнее утро для меня есть какие-нибудь поручения, я
могу все допечатать прямо сейчас. У меня есть программа на завтра?
- Никакой.
- Вообще-то вы совершенно правы, - проговорил я как можно
приветливей, - действительно, куда нам спешить? Ведь до двадцатого апреля
еще целая неделя. Можно еще штук двадцать книг прочитать, если, конечно,
не отвлекаться на пустяки...
- Хорошо, - он нахмурился. - Позвони Солу и пригласи позавтракать со
мной, в восемь, у меня в комнате. Дай мне для него двести... нет, пожалуй,
триста долларов, запри сейф и отправляйся спать. Я хочу немного покоя.
Я, конечно, повиновался, но не без удивления. Неужели он вздумал
пустить на ветер две - нет, три - сотни из капиталов "ЛБА", только чтобы
показать мне, что у него в голове зреют какие-то идеи? Конечно, Солу
Пензеру нет равных в Нью-Йорке в любом деле, но что из этого следует?
Одному следить за пятерыми? Вряд ли. А если за одним, то за кем и почему?
А если не следить, тогда зачем? Что касается меня, то все, что я видел или
слышал, не давало мне никаких оснований избрать какое-то одно конкретное
направление. Похоже, что и он был в таком же положении. Просто хочет
позавтракать в компании, но не в моей. Что ж, пусть будет так.
Я поймал Сола в его квартире на Восточной Тридцать восьмой улице,
оповестил об утренней встрече, вынул из специального ящика деньги, запер
сейф, передал Вульфу наличность и спросил:
- Значит, сегодня не печатать?
- Нет. Ступайте спать. Мне надо поработать.
Я вышел. Уже поднявшись на один пролег, я остановился на площадке и
подумал, не прокрасться ли мне на цыпочках назад и не накрыть ли его прямо
над раскрытой книгой, но патом решил, что это приведет лишь к тому, что он
из упрямства будет читать всю ночь до утра.
11
Вообще-то за завтраком я обычно читаю "Таймс", а "Газетт" просто
держу сбоку для сервировки, но в тот четверг ей было уделено особое
внимание - ведь нигде больше так тонко не чувствуют, как важны в этом мире
убийства.
Помещенная на первой полосе "Газетт" статья о судьбе и карьере
молодого рекламного гения весьма прозрачно намекала, что по крайней мере у
сотни прекрасных юных особ женского пола, проживающих в самых
фешенебельных кварталах города, имелись вполне веские основания лишить
гения жизни. Никаких имен при этом, естественно, не упоминалось. Но это
была только маленькая косточка, брошенная любителям пикантных
подробностей. Главной темой был конкурс, и тут они не жалели подробностей,
гордясь своим главным источником информации в лице уроженки Лос-Анджелеса,
