проч. Довольствуясь достоверностью явления, мы не станем входить в исс-
ледование вопроса о том, кто был этот могущественный враг, потеснивший
славян из подунайских жилищ их. Писатели первого века нашего летосчисле-
ния знают славян под именем венедов около Вислы, между племенами сар-
матскими, финскими и германскими, встречается у них и имя сербов далее к
востоку. Краткие указания о быте славян - венедов впервые встречаем у
Тацита: Тацит сначала обнаруживает сомнение, к каким племенам причислить
венедов, к германским или сарматским? Они много приняли из сарматских
нравов, говорит он, потому что как разбойники скитаются по стране, лежа-
щей между певцинами и финнами. Из этих слов мы видим, что в глазах Таци-
та, венеды были похожи на сарматов суровостию нравов; венеды в первом
веке по р. х. отличались воинственным движением - знак еще неустановив-
шейся жизни, недавнего переселения. Нравами венеды показались Тациту по-
хожи на сарматов, но когда он вгляделся внимательнее в их быт, то нашел-
ся принужденным сказать, что скорее их следует отнести к племенам евро-
пейским: они, говорит Тацит, строят дома, носят щиты и сражаются пеши, -
все это совершенно отлично от сарматов, живущих в кибитке и на лошади.
Таким образом, первое достоверное известие о быте славян представляет их
нам народом оседлым, резко отличным от кочевников; в первый раз славянин
выводится на историческую сцену в виде европейского воина - пеш и со щи-
том. Писатели следующих веков постоянно упоминают между главными народа-
ми Сарматии - венедов, а далее на востоке - сербов. В половине VI века
известия о племенах и жилищах славянских становятся несколько точнее: по
Иорнанду, многочисленное племя венедов разделялось на два народа - сла-
вян, живших от верховья Вислы на восток до Днепра, и антов, которые были
сильнее первых и жили в странах припонтийских, от Днепра до Днестра.
Прокопий знает также славян и антов, прибавляя, что в древности оба на-
рода были известны под одним общим именем споров, в котором новейшие
исследователи не без вероятности видят сербов. Прокопий говорит, что на
берегах Азовского моря живут утургуры, а пространство дальше от них к
северу занимают бесчисленные народы антов.
От этих неопределенных указаний иностранных писателей перейдем теперь
к точнейшим указаниям нашего начального летописца о расселениях восточ-
ных славянских племен, вошедших в состав Русского государства. Об этом
расселении летопись говорит в трех местах; в первом месте говорится, что
восточная отрасль славян, т. е. хорваты белые, сербы и хорутане, будучи
потеснены врагом, двинулись на северо-восток, и одни сели по Днепру и
назвались полянами, а другие - древлянами, потому что сели в лесах; да-
лее сели между Припятью и Двиною и назвались дреговичами; некоторые сели
на Двине и назвались полочанами, от имени речки Полоты, впадающей в Дви-
ну. Часть славян села также около озера Ильменя и прозвалась своим име-
нем - славянами, эти славяне построили город и назвали его Новгородом,
остальные славяне сели по Десне, по Семи, по Суле и назвались севером
или северянами. В другом месте говорится, что у полян было свое кня-
женье, у древлян - свое, у дреговичей - свое, у славян - свое в Новгоро-
де, у полочан - свое. От них же, т. е. от полочан, кривичи, которые си-
дят на верховьях Волги, Двины и Днепра, у них город Смоленск; от них -
северяне. Потом тут же перечисляются племена в таком порядке: поляне,
древляне, новгородцы, полочане, дреговичи, север с прибавкою бужан, наз-
вавшихся так по реке Бугу и прозванных после волынянами. Наконец, в
третьем месте говоря о полянах и древлянах, с подтверждением, что они
племени славянского, летописец прибавляет еще радимичей и вятичей, кото-
рые происходят от ляхов, т. е. от западных славян: были два брата в ля-
хах, Радим и Вятко; Радим пришел и сел с родом своим на реке Соже, а
Вятко - на Оке. Тут же прибавлены хорваты, потом дулебы, жившие по Бугу,
где во время летописца были уже волыняне; наконец, угличи и тиверцы, си-
девшие по Днестру, до самого моря и Дуная, многочисленные племена, у ко-
торых были города, существовавшие до времен летописца.
