определенную сумму денег; после, как видно, этот отряд уже перестал на-
бираться из варягов или по крайней мере исключительно из них и слывет
под именем "гридей"; по скандинавским сагам известно, что изгнанник Олаф
был у киевского князя начальником войска, посылаемого для защиты границ;
такое значение имел, вероятно, ярл Рагнвальд на севере при Ярославе.
Войска в битвах располагались обыкновенно тремя отделениями; большой
полк, или чело, и два крыла; в челе ставили варягов-наемников; если не
было наемников, то земские полки, а дружину - по крылам, сохраняя ее для
решительного нападения. Когда река разделяла враждебные войска и ни одно
из них не хотело первое переправиться, то употреблялись поддразнивания:
так, Святополков воевода поддразнивал новгородцев, воевода Ярославов -
польского Болеслава. Перед выступлением в поход трубили. Войска сходи-
лись (сступались) и расходились по несколько раз в битвах, в ожесточен-
ных схватках брали друг друга за руки и секлись мечами. Было в обычае
решать войны единоборством; боролись в собственном смысле слова, без
оружия, схватывали друг друга руками и старались задушить противника или
повалить, ударить им о землю. Естественно, что в пустынной, малонаселен-
ной стране, наполненной непроходимыми лесами, болотами, озерами, реками,
самый удобный путь для войск был водный; водою ходили на ближайшие пле-
мена славянские, на греков, на болгар, на мазовшан. Если говорится, что
Святослав ходил в поход без возов, то разумеется, что в сухопутных похо-
дах обыкновенно возили возы с припасами и шатрами, потому что один Свя-
тослав с своими богатырями спал на открытом воздухе, подостлавши под се-
бя конский потник и положивши седло под голову. Когда в поход шли на
лодьях по рекам, то лошадей не брали, а конница, обыкновенно наемная,
шла берегом; в сухопутных походах употреблялись лошади. Святослав спал
на конском потнике, клал седло в головы, следовательно, он ходил в поход
на лошади, равно как и вся дружина его; иначе трудно объяснить ту быст-
роту, с какою он, по летописцу, ходил на врагов. Во время сражения Яро-
полка с Олегом дрались на лошадях. В 1042 году Владимир Ярославич ходил
на ямь на лошадях же. Но при этом очень вероятно, что русские, привыкши
ходить в лодьях и биться пеши, не были отличными всадниками, как свиде-
тельствуют византийцы. О трудностях сухопутных походов можно судить по
тому, что нужно было гораздо заранее исправлять дороги и мостить мосты.
Города брали с большим трудом, обыкновенно принуждали к сдаче голодом
или хитростию: Ольга целый год стояла под Коростеном и взяла его только
хитростию; Владимир осадил Ярополка в Родне, но не брал города, а пола-
гался на голод и предательство Блуда. Владимир не мог взять Корсуня,
грозился стоять три года и принудил жителей к сдаче, отнявши у них воду.
Только раз Святославу удалось взять копьем (приступом) Переяславец Ду-
найский. Оружие состояло из мечей, копий, стрел, ножей, сабель, броней,
щитов. Об камнестрельных машинах упоминает Иоакимова летопись в рассказе
о сражении новгородцев с Добрынею при Владимире; но византийцы также
упоминают о них. Употреблялись при войске знамена, или стяги.
