религиями, и опять повторилось предание о проповедниках различных вер и
о выборе лучшей; на этот раз лучшею оказалась не иудейская: европейский
смысл избрал христианство. Предание очень верно выставило также причину
отвержения иудеев Владимиром: когда он спросил у них, где ваша земля, и
они сказали, что бог в гневе расточил их по странам чужим, то Владимир
отвечал: "Как вы учите других, будучи сами отвергнуты богом и расточе-
ны?" Вспомним, как у средневековых европейских народов было вкоренено
понятие, что политическое бедствие народа есть наказание божие за грехи,
вследствие чего питалось отвращение к бедствующему народу.
Магометанство, кроме видимой бедности своего содержания, не могло со-
перничать с христианством по самой отдаленности своей. Христианство было
уже давно знакомо в Киеве вследствие частых сношений с Константинополем,
который поражал руссов величием религии и гражданственности. Бывальцы в
Константинополе после тамошних чудес с презрением должны были смотреть
на бедное русское язычество и превозносить веру греческую. Речи их имели
большую силу, потому что это были обыкновенно многоопытные странствова-
тели, бывшие во многих различных странах, и на востоке, и на западе, ви-
девшие много разных вер и обычаев, и, разумеется, им нигде не могло так
нравиться, как в Константинополе; Владимиру не нужно было посылать бояр
изведывать веры разных народов: не один варяг мог удостоверить его о
преимуществах веры греческой перед всеми другими. Митрополит Иларион,
которого свидетельство, как почти современное, не подлежит никакому сом-
нению, Иларион ни слова не говорит о посольствах для изведывания верно
говорит, согласнее с делом, что Владимир постоянно слышал о Греческой
земле, сильной верою, о величии тамошнего богослужения; бывальцы в Конс-
тантинополе и других разноверных странах могли именно говорить то, что,
по преданию, у летописца говорят бояре, которых Владимир посылал для из-
ведывания вер: "Мы не можем забыть той красоты, которую видели в Конс-
тантинополе; всякий человек, как отведает раз сладкого, уже не будет
после принимать горького; так и мы здесь в Киеве больше не останемся".
Эти слова находили подтверждение и между городскими старцами, и между
теми из бояр Владимира, которые не бывали в Константинополе - у них было
свое туземное доказательство в пользу христианства: "Если бы дурен был
закон греческий, - говорили они, - то бабка твоя Ольга не приняла бы
его; а она была мудрее всех людей". Заметим еще одно обстоятельство:
Владимир был взят из Киева малолетним и воспитан в Новгороде, на севере,
где было сильно язычество, а христианство едва ли знакомо; он привел в
Киев с севера тамошнее народонаселение - варягов, славян новгородских,
чудь, кривичей, всеревностнейших язычников, которые своим прибытием лег-
ко дали перевес киевским язычникам над христианами, что и было причиною
явлений, имевших место в начале княжения Владимирова; но потом время и
место взяли свое: ближайшее знакомство с христианством, с Грециею, прип-
лыв бывальцев в Константинополе должны были ослабить языческую ревность
и склонить дело в пользу христианства. Таким образом, все было готово к
принятию новой веры, ждали только удобного случая: "Подожду еще немно-
го", - говорил Владимир, по свидетельству начального летописца киевско-
го. Удобный случай представился в войне с греками; предание тесно соеди-
няет поход на греков с принятием христианства, хочет выставить, что пер-
вый был предпринят для второго. Владимир спросил у бояр: "Где принять
нам крещение?" Те отвечали: "Где тебе любо". И по прошествии года Влади-
мир выступил с войском на Корсунь. Корсунцы затворились в городе и креп-
ко отбивались, несмотря на изнеможение; Владимир объявил им, что если
они не сдадутся, то он будет три года стоять под городом. Когда эта уг-
роза не подействовала, Владимир велел делать вал около города, но корсу-
няне подкопали городскую стену и уносили присыпаемую русскими землю к
себе в город; русские сыпали еще больше, и Владимир все стоял. Тогда
один корсунянин именем Анастас пустил в русский стан ко Владимиру стре-
лу, на которой было написано: "За тобою, с восточной стороны, лежат ко-
лодцы, от них вода идет по трубе в город, перекопай и перейми ее". Вла-
димир, услыхав об этом, взглянул на небо и сказал: "Если это сбудется, я
крещусь". Известие верно ходу событий: это не первый пример, что князь
языческого народа принимает христианство при условии победы, которую
должен получить с помощию нового божества. Владимир тотчас велел копать
против труб, вода была перенята; херсонцы изнемогли от жажды и сдались.
