навстречу; когда оба войска сошлись, то Святослав сунул копьем в древ-
лян, копье пролетело между ушей коня и ударило ему в ноги, потому что
князь был еще ребенок. Свенельд и Асмуд сказали тогда: "Князь уже начал;
потянем, дружина, за князем!" Древляне были побеждены, побежали и затво-
рились по городам. Ольга с сыном пошла на город Искоростень, потому что
здесь убили мужа ее и обступила город. Коростенцы бились крепко, зная,
что они убили князя и потому не будет им милости, когда сдадутся. Целое
лето простояла Ольга под городом и не могла взять его, тогда она приду-
мала вот что сделать: послала сказать в Коростень: "Из чего вы сидите?
Все ваши города сдались мне, взялись платить дань и спокойно теперь об-
рабатывают свои поля, а вы одни хотите лучше помереть голодом, чем сог-
ласиться на дань". Древляне отвечали: "Мы рады были б платить дань, но
ведь ты хочешь мстить за мужа?". Ольга велела им сказать на это: "Я уже
отомстила за мужа не раз: в Киеве и здесь, на тризне, а теперь уже не
хочу больше мстить, а хочу дань брать понемногу и, помирившись с вами,
пойду прочь". Древляне спросили: "Чего же ты хочешь с нас? Ради давать
медом и мехами". Ольга отвечала: "Теперь у вас нет ни меду, ни мехов и
потому требую от вас немного: дайте мне от двора по три голубя, да по
три воробья; я не хочу накладывать на вас тяжкой дани, как делал мой
муж, а прошу с вас мало, потому что вы изнемогли в осаде". Древляне об-
радовались, собрали от двора по три голубя и по три воробья и послали их
к Ольге с поклоном. Ольга велела им сказать: "Вы уже покорились мне и
моему дитяти, так ступайте в свой город, а я завтра отступлю от него и
пойду назад к себе домой". Древляне охотно пошли в город, и все жители
его очень обрадовались, когда узнали Ольгино намерение. Между тем Ольга
раздала каждому из своих ратных людей по голубю, другим - по воробью и
велела, завернув в маленькие тряпочки серу с огнем, привязать к каждой
птице и, как смеркнется, пустить их на волю. Птицы, получив свободу, по-
летели в свои гнезда, голуби по голубятням, воробьи под стрехи, и вдруг
загорелись где голубятни, где клети, где вежи, где одрины, и не было ни
одного двора, где бы не горело, а гасить было нельзя, потому что все
дворы загорелись вдруг. Жители, испуганные пожаром, побежали из города и
были перехватаны воинами Ольги. Таким образом город был взят и выжжен;
старейшин городских Ольга взяла себе; из остальных некоторых отдала в
рабы дружине, других оставила на месте платить дань. Дань наложена была
тяжкая: две части ее шли в Киев, а третья - в Вышгород к Ольге, потому
что Вышгород принадлежал ей.
Таково предание об Ольгиной мести: оно драгоценно для историка, пото-
му что отражает в себе господствующие понятия времени, поставлявшие
месть за убийство близкого человека священною обязанностию; видно, что и
во времена составления летописи эти понятия не потеряли своей силы. При
тогдашней неразвитости общественных отношений месть за родича была под-
вигом по преимуществу: вот почему рассказ о таком подвиге возбуждал все-
общее живое внимание и потому так свежо и украшенно сохранился в памяти
народной. Общество всегда, на какой бы ступени развития оно ни стояло,
питает глубокое уважение к обычаям, его охраняющим, и прославляет, как
героев, тех людей, которые дают силу этим охранительным обычаям. В нашем
древнем обществе в описываемую эпоху его развития обычай мести был имен-
но этим охранительным обычаем, заменявшим правосудие; и тот, кто свято
исполнял обязанность мести, являлся необходимо героем правды, и чем жес-
точе была месть, тем больше удовлетворения находило себе тогдашнее об-
щество, тем больше прославляло мстителя, как достойного родича, а быть
достойным родичем значило тогда, в переводе на наши понятия, быть образ-
цовым гражданином. Вот почему в предании показывается, что месть Ольги
была достойною местию. Ольга, мудрейшая из людей, прославляется именно
за то, что умела изобрести достойную месть: она, говорит предание, по-
дошла к яме, где лежали древлянские послы, и спросила их: "Нравится ли
вам честь?" Те отвечали: "Ох, пуще нам Игоревой смерти!". Предание, сог-
ласно с понятиями времени, заставляет древлян оценивать поступок Ольги:
"Ты хорошо умеешь мстить, наша смерть лютее Игоревой смерти". Ольга не
первая женщина, которая в средневековых преданиях прославляется неумоли-
мою мстительностию; это явление объясняется из характера женщины, равно
как из значения мести в тогдашнем обществе: женщина отличается благочес-
тием в религиозном и семейном смысле; обязанность же мести за родного
человека была тогда обязанностию религиозною, обязанностию благочестия.
