столкновении с норвежцами: какой-то Лука, сказано, ходил на норвежцев,
которые разбили суда какого-то Игната Молыгина.
По смерти Довмонта для Пскова наступило тяжелое время; на востоке
князья заняты усобицами, там идет важный вопрос о том, какому княжеству
пересилить все остальные и собрать землю Русскую; Новгород занят также
этими усобицами и борьбою со шведами; притом же у него со Псковом начи-
наются неприятности, переходящие иногда в открытую вражду, причины кото-
рой в летописи не высказаны ясно. Стремление Пскова выйти из-под опеки
старшего брата своего Новгорода мы замечаем с самого начала: после это
стремление все более и более усиливается; новгородцы, разумеется, не
могли смотреть на это равнодушно и не могли близко принимать к сердцу
затруднительное положение младших братьев: отсюда жалобы последних на
холодность новгородцев, оставление без помощи, что еще более усиливало
размолвку; притом же, не имея возможности давать чувствовать псковичам
свое господство в политическом отношении, новгородцы сильно давали
чувствовать его в церковном, вследствие того что Псков был подведомствен
их владыке: отсюда новые неприятности и стремление псковичей отложиться
от новгородского владыки, получить для себя особого епископа. Когда
князья русские приезжали во Псков, то граждане принимали их с честью, от
всего сердца; но эти князья не могли ходить с псковичами на немцев или
отсиживаться в осаде от них; так, были во Пскове по необходимости на ко-
роткое время князья Димитрий Александрович и Юрий Данилович. Не видя по-
мощи от русских князей, псковитяне принуждены были посылать за литовски-
ми. В 1322 году немцы во время мира перебили псковских купцов на озере и
рыболовов на реке Нарове, опустошили часть Псковской волости; псковичи
послали в Литву за князем Давыдом, пошли с ним за Нарову и опустошили
землю до самого Ревеля. В марте 1323 года пришли немцы под Псков со всею
силою, стояли у города три дня и ушли с позором, но в мае явились опять,
загордившись, в силе тяжкой, без бога; пришли на кораблях, в лодках и на
конях, со стенобитными машинами, подвижными городками и многим замышле-
нием. На первом приступе убили посадника; стояли у города 18 дней, били
стены машинами, придвигали городки, приставляли лестницы. В это время
много гонцов гоняло из Пскова к великому князю Юрию Даниловичу и к Нов-
городу, со многою печалию и тугою, потому что очень тяжко было в то вре-
мя Пскову, как вдруг явился из Литвы князь Давыд с дружиною, ударил
вместе с псковичами на немцев, прогнал их за реку Великую, машины отнял,
городки зажег, и побежали немцы со стыдом; а князь великий Юрий и новго-
родцы не помогли, прибавляет псковский летописец.
Литовцы в 1323 году напали на страну по реке Ловати, но были прогнаны
новгородцами. Мы видели волнения среди корел, видели и прежде восстания
финских племен в Двинской области против новгородцев; в 1323 году нача-
лась у последних вражда с устюжанами, которые перехватили новгородцев,
ходивших на югру, и ограбили их. Задвинские дани и торговля были главным
источником богатства для новгородцев, и потому они не могли оставить
этого дела без внимания: в следующем же году с князем Юрием Даниловичем
они пошли в Заволочье и взяли Устюг на щит; когда они были на Двине, то
князья устюжские прислали к Юрию и новгородцам просить мира и заключили
его на старинных условиях. В чем состояли эти старинные условия, мы не
знаем; знаем только то, что еще в 1220 году великий князь Юрий Всеволо-
дович, собирая войско на болгар, велел ростовскому князю взять также и
полки устюжские; из этого известия можно только заключить о зависимости
Устюга от ростовских князей.
