этого Рогволода Рогнеда была сговорена за Ярополка. Владимир, чтоб скло-
нить полоцкого державца на свою сторону, чтобы показать, что последний
ничего не потеряет, если киевский князь будет низложен, послал и от себя
свататься также за дочь Рогволодову. Летописец говорит, что Рогволод в
таких затруднительных обстоятельствах отдал дело на решение дочери, и
Рогнеда отвечала, что она не хочет выйти замуж за сына рабы, т. е. Вла-
димира, но хочет за Ярополка. Когда отроки Владимира пересказали ему
Рогнедин ответ, то он собрал большое войско из варягов, новгородцев, чу-
ди и кривичей и пошел на Полоцк. Здесь мы видим опять не набег дружины,
не одних варягов, но поход, в котором участвовали, как в походе Олега,
все северные племена. В то время, когда Рогнеду готовились вести за Яро-
полка, Владимир напал на Полоцк, убил Рогволода с двумя сыновьями, и же-
нился на Рогнеде. При этом случае в некоторых списках летописи находим
известие, что виновником всех предприятий был Добрыня, дядя Владимиров,
что он посылал сватать Рогнеду за Владимира; он после гордого отказа по-
лоцкой княжны повел племянника и войско против Рогволода, позором отомс-
тил Рогнеде за ее презрительный отзыв о матери Владимира, убил ее отца и
братьев. В самом деле, странно было бы предположить, чтоб Владимир, бу-
дучи очень молод, по прямому указанию предания, мог действовать во всем
самостоятельно при жизни Добрыни, своего воспитателя и благодетеля, по-
тому что, как мы видели, он ему преимущественно был обязан новгородским
княжением. Итак, говоря о действиях Владимира, историк должен предпола-
гать Добрыню. О характере Добрыни мы имеем право заключать по некоторым
указаниям летописи: видно, что это был старик умный, ловкий, реши-
тельный, но жесткий; на его жесткость указывает приведенное свиде-
тельство о поступке с Рогнедою и отцом ее; сохранилось также известие об
его жестоких, насильственных поступках с новгородцами при обращении их в
христианство, следовательно, если замечается жестокость и насильствен-
ность в поступках молодого Владимира, то мы никак не можем приписывать
это одному его характеру, не обращая внимания на влияние Добрыни. Что же
касается до поступка Добрыни с Рогволодом и его дочерью, то он очень по-
нятен: Рогнеда, отказывая Владимиру, как сыну рабы, оскорбила этим
сколько его, столько же и Добрыню, которого сестра была именно эта раба,
через нее он был дядя князю; словами Рогнеды была преимущественно опозо-
рена связь, родство Владимира с Добрынею, и вот последний мстит за этот
позор жестоким позором.
О дальнейшей судьбе Рогнеды народная память сохранила следующее пре-
дание. Когда Владимир утвердился в Киеве, то набрал себе много других
жен, а на Рогнеду не обращал внимания. Рогнеда не могла перенести такого
поведения мужа, тем более что по самому происхождению своему имела право
если не на исключительность, то по крайней мере на первенство. Однажды,
когда Владимир пришел к ней и заснул, она хотела зарезать его ножом, но
он вдруг проснулся и схватил ее за руку; тут она начала ему говорить:
"Уж мне горько стало: отца моего ты убил и землю его полонил для меня, а
теперь не любишь меня и младенца моего". В ответ Владимир велел ей
одеться во все княжеское платье, как была она одета в день свадьбы сво-
ей, сесть на богатой постели и дожидаться его - он хотел прийти и убить
жену. Рогнеда исполнила его волю, но дала обнаженный меч в руки сыну
своему Изяславу и наказала ему: "Смотри, когда войдет отец, то ты высту-
пи и скажи ему: разве ты думаешь, что ты здесь один?" Владимир, увидав
сына и услышав его слова, сказал: "А кто ж тебя знал, что ты здесь?",
бросил меч, велел позвать бояр и рассказал им все как было. Бояре отве-
чали ему: "Уж не убивай ее ради этого ребенка, но восстанови ее отчину и
дай ей с сыном". Владимир построил город и дал им, назвав город Изяслав-
лем. С тех пор, заключает предание, внуки Рогволодовы враждуют со внука-
ми Ярославовыми.
