послал звать с собою в поход всех князей волынских и заднепровских.
Князья, каждый на границе своей волости, встречали хана с напитками и
дарами; они боялись, что татары перебьют их и города возьмут себе. Этого
не случилось, но насилиям татарским в городах и по волости не было кон-
ца. Телебуга, отправившись в Польшу, оставил около Владимира отряд татар
кормить любимых коней своих; эти татары опустошили всю землю Владимирс-
кую, не давали никому выйти из города за съестными припасами: кто вые-
дет, тот непременно будет или убит, или схвачен, или ограблен, и от того
в городе Владимире померло людей бесчисленное множество. Пробывши десять
дней в Польше, Телебуга на возвратном пути остановился в Галицком кня-
жестве на две недели и опустошил его точно так же, как татары его опус-
тошили Волынское.
В то время еще, когда Телебуга был на Волыни, тамошний князь Влади-
мир, уже давно страдавший тяжкою болезнию (гниением нижней челюсти), по-
чувствовал, что становится ему гораздо хуже, и послал сказать двоюродно-
му брату своему, Мстиславу Даниловичу луцкому: "Брат! Ты видишь мою не-
мощь, а детей у меня нет; так даю тебе, брату своему, землю свою всю и
города по смерти своей и даю это тебе при хане и его вельможах". Послал
также сказать и другому двоюродному брату, Льву, и племяннику Юрию:
"Объявляю вам, что я отдал брату Мстиславу землю свою и города". Лев от-
вечал Владимиру: "И хорошо сделал, что отдал; мне разве искать под ним
после твоей смерти? все мы под богом ходим, а мне дал бы только бог и
своим княжеством управить в нынешнее время". Потом Мстислав послал ска-
зать брату Льву и племяннику: "Брат Владимир отдал мне землю свою и го-
рода; если чего захочешь искать по смерти брата Владимира, так скажи
лучше теперь, когда здесь хан". Лев не отвечал на это ни слова. Телебуга
пошел в Польшу со всеми князьями и с Владимиром; но последний должен был
воротиться с дороги, потому что жалко было смотреть на него. Пробыв нес-
колько дней во Владимире, он начал говорить княгине и боярам: "Хотелось
бы мне поехать в Любомль, потому что погань эта (татары) сильно мне оп-
ротивела; я человек больной, нельзя мне с ними толковать, пусть вместо
меня остается здесь епископ Марк". Князь поехал в Любомль с княгинею и
слугами придворными, из Любомля в Брест, а из Бреста в Каменец (Литовс-
кий), где и слег в постель, говоря княгине и слугам: "Когда эта погань
выйдет из земли, то поедем в Любомль". Чрез несколько дней приехали к
нему слуги бывшие в Польше на войне с татарами; он стал спрашивать их o
Телебуге, пошел ли он назад из Польши? Те отвечали, что пошел. "А брат
мой Лев, и Мстислав, и племянник здоровы ли? Те отвечали, что все здоро-
вы, бояре и слуги, причем сказали, что Мстислав уже раздает своим боярам
города и села волынские. Владимир очень рассердился и стал говорить: "Я
лежу болен, а брат придал мне еще болезни; я еще жив, а он уже раздает
города мои и села; мог бы подождать, когда умру". И отправил посла к
Мстиславу с жалобою: "Брат! ведь ты меня ни на полону взял, ни копьем
добыл, ни ратью выбил меня из городов моих - что так со мною поступаешь!
ты мне брат, но ведь есть у меня и другой брат, Лев, и племянник Юрий;
из вас троих я выбрал тебя одного и отдал тебе свою землю и города по
своей смерти, а пока жив, тебе не вступаться ни во что; я так распоря-
дился, отдал тебе землю за гордость брата Льва и племянника Юрия".
