храбростию, не раз врываясь с одним топором в толпы неприятельские. Яку-
новичу в храбрости не уступал княжеский ловчий Яков Полочанин, с мечом в
руках ворвавшийся в шведские ряды. Четвертый новгородец, Миша, пешком с
отрядом своим ударил на неприятельские корабли и погубил три из них; пя-
тый, отрок княжеский Савва, пробился до большого златоверхого шатра Бир-
герова и подсек у него столп, шатер повалился, и падение его сильно об-
радовало новгородцев в битве; шестой, слуга княжеский Ратмир, бился пеш,
был окружен со всех сторон врагами и пал от множества ран; всех убитых
со стороны новгородской было не более 20 человек. Зная, какой характер
носила эта борьба, с каким намерением приходили шведы, мы поймем то ре-
лигиозное значение, которое имела Невская победа для Новгорода и ос-
тальной Руси; это значение ясно видно в особенном сказании о подвигах
Александра: здесь шведы не иначе называются как римлянами - прямое ука-
зание на религиозное различие, во имя которого предпринята была война.
Победа была одержана непосредственною помощию свыше: был старшина в зем-
ле Ижорской, именем Пелгусий, которому было поручено сторожить неприяте-
ля на море; Пелгусий был крещен и носил христианское имя Филиппа, хотя
род его находился еще в язычестве; Пелгусий жил богоугодно, держал стро-
гий пост по середам и пяткам и сподобился видения: однажды пробыл он всю
ночь без сна и при восходе солнечном вдруг слышит сильный шум на море и
видит, что гребет к берегу насад, а посреди насада стоят св. мученики
Борис и Глеб в пурпурных одеждах, гребцы сидят как будто мглою одеты, и
слышит он, что Борис говорит Глебу: "Брат Глеб! вели грести, поможем
сроднику своему великому князю Александру Ярославичу". Пелгусий расска-
зал потом видение Александру, и тот запретил ему больше никому не расс-
казывать об нем.
Новгородцы любили видеть Александра в челе дружин своих; но недолго
могли ужиться с ним как с правителем, ибо Александр шел по следам от-
цовским и дедовским: в самый год Невской победы он выехал из Новгорода,
рассорившись с жителями. А между тем немцы опять с князем Ярославом Вла-
димировичем взяли Изборск; псковичи вышли к ним навстречу и были разби-
ты, потеряли воеводу Гаврилу Гориславича, а немцы по следам бегущих
подступили ко Пскову, пожгли посады, окрестные села и целую неделю стоя-
ли под городом. Псковичи принуждены были исполнить все их требования и
дали детей своих в заложники: в Пскове начал владеть вместе с немцами
какой-то Твердило Иванович, который и подвел врагов, как утверждает ле-
тописец; мы уже видели во вражде сторон причину таких измен. Приверженцы
противной стороны бежали в Новгород, который остался без князя, а между
тем немцы не довольствовались Псковом: вместе с чудью напали они на
Вотскую пятину, завоевали ее, наложили дань на жителей и, намереваясь
стать твердою ногою в Новгородской волости, построили крепость в Копорьи
погосте; по берегам Луги побрали всех лошадей и скот; по селам нельзя
было земли пахать, да и нечем; по дорогам в тридцати верстах от Новгоро-
да неприятель бил купцов. Тогда новгородцы послали в низовую землю к
Ярославу за князем, и тот дал им другого сына своего, Андрея; но надобен
был Александр, а не Андрей: новгородцы подумали и отправили опять влады-
ку с боярами за Александром; Ярослав дал им его опять, на каких услови-
ях, неизвестно, но, вероятно, не на всей воле новгородской: мы увидим
после самовластие Александра в Новгороде; жалобы граждан на это самов-
ластие остались в договорах их с братом Александровым.
