прежде нежели начинает рассказ о событиях, непосредственно за рассказом
о расселении племен славянских; тут же у него вставлено сказание о путе-
шествии апостола Андрея по этому пути; Аскольд и Дир прямо выпрашиваются
у Рюрика в Грецию и идут известною дорогою. Вот почему и прежде согласи-
лись мы допустить, что варяги-русь, зная начало великого водного пути
ранее прихода Рюрикова, знали и конец его ранее этого времени, что шайки
их давно усаживались на берегах Черного и Азовского морей и оттуда опус-
тошали окрестные страны, на что так ясно указывают свидетельства арабов
и некоторые другие. Но, как видно, до сих пор варяги являлись на великом
водном пути из Балтийского моря в Черное только в виде малочисленных
дружин, искавших службы при дворе императора или мелкой добычи на бере-
гах Империи, без мысли и без средств основать прочное владение в землях,
лежащих по восточному пути. Так, Аскольд и Дир отпросились у Рюрика в
Грецию с родом своим только! Вот почему они не хотели, да и не могли ут-
вердиться нигде по восточному пути до самого того места, начиная с кото-
рого Днепр поворачивает на восток, в степь. Здесь, среди славянского
племени полян, плативших дань козарам, в городке Киеве, Аскольд и Дир
остановились. Как видно, Киев в то время был притоном варягов, всякого
рода искателей приключений, чем впоследствии были Тмутаракань и Берлад;
видно, и тогда, как после, во времена Константина Багрянородного, Киев
был сборным местом для варягов, собиравшихся в Черное море. Аскольд и
Дир здесь остановились, около них собралось много варягов; сюда же, по
некоторым известиям, перебежало из Новгорода много людей, недовольных
Рюриком; Аскольд и Дир стали вождями довольно многочисленной шайки, ок-
рестные поляне должны были подчиниться им; есть известия, что они дра-
лись с степными варварами, с соседними славянскими племенами - древляна-
ми и угличами, с дунайскими болгарами. Если примем известие, что варяги
Аскольд и Дир засели в полянском городке Киеве, то не имеем права отвер-
гать приведенные известия: владелец украинского городка необходимо дол-
жен был вести войны с степными варварами и с окольными славянскими пле-
менами - и прежде более воинственные древляне и УГЛИЧИ ОБижали более по-
койных полян; наконец, столкновения с дунайскими болгарами были естест-
венны по самому пути, которым обыкновенно русь ходила в Грецию. Ставши
вождями довольно многочисленной дружины, Аскольд и Дир вздумали сделать
набег на Византию, исполнить заветную мысль варяга, с какою они отправи-
лись из Новгорода; на 200 ладьях приплыла русь к Царю-граду, но попытка
не удалась: буря, вставшая, по греческим свидетельствам, вследствие чу-
десного заступления богородицы, разбила русские лодки, и немногие из
дружины Аскольдовой возвратились с своими князьями назад в Киев. Вслед
за этим известием византийцы сообщают другое - о принятии христианства
русскими, о посылке к ним епископа из Царя-града; так уже рано обнаружи-
лось значение Киева в нашей истории - следствие столкновений Киевской
Руси с Византиею. Даже прежде еще Аскольдова похода, обыкновенно относи-
мого к 866 году, мы встречаем известия о нападениях руси на греческие
области и о принятии христианства некоторыми из русских вождей: таково
известие, находящееся в житии святого Стефана Сурожского, о нападении на
Сурож русского князя Бравалина и о крещении его там; известие это отно-
сится к началу IX века, подобное же известие находим в жизнеописании
святого Георгия, епископа Амастрийского.
