кому, весь Псков кланяется от мала и до велика: и попы, и чернецы, и
черницы, и сироты, и вдовы, и жены, и малые дети". Услыхав, что Алек-
сандр уехал изо Пскова, Калита заключил с псковичами мир вечный по ста-
рине, по отчине и по дедине, после чего митрополит Феогност с новгородс-
ким владыкою благословили посадника и весь Псков (1329 г.).
Полтора года пробыл Александр в Литве и, когда гроза приутихла, возв-
ратился к жене во Псков, жители которого приняли его с честию и посадили
у себя на княжении. Десять лет спокойно княжил Александр во Пскове, но
тосковал по своей родной Твери: Псков по формам своего быта не мог быть
наследственным княжеством для сыновей его; относительно же родной облас-
ти он знал старый обычай, по которому дети изгнанного князя не могли на-
деяться на наследство; по словам летописи, Александр рассуждал так: "Ес-
ли умру здесь, то что будет с детьми моими? все знают, что я выбежал из
княжества моего и умер на чужбине: так дети мои будут лишены своего кня-
жества". В 1336 году Александр послал в Орду сына Феодора попытаться,
нельзя ли как-нибудь умилостивить хана, и, узнавши, что есть надежда на
успех, в 1337 году отправился сам к Узбеку. "Я сделал много зла тебе, -
сказал он хану, - но теперь пришел принять от тебя смерть или жизнь, бу-
дучи готов на все, что бог возвестит тебе". Узбек сказал на это окружав-
шим: "Князь Александр смиренною мудростию избавил себя от смерти" - и
позволил ему занять тверской стол; князь Константин Михайлович волею или
неволею уступил княжество старшему брату.
Но возвращение Александра служило знаком к возобновлению борьбы между
Москвою и Тверью: скоро встречаем в летописи известие, что тверской
князь не мог поладить с московским, и не заключили они между собою мира.
Еще прежде видим, что бояре тверские отъезжают от Александра к московс-
кому князю. Спор мог кончиться только гибелью одного из соперников, и
Калита решился предупредить врага: в 1339 году он отправился с двумя сы-
новьями в Орду, и вслед за этим Александр получил приказ явиться туда
же: зов этот последовал думою Калиты, говорит летописец. Александр уже
знал, что кто-то оклеветал его пред ханом, который опять очень сердит на
него, и потому отправил перед собою сына Феодора, а за ним уже отправил-
ся сам по новому зову из Орды. Феодор Александрович встретил отца и
объявил ему, что дела идут плохо; проживши месяц в Орде, Александр узнал
от татар - приятелей своих, что участь его решена. Узбек определил ему
смерть, назначили и день казни. В этот день, 29 октября, Александр встал
рано, помолился и, видя, что время проходит, послал к ханше за вестями,
сел и сам на коня и поехал по знакомым разузнавать о своей участи, но
везде был один ответ, что она решена, что он должен ждать в этот самый
день смерти, дома его ждал его посланный от ханши с тою же вестию. Алек-
сандр стал прощаться с сыном и боярами, сделал распоряжение насчет кня-
жества своего, исповедался, причастился; то же самое сделали и сын его
Феодор и бояре, потому что никто из них не думал остаться в живых. Ждали
после того недолго: вошли отроки с плачем и объявили о приближении
убийц; Александр вышел сам к ним навстречу - и был рознят по составам
вместе с сыном. Калита еще прежде уехал из Орды с великим пожалованием и
с честию; сыновья его возвратились после смерти Александровой, приехали
в Москву с великою радостию и веселием, по словам летописи. Тверской
стол перешел к брату Александрову, Константину Михайловичу, который на-
зывается собирателем и восстановителем Тверской волости после татарского
опустошения.
