оставаться в Киеве: он схватил Ростислава и взял Киев себе; сам, однако,
не остался в нем, а поручил оборонять его от татар тысяцкому Димитрию.
Между тем во время бегства Михаилова в Венгрию жена его (сестра Даниило-
ва) и бояре были захвачены князем Ярославом, который овладел также Ка-
менцом. Услыхав об этом, Даниил послал сказать ему: "Отпусти ко мне
сестру, потому что Михаил на обоих нас зло мыслит". Ярослав исполнил Да-
ниилову просьбу, отправил черниговскую княгиню к брату, а между тем дела
мужа ее шли неудачно в Венгрии: король не захотел выдать дочери своей за
сына его Ростислава и прогнал его от себя; Михаил с сыном отправились
тогда в Польшу к дяде своему Конраду. Но и здесь, как видно, они не мог-
ли получить помощи и потому должны были смириться пред Романовичами,
послали сказать им: "Много раз грешили мы пред вами, много наделали вам
вреда и обещаний своих не исполняли; когда и хотели жить в дружбе с ва-
ми, то неверные галичане не допускали нас до этого; но теперь клянемся,
что никогда не будем враждовать с вами". Романовичи позабыли зло, отпус-
тили сестру свою к Михаилу и привели его самого к себе из Польши; мало
того, обещали отдать ему Киев, а сыну его Ростиславу отдали Луцк; но Ми-
хаил, боясь татар, не смел идти в Киев и ходил по волости Романовичей,
которые надавали ему много пшеницы, меду, быков и овец.
Боязнь Михаилова была основательна: в 1240 году явился Батый под Кие-
вом; окружила город и остолпила сила татарская, по выражению летописца;
киевлянам нельзя было расслышать друг друга от скрыпа телег татарских,
рева верблюдов, ржания лошадей. Батый поставил пороки подле ворот Лядс-
ких, потому что около этого места были дебри; пороки били беспрестанно,
день и ночь, и выбили наконец стены, тогда граждане взошли на остаток
укреплений и все продолжали защищаться; тысяцкий Димитрий был ранен, та-
тары овладели и последними стенами и расположились провести на них оста-
ток дня и ночь. Но в ночь граждане выстроили новые деревянные укрепления
около Богородичной церкви, и татарам на другой день нужно было брать их
опять с кровопролитного бою. Граждане спешили спастись с имением своим
на церкви, но стены церковные рухнули под ними от тяжести, и татары
окончательно овладели Киевом 6-го декабря; раненого Димитрия Батый не
велел убивать за его храбрость. Весть о гибели Киева послужила знаком к
отъезду князей - Михаила в Польшу к Конраду, Даниила в Венгрию. Узнавши
об этом, Батый двинулся на Волынь; подошедши к городу Ладыжину на Буге
он поставил против него 12 пороков и не мог разбить стен; тогда льстивы-
ми словами начал уговаривать граждан к сдаче, те поверили его обещаниям,
сдались и были все истреблены. Потом взят был Каменец, Владимир, Галич и
много других городов, обойден один Кременец по своей неприступности.
Тогда пленный тысяцкий Димитрий, видя гибель земли Русской, стал гово-
рить Батыю: "Будет тебе здесь воевать, время идти на венгров; если же
еще станешь медлить, то там земля сильная, соберутся и не пустят тебя в
нее". Батый послушался и направил путь к венгерским границам.