Таковы были отношения Северной Руси к соседним народам в первую поло-
вину борьбы между Тверью и Москвою до смерти Димитрия тверского и Юрия
московского. Димитрию наследовал, как мы видели, брат его Александр Ми-
хайлович с ярлыком и на великое княжение, Юрию также брат - Иоанн Дани-
лович Калита, остальные братья которого - Александр, Афанасий, Борис -
умерли еще при жизни Юрьевой. Калита, следовательно, княжил один в Мос-
ковской волости; как видно, он управлял Москвою гораздо прежде смерти
Юрия, когда последний находился то в Орде, то в Новгороде; иначе он не
имел бы времени сблизиться с митрополитом Петром, ибо Юрий убит в 1325
году, а митрополит Петр умер в 1326. Еще в 1299 году митрополит Максим
оставил опустошенный Киев, где не мог найти безопасности, и переехал на
жительство во Владимир. Последний город был столицею великих, или
сильнейших, князей только по имени, ибо каждый из них жил в своем нас-
ледственном городе; однако пребывание митрополита во Владимире при тог-
дашнем значении и деятельности духовенства сообщало этому городу вид
столицы более, чем предание и обычай. После этого ясно, как важно было
для какого-нибудь города, стремившегося к первенству, чтоб митрополит
утвердил в нем свое пребывание; это необходимо давало ему вид столицы
всея Руси, ибо единство последней поддерживалось в это время единым мит-
рополитом, мало того, способствовало его возрастанию и обогащению, ибо в
него со всех сторон стекались лица, имевшие нужду до митрополита, как в
средоточие церковного управления; наконец, митрополит должен был
действовать постоянно в пользу того князя, в городе которого имел пребы-
вание, Калита умел приобресть расположение митрополита Петра, так что
этот святитель живал в Москве больше, чем в других местах, умер и погре-
бен в ней. Гроб святого мужа был для Москвы так же драгоценен, как и
пребывание живого святителя: выбор Петра казался внушением божиим, и но-
вый митрополит Феогност уже не хотел оставить гроба и дома чудотворцева.
Петр, увещевая Калиту построить в Москве каменную церковь Богоматери,
говорил: "Если меня, сын, послушаешься, храм Пречистой богородицы пост-
роишь, и меня упокоишь в своем городе, то и сам прославишься больше дру-
гих князей, и сыновья и внуки твои и город этот славен будет, святители
станут в нем жить, и подчинит он себе все остальные города". Другие
князья хорошо видели важные последствия этого явления и сердились; но
помочь было уже нельзя.
Но в то время, как московский князь утверждением у себя митропо-
личьего престола приобретал такие важные выгоды, Александр тверской не-
обдуманным поступком погубил себя и все княжество свое. В 1327 году при-
ехал в Тверь ханский посол, именем Шевкал (Чолхан), или Щелкан, как его
называют наши летописи, двоюродный брат Узбека, и по обыкновению всех
послов татарских позволял себе и людям своим всякого рода насилия. Вдруг
в народе разнесся слух, что Шевкал хочет сам княжить в Твери, своих кня-
зей татарских посажать по другим русским городам, а христиан привести в
татарскую веру. Трудно допустить, чтоб этот слух был основателен: татары
изначала отличались веротерпимостью и по принятии магометанства не были
ревнителями новой религии. Узбек, по приказу которого должен был
действовать Шевкал, покровительствовал христианам в Кафе, позволил като-
лическому монаху Ионе Валенсу обращать в христианство ясов и другие на-
роды по берегу Черного моря; он же, как мы видели, выдал сестру свою за
Юрия московского и позволил ей креститься. Еще страшнее был слух, что
Шевкал хочет сам сесть на великом княжении в Твери, а другие города раз-
дать своим татарам. Когда пронеслась молва, что татары хотят исполнить
свой замысел в Успеньев день, пользуясь большим стечением народа по слу-
чаю праздника, то Александр с тверичами захотели предупредить их намере-
ние и рано утром, на солнечном восходе, вступили в бой с татарами, би-
лись целый день и к вечеру одолели. Шевкал бросился в старый дом князя
Михаила, но Александр велел зажечь отцовский двор, и татары погибли в
пламени; купцы старые, ордынские, и новые, пришедшие с Шевкалом, были
истреблены, несмотря на то что не вступали в бой с русскими: одних из
них перебили, других перетопили, иных сожгли на кострах.