Из первого известия видно, что восточные славяне двинулись от хорва-
тов, из нынешней Галиции, прямо на восток до Днепра - то были древляне и
поляне. Потом славянское народонаселение стало распространяться на север
по правому берегу Днепра; между Припятью и Двиною явились дреговичи, за
ними по Двине, опять прямо на север - полочане и, наконец, славяне нов-
городские. Кривичи пропущены в первом известии; летописец прямо перехо-
дит к ближайшим к Киеву северянам, на восточный берег Днепра, к Десне,
Семи и Суле. Другое известие дополняет и объясняет первое: здесь сначала
летописец пересчитывает только пять главных племен на западной стороне -
полян, древлян, дреговичей, славян новгородских и полочан, но потом ука-
зывает на дальнейшее выселение: от полочан расселились кривичи по вер-
ховьям Волги, Двины и Днепра - "от них же кривичи", от кривичей на юг,
по Днепру и его притокам - северяне. Следовательно, если принимать бук-
вально известие летописца, то выйдет, что славянское народонаселение
двигалось по западной стороне Днепра на север и потом спускалось на юг
по восточной стороне этой реки. О других племенах - дулебах, бужанах,
угличах и тиверцах, радимичах и вятичах летописец сначала не упоминает
ни в первом, ни во втором известии; из этого умолчания имеем право зак-
лючить, что означенные племена явились на востоке не вследствие извест-
ного толчка от волхов и не имеют связи с перечисленными выше племенами,
а явились особо.
Итак, первыми славянскими поселенцами, которых приход и причину его
помнит предание, являются древляне и поляне, жители лесов и жители по-
лей; уже эти самые местные причины условливали разницу в нравах обоих
племен, большую дикость древлян, большую склонность их жить на счет со-
седей, от чего терпели поляне. Это последнее племя приобрело особенное
значение потому, что городок, среди него основанный, Киев, стал главным
городом Русской земли. Насчет основания Киева, как вообще всех древних
знаменитых городов, ходили разные предания. Название его, сходное с при-
лагательной притяжательной формой, заставило предположить имя основателя
Кия (Кий - Киев город, как Андрей - Андреев, Петр - Петров); название
разных городских урочищ, гор - Щековицы и Хоревицы повели к предположе-
нию первых насельников - Щека и Хорива; господствующие понятия заставили
связать Кия, Щека и Хорива кровным союзом, предположить в них братьев;
название речки Лыбеди увеличило еще эту семью сестрою Лыбедью. Сам лето-
писец предложил очень хорошее объяснение этого производства; Киев пере-
воз заставлял предполагать Кия перевозчика. Название городища Киевец на
Дунае заставило предположить, что основателем обоих было одно и то же
лицо; отсюда необходимо другое представление, что Кий был знаменитый
владыка рода, ходивший в Царьград, принявший большую честь от императора
и построивший на возвратном пути Киевец; позднейшие походы русских ки-
евских князей в Грецию, к Дунаю, естественно, влекли к такому представ-
лению точно так, как господство родовых понятий заставляло летописца
предполагать в Кие князя, старейшину рода - "и Кий княжаше в роде сво-
ем", - хотя дальний поход в Грецию и желание поселиться на Дунае, в
стране более привольной, обличают скорее беспокойного вождя дружины, чем
мирного владыку рода. Из этих преданий историк может вывести только то,
что жители Дуная и Днепра были единоплеменны, судя по сходству названий
Киева и Киевца (если только последнее не явилось на Дунае во времена
Святослава), точно так, как можно видеть признак общеславянского родства
между племенами в сходстве названий Киева и Куявы польской, не предпола-
гая, впрочем, здесь связи более тесной.
