Может быть, и так. И тут ничего не поделаешь.
- Пойдемте, - сказал он сухо. - Я должен отвезти вас к себе.
- Понимаете, проводя сравнение, следует исходить лишь из наличия
интел... - начал было Р.Дэниел.
Бейли повысил голос:
- Довольно. С этим покончено. Нас ждет Джесси. - И он направился к
ближайшей межсекторной переговорной трубке. - Мне надо предупредить ее,
что мы сейчас поднимемся.
- Джесси?
- Да, мою жену.
"О боже, - подумал Бейли, - настроение у меня как раз для Джесси!"
4. ЗНАКОМСТВО С СЕМЬЕЙ ДЕТЕКТИВА
Илайдж Бейли сначала обратил на нее внимание только из-за ее имени.
Он познакомился с Джесси у чаши с пуншем во время рождественского вечера
их сектора еще в ...02 году. Бейли лишь недавно окончил учебу, недавно
получил назначение в городскую администрацию и недавно переехал в этот
сектор. Он занимал один из альковов для холостяков в общежитии 122-А.
Неплохое жилище для холостяков.
- Меня зовут Джесси, - сказала она, угощая его пуншем. - Джесси
Наводны. Я с вами не знакома.
- Бейли, - ответил он. - Лайдж Бейли. Я только-только поселился в
этом секторе.
Он взял рюмку и вежливо улыбнулся. Ему понравился ее веселый нрав и
приветливость, так что он решил держаться к ней поближе. Он никого здесь
не знал, а когда не можешь принять участие в общем веселье, тобой поневоле
одолевает чувство одиночества. Быть может, потом алкоголь сделает свое
дело и станет веселее.
А пока он не отходил от чаши с пуншем и смотрел по сторонам,
задумчиво потягивая напиток.
- Я помогала готовить пунш. - Голос девушки вывел его из
задумчивости. - Так что рекомендую попробовать еще. Хотите?
- Оказалось, что его маленькая рюмка пуста. Он улыбнулся и сказал:
- Да.
Овальное лицо девушки можно было бы назвать красивым, если бы ни
чуть-чуть великоватый нос. На ней было скромное платье. Ее
светло-каштановые волосы колечками падали на лоб.
Она выпила с ним следующую рюмку, и ему стало лучше.
- Джесси... - Он с удовольствием, будто смакуя, произнес ее имя. -
Хорошее имя. Вы не против, если я буду обращаться к вам по имени?
- Конечно, нет. Пожалуйста. А вы знаете мое полное имя?
- Джессика?
- Ни за что не догадаетесь.
- Больше я ничего не могу придумать.
Она рассмеялась и сказала лукаво:
- Мое полное имя - Джезебел.
Вот тут-то он по-настоящему заинтересовался ею. Он поставил свою
рюмку и сдержанно сказал:
- Не может быть.
- Честное слово. Я не шучу. Джезебел. Во всех моих бумагах стоит
именно это имя. Моим родителям нравилось, что оно такое звучное.
Она явно гордилась своим именем, хотя едва ли во всем мире найдется
менее подходящая Джезебел.
- Вы знаете, а меня зовут Илайдж, - серьезно сказал он. - То есть это
мое полное имя.
Это не произвело на нее впечатления.
- Илайдж, по библии - Илия, был злейшим врагом Джезебел-Иезавели, -
сказал он.
- Правда?
- Конечно.
- Вот как? А я и не знала. До чего интересно!.. Но ведь это же не
значит, что в жизни вы тоже должны стать моим врагом.
Это было исключено с самого начала. Сперва благодаря именно такому
совпадению она перестала быть для него просто милой разливальщицей пунша.
А потом оказалось, что она и жизнерадостна, и добра, и, наконец даже
миловидна. Особенно ему пришелся по душе ее веселый нрав. Его собственный
скептицизм нуждался в противоядии.
А Джесси, по-видимому, ничего не имело против его серьезного,
вытянутого лица.
- О боже, - говорила она, - а вдруг ты и в самом деле ужасно нудный?
Нет, не может быть. И вообще если бы ты вечно улыбался, как заводной,
вроде меня, на двоих этого было бы слишком много. Оставайся самим собой,
Лайдж, и не давай мне слишком отрываться от земли.