Владимир вошел в город с дружиною и послал сказать греческим императорам
Василию и Константину: "Я взял ваш славный город; слышу, что у вас сест-
ра в девицах; если не отдадите ее за меня, то и с вашим городом будет то
же, что с Корсунем". Испуганные и огорченные таким требованием, импера-
торы велели отвечать Владимиру: "Не следует христианам отдавать
родственниц своих за язычников; но если крестишься, то и сестру нашу по-
лучишь, и вместе царство небесное, и с нами будешь единоверник; если же
не хочешь креститься, то не можем выдать сестры своей за тебя". Владимир
отвечал на это царским посланным: "Скажите царям, что я крещусь; и уже
прежде испытал ваш закон, люба мне ваша вера и служенье, о которых мне
рассказывали посланные нами мужи". Цари обрадовались этим словам, умоли-
ли сестру свою Анну выйти за Владимира и послали сказать ему: "Крестись,
и тогда пошлем к тебе сестру". Но Владимир велел отвечать: "Пусть те
священники, которые придут с сестрою вашею, крестят меня". Цари послуша-
лись и послали сестру свою вместе с некоторыми сановниками и пресвитера-
ми; Анне очень не хотелось идти: "Иду точно в полон, говорила она, лучше
бы мне здесь умереть"; братья утешали ее: "А что если бог обратит тобою
Русскую землю в покаяние, а Греческую землю избавит от лютой рати; ви-
дишь, сколько зла наделала Русь грекам? И теперь, если не пойдешь, будет
то же". И едва уговорили ее идти. Анна села в корабль, простилась с род-
нею и поплыла с горем в Корсунь, где была торжественно встречена жителя-
ми. В это время, продолжает предание, Владимир разболелся глазами, ниче-
го не мог видеть и сильно тужил; тогда царевна велела сказать ему: "Если
хочешь исцелиться от болезни, то крестись поскорей; если же не крес-
тишься, то и не вылечишься". Владимир сказал на это: "Если в самом деле
так случится, то поистине велик будет бог христианский", и объявил, что
готов к крещению. Епископ корсунский с царевниными священниками, огла-
сив, крестили Владимира, и когда возложили на него руки, то он вдруг
прозрел; удивясь такому внезапному исцелению, Владимир сказал: "Теперь
только я узнал истинного бога!" Видя это, и из дружины его многие крес-
тились. После крещения совершен был брак Владимира с Анною. Все это пре-
дание очень верно обстоятельствам в своих подробностях и потому не может
быть отвергнуто. Прежняя вера была во Владимире поколеблена, он видел
превосходство христианства, видел необходимость принять его, хотя по
очень естественному чувству медлил, ждал случая, ждал знамения; он мог
отправиться и в корсунский поход с намерением креститься в случае удачи
предприятия, мог повторить обещание, когда Анастас открыл ему средство к
успеху, и потом опять медлил, пока увещания царевны Анны не убедили его
окончательно.