За древлянами следуют дреговичи, поселившиеся между Припятью и Дви-
ною. Название дреговичей встречается у болгарских славян и в Германии.
За дреговичами следуют полочане, т. е. кривичи. Старые города у них бы-
ли: Изборск, Полоцк (от реки Полоты), Смоленск, позднее встречающийся в
летописи Торопец (от реки Торопы), у простого народа слывет теперь Кри-
витепск, Кривич и Кривиг. За кривичами идут славяне новгородские. Во
всех названиях племен мы замечаем, что они происходят или от мест, или
от имен родоначальников, или называются собственным существительным, как
например дулебы; одни только жители Новгорода и окрестных мест "прозва-
шась своим имянем", как говорит летописец, - славянами. Эта странность
может объясниться тем, что славяне ильменские, будучи позднейшими высе-
ленцами от кривичей, не успели приобрести еще для себя видового названия
в отличие от соплеменников и удерживали название родовое в отличие от
чужеплеменников-финнов, которыми были окружены. Северяне, по летописцу,
пошли от кривичей и поселились на реках Десне, Семи и Суле. Названия ра-
димичей и вятичей летописец прямо производит от имен родоначальников и
сообщает предание, что оба эти племени происходят от ляхов. Мы не имеем
никакого права заподозрить это предание, которое показывает, что эпоха
прибытия этих племен не была слишком отдаленна, о нем помнили еще во
времена летописца. Что племена эти пришли позднее других, доказывают
избранные ими жилища: радимичи поселились на Соже, а вятичи должны были
перейти далее на восток, на Оку, потому что земли по Десне, лежащие меж-
ду Сожью и Окою, уже были заняты северянами.
Касательно дулебов и бужан мы принимаем эти два названия принадлежа-
щими одному и тому же племени, имевшему жилища свои на Западном Буге; в
летописи в двух разных известиях эти племена помещены на одинаких мес-
тах, с одинаким прибавлением, что как то, так и другое племя после назы-
валось волынянами, и ни в одном известии оба названия не поставлены
вместе рядом, но где есть одно, там нет другого. О движении дулебов-бу-
жан летописец не знает: думаем, что их должно рассматривать как отрасль
хорватского племени, поселившуюся с незапамятных пор на берегах Буга, на
Волыни. Последними племенами к югу летописец считает угличей и тиверцев.
В приведенных известиях о расселении племен жилища угличей и тиверцев
назначены по Днестру до моря и Дуная: "Улучи (Угличи), Тиверцы седяху по
Днестру оли до моря, суть гради их и до сего дне: да то ся зваху от Грек
Великая Скуфь". Но есть другое известие, из которого видно, что угличи
жили прежде в низовьях Днепра; когда Игорев воевода Свенельд после упор-
ного трехлетнего сопротивления взял их город Пересечен, то они двинулись
на запад, перешли Днестр и поселились на западном его берегу, где еще
теперь, в Оргеевском уезде Бессарабской области, находится деревня Пере-
сечени или Пересечина, вероятно основанная беглецами в память прежнего
их города. Указания летописца на многочисленность тиверцов и угличей, на
их упорное сопротивление русским князьям, на их жилища от Днестра, или
даже от Дуная до самого Днепра и, может быть, дальше на восток, не ос-
тавляют никакого сомнения, что это те самые племена, которые Прокопию и
Иорнанду были известны под именем антов.
Что касается быта славянских восточных племен, то начальный летописец
оставил нам об нем следующее известие: "каждый жил с своим родом, от-
дельно, на своих местах, каждый владел родом своим". Мы теперь почти по-
теряли значение рода, у нас остались производные слова - родня, родство,
родственник, мы имеем ограниченное понятие семьи, но предки наши не зна-
ли семьи, они знали только род, который означал всю совокупность степе-
ней родства, как самых близких, так и самых отдаленных; род означал и
совокупность родственников и каждого из них; первоначально предки наши
не понимали никакой общественной связи вне родовой и потому употребляли