Характер Ольги, как он является в предании, важен для нас и в других
отношениях: не в одних только именах находим сходство Ольги с знаменитым
преемником Рюрика, собирателем племен. Как Олег, так и Ольга, отличаются
в предании мудростию, по тогдашним понятиям, т. е. хитростию, ловкостию:
Олег хитростию убивает Аскольда и Дира, хитростию пугает греков, нако-
нец, перехитряет этот лукавейший из народов; Ольга хитростию мстит древ-
лянам, хитростию берет Коростень; наконец, в Царе-граде перехитряет им-
ператора. Но не за одну эту хитрость Олег прослыл вещим, Ольга - мудрей-
шею из людей: в предании являются они также как нарядники, заботящиеся о
строе земском; Олег установил дани, строил города. Ольга объехала всю
землю, повсюду оставила следы своей хозяйственной распорядительности.
Предание говорит, что немедленно после мести над древлянами Ольга с сы-
ном и дружиною пошла по их земле, установляя уставы и уроки: на станови-
ща ее и ловища, т. е. на места, где она останавливалась и охотилась,
указывали еще во времена летописца. Под именем устава должно разуметь
всякое определение, как что-нибудь делать; под именем урока - всякую
обязанность, которую должно выполнять к определенному сроку, будет ли то
уплата известной суммы денег, известного количества каких-нибудь вещей
или какая-нибудь работа. После распоряжений в земле Древлянской Ольга
пошла на север к Новгороду, по реке Мсте установила погосты и дани, по
реке Луге - оброки и дани; ловища ее, говорит летописец, находятся по
всей Земле, везде встречаются следы ее пребывания, места, которые от нее
получили свое имя, погосты, ею учрежденные; так, во времена летописца
показывали ее сани во Пскове, по Днепру и Десне - перевесища, или пере-
возы; село ее Ольжичи существовало также во времена летописца. Мы знаем,
что русские князья в ноябре месяце отправлялись с дружиною к подчиненным
племенам на полюдье и проводили у них зиму: обязанность племен содержать
князя и дружину во время этого полюдья называлась, кажется, оброком.
Обычай полюдья сохранился и после, при тогдашнем состоянии общества это
был для князя единственный способ исполнять свои обязанности относи-
тельно народонаселения, именно суд и расправу; разумеется, что для этого
князь не мог останавливаться при каждом жилье: он останавливался в ка-
ком-нибудь удобном для себя месте, куда окружное народонаселение и позы-
валось к нему для своих надобностей. Естественно, что для большего
удобства эти места княжеской стоянки, гощения, эти погосты могли быть
определены навсегда, могли быть построены небольшие дворы, где могли
быть оставлены княжие приказчики (тиуны), и, таким образом, эти погосты
могли легко получить значение небольших правительственных центров и пе-
редать свое имя округам; впоследствии здесь могли быть построены церкви,
около церквей собирались торги и т. д. Хотя летописец упоминает о распо-
ряжениях Ольги только в земле Древлянской и в отдаленных пределах Новго-
родской области, однако, как видно, путешествие ее с хозяйственною, рас-
порядительною целию обнимало все тогдашние русские владения; по всей
Земле оставила она следы свои, повсюду виднелись учрежденные ею погосты.