Владимир вышел из Корсуня с царицею, взял с собою Анастаса, священни-
ков корсунских, мощи св. Климента и Фива, сосуды церковные, иконы, взял
два медных истукана и четыре медных коня; Корсунь отдал грекам назад в
вено за жену свою, по выражению летописца. По некоторым известиям, в
Корсунь же явился ко Владимиру и митрополит Михаил, назначенный управ-
лять новою русскою церковию, - известие очень вероятное, потому что
константинопольская церковь не могла медлить присылкою этого лица, столь
необходимого для утверждения нового порядка вещей на севере. По возвра-
щении в Киев Владимир прежде всего крестил сыновей своих и людей близ-
ких. Вслед за тем велел ниспровергнуть идолов. Этим должно было присту-
пить к обращению народа, ниспровержением прежних предметов почитания
нужно было показать их ничтожество; это средство считалось самым
действительным почти у всех проповедников и действительно было таковым;
кроме того, ревность новообращенного не могла позволить Владимиру удер-
жать хотя на некоторое время идолов, стоявших на самых видных местах го-
рода и которым, вероятно, не переставали приносить жертвы; притом, если
не все, то большая часть истуканов напоминали Владимиру его собственный
грех, потому что он сам их поставил. Из ниспровергнутых идолов одних
рассекли на части, других сожгли, а главного, Перуна, привязали лошади к
хвосту и потащили с горы, причем двенадцать человек били истукана палка-
ми: это было сделано, прибавляет летописец, не потому, чтобы дерево
чувствовало, но на поругание бесу, который этим идолом прельщал людей:
так пусть же от людей примет и возмездие. Когда волокли идола в Днепр,
то народ плакал; а когда Перун поплыл по реке, то приставлены были люди,
которые должны были отталкивать его от берега, до тех пор пока пройдет
пороги. Затем приступлено было к обращению киевского народа; митрополит
и священники ходили по городу с проповедию; по некоторым, очень вероят-
ным известиям, и сам князь участвовал в этом деле. Многие с радостию
крестились; но больше оставалось таких, которые не соглашались на это;
между ними были двоякого рода люди: одни не хотели креститься не по
Сильной привязанности к древней религии, но по новости и важности дела,
колебались точно так же, как, по преданию, колебался прежде и сам Влади-
мир; другие же не хотели креститься по упорной привязанности к старой
вере; они даже не хотели и слушать о проповеди. Видя это, князь употре-
бил средство посильнее: он послал повестить по всему городу, чтоб на
другой день все некрещеные шли к реке, кто же не явится, будет противни-
ком князю. Услыхав этот приказ, многие пошли охотою, именно те, которые
прежде медлили по нерешительности, колебались, ждали только чего-нибудь
решительного, чтобы креститься; не понимая еще сами превосходства новой
веры пред старою, они, естественно, должны были основывать превосходство
первой на том, что она принята высшими: "Если бы новая вера не была хо-
роша, то князь и бояре не приняли бы ее", - говорили они. Некоторые шли
к реке по принуждению, некоторые же ожесточенные приверженцы старой ве-
ры, слыша строгий приказ Владимира, бежали в степи и леса. На другой
день после объявления княжеского приказа, Владимир вышел с священниками
царицыными и корсунскими на Днепр, куда сошлось множество народа; все
вошли в воду и стояли одни по шею, другие по грудь; несовершеннолетние
стояли у берега, возрастные держали на руках младенцев, а крещеные уже
бродили по реке, вероятно, уча некрещеных, как вести себя во время со-
вершения таинства, а также и занимая место их восприемников, священники
на берегу читали молитвы.
Непосредственным следствием принятия христианства Владимиром и расп-
ространения его в Русской земле было, разумеется, построение церквей:
Владимир тотчас после крещения велит строить церкви и ставить их по тем
местам, где прежде стояли кумиры: так, поставлена была церковь св. Васи-
лия на холме, где стоял кумир Перуна и прочих богов Владимир велел ста-
вить церкви и определять к ним священников также и по другим городам и
приводить людей к крещению по всем городам и селам. Здесь останавливают
нас два вопроса - по каким городам и областям и в какой мере было расп-
ространено христианство при Владимире, и потом - откуда явились при
церквах священнослужители? Есть известия, что митрополит с епископами,