Из Полоцка Владимир двинулся с большим войском на Ярополка; тот не
был в состоянии сопротивляться ему, и затворился в Киеве, а Владимир
окопался на Дорогожичи, между Дорогожичем и Капичем. Это бессилие Яро-
полка легко объяснить: храбрая дружина ушла с Святославом в Болгарию,
много ли возвратилось с Свенельдом? Ярополк мог и с малою дружиною одер-
жать верх в сшибке с еще меньшею дружиною брата своего Олега, но ему
нельзя было выйти с нею против войска Владимирова, которое летописец не
один раз называет многочисленным, состоявшим из наемных варягов и север-
ных племен. Притом известно, что народонаселение наших древних областей
неохотно принимало участие в княжеских усобицах; далее, надобно заме-
тить, что северное народонаселение - новгородцы, чудь и кривичи, которо-
го ратники были под знаменами Владимира, сражалось за этого князя по тем
же побуждениям, по каким после новгородцы с таким усердием отстаивали
Ярослава против Святополка; Владимир был их князь, у них выросший; с его
низложением они должны будут опять подчиниться посадникам Ярополка; но
возвращение последних не могло быть выгодно для новгородцев, ибо трудно
предположить, чтобы Владимир выгнал их без ведома и согласия последних,
которые поэтому не могли быть в приязненных отношениях к киевскому кня-
зю; заметим еще и то, что северное народонаселение - новгородцы, чудь и
кривичи - издавна было гораздо теснее соединено между собою, чем южное;
мы видим эти племена действующими заодно при изгнании варягов, в призва-
нии князей, следовательно, имеем право думать, что они относительно яс-
нее понимали свои выгоды и дружнее могли отстаивать своего князя, чем
племена южные, недавно только оружием князей приведенные в некоторую
связь и зависимость от одной общей власти. Итак Ярополк, будучи не в
состоянии биться с Владимиром в чистом поле, затворился в Киеве с людьми
своими и с Блудом, воеводою. Этот Блуд является главным советником кня-
зя, главным действователем во время события; князь беспрекословно испол-
няет его внушения, что и понятно, если вспомним возраст Ярополка, если
вспомним, что и при Владимире роль Блуда исполнял Добрыня. Следова-
тельно, Владимиру или Добрыне нужно было иметь дело с Блудом, а не с
Ярополком. И вот Блуд от имени новгородского князя получил предложение
покинуть Ярополка, предать его младшему брату. Переманить Блуда можно
было только обещанием, что он ничего не потеряет, что и при Владимире он
будет иметь такое же значение, какое имел при Ярополке, т. е. значение
наставника, отца при молодом князе; Владимир велел сказать ему: "Помоги
мне; если я убью брата, то ты будешь мне вместо отца и получишь от меня
большую честь". В летописи помещены тут же слова Владимира, в которых он
оправдывает поведение свое относительно брата: "Не я, говорит он, начал
избивать братию, но он, я пришел на него, побоявшись такой же участи".
Блуд велел отвечать Владимиру, что он будет всем сердцем помогать ему.
