опасного врага, обратить его деятельность на восток, сам советовал ему
вооружиться против русского князя. В 1017 году Болеслав выступил в по-
ход, усилив свое войско 300 немцев, 500 венгров и 1000 печенегов, и 22
июля достиг берегов Буга, разделявшего польские владения от русских;
Ярослав ждал его на другом берегу с русью (жителями Южной Руси), выряга-
ми и славянами (новгородцами). Здесь повторилось то же явление, какое
видели на берегах Днепра у Любеча: воевода Ярославов Будый, ездя по бе-
регу, начал смеяться над Болеславом; он кричал ему:"Вот мы тебе проткнем
палкою брюхо твое толстое!" Был Болеслав, говорит летопись, велик и тя-
жел, так что и на коне с трудом мог сидеть, но зато был смышлен. Не вы-
терпел он насмешки и, обратившись к дружине своей, сказал: "Если вам это
ничего, так я один погибну", - сел на коня и бросился в реку, а за ним -
и все войско. Полки Ярослава, вовсе не ожидая такого внезапного нападе-
ния, не успели приготовиться и обратились в бегство; Ярослав ушел в Нов-
город только сам-пять; а Болеслав с Святополком почти беспрепятственно
вошли в Киев 14 августа. В городе нашли они мачеху, жену и сестер Ярос-
лавовых, из которых за одну (Предславу) сватался прежде Болеслав, полу-
чил отказ и теперь в отмщение взял ее к себе в наложницы. Часть своего
войска он отпустил назад, другую велел развести по русским городам на
покорм. Но и в Киеве повторились те же явления, какие мы видели в Праге
у чехов, и, как видно, по тем же причинам. Русские вооружились против
поляков и стали убивать их; летописец приписывает это приказу Святопол-
ка, но очень вероятно известие, что поляки вели себя и на Руси так же,
как в Богемии, и возбудили против себя восстание; очень вероятно также,
что и Святополк, наскучив неприятным гостем, слишком долго зажившимся в
Киеве на его счет, не был против народной мести полякам. Это заставило
Болеслава уйти из Киева; пример чешских событий научил его быть осторож-
нее в подобных обстоятельствах. Половину войска он отослал домой, разос-
ланные по русским городам поляки истреблены, трудно было противиться,
если бы вспыхнуло восстание; притом же, вероятно, он слышал уже о новых
приготовлениях Ярослава. Но Болеслав ушел не без выгоды: он захватил се-
бе все имущество Ярослава, к которому приставил Анастаса: хитрый грек
умел подольститься к каждому сильному и менял отечество, смотря по выго-
дам; Болеслав ему вверился лестию, говорит летопись. Польский князь по-
вел также с собою бояр Ярославовых, двух сестер его и множество пленни-
ков, взятых в бою; на дороге Болеслав захватил и Червенские города, при-
обретение Владимира Святого; впрочем, вероятно, что эти города были ус-
туплены ему Святополком в награду за помощь.
Между тем Ярослав, явившись в Новгород без войска, хотел бежать за
море; но граждане вместе с посадником Константином, сыном Добрыни, рас-
секли княжеские лодки, приготовленные для бегства, и объявили: "Хотим
еще биться с Болеславом и Святополком". Такая решительность понятна: им
нечего было теперь ожидать хорошего от Святополка, а защищаться от него
без князя было также невыгодно. Они начали сбирать деньги - с простого
человека по 4 куны, со старост - по 10 гривен, с бояр - по 18 гривен,
привели варягов, дали им эти деньги, и таким образом у Ярослава набра-
лось много войска, и он двинулся против Святополка; тот был разбит, бе-
жал к печенегам и привел огромные толпы их против Ярослава в 1019 году.
Ярослав вышел навстречу и сошелся на реке Альте, где был убит Борис.
Место благоприятствовало Ярославу по воспоминанию о преступлении Свято-
полка; летописец говорит, что Ярослав молил бога об отмщении новому Каи-
ну. Он же говорит, что сеча была злая, какой еще не бывало на Руси, -
секлись, схватываясь, руками, трижды сходились биться, по удольям текла
кровь ручьями; к вечеру одолел Ярослав, а Святополк бежал в пограничный
польский город Брест, где, вероятно, умер от ран, полученных в битве; по
скандинавским преданиям, он пал от руки варяга Эймунда, служившего в
войске Ярослава, а по русским, - погиб злою смертию в пустыне между
Польшею и Богемиею. Ярослав сел в Киеве, утер пот с дружиною, по выраже-
нию летописца, показав победу и труд великий.