Страх напал на Западную Европу, когда узнали о приближении татар к
границам католического мира. Известия об ужасах, испытанных Русью от та-
тар, страшные рассказы об их дикости в соединении с чудесными баснями об
их происхождении и прежних судьбах распространялись по Германии и далее
на запад. Рассказывали, что татарское войско занимает пространство на
двадцать дней пути в длину и пятнадцать в ширину, огромные табуны диких
лошадей следуют за ними, что татары вышли прямо из ада и потому наруж-
ностью не похожи на других людей. Император Фридрих II разослал воззва-
ние к общему вооружению против страшных врагов. "Время, - писал он, -
пробудиться от сна, открыть глаза духовные и телесные. Уже секира лежит
при дереве, и по всему свету разносится весть о враге, который грозит
гибелью целому христианству. Уже давно мы слышали о нем, но считали
опасность отдаленною, когда между ним и нами находилось столько храбрых
народов и князей. Но теперь, когда одни из этих князей погибли, а другие
обращены в рабство, теперь пришла наша очередь стать оплотом христи-
анству против свирепого неприятеля". Но воззвание доблестного Гогенштау-
фена не достигло цели: в Германии не тронулись на призыв ко всеобщему
вооружению, ибо этому мешала борьба императора с папою и проистекавшее
от этой борьбы разъединение; Германия ждала врагов в бездейственном
страхе, и одни славянские государства должны были взять на себя борьбу с
татарами.
Весною 1241 года Батый перешел Карпаты и поразил венгерского короля
на реке Солоной (Сайо); король убежал в Австрию, и владения его были
опустошены. Еще прежде другой отряд татар опустошил волость Сендомирс-
кую; потом татары перешли Вислицу, поразили двух польских князей и в
конце апреля вторглись в Нижнюю Силезию. Здешний герцог Генрих вышел к
ним навстречу у Лигница, пал в битве, и уже татарам открыт был путь чрез
Лузацкие долины к Эльбе во внутренность Германии, как день спустя после
Лигницкой. битвы перед ними явились полки чешского короля Вячеслава. Та-
тары не решились вступить во вторичную битву и пошли назад в Венгрию; на
этом пути опустошили Силезию и Моравию, но при осаде Ольмюца потерпели
поражение от чешского воеводы Ярослава из Штернберга и удалились поспеш-
но в Венгрию. Отсюда в том же году они попытались вторгнуться в Австрию,
но здесь загородило им дорогу большое ополчение под начальством короля
чешского Вячеслава, герцогов австрийского и каринтийского; татары опять
не решились вступить в битву и скоро отхлынули на восток. Западная Евро-
па была спасена; но соседняя со степями Русь, европейская украйна, на-
долго подпала влиянию татар. Чтобы впоследствии вернее определить сте-
пень этого влияния, мы должны теперь познакомиться с нравами и бытом
этих последних азиатских владык Восточной европейской равнины. Мы будем
пользоваться известиями западных путешественников, сводя их с восточными
известиями, нам доступными.
По этим известиям наружностию своею новые завоеватели нисколько не
походили на других людей: большее, чем у других племен, расстояние между
глазами и щеками, выдавшиеся скулы, приплюснутый нос, маленькие глаза,
небольшой рост, редкие волосы на бороде - вот отличительные черты их на-
ружности. Жен татарин имеет столько, сколько может содержать, женятся не
разбирая родства, не берут за себя только мать, дочь и сестру от одной
матери; жен покупают дорогою ценою у родителей последних. Живут они в
круглых юртах, сделанных из хворосту и тонких жердей, покрытых войлоком;
наверху находится отверстие для освещения и выхода дыма, потому что по-
середине юрты всегда у них разведен огонь. Некоторые из этих юрт легко
разбираются и опять складываются, некоторые же не могут разбираться и
возятся на телегах как есть, и куда бы ни пошли татары, на войну или так
куда-нибудь, всюду возят их за собою. Главное богатство их состоит в
скоте: верблюдах, быках, овцах, козах и лошадях; у них столько скота,
сколько нет во всем остальном мире. Верят в одного бога, творца всего
видимого и невидимого, виновника счастия и бедствий. Но этому богу они
не молятся и не чествуют его, а приносят жертвы идолам, сделанным из
разных материалов наподобие людей и помещаемым против дверей юрты; под
этими идолами кладут изображение сосцов, считая их охранителями стад.
Боготворят также умерших ханов своих, изображениям которых приносят
жертвы, и творят поклоны, смотря на юг; обожают солнце, луну, воду и
землю. Держатся разных суеверных преданий, например считают грехом дот-
ронуться ножом до огня, бичом до стрел, ловить или бить молодых птиц,
переломить кость другою костью, пролить на землю молоко или другой ка-
кой-нибудь напиток и т. п. Молнию считают огненным драконом, падающим с
неба и могущим оплодотворять женщин. Верят в будущую жизнь, но думают,
что и по смерти будут вести такую же жизнь, как и здесь, на земле.