Она же помогала Лайджу Бейли держаться на поверхности. Он подал
заявление на небольшую квартиру для новобрачных и получил разрешение
въехать в нее после женитьбы. Он показал ей ордер и сказал:
- Хочешь устроить так, чтобы я выехал из общежития, Джесси? Мне там
не нравится.
Это было далеко не самое романтическое предложение в мире, но Джесси
оно пришлось по душе.
Бейли припоминает только один случай, когда присущая Джесси веселость
начисто изменила ей, и это тоже было связано с ее именем. Это произошло на
первом году их совместной жизни, еще до рождения ребенка. "Быть может, -
вспоминал Бейли, - она стала такой раздражительной, потому что ждала
Бентли?"
У нее портилось настроение оттого, что Бейли постоянно задерживался
на работе.
- Мне не удобно каждый вечер ходить одной в столовую, - сказала
однажды она ему.
Бейли устал и был не в духе.
- С чего бы это? - сказал он. - Там ведь немало интересных
холостяков.
Тут уж она вскипела:
- Уж не думаешь ли ты, что я не способна нравиться мужчинам, Лайдж
Бейли?
Возможно, это случилось только потому, что он устал; возможно,
потому, что его соученик Джулиус Эндерби обошел его еще на одну ступеньку
по служебной лестнице. А может быть, ему просто надоело смотреть, как она
подделывается под свое имя, хотя у нее нет ни малейшего сходства с
Иезавелью.
Во всяком случае, он едко заметил:
- Конечно, способна, но вряд ли станешь это делать. И вообще
забудь-ка ты свое имя и оставайся сама собой.
- Это уж мое дело.
- Это ни к чему не приведет. И если хочешь знать, она вовсе не была
такой, как ты думаешь. Библейская Джезебел старалась быть верной и хорошей
женой и вообще не позволяла себе лишнего.
Джесси сердито посмотрела на него:
- Ничего подобного. О ней говорят "нарумяненная Джезебел". Я знаю,
что это значит.
- Тебе это только кажется. Вот послушай. Когда муж Иезавели, царь
Ахав, умер, царем стал ее сын. Один из его военачальников восстал против
него, убил его и отправился в Израиль, где жила старая царица. Она узнала
об этом и поняла, что он хочет убить ее тоже. В своей гордыне и отваге она
нарумянила лицо и оделась в свои лучшие одежды, чтобы встретить его как
подобает надменной и непокорной царице. Он приказал выбросить ее из окна
дворца, и она погибла; по-моему, она умерла достойно. Именно это и имеют
ввиду люди, когда говорят "нарумяненная Джезебел", - знают ее историю или
нет.
На следующий вечер Джесси негромко сказала:
- Я читала библию, Лайдж.
- Что? - Бейли даже не сразу понял, о чем идет речь.
- Те места, где говорится о Джезебел.
- О Джесси! Извини, если я тебя обидел. Я поступил, как мальчишка.
- Нет, нет. - Она не дала ему обнять себя и со строгим видом села на
кушетку поодаль от него. - Я теперь знаю всю правду и не желаю, чтобы меня
дурачили. Поэтому я прочитала о ней. Все-таки она была испорченной
женщиной, Лайдж.
- Понимаешь, эти главы написаны ее недругами. Мы не знаем ее версии.
- Она убила всех пророков господа, какие попались ей в руки.
- Ей это приписывают. - Бейли полез в карман за жевательной резинкой.
(Несколько лет спустя он оставил эту привычку, потому что Джесси сказала,
что с его длинным лицом и грустными карими глазами он напоминает старую
корову, жующую неприятную жвачку, которую она не может проглотить, но и не
хочет выплюнуть.) - А если хочешь знать ее версию, то я могу кое-что тебе
рассказать. Она уважала религию своих предков, которые жили на этой земле
еще задолго до прихода иудеев. У иудеев был свой бог, больше того - это
был особый, единственный бог. Они хотели, чтобы ему поклонялись все без
исключения.
Джезебел была консервативной по натуре и придерживалась старой веры.