Обратимся к остальному народонаселению, городскому и сельскому. Мы
видели, что прежние города славянских племен были не иное что, как ого-
роженные села, жители которых занимались земледелием. Это занятие всего
более способствует сохранению родового быта: по смерти общего родона-
чальника сыновьям его и внукам выгодно поддерживать родовую связь, чтоб
соединенными силами обрабатывать землю. Как же скоро среди народонаселе-
ния являются другие промыслы, мена, торговля, как скоро для членов рода
является возможность избирать то или другое занятие по своим склоннос-
тям, является возможность посредством собственной, самостоятельной дея-
тельности приобресть больше других членов рода, то с тем вместе необхо-
димо должно являться стремление выделиться из рода для самостоятельной
деятельности; следовательно, если в конце описываемого периода мы видим
различные занятия, торговлю в городах, то необходимо должны предположить
ослабление родового быта. Различие занятий и мена условливались уже тем,
что среди городов явился новый элемент народонаселения - воинские отря-
ды, дружины князей; в некоторых городах поселились князья, в других -
мужи княжие с воинскими отрядами; этот приплыв народонаселения с
средствами к жизни, но не промышленного само по себе, необходимо должен
был породить торговлю и промышленность. Но заметим, что мы говорим все
это о городах и именно о таких, где наиболее развивалась промышленность
и торговля, в селах же и городах, сохранявших по-прежнему характер ого-
роженных сел, без всякого сомнения, формы прежнего быта удерживались еще
очень и очень долго. Ослаблению родового быта в новых городах, построен-
ных князьями, содействовало то, что эти города обыкновенно наполнялись
народонаселением, собранным из разных мест, преимущественно с севера;
переселенцы эти были вообще доступнее для принятия новых форм быта, но-
вых условий общественной жизни, чем живущее рассеянно, отдельными родами
сельское народонаселение; в городах сталкивались чужеродцы, для которых
необходимы были новые правительственные отношения, новая гражданская
связь. Наконец, ослаблению и падению родового быта в городах вообще
должно было много содействовать новое военное деление на десятки и сот-
ни, над которыми поставлялись независимые от родовых старшин начальники
- десятские, сотские; что эти начальники сохраняли свое влияние и во
время мира, доказательством служит важное влияние, гражданское значение
тысяцкого; эти новые формы соединения, новые чисто гражданские отношения
необходимо должны были наносить удар старым нормам быта. Появление горо-
да пробуждало жизнь и в ближайшем к нему сельском народонаселении: в го-
роде образовывался правительственный центр, к которому должно было тя-
нуть окружное сельское народонаселение; сельчане, которые прежде раз в
год входили в сношения с княжескою властию при платеже дани, теперь вхо-
дили в сношения с нею гораздо чаще, потому что в ближайшем городе сидел
муж княж, посадник; потом как скоро городское народонаселение получило
другой характер, чем прежде, то между ним и окружным сельским народона-
селением необходимо должна была возникнуть торговля вследствие различия
занятий. С другой стороны, подле городов начали появляться села с наро-
донаселением иного рода: князья, их дружинники и вообще горожане стали
выводить деревни, населяя их рабами, купленными или взятыми в плен, так-
же наймитами. Прибавим, что сосредоточению народонаселения около городов
способствовало также церковное управление, учреждение в городах епис-
копских кафедр, которым были подведомственны все церкви в окружности.
Так посредством городов, этих правительственных колоний, наносился удар
родовой особности, в какой прежде жили племена, и вместо племенных наз-
ваний в конце периода мы встречаем уже областные, заимствованные от
главных городов. Города в описываемый период упоминаются следующие: Нов-
город, Ладога, Белозерск, Изборск, Псков, Юрьев, Ростов, Ярославль, Му-
ром, Суздаль, Смоленск, Полоцк, Любеч, Чернигов, Листвен, Городец, Пере-
яславль, Родня, Вышгород, Белгород, Василев, Витичев, Искоростень, Ов-
руч, Туров, Владимир Волынский, Курск, Тмутаракань, Перемышль, Червен и
другие безыменные. Из этих городов Псков, Юрьев, Владимир Волынский,
Ярославль достоверно построены князьями; многие из остальных, по всей
вероятности, построены также ими; нет сомнения, что и, кроме означенных
городов, некоторые, встречающиеся в позднейших известиях, получили нача-
ло в описываемый период.