Таким образом, северное народонаселение в четвертый раз доставило по-
беду своему князю над югом. С Святополком дело было кончено; но были еще
другие братья и родственники у Ярослава; из 12 сыновей Владимира в живых
оставались теперь только Ярослав, Мстислав, Судислав, да племянник Бря-
числав, сын Изяслава полоцкого. Соперников у Ярослава по старшинству не
могло быть: Брячислав полоцкий, хотя внук от старшего сына Владимирова,
никогда не мог надеяться на старшинство, потому что отец его умер, не
будучи старшим; Мстислав и Судислав были младшие братья Ярославу; но все
они, как члены одного рода, имели право на равное распределение волос-
тей; мы увидим, что до самого прекращения родовых отношений между
князьями младшие из них настаивают на право общего наследства всех роди-
чей после каждого умершего князя, т. е. на новое распределение волостей;
теперь восемь сыновей Владимира умерло, и старший из живых, Ярослав не
дал из их волостей ничего младшим. Им надобно было самим поискать, как
обыкновенно выражались князья, и вот явился опасный искатель волостей с
юго-востока, из Тмутаракани, Мстислав. Из всех сыновей Владимира Мстис-
лав больше других похож был на деда своего Святослава, был князь - вождь
дружины по преимуществу; жизнь ли в Тмутаракани и постоянная борьба с
окрестными варварскими народами развила такой характер в Мстиславе, или
уже волость приходилась по нраву, - Мстислав явился богатырем, который
любил только свою дружину, ничего не. щадил для нее, до остального же
народонаселения ему не было дела. Он был славен в народных преданиях,
как князь-богатырь, единоборец. Однажды, говорит летопись, пошел он вой-
ною на касогов; касожский князь Редедя вышел к нему навстречу с войском
и сказал ему: "Зачем губить дружину, схватимся мы сами бороться, одоле-
ешь ты, возьмешь мое имение, жену, детей и землю мою, я одолею, - возьму
все твое". Мстислав согласился и стал бороться с Редедею; боролись креп-
ко и долго, Редедя был велик и силен. Мстислав уже начал изнемогать и,
видя беду, сказал: "Пречистая богородица, помоги мне; если я его одолею,
то построю церковь в твое имя". Сказавши это, он ударил Редедю об землю,
вынул нож и зарезал его, потом пошел в его землю, взял его имение, жену,
детей и наложил дань на касогов. Обет был также исполнен: церковь Бого-
родицы, построенная Мстиславом, стояла в Тмутаракани еще во времена ле-
тописца. Такой-то князь в 1023 году явился в русских пределах искать во-
лостей после умерших братьев; говорят, что он уже и прежде требовал их у
Ярослава, и тот давал ему Муром, но Мстиславу было этого мало. Ярослав
был в Новгороде, когда Мстислав пришел к Киеву; киевляне, однако, не
приняли его, и он принужден был сесть в Чернигове. Между тем Ярослав,
управившись на севере, волнуемом остатками язычества, послал по заморс-
ких варягов, и к нему пришел слепой Якун с дружиною. Ярослав отправился
с Якуном на Мстислава и встретился с ним у Листвена. Мстислав с вечера
исполчил свое войско: поставил северян в средине против варягов Яросла-
вовых, а сам стал с дружиною своею по крылам. Ночь была темная и бурная,
с дождем и грозою; Мстислав сказал дружине: "Пойдем на них"; северяне
сошлись с варягами, и когда варяги уже истомились в битве с северянами,
то Мстислав вдруг напал на них с своею свежею дружиною, битва усилилась:
как блеснет молния, так и осветит оружие; и гроза была велика, и сеча
сильная и страшная, по словам летописи. Наконец, Ярослав побежал с Яку-
ном, князем варяжским; он пришел в Новгород, а Якун пошел за море, поте-
рявши у Листвена и золотую свою луду, или верхнюю одежду. Утром, на дру-
гой день битвы, Мстислав объехал поле и сказал своим: "Как не порадо-
ваться? Вот лежит северянин, вот варяг, а дружина моя цела". Эта дружина
состояла из козар и касогов!