Но владение, основанное варяжскими выходцами в Киеве, не могло иметь
надлежащей прочности, ибо основано было сбродною шайкою искателей прик-
лючений, которые могли храбро драться с соседями, могли сделать набег на
берега Империи, но не могли по своим средствам, да и не имели ввиду ос-
новать какой-нибудь прочный порядок вещей среди племен, живших по вели-
кому водному пути. Это могли сделать только северные князья, имевшие для
того достаточную материальную силу и привязанные к стране прави-
тельственными отношениями к племенам, их призвавшим. В 869 году, по сче-
ту летописца, умер Рюрик, оставив малолетнего сына Игоря, которого отдал
на руки родственнику своему Олегу. Последний как старший в роде, а не
как опекун малолетнего князя, получил всю власть Рюрика и удерживал ее
до конца жизни своей. Если Рюрик уже сделал шаг вперед на юг по восточ-
ному пути, перейдя из Ладоги в Новгород, то преемник его двинулся гораз-
до далее и дошел до конца пути. Движение это было, однако, довольно мед-
ленно: три года, по счету летописца, пробыл Олег в Новгороде до выступ-
ления в поход на юг; потом он двинулся по водному восточному пути, соб-
равши войско из варягов и из всех подвластных ему племен - чуди, славян
(ильменских), мери, веси, кривичей. Это обстоятельство есть самое важное
в нашей начальной истории. Мы видели, что варягам давно был известен ве-
ликий водный путь из Балтийского моря в Черное, давно ходили они по нем,
но ходили малыми дружинами, не имели ни желания, ни средств утвердиться
на этом пути, смотрели на него, как на путь только, имея ввиду другую
цель. Но вот на северном конце этого пути из нескольких племен составля-
ется владение, скрепленное единством власти; повинуясь общему историчес-
кому закону, новорожденное владение вследствие сосредоточения своих сил
чрез единство власти стремится употребить в дело эти силы, подчинить
своему влиянию другие общества, другие племена, менее сильные. Князь се-
верного владения выступает в поход, но это не вождь одной варяжской шай-
ки, дружины - в его руках силы всех северных племен; он идет по обычному
варяжскому пути, но идет не с целию одного грабежа, не для того только,
чтобы пробраться в Византию; пользуясь своею силою, он подчиняет себе
все встречающиеся ему на пути племена, закрепляет себе навсегда все на-
ходящиеся на нем места, города, его поход представляет распространение
одного владения на счет других, владения сильного на счет слабейших. Си-
ла северного князя основывается на его правительственных отношениях к
северным племенам, соединившимся и призвавшим власть, - отсюда видна вся
важность призвания, вся важность тех отношений, которые утвердились на
севере между варяжскими князьями и призвавшими племенами.
Перешедши волок и достигши Днепра, Олег утверждается в земле днеп-
ровских кривичей, закрепляет себе их город Смоленск, сажает здесь своего
мужа, разумеется, не одного, но с дружиною, достаточною для удержания за
собой нового владения. Из Смоленска Олег пошел вниз по Днепру, пришел в
землю северян, взял город их Любеч и прикрепил его к своему владению,
посадив и здесь мужа своего. Как достались Олегу эти города, должен ли
был он употреблять силу или покорились они ему добровольно - об этом
нельзя ничего узнать из летописи. Наконец, Олег достиг Киева, где княжи-
ли Аскольд и Дир; здесь, по преданию, он оставил большую часть своих ло-
док назади, скрыл ратных людей на тех лодках, на которых подплыл к Кие-
ву, и послал сказать Аскольду и Диру, что земляки их, купцы, идущие в
Грецию от Олега и княжича Игоря, хотят повидаться с ними. Аскольд и Дир
пришли, но тотчас же были окружены ратными людьми, повыскакавшими из ло-
док; Олег будто бы сказал киевским князьям: "Вы не князья, ни роду кня-
жеского, а я роду княжеского" и, указывая на вынесенного в это время
Игоря, прибавил: "Вот сын Рюриков". Аскольд и Дир были убиты и погребены
на горе. Разумеется, историк не имеет обязанности принимать предание с
теми подробностями, в тех чертах, в каких оно достигло до первого лето-
писца и записано им. В этом предании видно как будто намерение оправить
Олега, дать северным князьям Рюрикова рода право на владение Киевом, где
сели мужи Рюрика, не князья, не имевшие права владеть городом независи-
мо. Олег представлен не завоевателем, но только князем, восстановляющим
свое право, право своего рода, нарушенное дерзкими дружинниками. Быть
может, само предание о том, что Аскольд и Дир были члены дружины Рюрико-
вой, явилось вследствие желания дать Рюрикову роду право на Киев. В не-
которых списках летописи встречаем также подробности о неприязненных от-
ношениях Аскольда и Дира к Рюрику: так, есть известие, что они по неудо-
вольствию оставили северного князя, не давшего им ни города, ни села,
что потом, утвердясь в Киеве, воевали полочан и наделали им много зла
очень вероятно, что они могли нападать на южные, ближайшие к ним пределы
владений Рюриковых, Также замечено было уже известие о бегстве новгород-
цев, недовольных Рюриком, в Киев к Аскольду и Диру.