Мстислав спешил успокоить больного. "Брат и господин! - велел он отве-
чать ему, - земля божия и твоя и города твои, и я над ними не волен, сам
я в твоей воле, и дай мне бог иметь тебя как отца и служить тебе со всею
правдою до смерти, чтоб ты, господин, здоров был, а мне главная надежда
на тебя". Эта речь была люба Владимиру, он успокоился и поехал в Рай-го-
род; здесь он начал говорить княгине: "Хочу послать за братом Мстисла-
вом, урядиться с ним о земле, и о городах, и о тебе, княгиня моя милая
Ольга, и об этом ребенке Изяславе, которую люблю, как дочь родную; бог
за грехи мои не дал мне детей, так эта была мне вместо родной, потому
что взял ее от матери в пеленах и вскормил". За Мстиславом послали, и
когда он приехал, то Владимир поднялся с постели, сел и стал его
расспрашивать про поход; Мстислав рассказал ему все по порядку, как бы-
ло, и когда пришел к себе на подворье, то Владимир послал епископа и
двух бояр сказать ему: "Брат! я за тем тебя вызвал, что хочу урядиться с
тобою о земле и о городах, о княгине своей и о ребенке Изяславе, хочу
грамоты писать". Мстислав отвечал: "Брат и господин! Я разве хотел ис-
кать твоей земли по твоей смерти? Сам ты прислал ко мне в Польшу
объявить, что отказываешь мне свою землю; если хочешь грамоты писать, то
пиши как богу любо и тебе". Епископ возвратился с этим ответом, и Влади-
мир велел писцу писать грамоты: в одной отказал Мстиславу всю свою землю
и города; в другой отказал жене своей город Кобрин с несколькими селами
и монастырь Апостольский с селами же. "А княгиня моя, сказано в конце
грамоты, захочет идти в монастырь после меня, пусть идет, а не захочет,
то как ей любо: мне ведь не смотреть, вставши из гроба, что кто станет
делать по моей смерти".
Когда грамоты были написаны, Владимир послал сказать Мстиславу: "Це-
луй крест на том, что не отнимешь ничего у княгини моей и у ребенка
Изяславы, не отдашь ее неволею ни за кого, но за кого захочет княгиня
моя, за того отдашь". Мстислав поцеловал крест, после чего поехал во
Владимир, в Богородичную церковь, куда созваны были бояре и граждане
русские и немцы; перед ними прочли Владимирову духовную, в которой отка-
зана была вся земля Мстиславу, и епископ благословил последнего крестом
воздвизальным на княжение; Мстислав уже хотел начать после этого кня-
жить, но опять был остановлен больным Владимиром, который велел ему по-
дождать до своей кончины. Мстислав отправился в свою Луцкую волость, а
Владимир из Рая переехал в Любомль, где лежал больной всю зиму, рассылая
слуг своих на охоту, потому что был страстный охотник и храбрый: завидит
вепря или медведя - не станет дожидаться слуг, сам убьет всякого зверя.
Но больному князю не дали успокоиться; как наступило лето, прислал к не-
му Конрад Семовитович мазовецкий. "Брат и господин! - велел сказать ему
Конрад, - ты был мне вместо отца, держал под своею рукою, своею ми-
лостью; тобою я княжил и города свои держал, от братьи отступился и был
грозен; а теперь, господин! слышал я, что ты отказал свои земли брату
своему Мстиславу - так послал бы ты к нему своего посла вместе с моим,
чтоб и он принял меня под свою руку и стоял бы за меня, как ты". Влади-
мир исполнил желание Конрада, послал к Мстиславу, и тот обещался не да-
вать в обиду мазовецкого князя и, если случится, голову свою за него
сложить. Мстиславу хотелось также видеться лично с Конрадом; тот согла-
сился с радостию, заехал сперва к Владимиру, в Любомль, где горько пла-
кал, увидевши, как болезнь истощила красивое тело князя волынского; от-
туда поехал к Мстиславу, который встретил его с боярами и слугами своими
и принял с честию и любовию под свою руку, сказавши: "Как тебя брат мой
Владимир честил и дарил, так дай бог и мне честить тебя, и дарить, и
стоять за тебя, когда кто-нибудь тебя обидит". Потом князья начали весе-
литься: Мстислав одарил Конрада конями красивыми в седлах дивных,
платьем дорогим и другими дарами многими и так с честью отпустил его.
За Конрадом явился к больному Владимиру другой гость: прислал князь
Юрий Львович посла своего сказать дяде: "Господин дядюшка! Бог знает, и
ты знаешь, как я служил тебе со всею правдою, почитал я тебя, как отца;
чтоб тебе сжалиться за мою службу? теперь отец прислал ко мне, отнимает
у меня города, что прежде дал, - Бельз, Червень и Холм, а велит мне быть
в Дрогичине и Мельнике; бью челом богу и тебе: дай мне, господин дядюш-
ка, Брест". Владимир велел отвечать ему: "Племянник! не дам: сам знаешь,
что я не двуречив и не лгун, не могу нарушить договора, что заключил с
братом Мстиславом: дал ему всю землю и все города и грамоты написал".