Несмотря на победу, Мстислав не хотел добывать Киева мимо старшего
брата; он послал сказать Ярославу: "Садись в своем Киеве, ты старший
брат, а мне будет та сторона", т. е. восточный берег Днепра. Но Ярослав
не смел идти в Киев на этот зов и держал там своих посадников, а сам жил
в Новгороде. Только в следующем, 1025 году, собравши большое войско,
пришел он в Киев и заключил мир с Мстиславом у Городца; братья разделили
Русскую землю по Днепр, как хотел Мстислав: он взял себе восточную сто-
рону с главным столом в Чернигове, а Ярослав - западную с Киевом. "И на-
чали жить мирно, в братолюбстве, - говорит летопись, - перестала усобица
и мятеж, и была тишина великая в Земле".
В 1032 году умер сын Мстислава, Евстафий, которого имя странно выда-
ется между славянскими именами князей, а в 1035 году умер и сам Мстислав
на охоте. Летописец говорит, что он был дебел телом, красноват лицом, с
большими глазами, храбр на рати, милостив, очень любил дружину, имения,
питья и кушанья не щадил для нее. Видно, что этот князь своим бога-
тырством поразил внимание народа и долго жил в его памяти; ни об одном
из князей в дошедших до нас списках не встречаем мы таких подробностей,
например, о наружном виде.
По смерти Мстислава Ярослав взял всю его волость и был самовластием в
Русской земле, по выражению летописца. Но, видно, Судиславу псковскому
не нравилось, что Ярослав не делится с ним выморочными волостями
братьев, или, по крайней мере, Ярославу казалось, что не нравится: в са-
мый год Мстиславовой смерти Ярослав посадил Судислава в тюрьму во Пско-
ве; летописи прибавляют, что его оклеветали пред старшим братом.
Счастливее был племянник Ярослава Брячислав полоцкий. В 1021 году он
нечаянно напал на Новгород, побрал в плен граждан, взял их имение и по-
шел назад в Полоцку. Но Ярослав узнал о замыслах его, выступил поспешно
из Киева и, настигнув племянника на реке Судомири, обратил его в
бегство, отнявши всех пленников новгородских. Несмотря, однако, на эту
победу, Ярослав видел, что надобно что-нибудь прибавить Брячиславу к его
волости, иначе Новгород никогда не будет безопасен: он дал ему два горо-
да - Витебск и Усвят, если только он не дал их за жену свою, похищенную
известным Эймундом, как говорят скандинавские предания.
Так кончились отношения Ярослава к братьям и племяннику; обратимся
теперь к отношениям внешним. С Скандинавиею продолжалась по-прежнему
тесная связь; враждебных отношений не могло быть: с 1024 года царствовал
в Швеции король Олоф (Schoskonig), которого упрекали тем, что он потерял
завоевание упсальского короля Эриха, сына Эймундова, на восточном берегу
Балтийского моря, в Финляндии, Карелии, Эстляндии, Курляндии. По сканди-
навским преданиям, на дочери этого Олофа, Ингигерде был женат наш Ярос-
лав. По смерти Олофа королем в Швеции был Анунд - Яков, которого все
внимание обращено было на отношения датские и норвежские. Он поддерживал
в Норвегии родственника своего Олофа Святого против могущественного Кну-
та, короля датского и английского; ревность Олофа к распространению
христианства возбудила против него много врагов, и он принужден был бе-
жать из отечества; в изгнании он жил одно время при дворе Ярослава, и
сын его Магнус Добрый был здесь воспитан. Родственник Ингигерды, прие-
хавший с нею в Русь и сделанный посадником венового ее города Альдейга-
борга (быть может, Ладоги), ярл Рагнвальд имел двух сыновей - ярлов
Ульфа и Ейлифа, которые наследовали отцовскую должность; третий сын его
- Стенкиль был королем шведским, равно как и сын последнего Инге, про-
ведший часть своей молодости в России у дяди Ейлифа. К княжению Ярослава
относятся первые положительные известия о столкновениях русских с финс-