Как бы то ни было, убив Аскольда и Дира, Олег утвердился в Киеве,
сделал его своим стольным городом; по свидетельству летописца, Олег ска-
зал, что Киев должен быть "матерью городам русским". Понятно в смысле
предания, что Олег не встретил сопротивления от дружины прежних вла-
дельцев Киева: эта дружина и при благоприятных обстоятельствах была бы
не в состоянии померяться с войсками Олега, тем более, когда так мало ее
возвратилось из несчастного похода греческого; часть ее могла пристать к
Олегу, недовольные могли уйти в Грецию. Понятно также, почему Олег ос-
тался в Киеве: кроме приятности климата, красивости местоположения и бо-
гатства страны сравнительно с севером, тому могли способствовать другие
обстоятельства. Киев, как уже было замечено, находится там, где Днепр,
приняв самые большие притоки свои справа и слева, Припять и Десну, пово-
рачивает на восток, в степи - жилище кочевых народов. Здесь, следова-
тельно, должна была утвердиться главная защита, главный острог нового
владения со стороны степей; здесь же, при начале степей, должно было
быть и, вероятно, было прежде сборное место для русских лодок, отправ-
лявшихся в Черное море. Таким образом два конца великого водного пути,
на севере со стороны Ладожского озера и на юге со стороны степей, соеди-
нились в одном владении. Отсюда видна вся важность этого пути в нашей
истории: по его берегам образовалась первоначальная Русская госу-
дарственная область; отсюда же понятна постоянная тесная связь между
Новгородом и Киевом, какую мы видим впоследствии; понятно, почему Новго-
род всегда принадлежал только старшему князю, великому князю киевскому.
Первым делом Олега в Украйне было построение городов, острожков,
сколько для утверждения своей власти в новых областях, столько же и для
защиты со стороны степей. Потом нужно было определить отношения к старым
областям, к племенам, жившим на северном конце водного пути, что было
необходимо вследствие нового поселения на юге; главная форма, в которой
выражались отношения этих племен к князю, была дань, и вот Олег уставил
дани славянам (ильменским), кривичам и мери; новгородцы были особо обя-
заны платить ежегодно 300 гривен для содержания наемной дружины из варя-
гов, которые должны были защищать северные владения. Сперва, как видно,
эта стража состояла исключительно из варягов, потом, когда эта исключи-
тельность исчезла, то вместо варягов встречаем уже общее название гри-
дей, наемная плата увеличивалась по обстоятельствам: так, после раздава-
лась гридям уже тысяча гривен вместо трехсот; прекратилась эта выдача
денег со смертию Ярослава I, вероятно, потому, что с этого времени нов-
городцы не могли более опасаться нападений ни с которой стороны, а, мо-
жет быть, также между ними и князьями сделаны были другого рода распоря-
жения относительно внешней защиты.
Построив города и установив дани у племен северных, Олег, по преда-
нию, начинает подчинять себе другие племена славянские, жившие к востоку
и западу от Днепра. Прежде всего Олег идет на древлян, у которых давно
шла вражда с полянами; древляне не поддались добровольно русскому князю,
их нужно было примучить, чтобы заставить платить дань, которая состояла