Сильно верят гаданиям и чарам; думают, например, что огонь все очищает,
и потому иностранных послов и князей с дарами их проводят сперва между
двух огней, чтоб они не могли принести хану какого-нибудь зла. Нет ни
одного народа в мире, который бы отличался таким послушанием и уважением
к начальникам своим, как татары. Бранятся они редко между собою и никог-
да не дерутся; воров у них нет, и потому юрты и кибитки их не запирают-
ся; друг с другом общительны, помогают в нужде; воздержны и терпеливы:
случится день, два не поесть - ничего: поют и играют, как будто бы сытно
пообедали, легко переносят также холод и жар; жены их целомудренны на
деле, но некоторые не воздержны на непристойные слова. Любят пить, но и
в пьяном виде не бранятся и не дерутся. Описав добрые качества татар,
западный путешественник минорит Иоанн Плано-Карпини переходит к дурным;
прежде всего поразила его в них непомерная гордость, презрение ко всем
другим народам: мы видели, говорит он, при дворе ханском великого князя
русского Ярослава, сына царя грузинского и многих других владетельных
особ - и ни одному из них не было воздаваемо должной почести: пристав-
ленные к ним татары, люди незначительные, всегда брали перед ними первое
место. Татары сколько обходительны друг с другом, столько же раздражи-
тельны, гневливы с чужими, лживы, коварны, страшно жадны и скупы, свире-
пы: убить человека им ничего не стоит; наконец, очень неопрятны. По за-
конам Чингисхана смертная казнь назначалась за 14 преступлений: за суп-
ружескую неверность, воровство, убийство и, между прочим, за то, если
кто убьет животное не по принятому обычаю. Между детьми от жены и налож-
ницы нет у них различия; однако наследником престола считался младший
сын, которого мать была знатнее по происхождению своему всех других
ханш; младший сын считался охранителем домашнего очага, он поддерживал
семью в случае, если старшие будут убиты на войне. Мужчины ничем не за-
нимались, кроме стрельбы, да еще немного заботились о стадах, большую же
часть времени проводили на охоте и в стрельбе, потому что все они от ма-
ла до велика хорошие стрелки: дети с двух или трех лет начинают ездить
верхом и стрелять в цель. Девушки и женщины ездят верхом, как мужчины,
носят луки и стрелы; на женщинах лежат все хозяйственные заботы. Вообще
женщины пользовались уважением, щадить их по возможности было законом;
ханши имели сильное влияние на дела, им принадлежало регентство; в тор-
жественных случаях подле хана сидела и жена его или жены, даже магомета-
нин Узбек садился по пятницам на золотом троне окруженный справа и слева
женами. Касательно военного устройства Чингисхан определил, чтоб над
каждыми десятью человеками был один начальник, десятник, над десятью де-
сятниками начальствовал сотник, над десятью сотниками - тысячник; над
десятью тысячниками - особый начальник, а число войска, ему подчиненно-
го, называлось тьмою; сторожевые отряды назывались караулами. Беглецы с
поля битвы (если только бегство не было всеобщим) все умерщвлялись; если
из десятка один или несколько храбро бились, а остальные не следовали их
примеру, то последние умерщвлялись; если из десятка один или несколько
были взяты в плен, а товарищи их не освободили, то последние также
умерщвлялись. Каждый татарин должен иметь лук, колчан, наполненный стре-
лами, топор и веревки, для того чтоб тащить осадные машины. Богатые
сверх того имеют кривые сабли, шлемы, брони и лошадей также защищенных;
некоторые делают брони для себя и для лошадей из кожи, некоторые воору-
жаются также копьями; щиты у них хворостяные. Вступая в неприятельскую
землю, татары посылают передовые отряды, которые ничего не опустошают,
но стараются только убивать людей или обратить их в бегство; за ними