Мы видели, что князья хорошо понимали, к чему поведет усиление одного
княжества на счет других при исчезновении родовых отношений, и потому
старались препятствовать этому усилению, составляя союзы против сильней-
шего. Что предугадывали они, то и случилось: московский князь, ставши
силен и без соперника, спешил воспользоваться этою силою, чтоб примыс-
лить сколько можно больше к своей собственности. Начало княжения Калиты
было, по выражению летописца, началом насилия для других княжеств, где
московский собственник распоряжался своевольно. Горькая участь постигла
знаменитый Ростов Великий: три раза проиграл он свое дело в борьбе с
пригородами, и хотя после перешел как собственность, как опричнина в род
старшего из сыновей Всеволодовых, однако не помогло ему это старшинство
без силы; ни один из Константиновичей ростовских не держал стола вели-
кокняжеского, ни один, следовательно, не мог усилить свой наследственный
Ростов богатыми примыслами, и скоро старший из городов северных должен
был испытать тяжкие насилия от младшего из пригородов: отнялись от кня-
зей ростовских власть и княжение, имущество, честь и слава, говорит ле-
тописец. Прислан был из Москвы в Ростов от князя Ивана Даниловича, как
воевода какой-нибудь, вельможа Василий Кочева и другой с ним, Миняй. На-
ложили они великую нужду на город Ростов и на всех жителей его; немало
ростовцев должны были передавать москвичам имение свое по нужде, но,
кроме того, принимали еще от них раны и оковы; старшего боярина ростовс-
кого Аверкия москвичи стремглав повесили и после такого поругания чуть
жива отпустили. И не в одном Ростове это делалось, но во всех волостях и
селах его, так что много людей разбежалось из Ростовского княжества в
другие страны. Мы не знаем, по какому случаю, вследствие каких предшест-
вовавших обстоятельств позволил себе Калита такие поступки в Ростовском
княжестве; должно полагать, что ростовским князем в это время был Васи-
лий Константинович. Со стороны утесненных князей не обошлось без сопро-
тивления: так, московский князь встретил врага в зяте своем, Василии Да-
выдовиче ярославском, внуке Федора Ростиславича Черного; Василий, как
видно, действовал заодно с Александром тверским и помогал ему в Орде,
ибо есть известие, что Калита посылал перехватить его на дороге к хану,
но ярославский князь отбился от московского отряда, состоявшего из 500
человек, достиг Орды, благополучно возвратился оттуда и пережил Калиту.
По смерти Александра и Тверь не избежала насилий московских: Калита ве-
лел снять от св. Спаса колокол и привезти в Москву - насилие очень
чувствительное по тогдашним понятиям о колоколе вообще, и особенно о ко-
локоле главной церкви в городе. Из других князей упоминаются: князь
Александр Васильевич суздальский, помогавший Калите опустошать тверские
волости; Александр умер в 1332 году, его место занял брат его, Констан-
тин Васильевич, участвовавший в походе под Смоленск, Стародубский князь
Федор Иванович был убит в Орде в 1329 году. Мы видели, что Галич и Дмит-
ров достались брату Александра Невского, Константину Ярославичу, у кото-
рого упоминаются сыновья - Давыд, князь галицкий и дмитровский, и Васи-
лий, после которого видим разделение волости, ибо под 1333 годом гово-
рится о смерти князя Бориса дмитровского, а под 1334 годом - о смерти
Федора галицкого. Упоминается князь Романчук белозерский. Под 1338 годом
упоминается князь Иван Ярославич юрьевский - это, должно быть, потомок
Святослава Всеволодовича, Об убиении князя Ивана Ярославича рязанского в
летописи упомянуто в рассказе о походе татар с Калитою на Тверь; сын и
преемник Ивана Ярославича, Иван Иванович Коротопол, возвращаясь в 1340
году из Орды, встретил родственника своего, Двоюродного брата Александра
Михайловича пронского, отправлявшегося туда же с данью, или выходом, ог-
рабил его, привел в Переяславль Рязанский и там велел убить; явление это
объясняется тем, что старшие, или сильнейшие, князья в каждом княжестве
в видах усиления своего на счет младших, слабейших, хотели одни знать
Орду, т. е. собирать дань и отвозить ее к хану. В Смоленске княжил Иван
Александрович; как видно надеясь на отдаленность своего княжества, он не
хотел подчиняться хану и возить выход в Орду, и потому Узбек в 1340 году
послал войско к Смоленску, куда велел также идти и всем князьям русским:
рязанскому, суздальскому, ростовскому, юрьевскому, друцкому, фоминскому
- и мордовским князьям; московский великий князь сам не пошел, но отпра-
вил свое войско под начальством двоих воевод - Александра Ивановича и
Федора Акинфовича. Эта рать пожгла посады смоленские, пограбила села и
волости, несколько дней постояла под Смоленском и пошла назад: татары
пошли в Орду с большим полоном и богатством, а русские князья возврати-
лись домой здоровы и целы.