Приехавши в Новгород в 1241 году, Александр немедленно пошел на нем-
цев к Копорью, взял крепость, гарнизон немецкий привел в Новгород, часть
его отпустил на волю, только изменников вожан и чудь перевешал. Но
нельзя было так скоро освободить Псков; только в следующем 1242 году,
съездивши в Орду, Александр выступил ко Пскову и взял его, причем погиб-
ло семьдесят рыцарей со множеством простых ратников, шесть рыцарей взяты
в плен и замучены, как говорит немецкий летописец. После этого Александр
вошел в Чудскую землю, во владения Ордена; войско последнего встретило
один из русских отрядов и разбило его наголову; когда беглецы принесли
Александру весть об этом поражении, то он отступил к Псковскому озеру и
стал дожидаться неприятеля на льду его, который был еще крепок 5 апреля.
На солнечном восходе началась знаменитая битва, слывущая в наших летопи-
сях под именем Ледового побоища. Немцы и чудь пробились свиньею (острою
колонною) сквозь русские полки и погнали уже бегущих, как Александр
обогнал врагов с тыла и решил дело в свою пользу; была злая сеча, гово-
рит летописец, льда на озере стало не видно, все покрылось кровию; русс-
кие гнали немцев по льду до берега на расстоянии семи верст, убили у них
500 человек, а чуди бесчисленное множество, взяли в плен 50 рыцарей.
"Немцы, - говорит летописец, - хвалились: возьмем князя Александра рука-
ми, а теперь их самих бог предал ему в руки". Когда Александр возвращал-
ся во Псков после победы, то пленных рыцарей вели пешком подле коней их;
весь Псков вышел навстречу к своему избавителю, игумны и священники со
крестами. "О псковичи! - говорит автор повести о великом князе Александ-
ре, - если забудете это и отступите от рода великого князя Александра
Ярославича, то похожи будете на жидов, которых господь напитал в пусты-
не, а они забыли все благодеяния его; если кто из самых дальних Алек-
сандровых потомков приедет в печали жить к вам во Псков и не примете
его, не почтите, то назоветесь вторые жиды". После этого славного похода
Александр должен был ехать во Владимир прощаться с отцом, отправлявшимся
в Орду; в его отсутствие немцы прислали с поклоном в Новгород, послы их
говорили: "Что зашли мы мечом, Воть, Лугу, Псков, Летголу, от того от
всего отступаемся; сколько взяли людей ваших в плен, теми разменяемся:
мы ваших пустим, а вы наших пустите"; отпустили также заложников псковс-
ких и помирились.
Но оставалась еще Литва: в 1245 году толпы литовцев явились около
Торжка и Бежецка; в Торжке в это время сидел возвратившийся, вероятно
после мира, из Ливонии князь Ярослав Владимирович; он погнался было с
новоторжцами за литвою, но потерпел поражение, потерял всех лошадей, по-
том новоторжцы и Ярослав погнались опять вместе с тверичами и дмитровца-
ми; на этот раз литовцы были разбиты под Торопцом, и князья их вбежали в
город. Но утром на другой день приспел Александр с новгородцами, взял
Торопец, отнял у литовцев весь плен и перебил князей их, больше осьми
человек. Новгородские полки возвратились от Торопца; но Александр с од-
ним двором своим погнался опять за литовцами, разбил их снова у озера
Жизца, не оставил в живых ни одного человека, побил и остаток князей.
После этого он отправился в Витебск, откуда, взявши сына, возвращался
назад, как вдруг наткнулся опять на толпу литовцев подле Усвята; Алек-
сандр ударил на неприятелей и снова разбил их.