Но в так называемой Тверской летописи Шевкалово дело рассказано под-
робнее, естественнее и без упоминовения о замысле Шевкала относительно
веры: Шевкал, говорится в этой летописи, сильно притеснял тверичей, сог-
нал князя Александра со двора его и сам стал жить на нем; тверичи проси-
ли князя Александра об обороне, но князь приказывал им терпеть. Несмотря
на то, ожесточение тверичей дошло до такой степени, что они ждали только
первого случая восстать против притеснителей; этот случай представился
15 августа: дьякон Дюдко повел кобылу молодую и тучную на пойло; татары
стали ее у него отнимать, дьякон начал вопить о помощи, и сбежавшиеся
тверичи напали на татар.
Узбек очень рассердился, узнав об участи Шевкаловой, и, по некоторым
известиям, послал за московским князем, но, по другим известиям, Калита
поехал сам в Орду тотчас после тверских происшествий и возвратился отту-
да с 50000 татарского войска. Присоединив к себе еще князя суздальского,
Калита вошел в Тверскую волость по ханскому приказу; татары пожгли горо-
да и села, людей повели в плен и, просто сказать, положили пусту всю
землю Русскую, по выражению летописца; но спаслась Москва, отчина Кали-
ты, да Новгород, который дал татарским воеводам 2000 серебра и множество
даров. Александр, послышав о приближении татар, хотел бежать в Новгород,
но новгородцы не захотели подвергать себя опасности из-за сына Михаилова
и приняли наместников Калиты; тогда Александр бежал во Псков, а братья
его нашли убежище в Ладоге. В следующем 1328 году Калита и тверской
князь Константин Михайлович поехали в Орду; новгородцы отправили туда
также своего посла; Узбек дал великое княжение Калите, Константину Ми-
хайловичу дал Тверь и отпустил их с приказом искать князя Александра. И
вот во Псков явились послы от князей московского, тверского, суздальско-
го и от новгородцев уговаривать Александра, чтоб ехал в Орду к Узбеку;
послы говорили ему от имени князей: "Царь Узбек всем нам велел искать
тебя и прислать к нему в Орду; ступай к нему, чтоб нам всем не постра-
дать от него из-за тебя одного; лучше тебе за всех пострадать, чем нам
всем из-за тебя одного попустошить всю землю". Александр отвечал: "Точ-
но, мне следует с терпением и любовию за всех страдать и не мстить за
себя лукавым крамольникам; но и вам недурно было бы друг за друга и брат
за брата стоять, а татарам не выдавать и всем вместе противиться им, за-
щищать Русскую землю и православное христианство". Александр хотел ехать
в Орду, но псковитяне не пустили его, говоря: "Не езди, господин, в Ор-
ду; что б с тобою ни случилось, умрем, господин, с тобою на одном мес-
те". Надобно было действовать силою, но северные князья не любили
действовать силою там, где успех был неверен; они рассуждали: "Псковичи
крепко взялись защищать Александра, обещались все умереть за него, а
близко их немцы, те подадут им помощь". Придумали другое средство, и
придумал его Калита, по свидетельству псковского летописца: уговорили
митрополита Феогноста проклясть и отлучить от церкви князя Александра и
весь Псков, если они не исполнят требование князей. Средство подейство-
вало, Александр сказал псковичам: "Братья мои и друзья мои! не будь на
вас проклятия ради меня; еду вон из вашего города и снимаю с вас крест-
ное целование, только целуйте крест, что не выдадите княгини моей".
Псковичи поцеловали крест и отпустили Александра в Литву, хотя очень
горьки были им его проводы: тогда, говорит летописец, была во Пскове ту-
га и печаль и молва многая по князе Александре, который добротою и любо-
вию своею пришелся по сердцу псковичам. По отъезде Александра послы
псковские отправились к великому князю московскому и сказали ему: "Князь
Александр изо Пскова поехал прочь; а тебе, господину своему князю вели-