В противоположность князю все остальное народонаселение носило назва-
ние смердов. В Русской Правде все княжеское, княжие люди, княжая
собственность постоянно противополагается смердьему. Но как в названии
мужа и дружины, так и в названии смерда мы не можем с самого начала ис-
кать точности, определенности; смерд означал простого человека и, следо-
вательно, это название могло употребляться относительно ко всякому выс-
шему разряду; так, смерд противополагается мужу княжому; так, сельское
народонаселение под именем смердов противополагается городскому. В про-
тивоположность мужу княжому простой человек назывался также людин. Вооб-
ще сельское народонаселение в описываемое время считалось ниже городско-
го; это прямо видно из свидетельства о том) как Ярослав оделял своих во-
инов после победы над Святополком; старостам (сельским) дал по 10 гри-
вен, смердам - по гривне, а новгородцам всем - по десяти: сельский ста-
роста приравнен к простому горожанину. Подле свободных людей, горожан и
сельчан, находим ряд людей зависимых. Первая степень зависимости было
закупничество или наймитство. Закупнем или наймитом назывался работник,
нанимавшийся на известный срок и за известную плату, которую, как видно,
он получал вперед, в виде займа. Если наймит бежал от господина до сро-
ка, то становился за это ему полным (обельным) холопом, обелью. Наймит
был обязан платить господину за всякий вред в хозяйстве, причиненный его
нерадением; господин мог бить наймита за вину; но если прибьет без вины,
то платит за обиду, как свободному, наймит в этом случае волен идти к
князю или судьям жаловаться. Если бы господин вздумал продать наймита
как обель, то наймит получал полную свободу без обязанности выплатить
господину взятое вперед, а последний должен был еще платить за обиду оп-
ределенную сумму. За преступления наймита пред правительством отвечал
господин, причем закупень становился ему обельным холопом. Полное или
обельное холопство проистекало, кроме того, следующими способами: рожде-
нием от холопа; если кто купит холопа за какую бы то ни было цену, хотя
бы даже за полгривну, поставит свидетелей при купле и отдаст деньги пред
самим холопом; если кто женится на рабе без ряду, без условий с господи-
ном ее, то поступает к последнему в полные холопы, если же женится с ус-
ловиями, то они имеют силу; если кто пойдет к кому в тиуны или ключники
также без ряду; наконец, невозможность заплатить долг вела должника так-
же в рабство к заимодавцу. Значение холопа увеличивалось, смотря по зна-
чению господина и по той пользе, какую он ему приносил: так, за убийство
сельского старосты или тиуна княжеского и боярского платилось по 12 гри-
вен, за простого холопа, равно как за холопа, принадлежащего простому
человеку, смерду, платилось только пять гривен; за ремесленника и за ре-
месленницу, за пестуна и за кормилицу платилось опять 12 гривен, за жен-
щину-рабу - шесть. За вред, причиненный холопом, отвечал господин; если
холоп осмеливался бить свободного человека, то, по уставу Ярославову,
лишался жизни. В Русской Правде находим положение, что за убийство чужо-
го холопа без вины убийца платил господину цену убитого, а князю - 12
гривен продажи, пени, как за всякую порчу, истребление чужой собствен-
ности; как видно, господин имел право безнаказанно убить своего холопа,
как безнаказанно мог истребить всякую другую свою собственность. Произ-
ведения или приобретения раба составляли собственность его господина.
Холоп не мог быть свидетелем при следствии дела; при нужде позволялось
сослаться на закупа. Кроме означенных состояний, встречаем еще особый
разряд людей под именем изгоев. Из одного позднейшего свидетельства уз-
наем, какие люди принадлежали к этому разряду: сын священника, не умею-
щий грамоте, холоп, выкупившийся из холопства, наконец, задолжавший ку-
пец. Из этого видим, что изгоем вообще был человек, почему-либо немогу-
щий оставаться в прежнем состоянии и не примкнувший еще ни к какому но-
вому.
Князья были призваны для правды вследствие того, что особные роды не
