ховичей. Юрию не хотелось вступить в битву до прихода Владимиркова; та
же самая причина заставляла Изяслава как можно скорее начать сражение.
Когда все уже были готовы, вдруг мгла покрыла все поле, так что можно
было видеть только до конца копья, потом пошел дождь, к полдню туман
рассеялся, и враги увидали, что озеро разделяет их; Юрий отступил, пере-
шел речку Малый Рутец и остановился на ночь; Мстиславичи с дядею не отс-
тавали от него и остановились ночевать на перелет стрелы от неприя-
тельских шатров. На другой день на заре в стане у Юрия ударили в бубны,
затрубили в трубы, полки стали готовиться к бою; скоро те же звуки раз-
дались и в стане Мстиславичей. Выстроивши полки, Юрий с сыновьями и со-
юзниками пошел на верх Рутца, Мстиславичи также двинулись против него;
но Юрий, дошедши до верховьев Рутца, поворотил полки и пошел к Большому
Руту: он не хотел биться, но хотел зайти за Рут и там дожидаться Влади-
мирка. Мстиславичи, увидав его отступление, послали вслед за ним
стрельцов своих, черных клобуков и русь, которые начали наезжать на зад-
ние отряды, стреляться с ними и отнимать возы. Тогда Юрий, видя, что
неприятель не дает ему перейти за Рут, принужден был остановиться и
вступить в битву. Сын его Андрей, как старший между братьями (Ростислав
умер в 1150 году в Переяславле), начал рядить отцовские полки; на другой
стороне Мстиславичи подъехали к дяде Вячеславу и сказали ему: "Ты много
хотел добра, но брат твой не согласился; теперь, батюшка, хотим головы
сложить за тебя или честь твою найти". Вячеслав отвечал им: "Братья и
сыновья! От роду не охотник был я до кровопролития; брат мой довел до
того, что вот стоим на этом месте, бог нас рассудят". Племянники покло-
нились ему и поехали в свои полки; Изяслав разослал повестить по всем
войскам: "Смотрите на мой полк! Как он пойдет, так и вы вое ступайте",
Лишь только с обеих сторон начали сходиться на битву, Андрей Юрьевич,
схватив копье, поехал напереди и прежде всех столкнулся с неприятелями;
копье его было изломано, щит оторван, шлем спал с головы, конь, раненный
в ноздри, начал соваться под ним в разные стороны; с противной стороны
то же самое сделал Изяслав Мстиславич и подвергся той же опасности: он
въехал прежде всех в неприятельские полки, изломал копье, получил рану в
руку и в стегно и слетел с павшего коня. После общей схватки и злой сечи
войска Мстиславичей победили; степные союзники Юрьевы, половцы, любили
пускать тучи стрел издали и мало приносили пользы в схватках; не вынувши
ни одной стрелы из колчанов, они пустились бежать первые, за ними -
Ольговичи, а за Ольговичами побежал и Юрий с детьми; много дружины их
было побито, взято в плен, потонуло в топком Руте; в числе убитых был
Владимир Давыдович, князь Черниговский, в числе пленных много князей по-
ловецких. Когда победители возвратились с погони на поле битвы, то из
кучи раненых один начал привставать; толпа пеших киевлян подбежала к не-
му и хотела убить, как вдруг он сказал: "Я князь!" "Ну так тебя-то нам и
надобно", - отвечал один из киевлян, думая, что это Юрьевич или Ольго-
вич, и начал сечь его мечом по шлему; тогда раненый сказал: "Я Изяслав,
князь ваш", и снял шлем; киевляне узнали его, схватили с радостию на ру-
ки, как царя и князя своего, по выражению летописца, и воскликнули: "Ки-
риеелейсон!" И во всех полках была большая радость, когда при победе уз-
нали еще, что и князь жив. Мстиславич был очень слаб, изошел кровию; но,
услыша, что Изяслав Давыдович плачется над братом своим Владимиром, соб-
рал силы, сел на коня и поехал туда поплакать вместе; долго плакавши, он
сказал Давыдовичу: "Уже нам его не воскресить; так, взявши тело, поез-
жай-ка лучше в Чернигов, я тебе помощь дам". Мстиславичи отпустили с ним
Романа, сына Ростиславова, с дружиною; до вечера Давыдович с Романом бы-
ли уже в Вышгороде, в ночь перевезлись чрез Днепр, а утром на другой
день приехали в Чернигов, где Изяслав, похоронивши брата, сел на столе.