Так были отбиты со славою все три врага Северо-Западной Руси; Алек-
сандр не мог долго оставаться здесь, ибо дела на востоке переменились со
смертию отца его После Ярослава старшинство и стол владимирский наследо-
вал по старине брат его Святослав, который утвердил племянников своих,
сыновей Ярослава, на уделах, данных им покойным великим князем. Еще в
1242 г. Невский ездил в Орду, потому что Батый прислал сказать ему: "Мне
покорил бог многие народы, неужели ты один не хочешь покориться моей
державе? Если хочешь сберечь землю свою, то приходи поклониться мне и
увидишь честь и славу царства моего". Летописец говорит, что хан, уви-
давши Александра, сказал своим вельможам: "Все, что мне ни говорили об
нем, все правда: нет подобного этому князю". По смерти отца Александр
отправился к Батыю вместе с братом Андреем; с берегов Волги поехали они,
по обычаю, в Татарию; а между тем в отсутствие старших Ярославичей в Ру-
си произошла важная перемена: один из младших братьев их, Михаил, по
прозванию Хоробрит, князь московский, отнял у дяди Святослава великое
княжение и сам заступил его место. Это явление очень важно, потому что
здесь мы видим совершенный произвол, полное невнимание ко всякому родо-
вому праву, исключительное преобладание права сильного: Михаил не был
даже и старшим сыном от старшего брата. Михаил скоро погиб в битве с ли-
товцами, еще до возвращения старших братьев из Орды, где Александр был
утвержден на столе киевском и новгородском, удерживая также на севе-
ро-востоке как отчину Переяславль Залесский, Андрей же получил великое
княжение владимирское. Изгнанный дядя Святослав ездил в Орду; неизвест-
но, требовал ли он у хана возвращения великокняжеского достоинства или
нет; известно только то, что не получил его и скоро умер (в 1252 г.).
Оставался князь, который по старине мог предъявить права свои на великое
княжение: именно Владимир углицкий, сын Константина ростовского, старше-
го из сыновей Всеволода III; но кто мог думать о праве Владимира в то
время, когда Михаил московский не обращал никакого внимания ни на свое
бесправие, ни на право дяди? Ярославичи были сильнее углицкого князя;
этого было довольно, чтоб заставить позабыть о последнем.
Но раздел между Ярославичами не был мирен; есть известие, что Алек-
сандр с Андреем имели в Орде большой спор, кому быть во Владимире, кому
- в Киеве, и хан отдал Киев Александру, а Владимир - Андрею, основываясь
на завещании покойного великого князя Ярослава. Что же могло заставить
Ярослава завещать старшему Александру Киев, а младшему Андрею - Влади-
мир? Быть может, особенная любовь к Андрею, который оставался всегда при
нем; быть может, также, что Ярослав, желая удержать и Южную Русь в своем
роде, отдал Киев Александру, как более способному держать его. Но если
подобное завещание существовало в самом деле, то оно исключало необходи-
мо брата Святослава, тогда как летопись говорит прямо, что Святослав ут-
вердил племянников на уделах, как распорядился покойный Ярослав. Впро-
чем, есть средство согласить оба свидетельства: Ярослав при жизни назна-
чил Александра в Киев, Андрей оставался на севере; по изгнании Святосла-
ва Михаилом и по смерти последнего Андрей, желая получить владимирский
стол, настаивал на том, что уже старший брат его получил старший стол -
Киев и Русскую землю по распоряжению покойного отца, и тем убедил хана,
который для собственной безопасности мог не желать усиления Александра.
Но Александр, как старший, не мог быть доволен таким решением, ибо давно
уже Владимир получил первенство над Киевом относительно старшинства,
давно уже киевские князья не могли быть без владимирских; теперь особен-
но, когда Южная Русь была опустошена, когда Киев представлял одни разва-
лины, владение им не могло быть лестно. Вот почему Невский мог считать
себя вправе сердиться на младшего брата, видеть в нем хищника прав своих
(1249 г.). Как бы то ни было, Андрей два года спокойно сидел во Владими-
ре; Александр, по некоторым известиям, хотел идти в Киев, но был удержан
новгородцами, представившими ему опасность от татар на юге. В 1250 году
Андрей вступил в тесную связь с Даниилом галицким, женившись на его до-
чери; а в 1252 году Александр отправился на Дон к сыну Батыеву Сартаку с
жалобою на брата, который отнял у него старшинство и не исполняет своих
обязанностей относительно татар. Александр получил старшинство, и толпы
татар под начальством Неврюя вторгнулись в землю Суздальскую. Андрей при
этой вести сказал: "Что это, господи! покуда нам между собою ссориться и
наводить друг на друга татар; лучше мне бежать в чужую землю, чем дру-
житься с татарами и служить им". Собравши войско, он вышел против Нев-
рюя, но был разбит и бежал в Новгород, не был там принят и удалился в
Швецию, где был принят с честию. Татары взяли Переяславль, захватили