В конце концов, если новая вера отличалась более высокой моралью, старая
приносила ей большее эмоциональное удовлетворение. Тот факт, что она
истребила пророков, лишь подтверждает, что она была детищем своего
времени. В те дни именно таким способом и обращали в свою веру. Если ты
читала "Книгу царств", то должна помнить, что Илия - на нашему Илайдж (на
этот раз мой тезка) - состязался с восьмьюстами пятьюдесятью пророками
Ваала в том, кто сумеет вызвать небесный огонь. Илайдж победил и тут же
приказал толпе убить восемьсот пятьдесят ваалитов. Что и было сделано.
Джесси прикусила губу.
- Как насчет виноградника Навуфея, Лайдж? Жил этот себе Навуфей,
никто его не трогал, а лишь отказался продать царю своей виноградник.
Тогда Джезебел устроила так, что люди нарушили клятву и обвинили Навуфея в
богохульстве или еще в чем-то.
- Кажется, он "хулил бога и царя", - заметил Бейли.
- Да. Поэтому его казнили и конфисковали его имущество.
- Они поступили несправедливо. В наше время с Навуфеем было бы легко
справиться. Если бы городу понадобилась его собственность и даже если бы
это случилось в медиевальные времена, суд приказал бы ему освободить ее, а
то и применил бы силу и уплатил бы ему разумную сумму. У царя Ахава не
было другого выхода. И все же решение Джезебел было неверным. Ее
единственное оправдание в том, что Ахав был тогда ужасно расстроен, и ей
казалось, что ее любовь к мужу важнее благополучия Навуфея. Так вот я и
говорю, она была образцом преданной же...
Джесси рванулась от него, раскрасневшаяся и рассерженная.
- Ты просто низкий и вредный человек.
Он посмотрел на нее в полном недоумении:
- Что я такого сделал? Что с тобой?
Она ушла, не сказав ни слова, и весь вечер до поздней ночи провела в
субэтерных видеозалах, в раздражении перехода из зала в зал и расходуя
свою двухместную норму (а кстати, и норму мужа).
Когда Джесси вернулась домой, Бейли все еще не спал, но она не стала
с ним разговаривать.
Позднее, гораздо позднее Бейли сообразил, что он нанес ей
сокрушительный удар. Ей прежде казалось, что ее имя таит в себе что-то
интригующе порочное. Оно было как бы приятным вознаграждением за ее
спорное, слишком уж респектабельное прошлое. Оно несло в себе аромат
безнравственности, и Джесси его обожала.
Но этому пришел конец. Оно больше никогда на называла себя полным
именем ни Лайджу, ни своим друзьям, ни, как он догадывался, даже самой
себе. Ее звали Джесси, и она стала подписываться этим именем.
Через несколько дней она снова начала разговаривать с ним, а неделю
спустя между ними установились прежние отношения. И как бы они потом не
ссорились, они никогда не касались этого больного места.
Только однажды, да и то косвенным образом, об этом зашла речь. Джесси
скоро должна была стать матерью. Она оставила свое место помощника
диетолога в столовой А-23 из сектора и от вынужденного безделья
развлекалась тем, что занималась приготовлениями к рождению ребенка.
Как-то вечером она сказала:
- А как насчет Бентли?
- Прости, дорогая, не понял? - Бейли оторвался от работы, которую
взял на дом. (Если учесть, что скоро появится еще один рот, и что Джесси
перестала получать жалованье, и что перспектива его выдвижения на
административный пост остается, как всегда, неопределенной, лишняя работа
на дому не помешает.)
- Ну, если ребенок окажется мальчиком... Тебе нравится имя "Бентли"?
Бейли скорчил недовольную мину:
- Бентли Бейли? Не слишком ли похоже друг на друга?
- Не думаю. Мне кажется, в нем что-то есть. И потом, мальчик, когда
подрастет, подберет себе второе имя на свой вкус.
- Ну что ж, я не возражаю.
- Ты серьезно? То есть... Может, ты хочешь, чтоб его звали Илайдж?
- Илайдж-младший? По-моему, это не очень удачная мысль. Если захочет,
он может назвать так своего сына.
- Дело вот в чем... - начала Джесси и остановилась.
После короткой паузы он спросил:
- В чем?
Она словно избегала его взгляда, но все же достаточно твердо сказала:
- "Бентли" ведь не библейское имя, верно?