Между тем Юрий с сыновьями переехал Днепр у Треполя и остановился в Пе-
реяславле; половцы ушли в степи, а Ольговичи переправились за Днепр выше
Заруба и бежали в Городец. Святослав Ольгович был очень толст, сильно
устал; потому, приехавши в Городец, не мог уже ехать дальше и отправил к
Чернигову одного племянника, Святослава Всеволодича; тот, приехавши к
перевозу на Десну, узнал, что Изяслав Давыдович уже в Чернигове, и пос-
какал тотчас же назад, послав сказать дяде, чтоб ехал в Новгород-Северс-
кий, а Чернигов уже занят. С другой стороны Владимирко галицкий шел к
свату своему Юрию на помощь, но, узнавши на дороге, что Юрий разбит,
поспешно пошел назад. Так, Мстиславичам нечего было бояться с запада, и
они с торжеством вступили с дядею в Киев, где начали жить очень весело и
очень дружно.
Но дядя Юрий все сидел в Переяславле; Изяславу нельзя было позволить
ему оставаться в таком близком соседстве, и он с дядею Вячеславом стал
сбираться на него, а брата Ростислава отпустил в Смоленск. В это время
пришла к нему неприятная новость с запада: Владимирко галицкий, возвра-
щаясь домой, узнал, что Мстислав Изяславич ведет отряд венгров на помощь
отцу своему, и решился напасть на него. Мстислав, ничего не зная, стал у
Сапогиня, близ Дорогобужа, откуда Владимир Андреевич (посаженный здесь,
как видно, Владимирком) прислал к нему много вина и велел сказать, что
Владимирко идет на него, Мстислав стал пить с венграми и во время пира
объявил им о приближении галицкого князя; пьяные венгры отвечали: "Пусть
его приходит! Мы с ним побьемся". В полночь, когда все улеглось в стане,
сторожа прибежали к Мстиславу с вестию, что идет Владимирко. Мстислав с
дружиною сели на коней и начали будить венгров, но те после попойки ле-
жали, как мертвые, нельзя было никак их добудиться; на рассвете Влади-
мирко напал на стан и перебил почти всех венгров, немного только взял в
плен, а Мстислав с дружиною убежал в Луцк. Когда Изяслав в Киеве получил
весть, что сын его побежден и венгры перебиты, то сказал поговорку, ко-
торую летописец и прежде слыхал от него: "Не идет место к голове, а го-
лова к месту; но дал бы только бог здоровье мне и королю; а Владимирку
будет месть". Но прежде надобно было разделаться с Юрием, и Вячеслав с
племянниками - Изяславом и Святополком - и с берендеями пошли к Переяс-
лавлю, бились здесь два дня, на третий пехота ворвалась в город и зажгла
предместья. Тогда Вячеслав с Изяславом послали сказать Юрию: "Кланяемся
тебе; иди в Суздаль, а сына посади здесь в Переяславле; с тобою не можем
быть здесь, приведешь на нас опять половцев". Юрий в это время не мог
ждать скоро ниоткуда помощи, хотя пересылался и с Владимирком и с полов-
цами: из дружины его одни были убиты, другие взяты в плен, и потому он
послал сказать брату и племяннику: "Пойду в Городок и, побыв там, пойду
в Суздаль"; те велели отвечать ему, что может оставаться в Городке ме-
сяц, а потом чтоб шел в Суздаль; если же не пойдет, то они осадят его в
Городке точно так же. как теперь в Переяславле. Юрию было нечего делать,
неволею целовал крест с сыновьями, что пойдет через месяц в Суздаль и не
будет искать Киева под Вячеславом и Изяславом; должен был также отка-
заться от союза с Святославом Ольговичем и не мог включить его в дого-
вор. Оставив в Переяславле сына Глеба, он пошел в Городок, а старший сын
его Андрей отпросился идти наперед в Суздаль: "Нам здесь, батюшка, - го-
ворил он, - нечего больше делать, уйдем затепло". Святослав Ольгович,
слыша, что Юрий уладился с братом и племянником, послал в Чернигов к
Изяславу Давыдовичу сказать ему от своего имени и от имени племянника
Святослава Всеволодовича: "Брат! Мир стоит до рати, и рать до мира; ведь
мы тебе братья, прими нас к себе; отчины у нас две - одна моего отца
Олега, а другая твоего отца Давыда, ты - Давыдович, а я - Ольгович; так
ты, брат, возьми отцовское давыдовское, а что ольгово, то отдай нам, мы
тем и поделимся". Изяслав поступил по-христиански, говорил летописец,
принял братьев и отчину им отдал, но, как видно, с условием отстать от
Юрия и быть вместе с Мстиславичами. Юрий не мог расстаться с Русской
землею, нарушил клятву, пробыл в Городке более месяца; но Изяслав хотел
сдержать свое слово и явился осаждать его в Городке с берендеями, Изяс-
лавом Давыдовичем черниговским, Святославом Всеволодовичем и вспомога-
тельным отрядом Святослава Ольговича; последний не пошел, однако, сам
против своего старого союзника. Юрий затворился в Городке и долго отби-
вался; наконец, стало ему тяжко, помощи не было ниоткуда; он должен был
целовать крест, что пойдет в Суздаль и на этот раз действительно пошел,
оставив в Городке сына Глеба: Переяславль, как видно, был у него отнят
за прежнее нарушение клятвы; Изяслав посадил в нем после сына своего
Мстислава. Юрий пошел в Суздаль на Новгород-Северский, заехал к старому
приятелю Святославу Ольговичу, принят был от него с честию и получил все
нужное для дороги.