Летописец старается сложить всю вину на Блуда. По его рассказу, Блуд
стал обманывать Ярополка, беспрестанно ссылаясь с Владимиром, советуя
ему приступать к городу, а сам придумывал, как бы убить Ярополка; но
посредством граждан нельзя было убить его. Тогда Блуд замыслил погубить
князя лестью: он не пускал его на вылазки из города и говорил: "Киевляне
ссылаются с Владимиром, зовут его на приступ, обещаются предать тебя
ему; побеги лучше за город". Ярополк послушался, выбежал из Киева и зат-
ворился в городе Родне, на устье реки Рси. Владимир вошел в Киев и оса-
дил Ярополка в Родне, где сделался большой голод, так что надолго оста-
лась пословица: "Беда, как в Родне". Тогда Блуд начал говорить Ярополку:
"Видишь, сколько войска у брата твоего? Нам их не перебороть, мирись с
братом". Ярополк согласился и на это, а Блуд послал сказать Владимиру:
"Твое желание сбылось: приведу к тебе Ярополка, а ты распорядись, как бы
убить его". Владимир, получивши весть, вышел на отцовский теремный двор
и сел тут с дружиною, а Блуд начал посылать Ярополка: "Ступай к брату и
скажи ему: что мне дашь, то и возьму". Ярополк пошел, хотя один из дру-
жины, именем Варяжко, говорил ему: "Не ходи, князь, убьют тебя; беги
лучше к печенегам и приведи от них войско". Но Ярополк не послушал его,
пошел к Владимиру и как стал входить в двери, то два варяга прокололи
его мечами, а Блуд затворил двери и не дал своим идти за ним. Так был
убит Ярополк. Варяжко, видя, что князь убит, бежал с двора к печенегам и
много раз приходил с ними на Владимира, так что тот едва успел перезвать
его к себе, поклявшись не делать ему никакого зла. Следовательно, из на-
чальной киевской летописи оказывается, что Владимир был одолжен своею
победою, во-первых, тому, что Ярополк не имел достаточно войска, чтобы
стать против него в чистом поле: во-вторых, измене Блуда, который, стра-
щая князя вероломством киевлян, не пускал его на вылазки и потом угово-
рил совершенно оставить Киев.
При рассказе об этом событии нельзя умолчать об известном отрывке из
Иоакимовой новгородской летописи, сохраненном у Татищева; не заключая в
себе никакого противоречия начальной Киевской летописи, летопись Иоаки-
мова главною причиною Владимирова торжества выставляет борьбу христи-
анства с язычеством; если бы даже это объяснение было выдумано, то и
тогда нужно было бы упомянуть о нем, как о догадке, очень остроумной и
вероятной. Известно, что отец Владимира Святослав по своему характеру не
мог склониться на увещания св. Ольги и что поклонники Христа при нем
подвергались ругательствам от поклонников Перуна, хотя собственно гоне-
ния не было. Но во время греческой войны, по свидетельству Иоакима, Свя-
тослав переменил свое поведение относительно христиан: поверив внушениям
окружавших его язычников, будто виновниками неудач военных были христиа-
не, находившиеся в дружине, князь воздвиг на них гонение, причем не по-
щадил даже своего брата Глеба и послал в Киев приказ разорить христианс-
кие храмы. Но, отказавшись от принятия христианства сам, Святослав между
тем осгавил сыновей своих при бабке-христианке; ясно, какие внушения
должны были получить от нее молодые князья. В Иоакимовской летописи чи-
таем, что Ярополк был кроток и милостив, любил христиан и если сам не
крестился, боясь народа, то по крайней мере другим не препятствовал. Те,
которые при Святославе ругались над христианством, естественно, не люби-
ли князя, приверженного к враждебной религии: этим нерасположением к
Ярополку воспользовался Владимир (т. е. Добрыня) и успел отнять жизнь и
владение у брата. Ярополк, по словам Иоакимовой летописи, послал увеще-
вать брата к миру и вместе войско в землю Кривскую. Владимир испугался и
хотел было уже бежать к Новгороду, но дядя его Добрыня, зная, что Яро-
полк нелюбим язычниками, удержал племянника и послал в Ярополков стан с
дарами к воеводам, перезывая их на сторону Владимира. Воеводы обещали
передаться и исполнили свое обещание в битве при реке Друче, в трех днях
пути от Смоленска. Последующие события описаны, согласно с начальной Ки-
евской летописью.
Если мы примем во внимание рассказ Иоакимовской летописи, то нам
объяснится поведение Владимира в первые годы его княжения: торжество
Владимира было торжеством языческой стороны над христианскою, вот почему
новый князь ознаменовывает начало своего правления сильною ревностью к
язычеству, ставит кумиры на высотах киевских; дядя его Добрыня поступает
точно так же в Новгороде. Судя по выражениям летописца, никогда в Русс-
кой земле не было видно такого гнусного идолослужения, хотя, как кажет-
ся, не следует принимать этих выражений буквально: начал княжить Влади-
мир в Киеве один, говорит летописец, и поставил кумиры на холме, вне
двора теремного, Перуна деревянного, а голова у него серебряная, ус зо-