Как женщина, Ольга была способнее ко внутреннему распорядку, хо-
зяйственной деятельности; как женщина, она была способнее к принятию
христианства. В 955 году, по счету летописца, вернее в 957, отправилась
Ольга в Константинополь и крестилась там при императорах Константине
Багрянородном и Романе и патриархе Полиевкте. При описании этого события
летописец основывается на том предании, в котором характер Ольги остает-
ся до конца одинаким: и в Константинополе, во дворце императорском, как
под стенами Коростеня, Ольга отличается ловкостию, находчивостию, хит-
ростию; перехитряет императора, как прежде перехитрила древлян. Импера-
тор, говорит предание, предложил Ольге свою руку; та не отреклась, но
прежде требовала, чтоб он был ее восприемником; император согласился, но
когда после таинства повторил свое предложение, то Ольга напомнила ему,
что по христианскому закону восприемник не может жениться на своей
крестнице: "Ольга! ты меня перехитрила!" - воскликнул изумленный импера-
тор и отпустил ее с богатыми дарами. Император Константин Багрянородный
оставил нам описание приемов, сделанных русской княгине при византийском
дворе; церемонии, соблюденные при этих приемах, не могли польстить чес-
толюбию Ольги: в них слишком резко давали чувствовать то расстояние, ко-
торое существовало между особами императорского дома и русскою княгинею;
так, например, Ольге давали место наряду с знатными гречанками, она сама
должна была выгораживаться из их среды, приветствуя императрицу только
легким поклоном, тогда как гречанки падали ниц. Из этих известий о прие-
ме Ольги мы узнаем, что с нею был племянник, знатные женщины, служанки,
послы, гости, переводчики и священник; вычислены и подарки, полученные
Ольгою и ее спутниками: один раз подарили ей с небольшим сорок, в другой
- около двадцати червонцев. Известия о подарках очень важны; они могут
показать нам, как мы должны понимать летописные известия, где говорится
о многих дарах, о множестве золота, серебра и проч.
О побуждениях, которые заставили Ольгу принять христианство и принять
его именно в Константинополе, не находим ничего ни в известных списках
нашей летописи, ни в известиях иностранных. Очень легко могло быть, что
Ольга отправилась в Царь-город язычницею, без твердого еще намерения
принять новую веру, была поражена в Константинополе величием греческой
религии и возвратилась домой христианкою. Мы видим, что везде в Европе,
как на западе, так и на востоке, варвары, несмотря на то, что опустошали
области Империи и брали дань с повелителей обоих Римов, питали всегда
благоговейное уважение к Империи, к блестящим формам ее жизни, которые
так поражали их воображение; таковы бывают постоянно отношения народов
необразованных к образованным. Это уважение варваров к Империи спо-
собствовало также распространению между ними христианства. Не одна на-
дежда корысти могла привлекать нашу Русь в Константинополь, но также и
любопытство посмотреть чудеса образованного мира; сколько дивных расска-
зов приносили к своим очагам бывальцы в Византии. Как вследствие этого
возвышался тот, кто был в Константинополе, и как у других разгоралось
желание побывать там! После этого странно было бы, чтобы Ольга, которая
считалась мудрейшею из людей, не захотела побывать в Византии. Она отп-
равляется туда. Что же прежде всего должно было обратить ее внимание?
Разумеется то, что всего резче отличало греков от Руси - религия; из-
вестно, что греки обыкновенно сами обращали внимание варварских князей и
послов на свою религию, показывали им храмы, священные сокровища; разу-
меется, при этом и основные догматы веры были объясняемы искусными тол-
ковниками. Если многие из мужчин, воинов русских, принимали христианство
в Греции, то нет ничего удивительного, что обратилась к нему Ольга,
во-первых, как женщина, в характере которой было к тому менее пре-