Быть может, это приятельское свидание Юрия с Ольговичем было одною из
причин, заставивших Изяслава Мстиславича съехаться в 1152 году с Изясла-
вом Давыдовичем черниговским и Святославом Всеволодовичем. На этом съез-
де решено было избавиться от опасного притона, который был у Юрия на Ру-
си между Черниговскою и Переяславскою волостию, вследствие чего князья
разрушили Городок и сожгли его вместе с Михайловскою церковию. Услыхав
об этом, Юрий вздохнул от сердца, по выражению летописца, и начал соби-
рать войско; пришел к нему рязанский князь Ростислав Ярославич с
братьею, с полками рязанскими и муромскими; соединился с ним и Святослав
Ольгович северский; наконец, пришло множество половцев, все орды, что
между Волгою и Доном; Юрий сказал: "Они мой Городец пожгли и церковь,
так я им отожгу за это", и пошел прямо к Чернигову. Между тем, услыхав о
дядином походе, Изяслав Мстиславич послал сказать брату Ростиславу в
Смоленск: "Там у тебя Новгород сильный и Смоленск; собравшись, постереги
свою землю; если Юрий пойдет на тебя, то я к тебе пойду, а если минует
твою волость, то приходи ты сюда, ко мне". Когда Ростислав узнал, что
дядя миновал Смоленскую область и пошел прямо на Чернигов, то отправился
немедленно и сам туда же, опередил Юрия и вместе с Святославом Всеволо-
дичем затворился в Чернигове, к которому скоро явились Юрьевы половцы и
стали жечь окрестности. Осажденные князья, видя множество половцев, ве-
лели жителям всем перебраться в ночь из острога в кремль (детинец); а на
другое утро подошли к городу Юрий и Святослав Ольгович со всеми своими
полками; половцы бросились к городу, разломали острог, зажгли все пред-
местия и начали биться с черниговцами, которые держались крепко. Видя
это, осаждающие князья стали думать: "Не крепко станут биться дружины и
половцы, если не поедем с ними сами"; Андрей Юрьич, по обычаю своему,
вызвался первый идти вперед: "Я начну день свой", сказал он, взял дружи-
ну, поехал под город, ударил на осажденных, которые вздумали сделать вы-
лазку, и втоптал их в город; другие князья, ободренные примером Андрея,
также стали ездить подле города, и напуганные черниговцы уже не смели
более делать вылазок. Уже 12 дней стоял Юрий под Черниговом, как пришла
к нему весть о приближении Изяслава Мстиславича с дядею Вячеславом; по-
ловцы, храбрые, когда надобно было жечь черниговские предместия и стре-
ляться издали с осажденными, теперь первые струсили и начали отъезжать
прочь. Юрий и Ольгович, видя бегство половцев, принуждены были также
отступить от Чернигова; Юрий пошел на Новгород-Северский, оттуда - к
Рыльску, из Рыльска хотел идти уже в Суздаль, как был остановлен Святос-
лавом Ольговичем: "Ты хочешь идти прочь, - говорил ему Святослав, - а
меня оставить, погубивши мою волость, потравивши половцами весь хлеб;