Отправивши с этим ответом Юрьева посла, Владимир отрядил к брату Мстис-
лаву верного слугу своего Ратьшу с таким наказом: "Присылал ко мне пле-
мянник Юрий просить Бреста, но я не дал ему ни города, ни села" - и,
взявши из-под постели клок соломы, прибавил: "Не давай и такого клока
соломы никому после моей смерти". Мстислав велел отвечать ему: "Ты мне и
брат, ты мне и отец, Данило король, когда принял меня под свои руки; что
ни велишь мне, все с радостию исполню". Но этим дело не кончилось: чрез
несколько времени вошли слуги и объявили больному: "Владыка, господин,
приехал". "Какой владыка?" - спросил Владимир. "Перемышльский Мемнон, от
брата твоего Льва приехал". Догадался Владимир, зачем приехал владыка,
но делать нечего, велел позвать; владыка вошел, поклонился князю до зем-
ли, промолвив: "Брат тебе кланяется", сел и начал править посольство:
"Брат твой велел тебе сказать, господин: дядя твой Данило король, а мой
отец лежит в Холме у св. Богородицы, и сыновья его, братья мои и твои,
Роман и Шварн, и всех кости тут лежат; а теперь, брат, слышал я про твою
болезнь тяжкую: чтоб тебе, братец, не погасить свечи над гробом дяди
своего и братьи своей, дать бы тебе свой город Брест? То бы твоя свеча
была". Владимир, говорит летописец, разумел всякие притчи и темные слова
и начал с епископом длинный разговор от книг, потому что был книжник
большой и философ, какого не было во всей земле, да и по нем не будет;
наконец отпустил епископа к брату с такими словами: "Брат Лев! что ты
думаешь, что я уже из ума выжил и не пойму твоей хитрости? мало тебе
твоей земли, что еще Бреста захотел, когда сам три княженья держишь: Га-
лицкое, Перемышльское и Бельзское, и того все мало? мой отец, а твой дя-
дя лежит у св. Богородицы во Владимире, а много ль ты над ним свеч пос-
тавил? какой город дал, чтоб свеча была? сперва просил ты живым, а те-
перь уже мертвым просишь; не дам не только города, села у меня не выпро-
сишь, разумею я твою хитрость, не дам".
Волость свою Владимир отдал брату; что же касается движимого имения,
то, еще будучи на ногах, роздал его бедным: золото, серебро, камни дра-
гоценные, пояса отцовские и свои, золотые и серебряные, все роздал; блю-
да большие серебряные, кубки золотые и серебряные сам пред глазами свои-
ми побил и полил в гривны, полил и монисты, большие золотые бабки и ма-
тери своей, и разослал милостыню по всей земле; и стада роздал убогим
людям, у кого лошадей нет и кто потерял их во время Телебугина нашест-
вия. Владимир умер в 1288 году, после двадцатилетнего княжения. Княгиня
и слуги придворные обмыли тело, обвили бархатом с кружевами, как следует
хоронить царей, и, положивши на сани (10 декабря), повезли во Владимир;
граждане от мала до велика с громким плачем проводили своего господина.
Привезши во Владимир вечером того же дня, на другой день похоронили в
соборной Богородичной церкви, причем княгиня причитала: "Царь мой доб-
рый, кроткий, смиренный, правдивый! вправду назвали тебя в крещеньи Ива-
ном, всякими добродетелями похож ты был на него: много досад принял ты
от сродников своих, но не видала я, чтоб ты отомстил им злом за зло"; а
бояре причитали: "Хорошо б нам было с тобою умереть: как дед твой Роман,
ты освободил нас от всяких обид, поревновал ты деду своему и наследовал
путь его; а уж теперь нельзя нам больше тебя видеть: солнце наше зашло и
остались мы в обиде". Так плакали над ним множество владимирцев, мужчи-
ны, женщины и дети, немцы, сурожцы, новгородцы; жиды плакали точно так,
как отцы их, ведомые в плен вавилонский.
Мстислав, приехавши после похорон и поплакавши над братним гробом,
спешил разослать засады (гарнизоны) по всем городам, боясь Льва и Юрия.