Новгородцы, освобожденные московским князем от Василия тверского, не
могли доброжелательствовать наследникам Михайловым; они признали своим
князем Димитрия, потом Александра Михайловича, когда он возвратился с
ярлыком из Орды, но не приняли к себе Александра после убийства Шевкало-
ва, взяли наместников московского князя и стояли за последнего против
Александра и псковичей. Но Калита скоро показал новгородцам, что переме-
нилось только имя и что значение Твери относительно Новгорода перешло к
Москве. Что же теперь спасет Новгород? От Твери спасла его Москва, от
Москвы должен спасти его какой-нибудь другой город, Москве враждебный:
следовательно, новгородцы должны искать врагов московским князьям,
пользоваться ссорами в семействе последних; но когда эти ссоры прекра-
тятся, когда уже не будет других князей, кроме московского, то что тогда
останется новгородцам? Останется или отказаться от своего старого быта,
приравняться к Москве, или искать соперника московскому князю в Литве.
Но московским князьям нужны были еще прежде всего деньги, чтоб, с одной
стороны, задаривать хана, с другой - накупать как можно больше сел и го-
родов в других княжествах; вот почему Новгород мог еще на несколько вре-
мени сохранить свой прежний быт, удовлетворяя денежным требованиям вели-
ких князей, усиливая последних на свой счет. В 1332 году Калита запросил
у новгородцев серебра закамского, старинной дани печерской и за отказ
взял Торжок, Бежецкий Верх, а в следующем году пришел в Торжок со всеми
князьями низовскими и рязанскими и начал опустошать новгородские волос-
ти. Новгородцы отправили послов звать великого князя в Новгород, но он
их не послушал и, не давши мира, поехал прочь. Новгородцы отправили за
ним новых послов с владыкою Василием, которые нашли Калиту в Переяслав-
ле, давали ему пятьсот рублей, только бы отступился от слободы, которую
построил на Новгородской земле; много упрашивал его владыка, чтоб поми-
рился, но он не послушался его. Любопытно, что тотчас по возвращении из
своего неуспешного посольства к Калите владыка Василий отправился во
Псков, где уже новгородские архиепископы не бывали семь лет; во Пскове
княжил в это время враг московского князя Александр тверской, у которого
владыка Василий окрестил сына Михаила; можно думать, что все это проис-
ходило вследствие размолвки Новгорода с Калиток). Александр и псковичи
находились в тесной связи с Литвою, и вот под тем же 1333 годом новго-
родский летописец говорит, что вложил бог в сердце князю Нариманту-Гле-
бу, сыну великого князя литовского Гедимина, прислать в Новгород с
просьбою позволить ему поклониться св. Софии; новгородцы послали звать
его, и он немедленно приехал, принят был с честию, целовал крест ко все-
му Новгороду и получил пригороды - Ладогу, Орешек, Корельский городок с
Корельскою землею и половину Копорья в отчину и дедину. По другим извес-
тиям, новгородцы еще прежде уговорились об этом с Наримантом. Как бы то
ни было, уговор этот был исполнен тогда, когда Новгороду стал нужен союз
Литвы против московского князя. На следующий год Калита принял с любовию
послов новгородских и сам ездил в Новгород; неизвестно, что было причи-
ною такой перемены: новгородцы ли уступили всем требованиям Калиты, или
последний смягчил свои требования, опасаясь связи новгородцев с Литвою и
